Дракон под шнурками. Глава 15-16

Глава 15. Принц: Скелет лучника

Принц очнулся с пульсирующей болью в затылке и привкусом железа во рту. Сначала он не понял, где находится — всё было размыто, как во сне: холод, сырость, тьма. Затем пришло осознание.
Он висел.
Плечи ныли, спина горела, руки не слушались. Дарен попытался пошевелить запястьями — и услышал глухой лязг. Металл.
На его руках были оковы. Не простые, а вылитые будто бы единым куском, без замков, без петель, без даже намёка на шов. Как будто их выковали на нём. Между запястьями — короткая цепь: всего три звена.
Именно за среднее звено его подвесили на открытый крюк, торчащий из потолка. Он чувствовал, как металл режет ему запястья.
До каменного пола оставалось сантиметров сорок.
Слева от себя он заметил скелет в костюме лучника, висящий на точно таких же цепях.
— Не лучшая перспектива, — пробормотал принц.
Он сглотнул. В темноте, среди гнили и камня, сковывающий холод мог бы лишить его рассудка. Но с ним всё ещё были его кеды. Теперь его.
Дарен глубоко вдохнул, зажмурился и начал раскачиваться. Острые боли пронзили его тело, но он не остановился — набрал амплитуду, и в один из рывков резко подтянул ноги к груди. Мышцы по-своему кричали, но он дотянулся. Схватился пальцами за шнурки, выдернул один — он выскользнул легко, как шелковая змея, затем второй. Сделал из них двойной шнурок.
— Не подведи меня, — шепнул он толстой верёвке.
Дарен, балансируя между болью и инстинктом, он перекинул шнурок через металлическое кольцо в потолке и на нем подтянулся вверх упираясь одной ногой за ремень висевшего рядом бывшего лучника.
Удачный рывок и оковы с лязгом соскользнули с крюка. Он спрыгнул вниз. Но не с грохотом. Он приземлился мягко, на кеды, почти бесшумно. Только сердце в груди билось так, что могло бы разбудить всех мертвецов этого подземелья.
Дарен выпрямился, потирая запястья. Шнурки всё ещё покачивались в воздухе на кольце.
Он поставил бочку под крюк, взобрался на неё, стянул с кольца шнурки, вставил их обратно в кеды. Когда шнурки были затянуты, Дарен подошёл к двери. Конечно же, та оказалась заперта. На массивном полотне не было ни замка, ни замочной скважины — лишь зарешеченное окошко на уровне глаз.
Он дёрнул за ручку. Дверь слегка шелохнулась. Прислушавшись, принц понял: держит засов. Вздохнув, он обернулся к скелету. Кости того ещё держались — сухая, потрескавшаяся ткань обвивала суставы, удерживая фигуру от распада. Дарен протянул руку и, недолго думая, отломал левую локтевую кость — тонкую, изогнутую, идеально подходящую для возни с засовами.
Просунул её сквозь решётку, нащупал деревянную перекладину. Возился долго, но в какой-то момент доска дрогнула, сдвинулась в сторону, и дверь приоткрылась.
Дарен замер, потом хмыкнул, оглянулся на скелет и тихо сказал:
— Всё-таки тебе удалось открыть эту дверь.


Глава 16. Один копает – двое помогают

Путники проснулись от звука снаружи. Кто-то плакал. Лёва сел, потёр глаза. Девушка тоже поднялась, сонно поправляя волосы. Они открыли дверь сарая. Утренний воздух ударил в лицо прохладой и запахами росы. Солнце только-только поднялось, трава блестела.
На земле, прямо у грядок, сидел мальчик. Он сидел на коленях — и плакал, уткнувшись в ладони. Лёва и девушка переглянулись. Они подошли ближе. Кусты, которые вчера ещё стояли рядами — были разворочены. Томаты растоптаны, листья измяты. Следы уходили в лес.
— Что случилось? — осторожно спросила девушка.
Мальчик поднял лицо. Глаза у него были красные, губы дрожали.
— Всё… всё растоптали… я сам их выращивал… с весны…
Он замолчал, всхлипывая.
Лёва присел рядом. Осмотрел следы, взрыхлённую землю, поломанные кусты. Потом тихо сказал:
— Волки-иголки, похоже, это кабан.
— Что?  Здесь нет жив… никаких зверей — удивился мальчик, подняв голову.
Лёва покачал головой:
— Мы… на выходе из шахты, сломали решётку. А внутри — видели одного. Огромного. Он мог выйти по нашим следам… И вот…
Он обвёл рукой испорченные грядки. Слова давались ему нелегко.
Девушка опустилась на колени рядом и осторожно коснулась его плеча ладонью.
— Мы поможем тебе, — сказала она мягко. — Слышишь? Мы найдём, кто это сделал. И больше сюда никто не проберётся.
— Мы разберёмся, — добавил Лёва.
Он помолчал, потом, как бы невзначай, спросил — чтобы отвлечь:
— А как тебя зовут?
Мальчик вытер рукавом мокрое лицо и чуть слышно ответил:
— Алекс.
— Хорошо, Алекс, — улыбнулась девушка. — А лопата у тебя где-нибудь есть? Нам бы ловушку выкопать.

Они втроём вернулись к выходу из шахты — туда, где накануне Лёва с девушкой выбрались наружу. Земля всё ещё хранила следы кабаньих копыт.
— Здесь, — указал Лёва. — Если они снова выйдут… попадутся.
Он снял куртку, воткнул лопату в землю и начал копать. Алекс старательно помогал, убирая камни. Девушка собирала сухие ветви, чтобы потом замаскировать ловушку. Лёва работал молча, сосредоточенно. Его лопата легко скользила вглубь, мягкая земля рассыпалась по сторонам.
Девушка смотрела. Он совсем не напрягался, когда давил ногой на лопату и вытягивал очередной пласт земли. Рубашка прилипала к спине. Его руки — уверенные, крупные — работали без остановки.
Когда он оглянулся, она быстро отвернулась и присела рядом, раскладывая собранные ветви. Но щеки у неё были розовые — как ранние ягоды.
— Думаю хватит, — выдохнул он. — Алекс, принеси еще ветки.
— Ага! — откликнулся мальчик и убежал к деревьям.
Они остались вдвоём у ямы.
— У тебя… хорошо получается, — сказала она, откидывая прядь с лица.
— Копать ямы?
— Создавать проблемы кабанам.
Он посмотрел на неё внимательно. А она — не отвела взгляда.
Потом они встали рядом, и вдвоём начали укладывать ветви. Их руки порой встречались — короткие прикосновения между листвой. Когда она наклонялась, её волосы чуть касались его плеча.  Когда яма была готова, а сверху — густо выложены мох, ветви и сухие листья, они сказали почти одновременно:
— Кажется, сработает.

Лёва протер лоб после работы, огляделся и спросил:
— Алекс, а где ты берёшь воду?
Мальчик показал в сторону леса:
— Пошли, я покажу. Там ручей — настоящий, с камешками. Очень вкусная вода.
Они шли по тропке, петлявшей между зарослей. Солнечный свет пробивался сквозь листву тонкими золотыми струйками, воздух становился прохладнее. Через несколько минут деревья расступились, и они вышли к ручью.
Это было удивительное место.
Ручей журчал по каменным плитам. Берега были выложены округлой галькой и кусками сланца, как будто кто-то давно специально обустроил здесь удобный спуск к воде. С одной стороны росли густые заросли, с другой — склон обрамляли осоки и гибкие ветви ивы, свешиваясь вниз, как занавес.
— Кто это обустроил? — удивлённо спросила девушка.
— Не знаю, — пожал плечами Алекс. — Всегда так было.
Они присели к воде. Лёва зачерпнул ладонями и сделал первый глоток — прохладная, чистая, со слабым вкусом мха и камня. Девушка нагнулась рядом и тоже пригубила.
— Ммм… — многозначительно произнесла она. — Как будто пьёшь лес.
Алекс умело устроился на плоском камне и облил себе голову, зачерпывая воду из ручья. Волосы прилипли к его лбу, струйки стекали по щекам.
— Можно умыться, — улыбнулся он. — Или искупаться.
— Давай наперегонки до того камня! — крикнул Лева, указывая на выступ у самой кромки воды.
Через пару мгновений оба уже были босиком. Сначала осторожно ступали по мелким камням, пока вода не дошла до щиколоток. А потом Алекс сорвался с места, шлёпая по воде, и с визгом прыгнул в заводь. Лёва — за ним.
Брызги взлетали вверх, падали на листья, струились по плечам, срывались с чёлки. Они смеялись, визжали, брызгались друг в друга, ныряли с разбега, устраивая настоящий водяной бой. Алекс, ухватив со скользкого камня кусок мха, торжественно воскликнул:
— Это целебная грязь! Намазать лицо — и станешь красивым, как дракон!
— Думаешь, драконы красивые? — рассмеялся Лёва. — Тогда держи — зелье омоложения! — и плеснул ему в лицо водой.
Девушка, сидевшая чуть в стороне, наблюдала с берега. Настоящие, мокрые, живые. Просто… мальчишки. И в этой их хулиганской свободе было что-то по-настоящему светлое.
Она махнула рукой:
— Вы… отойдите. Я… немного ополоснусь.
— Конечно, — уважительно кивнул Лёва и, вместе с Алексом, отступили к деревьям, оставив девушку одну у воды. Она уже поливала себя из ручья — шею, лицо, руки…

Лёва и Алекс устроились в тени деревьев неподалёку. Сквозь ветви просачивался мягкий свет, пели птицы, журчала вода. Лёва прислонился спиной к стволу, вытянул ноги и украдкой бросил взгляд на мальчика. Тот всё ещё немного тяжело дышал, но в глазах читалась радость — он явно любил это место.
— Ты давно здесь живёшь? — негромко спросил Лёва.
Алекс кивнул, поковыряв палочкой в мху:
— Ну, да… С тех пор как мы переехали.
— А раньше где жили?
— В городе. — Мальчик замолчал, потом добавил: — Но там был пожар. Всё сгорело. Папа тогда сказал: «Мы уедем туда, где безопасно».
Лёва нахмурился, но не перебил. Он чувствовал, как мальчик выбирает слова — осторожно, будто ступает босиком по битому стеклу.
— А родители? Они тоже здесь?
— Конечно, — ответил Алекс и даже чуть улыбнулся. — Мама выращивает травы. Иногда варит что-то вкусное, ну, если продукты есть. А папа... он много работает. Часто уходит в лес. Надолго.
Лёва внимательно посмотрел на Алекса.
— Вы бываете в городе?
— Почти никогда, — Алекс потупился. — Там всё чужое. А здесь — наш дом.
— Ты знаешь дорогу в город?
— Я знаю, как выйти на дорогу, а в какую сторону идти не помню.
— У вас тут красиво, —сказал Лёва, мягко. — Тихо, светло… как будто время замедляется.
В этот момент девушка вернулась с ручья, отряхивая волосы. Она присела рядом:
— Ну и что вы тут задумали?
— Еще ничего, — ответил Лева. — Алекс про свою семью рассказал.
Мальчик смущённо кивнул и отвернулся, чтобы никто не видел, как блестят его глаза.