Полуостров. Главы 2-3

Глава 2.
- Не уверен он... - протянул Виталий Валентинович. - А, когда ты, собственно, был уверен? Тогда, в Городе, ты был уверен?..
- Давайте не будем вспоминать Город, - предложил я, начиная заводиться.
Удивительная способность Кураторов - тыкать в больное место. Такое ощущение, что они рождаются с этими умением, как некоторые из нас рождаются с умением понимать язык зверей.
Более того, мне всегда казалось, что Виталий Валентинович меня недолюбливает. И было, за что.
- Ты начинаешь халтурить, Пауль... - ещё один удар ниже пояса.
Мне захотелось размозжить ему голову о его же конторку. Скромный, незаметный библиотекарь. Я представил себе, как рано утром он поднимается по разбитым временем ступенькам Башни, чтобы окинуть хозяйским взглядом Город. Его Город, в котором ему известны каждый камень, каждая трещина в стене полуразрушенного дома, каждая выбоина на мостовой. Город, который так и не стал моим, город моего изгнания.
Город, где в шуме прибоя, в крике чаек слышится её имя...
- Ведите сами биологию в этой помойке, - огрызнулся я.
Безумно захотелось выпить. Но самим крепким, что хранилось в доме этого поклонника ЗОЖа, была настойка для лечения подагры. Я представил, как дома открою коньяк, подаренный мамочкой Попова.
Вообще-то я не должен был его брать. Вообще-то я много чего не должен был делать.
- Тебе нужна женщина, Пауль, - вынес вердикт Виталий Валентинович. - Заведи роман, у тебя уже давно никого не было, поэтому ты и срываешься на детях...
- Надо полагать, вы отслеживаете мою личную жизнь? - я отставил в сторону чашку с бурдой, которую он считал кофе.
Кофемашину ему, что ли, подарить на Рождество...
- Надо полагать, ты осведомлён, что забота о вашем моральном состоянии - наша прямая обязанность, так же, как ваша - забота о моральном состоянии ваших подопечных, - холодно парировал Виталий Валентинович. - Человек, к примеру, с твоими возможностями, впав в истерику, может разнести полгорода. Что, собственно, ты и сделал... - он добавил это еле слышно, но каждое слово прогремело в моих ушах, словно набатом.
- Вы хотите сказать, что я недостоин? - я осторожно поставил чашку с бурдой на стол, еле сдерживаясь, чтобы не запулить ему ей в рожу. - Вы хотите сказать, что я пятое столетие шарюсь по помойкам...
- Что за тон, Пауль, - поморщился Виталий Валентинович, но я только отмахнулся.
- Вы хотите сказать, что я перебираю годами заведомо пустую породу в поисках алмазов, именно из-за того, что произошло в Городе?.. Да, господин Куратор? Это так?
Виталий Валентинович попытался изобразить на лице отеческую заботу. Вышло плохо, глаза у него остались ледяными, как лед, сковывающий зимой Залив. В статуе на городской площади и то можно было бы отыскать больше тепла.
- Конечно же, нет, Пауль, конечно же, нет... Просто ты - лучший и всегда был лучшим на Балтике. Поэтому тебе и поручают самые тяжёлые участки, возможно, это так, мне тоже неведомы все мотивации Ордена...
- Спасибо огромное, - я встал и последовательно поклонился в разные углы его гостиной.
- Не паясничай, Пауль, - Виталий Валентинович побарабанил пальцами по своей чашке. - Я хочу сказать, что или ты занимаешься этим мальчиком, или я информирую Отцов о том, что у тебя моральное истощение, и тебе нужно отдохнуть. Как тебе такой вариант?
- Никак, - интересно, чтобы произошло бы, посмотри я на него истинным зрением, это было запрещено, но что бы случилось: разверзлась бы геена огненная или что?
Очевидно, что большинство этих иерархических предписаний - просто профанация для поддержания баланса. Профанация, к тому же, ещё и замшелая.
Но не нам это менять.
- Ну вот и славно, - мне почудилось, что он вздохнул с облегчением. - Тогда удачи, Пауль.
Он протянул мне руку для поцелуя. Этот ритуал был незыблим, и каждый раз меня корежило, когда я его исполнял. С некоторых пор я заметил, что и его тоже.
Интересно, с чего бы это?
Медленно, словно у меня тоже была подагра, я опустился на колени. Касаясь губами руки Куратора, я заметил, что его передернуло, словно каждое моё унижение добавляло монетку в копилку моей ненависти к нему, и на каком-то этапе эта копилка должна была треснуть, и ненависть выплеснуться и, подобно кислоте, разъесть его тело.
- Удачи, Пауль... - повторил Виталий Валентинович.
Только спускаясь по лестнице, я осознал, что он произнёс эти слова по-немецки.

Глава 3.
Я вздрогнул, когда по дверному косяку постучали. Сначала неуверенно, потом, поскольку я не торопился поднимать голову от ноута, все решительнее.
Коновалов. Как же его имя? Иван. Или Андрей? Вроде бы всё-таки Иван. Я еле удержался от желания заглянуть в ЭЖД. Козловская мамаша права - я очень хреновый класрук.
Конвалов прокашлялся, маяча на пороге, словно вампир, который без разрешения не может проникнуть в помещение. Сравнение меня рассмешило.
- Павел Александрович... - видимо, обнадеженный моим не очень суровым выражением лица, осторожно начал Коновалов.
- Чего тебе?
Я преувеличенно внимательно изучал расписание 10 класса. Сколько у них предметов... Я бы в их возрасте сдох.
- Вы же сказали, что нужно записаться на допы...
- На допы записываются через портал... - я, наконец, повернул на него голову. - Ко мне-то зачем приходить?
Коновалов замер, перекатывая во рту слева направо неизменную жвачку. Но в нем что-то изменилось. С удивлением я понял, что волосы больше не застилают ему глаза. Он смотрел на меня в упор, и не могу сказать, чтобы это было приятным ощущением.
- Я хотел спросить, - наконец, решился Коновалов, буравя меня взглядом.
- Ну?! Иван, ты же видешь, я занят, - для убедительности я даже пощелкал мышью, с все увеличивающимся неудовольствием отмечая, что мне трудно смотреть ему в глаза, - или говори, или проваливай...
- Я хотел спросить, как вы это сделали, - выпалил Коновалов.
- Сделал - что? - я оторвался от спасительного расписания и посмотрел на него истинным зрением.
И у меня заломило виски. Тёмное облако силы, силы, пока не имеющей знака, мощной, неуправляемой, окутывало мальчика. Впервые я подумал, а смогу ли с этим справиться.
Ты не смог тогда, в Городе. Не смог, не справился. Поэтому так и случилось.
Успокойся, приказал я себе, это другое.
Другое ли.
- Ну сделали так, чтобы я все вспомнил. Я реально читал, но нихрена вообще не мог запомнить. Тогда я подумал, что, возможно, получится так... Не знаю, почему я вдруг так подумал... - осекся Коновалов.
Потому что потому.
- Вы сказали, что я могу рассказать вам про растения... - неожиданно вспомнил мальчик.
Я тяжело вздохнул.
- Рассказывай...
Коновалов обернулся назад, словно опасался, что нас подслушают. С порога он так и не сдвинулся.
Я указал ему на первую парту, закрывая расписание. Ты просто боишься, снова прозвучал в голове ехидный голос Виталия Валентиновича. Боишься, что кончится, как тогда. Но это не значит, что не стоит и начинать.
- Я нашёл эту книгу на чердаке, - Коновалов понизил голос до еле слышного шепота, - у бабушки, в деревне. В старом доме.
Он вдруг замолчал, прислушиваясь.
- Да никого там нет, - раздражённо сказал я, ловя себя на мысли, что мне хочется вытолкать его взашей.
Ну, потенциал, и дальше-то что? Многие живут с ним годами, даже не подозревая, что им дано больше, чем обычным людям. Единицы становятся Хранителями. Лишь отдельные представители - Наставниками. Остальные роли - это вообще дело случая. И, чаще всего, это заканчивается плохо...
- Иван, давай, поскорее, - напомнил я, - у меня нет столько свободного времени...
Коновалов прокашлялся.
- Я нашёл эту книгу на чердаке, - повторил он. - Сначала я, как обычно, нихрена не понял. Я плохо понимаю, что написано... - он опустил глаза на парту.
- У тебя дислексия? - улыбнулся я.
Знакомая история. Кит тоже читал в час по чайной ложке, сколько я не бился.
- Не знаю, - Коновалов заметно напрягся, видимо, его насторожило незнакомое слово, или решил, что я издеваюсь, а может, и то, и другое разом. - Ну, короче, - продолжил он с таким видом, словно прыгал тёмной осенью с Башни в ледяную воду Залива, - там было разное. Про растения. Про то, как ими лечить. И не только лечить...
Я мысленно побился головой о стену.
Про то, как не только лечить растениями, написано в любой ведьминой книге.
Это не тот уровень. Неужели я снова ошибаюсь...
- Там было, короче, написано, как можно сделать так, чтобы человек полностью оказался в твоей власти...
А вот это уже интереснее.
- Ну и как? - я произнёс эти слова с лёгкой улыбкой скептика, как и надлежало учителю биологии среднеобразовательной школы, чувствуя при этом, как вдоль позвоночника пробежал холодок.
Такие вещи писались кровью. И не все могли их прочитать.
- Я не могу рассказать, - Коновалов повернулся к стоящему на парте рюкзак и подергал за застежку молнии, туда-сюда.
- Полагаю, ты попробовал применить это в действии... - я ступил на скользкую почву.
Нужно было говорить достаточно легко и уверенно, чтобы не напугать. Не сбить с заданного направления. Но Коновалову явно хотелось поговорить. Я невольно подумал, а есть ли у него вообще человек, готовый его выслушать?
А был ли такой человек вообще у кого-то из нас?
Когда я был в его возрасте, мы все должны были рассказывать Отцам.
А они уже делали соответствующие выводы. И не всегда в нашу пользу.
Я достал из ящика стола собственную книгу. Я ничем не рисковал, они бы все равно ничего не смогли прочитать.
- Вот это было написано? - я открыл книгу наугад, за несколько веков она начала свободно раскрывалась на нужных страницах.
Коновалов со своей парты вытянул шею, приглядываясь, и я развернул книгу к нему.
- Ну, не совсем... В общем...
Губы у него вдруг затряслись, и он воззрился на меня с запоздалым ужасом.
- Откуда это у вас?.. Кто вы вообще... - он лихорадочно сглотнул слюну, чуть не подавившись жвачкой. - Кто вы вообще такой?
Он схватился за рюкзак, намериваясь сорваться с места, но я пригвоздил его взглядом к стулу. Коновалов дёрнулся, как муха, пропавшая в липкую ловушку, подняться, естественно, не смог, и попытался сложить пальцами крест, как в фильмах про вампиров. Пальцы его не слушались, и крест получился кривой и дрожащий. Таким комара не отгонишь, не то, что кровопийцу рангом покруче.
- Я отражаюсь в зеркале, - я показал ему за спину, где в стеклянной дверце шкафа плясали наши размытые очертания. - Так что, сопротивление бесполезно...
Минуту Коновалов пристально смотрел на меня. Взгляд у него был испуганным, но от него больше не веяло могильным холодом.
- Полагаю, следует пояснить, - я встал со стула и прошёлся до скелета, разминая затекшую от долгого сидения, сгорбившись за ноутом, спину. - Понимаешь ли, ты - Избранный. А я - Наставник.
- Это всегда так происходит? - Коновалов начал теребить серьгу в ухе, и мне захотелось ему его оторвать.
- Происходит что? - мне показалось, что скелет подмигнул мне тёмными провалами глазниц.
Эх, не следовало, наверное, вчера открывать козловский коньяк. За прошедшие столетия люди полностью потеряли представление о том, как его надлежит изготавливать...
- Ну, тебе тупо говорят, что ты - типа избранный. Ну и все. Ну то есть не как в кино... - Коновалов, похоже, начал приходить в себя, голос у него звучал, во всяком случае, довольно бодро.
- Не знаю, как в кино, я его не смотрю... - я убрал книгу в ящик стола, Коновалов проследил за мной со странным выражением на лице.
Похоже, он планировал спереть её, когда я куда-нибудь отлучусь. Интересно, как только он собирается обойти заклинание?..
- И что я теперь должен делать? - поинтересовался Коновалов. - Ну то есть, отказаться, я так понимаю, невозможно? Это моя миссия, и все такое?..
- Ну почему? - основная работа была завершена, и я снова воткнулся в расписание. Они постоянно жаловались, что у них неудобно стоит физкультура...
- Ты вполне можешь отказаться... - продолжал я. - Проживёшь обычную жизнь обычного человека. Ну, может быть, будешь иногда угадывать в лотерею. Но это не точно...
- А так я проживу необычную жизнь? - Коновалов ухмыльнулся, но в глазах у него оставался страх.
Как рябь на Заливе, после того, как по нему прошла лодка.
- Необычную, - подтвердил я.
- Так и что же мне нужно будет делать? - он снова начал открывать и закрывать молнию на рюкзаке.
- Сначала учиться. Много. И не всегда это будет просто. А потом... Ну это, как пойдёт... Кто-то становится Хранителем. Передаёт знания из поколения в поколение. Кто-то Наставником...
- А боевым магом можно будет стать? - невежливо перебил Коновалов.
- Спасать мир? - усмехнулся я. - Надеюсь, это не пригодиться. Хотя, всякое бывает.
- И тогда что? - Коновалов даже подался вперёд, с нетерпением ожидая моего ответа.
С третьего этажа доносились задорные детские голоса, там Светочка Крылова вела началку у продленки. Только один ребёнок канючил, что у него спионерили пенал. Слушать нытье ребёнка было невыносимо, мне непреодолимо хотелось спуститься туда, взять его обидчика за ухо и крутануть против часовой стрелки. Только я вряд ли смог бы объяснить Светочке, как я догадался, кто это сделал.
И это, как минимум.
Судя по выражению лица Коновалова, ему хотелось того же самого.
- Бывает по-разному, - уклончиво сообщил я. - Иногда приходится жертвовать собой... Это, если тебе не выпадет жребий быть Наставником. Наставники редко умирают не в своей кровати...
- Так нечестно! - совсем по-детски возмутился Коновалов.
Я пожал плечами. Ребёнок, у которого спионерили пенал, уже начал плакать. Остальные дети хохотали. Светочка безуспешно пыталась их утихомирить. Я представил, как искривляются от обиды на столь несовершенный мир её пухлые губы.
Наверное, всё-таки придётся спуститься...
- Павел Александрович, - Коновалов, словно прочитал мои мысли, - можно я схожу, пропишу там одному? Мелких обижает.
- Так он и сам мелкий, - поднял брови я.
- Он, знаете, какой боров! - возмутился Коновалов. - Его в нашем дворе все дети боятся!
- Ты, правда, считаешь, что я тебе это разрешу? - запоздало возмутился я, захлопывая крышку ноута. - Пошли, разберёмся!..

Глава 3.
Дети ходили по кругу. Посредине круга стоял ребёнок, у которого спионерили пенал, а остальные тыкали в него пальцами и гоготали. Особенно упражнялся мальчик, которому я навскидку дал бы лет 12. По два года в каждом классе, что ли, сидит.
- Павел Александрович! - Светочка, недавняя выпускница педагогического колледжа, пышногрудая блондинка, вслед которой нередко свистели старшеклассники, и тогда она заливалась краской, а её густо подведенные, чуть навыкате, глаза наполнились слезами, ковыляя на высоченных шпильках, радостно засеменила ко мне. - Павел Александрович, они полностью распоясались! Тимур, - она развернулась в сторону переростка, - немедленно отдал Диме пенал! Немедленно, я сказала!
- Отвали, - ленивым шёпотом,  достаточно громким для того, чтобы она услышала, проговорил Тимур.
Краем глаза я заметил, что Коновалов сжал кулаки так, что костяшки пальцев побелели.
- Павел Александрович! - снова призвала меня в свидетели Светочка. - Ну вы только посмотрите, как тут можно работать? !
- Решительно невозможно, - подтвердил я. - Но вы же знаете, я - сторонник телесных наказаний...
Я поманил пальцем Тимура.
- Иди сюда, сейчас интересное будет, офигеешь!
Семь пар глаз воззрились на меня, Светочка даже приоткрыла рот от изумления. Тимур неохотно сделал пару шагов вперёд.
- А я вас знаю, вы у нас на замене были! - достаточно миролюбиво сообщил он. - Вас же Павел Иннокентьевич зовут, ага?
- Павел Валерьянович, - я снова поманил его пальцем. - Иди сюда, иди, не бойся.
- А я и не боюсь, - мальчик, тем не менее, остановился на безопасном расстоянии.
Умом он понимал, что учитель бить не должен, но дворовая чуйка одновременно сигнализировала об опасности. И чуйке он явно доверял поболее.
- Сейчас ты отдашь Диме пенал, правда же, Тимур? И извинишься перед ним, не так ли? - медовым голосом произнёс я, чётко осознавая, что нахожусь под перекрестным огнём 7 пар глаз.
Сейчас главное - не перегнуть палку.
- Ещё чего, - попробовал возмутиться Тимур, замирая под моим взглядом. - Ну, это... За батареей он...
- Принеси! - не меняя интонации, попросил я. - И не забудь извиниться!
Повисла гнетущая тишина.
Мне показалось, что остолбенела даже Светочка. Жертва перестала хлюпать носом и уставилась на меня в немом обожании. Коновалов хмуро теребил серьгу.
Тимур вдруг сорвался с места и скрылся в туалете. Раздались смешки - за долгие годы я успел убедиться, что детям абсолютно безразлично, над кем ржать, главное - вовремя перенаправить вектор.
Я вытащил пенал из-за батереи и кинул хозяину, отметив, что он поймал его быстрым отточенным движением. Значит, по физкультуре у него все хорошо.
Почему же так происходит... Почему кого-то вдруг выбирают козлом отпущения?
- Макаренко! - Светочка послала мне воздушный поцелуй. - Павел Александрович, вы - гений! Без вас бы я не справилась!
Она зарделась. Светочка мечтала увидеть меня в своей постели с тех пор, как переступила порог этой школы. Я старался не давать беспочвенных надежд. Она мне не то, чтобы не нравилась, - после смерти Анны мне все женщины казались на одно лицо, - она меня бесконечно бесила.
- Павел Александрович... - решая Светочкины проблемы, я совершенно забыл про Коновалова, и теперь, когда я вернулся в кабинет, он снова застыл на пороге.
- Ну, чего? - я включил ноут и снова уставился в расписание.
Шло бы оно к черту. Вместо со всей этой школой...
- Павел Александрович... - Коновалов стоял, облокотившись на дверной косяк, отчего тень падала мне на экран, и я раздражённо поморщился. - Скажите... Скажите, это... Это же магия, да?
- Нет, Ваня, - усмехнулся я. - Это педагогика.