Моя семейная жизнь

Жену мою Надю временно парализовало почти десять лет назад после инсульта. Мы с ней уже не жили. Отчасти в этом был виноват я. Мои загулы с временными подругами и запои с постоянными дружками в близлежащих гаражах почему-то не улучшали наших семейных отношений. В конце концов я съехал в случайно арендованную у великого маэстро мастерскую и зажил практически беспутным весёлым холостяком, но тут её настиг удар. Это был апоплексический удар, и одновременно удар судьбы. После острого нарушения мозгового кровообращения приблизительно треть больных погибает в течение первых дней. К концу первого года число не переживших его достигает половины. И только пятая часть возвращается к прежней жизни.

Надя оказалась в этой пятой части. Однако никакой прежней жизни у неё уже не было. Ей нельзя было волноваться, поднимать любые тяжести, нагибаться и так далее по списку, исключающему нормальную жизнь, но включающую ежедневную горсть таблеток, на которые уходила почти вся инвалидная пенсия. Детей у нас не было, оказалось, что она не могла их иметь в силу заболевания, перенесённого в молодости, о чём я не знал до поры до времени, а когда узнал, было уже поздно. Не то чтобы поздно, просто я её очень любил и уйти, чтобы завести наследника, не мог. Начал выпивать с друзьями в своей самодельной мастерской при доме. Они стали приводить своих подруг, и мы постепенно переместились в благоустроенные для разных целей недалёкие гаражи.

В общем это и развело нас. После переезда в мастерскую я стал практически столичным жителем. Хоть мы с Надей жили практически в Москве, сразу за МКАДом, в двухэтажном кирпичном доме, москвичами мы не были. Ни по паспорту, ни по духу. При нашей барачной квартирке имелся небольшой земельный участок, часть которого я занял пристройкой под свою художественную мастерскую. Но основную его территорию занимал «огородный сад». Так я называл его потому, что помимо нескольких росших в нём плодовых деревьев там присутствовала пара-тройка грядок, которые «окучивала» Надя, а также натыканные в каждом не занятом полезной растительностью уголке кусты обожаемых моей женой разнообразных цветов.

Свободным оставался только небольшой клочок земли, на котором стоял вечный, когда-то созданный второэтажным соседом-сварщиком мангал, где мы изредка жарили шашлыки. Огородный сад был единственным преимуществом жителей первого этажа перед второэтажниками, участки которым не полагались, но зато у них имелся «живописный обзор» на вечно живую магистраль на зависть нам, нижним. С тех пор многое поменялось. Соседа-мангальщика , с которым мы когда-то коротали выходные, давно нет на этом свете. Более того, и вторые этажи много лет как уже нежилые. Правда, там до сих пор обретаются бездомные кошки и – по зимам – бомжи. А «живописный обзор» на МКАД перекрыли огромным шумоизоляционным забором. Вот такая вот смычка города с деревней.

Надю навещала раз в несколько дней недалеко жившая от неё племянница. Она приносила кое-какие продукты и помогала по хозяйству. А я раз в одну-две недели наведывался для более основательных дел. Во-первых – огородных. Надя никак не могла совсем без движения и продолжала «ползать» по участку, сажая кое-какую зелень и обрабатывая цветы. И все земляные работы мне пришлось взять на себя. Теперь во-вторых. Водоснабжение в квартире было самодельным. Когда-то мы на пару с соседом-мангальщиком «обзавелись» глубокой скважиной, куда спускался насос, качающий воду. Так как насос создавал давление, добивающее до второго этажа, можно было поставить водогрейную газовую колонку. Так у нас появилась холодная и горячая вода, как «у взрослых».

Однако всё хорошее имеет оборотную сторону. Подземная вода так просто не давалась. Каждые одну-две недели надо было менять фильтр, стоявший в подполе. Смена фильтра была не столько трудоёмким сколько муторным делом. Надо было на карачках пролезать под полом, перекрывать воду в трубах, тянущихся от скважины, сбрасывать давление специальной кнопкой, сворачивать стеклопластиковый фонарь, в котором помещался сам фильтр, вытаскивать и промывать этот фонарь и менять фильтр на новый. А потом проделывать всё в обратном порядке, снова залезая под пол: устанавливать в фонарь фильтр, прикручивать стеклопластик, открывать краны и проверять пошла ли вода.

Далеко не всегда это получалось с первого раза. Резиновый уплотнитель на фонаре, попади в него какая песчинка или слегка неровно поставь его, переставал выполнять свои функции, и из-под него начинала или сочиться, или хлестать вода. Приходилось всё снова перекрывать, раскручивать, разбирать, промывать и устанавливать уплотнитель и собирать конструкцию заново. Иногда это приходилось делать не по одному разу. А каждую весну настигала ещё одна напасть. В подземных реках начиналось что-то вроде пополнения вод разными стоками, и в нашем источнике с насосом оказывалось песочное месиво. Фильтры забивались песком почти мгновенно. Приходилось устраивать сбросы.

Это значит, что по специальной отводной трубе необходимо было каждые несколько дней откачивать это месиво на наш приквартирный участок. Другими словами, надо было снова залезать под пол, перекрывать одни краны и открывать другие, при этом заранее оставляя открытыми, с хлеставшей из них водой, краны в доме. В общем только одного этого водного «развлечения» хватало на полдня. Но этим как всегда моё посещение не ограничивалось. Находилась ещё тысяча бытовых мелочей, которые требовали моего участия. Женщина остаётся женщиной даже после инсульта. И Надя всё время находила мне занятия: там подкрутить, там подмазать, там забить и так далее. Кстати о забить.

Я забил на многие хозяйственные нужды гораздо раньше. Дай волю женщине, и скоро ты окажешься у неё на побегушках. И мелочные какие-то поручения никогда не кончаются, съедая всё твоё время, предназначенное для творчества. И даже любящая тебя женщина будет не помогать тебе в искусстве, а уводить от него. Ей главное быт. И вместе с цветами и нарядными подушками или шторами с ней в квартиру приходит её раскидистая сеть уловок и мелких вещей. И скоро уже все полотенцесушители или нечасто используемые краны завешаны её сохнущими трусами и носками, бюстгалтерами и носовыми платками. Такова плата за женское присутствие в доме. Ну, это бы ладно, с этим можно смириться, к этому можно приспособиться. Но как смириться с тем, что главное в твоей жизни убирается на второй, а то и на десятый план...



Фрагмент из романа «Княжна Гага». Роман не опубликован ни в бумажном, ни в электронном виде. Кто хочет прочитать его полностью, перейдите на сайт писателя Сергея Амана: www.sergaman.ru