Литовские закоулки через два года 2

 Мне уже случалось упоминать о многочисленных недвижимостях графов Тышкевичей. Так вот, Тизенгаузы тоже, слава богу, не хирели, а строили там и сям. Хуже или лучше сохранились здания в Риге, Гродно, Поставах или в Рокишкис, сказать не могу, но бесспорно то, что интерьер здесь – самый аутентичный. Потому что его не воссоздали по образцам и не купили в других местах, а сберегли, когда хозяева в 1940-ом году покинули Литву. Одежду, обувь, кухонную и хозяйственную утварь, кое-какую мебель разобрали по домам верные слуги, надеявшиеся на то, что Тизенгаузы вернутся. Повезло ещё поместью и в том плане, что после национализации в нём сразу же открыли краеведческий музей и всё, что в помещениях осталось, плавно перетекло в разряд экспонатов и стало не только «неприкасаемым», но и неприкосновенным. В самом начале ВОВ на территории бывшего поместья разместился полк Красной армии, и ценные коллекции живописи и графики были переданы на хранение Каунасскому музею культуры. Самые трудные времена наступили с появлением гитлеровцев. Они потребовали очистить дворец от музейных экспонатов. Но и тогда жители Рокишкис ничего не сожгли и не порубили на дрова, а перенесли в подсобные помещения.
 
После окончания войны в усадьбе началась реставрация и в 1952-ом году музей со всеми своими оригиналами вернулся на законное место. Более того: слуги, потерявшие надежду на возвращение своих хозяев, передали музею хранившиеся у них вещи. Редкий, но невероятно приятный хеппи энд, позволяющий нам сегодня увидеть в столовой великолепный буфет в закопанском стиле: из деревянного массива, с рустикальной кованой фурнитурой. Чудесные вазы и часы на буфете, подносы, дорогую фарфоровую посуду на столе.

 На стенах залов подлинники картин. Среди них «Юдифь» кисти  художника позднего Возрождения Андреа дель Сарто. Точный возраст полотна неизвестен, но коль в 1530-ом году живописец умер, то около 500 лет ей наверняка есть. Микеланджело высоко ценил талант этого флорентийского мастера, а король Франции Франсуа I, чья коллекция картин положила начало Лувра, заказывал у него работы.

В детской комнате на игрушечных стульях и диванах расселись барышни-куклы, а их братья и сёстры младенческого возраста агукают в крошечных колясках.
 
Целый зал отведён под коллекцию одежды 19-го начала 20-го веков. Она тоже явилась на свет из тайников, в которых слуги прятали хозяйское добро. В семье графов к одежде относились с уважением. Некоторые платья передавались из поколения в поколение в качестве реликвии. Судя по размерам платьев, во дворце обитали исключительно стройные женщины. На манекенах есть дамские наряды, сшитые по заказу в ателье Парижа сто лет назад, но они столь элегантны и женственны , что я бы с удовольствием и сегодня носила нечто похожее. Надо порыскать по просторам интернета, найти подходящие выкройки и поменять на некоторое время клавиатуру на швейную машинку.

А до этого заглянем в соседнее с дворцом здание. В нём расположилась выставка Лёнгинаса Шяпки. Для меня это совершенно новое имя и безусловное открытие. Это резчик по дереву. Самоучка. Но до чего ж самобытен! И близко ничего похожего видеть мне ещё не доводилось. За пилу и топор взялся после сорока, когда умер брат и на его могилу понадобился памятник. Первое изделие – неказистый крест – жена брата раскритиковала и наотрез отказалась увенчать им последнее пристанище своего мужа. И в Лёнгинасе «взыграло ретивое». Всё, что вышло после этого из-под его ножа, долота и как-то специфически расплющенного гвоздя, можно обозначить одним словом: чудо. Вначале (1950-1960-е годы) это поток библейских сюжетов с филигранно вырезанными пространными цитатами. Лица Святых современны и незабываемы. Особенно их мимика. Творит по наитию, как просит душа, а не каноны. Родственники и близкие его не понимают. Хуже того, выгоняют из дому. Он работает в бане. Выдворяют из бани. Он роет землянку и режет дальше. Наконец, по наущению «добрых людей», а такие почему-то всегда находятся, органы опеки упекли его в дом престарелых.

Там он провёл два года и случилось вот что. Однажды в этот самый музей позвонили и сказали, что недалеко от Рокишкис выбрасывают какие-то деревянные работы, дескать, хотите – забирайте. Когда музейщики приехали на место, остолбенели: бульдозер уже сгрёб все скульптуры в одну кучу, а по фигуре Иисуса, переброшенной через ручей, ходят люди. Пригласили журналистов. Те подняли общественность. Вся страна пришла в возмущение, что работы мастера,  родоначальника возрождения литовской народной монументальной скульптуры, находятся в таком состоянии! И произошло невероятное: Лёнгинаса вернули в его деревню, дали персональную пенсию, а в 1971-ом году открыли выставку его работ чисто религиозного содержания. Потом его творения отправились в Оттаву и Нью-Йорк представлять советское народное искусство.

 Жизнь мастера вроде бы наладилась. Но те два года что-то в нём сломали: он ушёл из религиозной тематики и переключился на природу. Самая масштабная его работа этого периода – «Бал птиц». Это пир, на который слетается великое множество пернатых: некоторые прибывают самолётами, некоторые – сами, как самолёты. И вот насколько работы первого периода дают созерцающему умиротворение, настолько этот «Птицебал»  лишает его покоя. И надолго. Проверено на собственном опыте.

Но не будем о грустном. Лёнгинасу в конце жизни всё-таки повезло: он встретил свою Дануте. Она была на много лет моложе его, что нисколько не помешало им жениться и быть счастливыми. После свадьбы он уехал к супруге в Вильнюс. Здесь, иронически переосмысливая прошлое, он создал целую галерею родственников, Святого Георгия с пистолетом и репродукцию «Джоконды» с вырезанной подписью. Последней его работой стал почётный караул из солдатиков, которых он завещал поставить у своего гроба. В 1985-ом году мастер ушёл в мир иной, а музей в усадьбе Тизенхаузов сохраняет не только имущество графов, но и творческое наследие Лёнгинаса Шяпки.

Совсем другой подход мы увидели в усадьбе Бистрамполис, недалеко от Паневежиса. Дом и постройки там добротно отреставрированы, но только внешне. Внутри всё перепланировано под современный отель с современной мебелью и современным оборудованием. В бывших конюшнях концертный зал сделали. И дух рода Бистрамов исчез напрочь. А ведь Генрик Сенкевич тоже из них, и гостил в этом имении частенько. И если про Тизенхаузов многие из вас услышали впервые, то исторические романы Сенкевича читали, наверное, все. А во время экскурсии по поместью о нём не сказали ни слова. Да и памятной доски на здании что-то не видно. Обидно, знаете ли.

Но чувство обиды, по утверждению психологов, не продуктивно, потому обратим свои взоры в другую сторону Паневежиса: заглянем в студию художественного стекла, где творит свои чудеса Ремигиюс Крюкас. Лингвистически отсталых иностранцев он просит называть его просто Ремис и экскурсию по своему царству проводит сам. Царство занимает большую площадь на двух этажах, но про него никак нельзя сказать, что чего там только нет, потому что каждому, кто бросит самый мимолётный взгляд на изделия, родившиеся в этой мастерской, становится ясно, что нет здесь никаких бытовых предметов. Это стекло ради стекла.
 
Художник занимается им уже несколько десятилетий, овладел литьём и гутной техникой, изобрёл уникальный способ получения черной поверхности на стеклянном изделии, скрестил стекло с деревом, металлом и камнем, постиг казалось бы все тайны сего капризного материала, но сам же признаётся, что «стекло многолико, и это бесконечность открытий».

 «Работы Ремигиюса Крюкаса обладают конструктивной силой, монументальностью и эмоциональной целостностью. И, несмотря на абстрактность скульптур, любая из них – эмоционально понятная, творчески обдуманная и законченная работа», – это цитата из каких-то СМИ, Я согласна с каждым её словом: когда смотришь на стекло Ремигиюса, не понимаешь ни как это сделано, ни что это значит, но каждый экземпляр рождает своё настроение – от тоски и ностальгии до неосознанного счастья и покоя. Странно: начала Чюрлёнис, теперь вот – Крюкас. Воздух в Литве такой, что ли?

В студии «Glas Remis» можно было кое-какие работы купить. Я выбрала каплю с цветочком внутри. Были в моём детстве похожие цветы – русские ирисы. Мы называли их кукушкиными слёзками. Маленькие, нежные, хрупкие, изысканно-душистые. И нигде, кроме берёзовых колков Сибири, я их больше не встречала. Редкое растение. Хотя, раз нет его в Красной книге, значит, это не вымирающий вид. Не то что зубры. Я вот, чтобы посмотреть на этих почти динозавров, готова уже была ехать «отсель хоть за тридевять земель» в Беловежскую пущу, а мне в турфирме «Мари» и говорят: «Зачем далёко?» Оказывается, на севере Литвы есть питомник зубров. Ну, мы пару кило репы-морковки намыли,  полбуханки чёрного хлеба отрезали (не с пустыми же руками в гости заявляться) и в одну из суббот порулили в Стумбринас.

От нас это километров 200 и зубры там расположились на 50 гектарах не совсем дремучего смешанного леса. В совсем дремучем им нечем питаться, потому что они вегетарианцы и нужна им... зубровка. Э, нет!  В Красную книгу они попали не из-за хронического алкоголизма, потому что, во-первых, зубровка – это трава семейства злаковых, названная так именно оттого, что любима этими удивительными животными, а во-вторых, повсеместно рядом с полорогими водились ещё и безответственные двуногие. «Последний живущий на свободе зубр был убит в Беловежской пуще лесничим Казимиром Шпаковским в 1921 году» – гласит интернет. Вдумайтесь: лесничим! Даже не браконьером! Трёх последних кавказских зубров застрелили пятью годами позже. И это несмотря на то, что с 1923-го года существует Международное общество охраны зубров.

А у нас, у людей, ведь всегда так: сначала всё уничтожим, а потом бегаем по зоопаркам, скребём по сусекам, размножаем в неволе, приучаем к воле – возрождаем героически и считаем себя самое малое – великими гуманистами. Только иногда бывает уже всё поздно. С кавказскими зубрами так и вышло: чистокровного самца разыскать кое-как удалось, а самочек истребили всех. Пришлось скрестить с беловежкой. Потомство, разумеется, повелось и ведётся дальше, но с генами-то не поспоришь.

В итоге после почти восьмидесяти лет «неусыпного бдения» на 31-е декабря 2022-го года в мире насчитывалось 10536  зубров. Из них 8225 живут на воле. Лидирует в этом Россия. За нею идут Беларусь и Польша.

Здесь, в Стумбринасе, полувольное содержание, то есть лес огорожен забором и животных при необходимости подкармливают. Зубры об этом знают. Они, конечно, не ленятся пастись самостоятельно, но если видят, что к ним приближаются люди с сумками, выходят из лесу и с удовольствием принимают своими мягкими губами вкусные подарки. А вот фамильярностей не терпят. Муж попытался почесать у великана за ухом – от дальнейшей экскурсии верхом на рогах забор спас. Приятных впечатлений это однако не испортило. Мы пробыли в питомнике до заката: любовались зубрами, задавали вопросы специалисту, внимательно слушали ответы. Но кое о чём спросить всё-таки забыли: почему трава и крепкая настойка тёзки? Хотя, об этом надо не у зоолога интересоваться, а на заводе алкогольных напитков в Алитусе.

А это, между прочим, тоже в Литве. Только не на севере, а на юге, и по дороге туда грех не завернуть в райжяйскую мечеть. Удивились? А помните, в прошлом очерке я упоминала о том, что Витаутас Великий привёз из Крыма татар. Постепенно они расселились по Литве и, понятное дело, стали строить мечети. Райжяйская – старейшая из сохранившихся. В документах впервые упоминается в 1663 году и с этого времени непрерывно действует. Сравнить с арабскими «товарками» её никак нельзя, убранство в ней чрезвычайно аскетичное. Но одна неоспоримая ценность там всё-таки имеется – это минбар 1686 года. И снова – нет. Хоть мы и держим путь в Алитус, минбар никакого отношения к алкоголю не имеет. Это кафедра в соборной мечети, с которой имам читает прихожанам пятничную проповедь. Здешний имам, к слову, ведёт свою «имамскую» родословную с 1529-го года. Опыт какой-никакой уже наработал, да и внука на смену растит. Ему 11 лет, а деду уже активно помогает и во время службы, и на экскурсиях. Вот и нас подвёл к солнечным часам и объяснил, что построены они к 500-летию Грюнвальдской битвы. И Витаутаса здесь чтят, памятник ему мы увидели, на выезде из Райжяя.

А теперь прямиком  на завод шампанских вин и крепких напитков. Первым делом спрашиваем про зубровку. Вот же досада: они производят всё, что угодно, но не зубровку. Но на вопрос ответили. Оказывается, у зубров губа совсем не дура, и щиплют они эту травку, потому что она очень душистая. За это же качество её и на дистиляте настаивают.

Производственные цеха мы осмотрели с интересом: огромные площади, высоченные колонны, сырьё из Италии и Франции, стерильность, людей нет, сплошная автоматика,  выпускаемые объёмы по количеству нулей перед запятой  с астрономией соперничают.  Фотографировать нельзя, но мы всё  потрогали, пощупали, ржаной самогонкой руки продезинфицировали, пробку от какого-то шампанского понюхали. А вот дегустировать не стали. Не употребляем. Ни капли. Давно уже. С тех самых пор, как муж однажды изрёк, что безопасных для здоровья доз алкоголя не существует. В любом случае отнесёшь в туалет кучу своих серых клеток. Потому что алкоголь – это генное оружие против человечества.

И мы,  чтобы не наблюдать трансформацию коллег по туру в «козлёночков», ушли гулять по городу. Он маленький, очень зелёный, с высоченным и жутко историческим велосипедно-пешеходным мостом через Неман и парком, в котором из-за каждого дерева выглядывает деревянная скульптура сказочного персонажа. Там угол Дома ремёсел обложен разноцветными плитками ручной работы. Там музыкальные скамейки в сквере, а на старом кладбище церкви Ангелов-хранителей  стоит деревянный столб часовни с крестом. Так отмечено первое место захоронения матери М.К. Чюрлёниса. Позже её останки были перенесены в Друскининкай.

Напоследок я встретила свою коллегу-писательницу. Она была очень хороша собой: бронзовая, с пушистым хвостом и кисточками на ушах. Она сидела на пенёчке посреди старого парка и что-то вдохновенно писала гусиным пером. Я заглянула ей через плечо и прочла: «Книга – прекрасный способ превзойти себя вчерашнего». Ну, если уж даже белки так считают, то нам, Хомо разумным, грех не взять эту мысль на вооружение. Читайте добрые книги, слушайте хорошую музыку, смотрите на прекрасные творения рук человеческих, внимайте природе, разговаривайте со звёздами и будьте счастливы.