Легко ли...

   Неторопливо, глядя в никуда или глубоко в себя, будто задумавшись, но крепко и ловко обматывал виноград  зелёной проволокой усов собственные сухие ветки, что выступая из прошлого, задевали проходящих, царапали их до крови, пробуждая безотчётное желание «выломать этот виноградник к чертям собачьим, срубить по самую землю».
   Впрочем, сии угрозы так и оставались не более, чем посулами сгоряча да с досады из-за того, что, «как не пестуй сей виноград, а нет с него толку, одна, понимаешь, бестолочь».
   Сизые мелкие ягоды, набитые вяжущими рот семенами, от одного лишь прикосновения к губам, таили под плотной, навечно подёрнутой инеем кожицей едкий, невнятного вкуса чернильного цвета сок. Запах же от виноградника сулил иное. Сладкий, кружащий голову аромат сбивал с толку загодя, на излёте, а сами гроздья казались полны кровью солнца, одна капля или брызги которого дарили жизнь, примиряли с нею, сулили негу и очарование всяким её проявлением ещё до первого глотка.
А на деле...

- Это горько... Кисло!
- Кому как.
- Терпко...
- Мне нормально, более того - сбивает с ног, обескураживает той полной мерой счастья, что отмерило ему солнце!
- Ты пьёшь тоже самое?!
- Конечно...


   Сосна прячет под подолом широкой юбки тонкую нитку юной веточки винограда. Умыкнула некогда зёрнышко у синицы, приветила, помогла не пропасть, указала куда следует спрятаться, присоветовала хороший день, дабы выглянуть впервые. Пройдёт кто мимо -  наотмашь бьёт сосна веником игл по глазам, изловчилась за время не ранить, но так-то - чувствительно весьма.
- Ты чего дерёшься?! - спрашивают.
- Ды-к, как тебя, торопыгу,  ещё остановишь?! Всё мимо... Гляди-кось, что у меня тут припрятано...
- О! Шишечка! Зелёная!!! Ма-аленькая!
- Я ж не про то, ниже смотри...
- Ого, не заметил.
- Да что ты замечаешь вообще!
- Виноград... Он тебе тут не мешает?
- Не-е-ет! Не трожь!!!
- Ну-ну, нужен мне он. Чего раскричалась, аж иглы наземь.
 

   ...Льётся лето на землю жидким мёдом солнечных лучей сквозь частое сито кроны деревьев и ручьями дождей, а виноград всё наматывает усы на сухие палочки, как на загорелые пальчики. Видать, задумался о чём, грустит... Легко ли чужое дитя принять, коли и над своим измучаешься, пока выведешь в люди. А только и бросать не след, - пропадёт без догляду, без объятия, без вовремя шлепка и всегдашнего ожидания его домой...