Между Востоком и Западом Глава 14 Последнее волшеб

Глава 14
Последнее волшебство пращуров

1.

– Что скажешь мне на этот раз, вездесущий соглядатай? – Яма говорил спокойно, однако в голосе опального бога все же чувствовалось некоторое хорошо скрываемое напряжение.
– Уже не столь вездесущий, как раньше, – горестно вздохнул Шижоу. – Если так пойдет дальше, то к предполагаемому моменту окончательного покорения земли я могу и вовсе оказаться слепым.
– Да, – согласно покачал головой владыка подземного мира. – Похоже, этот Запад достанется нам дорогой ценой. Может быть, зря я согласился с Фэном? Может быть, стоило ударить по просторам Заповедного леса силой обеих армий, уничтожив его с двух сторон, как мы и планировали это в самом начале?
– Не беспокойся, – насмешливо произнесла «живая плоть». – Ты еще успеешь сделать это. Ворота Шварцхерца раскрыты настежь. Город, как впрочем, и вся Аллемания, напоминает полудохлую осеннюю муху: слегка надавишь, и прихлопнешь ее одним ударом. А потом, сколько хочешь, спеши на подмогу своему императору.
– А ведь ты его не любишь, не правда ли, Шижоу?
– Ха, нашел, кого любить! Он же не девица!
– Прости, не так выразился, – поправился Яма. – Ты его не очень-то уважаешь.
– Это так, – согласился кусок живого мяса. – Слишком много амбиций, слишком много желаний и слишком мало разума. Желать властвовать над вселенной и одновременно хотеть обладания над какой-то девчонкой, которую к тому же и человеком-то уже не назовешь!
– Согласен, – взмахнула рукой сидящая на троне фигура. – Меня это тоже беспокоит. Кажется, эта гуй принесет нам еще не мало хлопот. Кстати, где она сейчас?
– Не знаю, – мрачно бросил Шижоу. – С тех пор, как недоучка тэнгу уничтожил твоих, повелитель, бессмертных воинов, ни о ней, ни о нем мне ничего не известно.
Яма поморщился, словно от зубной боли. Напоминание о неудачном налете на страну Тысячи островов отозвалось в сердце владыки ада саднящей болью.
– Промчись повсюду, но найди их! – тяжелый кулак бога опустился на подлокотник трона с такой силой, что демоны у подножья вздрогнули, выронив весы и кости. – В исполнении наших планов нельзя недооценивать даже такой мелкой мухи, как этот порхающий гном. Я не желаю больше никаких неожиданностей!
– Слушаюсь, повелитель! – покорно произнесла «живая плоть». – Я исчезаю, однако дозволь спросить, о каких неожиданностях ты ведешь речь: неужели о глупом желании Фэна обладать этой девчонкой Мэй-ню?
Яма поморщился.
– Ты просто слишком увлекся просторами наземного мира и давно не спускался в Подземелье. Пару часов назад сбежал пленный лазутчик, которого я намеревался превратить в добросовестного слугу своих интересов.
– Да, сбежал! – злобно продолжил владыка ада в ответ на удивленный возглас своего шпиона. – Но в этом ему помогла волшебница!
– Эллея что ли? – догадался Шижоу.
– Вот именно, Эллея, – проворчал Яма.
– И ты не схватил их?!
– Схватил бы, однако она задержала меня, пожертвовав своей жизнью.
– О, боги! – удивленно пропищала «живая плоть». – И это называется чародеи! Что же тогда говорить об обыкновенных людях. Последняя волшебница Запада, и так бездарно потратила свою жизнь! Ради чего?! Ради бренной любви! И к кому же?! К жалкому человечишке, который все равно истлел бы намного раньше, чем дыхание смерти коснулось ее волшебной плоти! И ты не бросился в погоню?!
– Я послал за ними армию демонов, – вздохнул опальный бог. – К сожалению, они успели покинуть пределы дворца, и еще, у них мой огненный лук.
– Ого! – все двадцать восемь глаз Шижоу вылезли из своих орбит от изумления. – А кто это они?
– Эг и с ним кучка демонов страны Мрака. Но все равно им не скрыться. От Ямы еще никто не уходил безнаказанно.
– Да-да, – согласно запищал летучий шпион. – Желаю побыстрее уничтожить беглеца и… – тут Шижоу сделал многозначительную паузу. – Возвратить свое грозное оружие. А мне пора к Фэн-хэну, пока он не натворил еще каких-нибудь глупостей. Кстати, повелитель, не желаешь ли передать что-либо своему слуге и компаньону?
– Пошел прочь, вонючий кусок мяса! – хозяин ада не переносил даже тени иронии.
– Спешу, спешу, – поспешила подобострастно заверить «живая плоть».

* * *

Странно, но их не преследовали довольно долго, так долго, что далеко впереди показались призрачные очертания пограничной стены: наверное, заклинания Эллеи действовали и после ее смерти. И все же ни Эг, ни генерал страны Мрака ни секунды не сомневались, что решающий бой близок, что его, сколько ни пытайся, не избежать. А потому, когда позади них раздался топот сотен тысяч ног, опытный лизарг совершенно спокойно скомандовал, подзывая к себе военачальников шестируких и предводителя крылатых псов:
– Третьей, шестой, десятой и двенадцатой тысячам занять оборону! Седьмая и одиннадцатая тысячи в резерве! Ты, крылатый, с половиной своих летунов прикроешь заградительный отряд сверху! Остальные продолжают отступать к скалам!
– Мы что, даже не ввяжемся в битву?! – раздраженно дернул лизарга за лапу Эг.
– Нет! И не вздумай мне перечить, – глаза убивающего взглядом чуть приоткрылись. – Не спасут ни геройство, ни волшебный лук! Ты горишь местью. Я это понимаю. Но и ты пойми, что нам нужно не только славно погибнуть; нам нужно сделать так, чтобы из-за этой пограничной стены не выползло больше никакой нечисти! Никогда не выползло! Ты понял?! Это приказ!
– Чей приказ?!
– Повелительницы страны Мрака Гауды! И я выполню его любой ценой!
– Я не знаю никакой Гауды! – голос Эга сорвался на крик. – Я просто должен отомстить за свою госпожу, за единственную во всем мире женщину, за Эллею! Пойми и ты это!
– Понимаю, – неожиданно спокойно произнес лизарг. – Но если бы волшебница была с нами, она поступила точно так же, как сказал тебе я. Эллея верила Гауде. И если бы не наша хозяйка, тебе бы никогда не удалось спастись.
– Лучше бы погиб я, чем она! – запальчиво выкрикнул Эг.
– Не кощунствуй, – по-прежнему спокойно возразил генерал демонов. – Что лучше, известно одним лишь богам. Она хотела спасти тебя и сделала это. Она любила тебя и отдала за любовь свою жизнь. Будь же достоин ее любви. И, послушай, мы ведь не бежим без оглядки, мы просто стараемся занять наиболее лучшую для сражения позицию; поверь, мы еще поиграем со смертью и поиграем достойно.

* * *

Теперь их отступление, действительно, напоминало поспешное бегство, однако, Эг больше не перечил лизаргу. Звон металла, крики ненависти и вопли боли подстегивали остатки армии Мрака и заставляли мчаться еще быстрее. Назад пограничная стена выпустила их беспрепятственно. Очищенные от гулей скалы встретили воинов Запада неприязненным холодом и мертвенной пустотой.
– У тебя есть какое-нибудь оружие? – повернулся лизарг к Эгу.
– Вот, – слуга Эллеи протянул вспыхивающий огоньками лук и колчан с тремя стрелами и невольно поежился: он еще не успел привыкнуть к вечно прикрытым глазам демона.
– Не густо, – лизарг прекрасно видел и сквозь сомкнутые веки. – Возьми это. Металл подземных рудников поражает не только живую плоть; также легко он убивает и демонов, и мертвяков, и бесплотные души.
– Благодарю тебя, – принимая меч, щит, шлем и кольчугу, склонил голову Эг, но жеста благодарности генерал уже не увидел. Он отдавал команды своим солдатам.
– Первой и второй тысяче перекрыть тропу между скалами. Стоять насмерть. Не давайте им втянуться в ущелье. На равнине солдаты Ямы наиболее уязвимы. Четвертая и девятая тысячи встанут на скалы с луками. Стрелять только по моей команде и лишь тогда, когда подойдут ближе. По толпе, я надеюсь, не промахнетесь. Пятая и восьмая тысячи – резерв. Командиру пятой смотреть назад. Кто знает, возможно, скалы имеют еще один проход где-нибудь неподалеку: не хотелось бы, чтобы нам ударили в спину. Восьмая смотрит вверх и прикрывает лучников от нападения с воздуха. Крылатые псы займутся тем же, но вступают в бой только по приказу. Все ясно?!
Демоны не отвечали; в полном молчании они занимали отведенные каждому позиции.
– А я? Что делать мне? – нетерпеливо спросил Эг.
– Тебе? – в голосе лизарга прозвучала невольная нотка грусти. – Выпустишь три своих стрелы и станешь рядом.
– Но почему?! – возмутился человек.
– Потому что я обещал Гауде сохранить Эллею. Я не выполнил обещания, хотя и не по своей воле. Она отдала жизнь ради тебя. Значит, я должен привести повелительнице того, за жизнь которого волшебница заплатила своей жизнью. Понял или объяснять дальше?
– Это мы еще посмотрим, – буркнул под нос Эг. На большее не хватило времени: пограничную стену прорвало ревущим морем наступавшего отовсюду врага.
Узкий проход в скалах шестирукие перегородили поставленными друг на друга щитами, создав так называемую «черепаху». Орущая и воющая волна ударилась в мол и откатилась назад, образовав в заграждении множество пробоин. Место павших заняли живые воины первой тысячи, и вал покатился снова.
– Стреляй! – скомандовал лизарг, и две тысячи стрел серебристого металла отыскали свои жертвы в стане врага. Далеко не каждый выстрел оказывался удачным, – часть стрел принимали на себя панцири юй, часть застревало между костями демонов они, – однако времени для точного прицела у шестируких было слишком мало.
Да, юй и они представляли собой грозную силу только на равнине, но вот серые корявые фигуры упырей си мигом облепили выступы скал и поползли вверх, довольно быстро преодолевая невысокие склоны.
– Каждому второму отставить луки и достать мечи! – генерал контролировал битву, явно не собираясь уступать превосходящему противнику.
Эг стоял рядом. Небывалый натиск ошеломил его настолько, что минуты две он был лишь сторонним наблюдателем событий, пока мощная лапа лизарга не тряхнула человеческое плечо:
– Что стоишь истуканом?! Стреляй!
Первая огненная стрела превратилась в полосу сжигающего все на своем пути магического огня. Демоны Востока, превращаясь в пепел, гибли десятками и сотнями, а в воздухе Подземелья закружились черные снежинки гари. За первой стрелой полетела вторая, мигом очистившая большой кусок земли перед закрывшей ущелье «черепахой».
– Молодец! – одобрил лизарг. – Третью прибереги! Пока.
Человеческая рука опустилась в колчан и замерла там. Брови Эга удивленно поползли вверх: вместо одной стрелы в колчане снова находилось три мерцающих древка.
– Кажется, они не кончаются! – сообщил человек.
Закрытые глаза генерала «посмотрели» в сторону колчана:
– Отлично! Бей без остановки!
И он начал «бить». Он перестал замечать все вокруг. Он не видел, как шестирукие скрестили мечи с саблями первых выползших на вершину скал демонов си. Он не видел, как таяли, растворяясь в наплывавшем море, воины «черепахи». Он не видел, что воздух на горизонте заполнили мрачные облака подлетавших гулей и гуй. Он стрелял, стрелял и стрелял. За Эллею! За Аллеманию! За Запад! И снова за Эллею!
– Воздух! – прокричал лизарг. – Лучникам сместить цель вверх! Псам сидеть наготове! Пропустим атаку сверху, нам конец.
А дальше все смешалось в единый круговорот. Карабкающиеся по скалам си, атакующие проход юй и они, пикирующие сверху летучие твари. Каждый сражался с каждым, и каждый сражался за себя. Рядом с Эгом один за другим падали пронзенные или разорванные на части шестирукие. В воздухе, визжа и орошая окрестности каплями крови, яростно клацали зубами летучие собаки. И над всем этим метался, распластав крылья, убивающий взглядом. Лизарг пытался успеть везде: и к потерявшей половину бойцов «черепахе», и к туче летающих монстров, и в места наиболее яростных прорывов коренастых демонов си. Эг беспрерывно доставал стрелы и натягивал тетиву, выпуская смерть поочередно то в воздух, то вниз, к подножию скал. Он видел все до тех пор, пока откуда-то сверху на него не рухнул комок, сплетенный из нескольких гулей и крылатых псов. Теряя сознание, Эг успел подумать: «Эх, а все-таки надо было надеть доспехи!».
Первым, что он увидел перед собой, приходя в сознание, оказалась уродливая морда лизарга. Веки генерала были по-прежнему сомкнуты.
– Мы победили? – вяло прошептал слуга Эллеи.
– Мы отстояли скалы и получили передышку.
– Это хорошо, – вздохнул Эг.
– Но какой ценой! От первой и второй тысячи теперь вряд ли наберется больше полусотни шестируких; лучники полегли все до единого, к тому же пришлось пустить в дело резерв восьмой тысячи, и там тоже весьма ощутимые потери. Крылатые псы разбили летающих тварей, однако, и сами истерзаны настолько, что теперь я сумею пересчитать их по пальцам обеих конечностей. Короче не тронутой осталась только пятая тысяча.
– Чтобы возвратиться назад, этого вполне достаточно, – Эг привстал, облокотившись на руку. – Ведь мы же выполнили приказ Гауды?
– Не думаю, – мрачно ответил лизарг и протянул вперед когтистую лапу. – Смотри!
Воздух Подземелья был чист и отливал лишь привычным серым сумраком. Но вот внизу, у подножия гряды все так же колыхались волны демонов Ямы: конечно, их было несравнимо меньше, чем в начале сражения, и все же количеством армия Востока превосходила шестируких не менее чем в сорок-пятьдесят раз.
– Ну, и что с того?! – легкомысленно бросил Эг. – У тебя по-прежнему есть твой убивающий взгляд, а у меня волшебный лук! Им явно несдобровать!
– Возможно, – генерал был настроен скептически, хотя и без упаднических ноток. – Но, к сожалению, сейчас мне уже не подняться в воздух, а на земле они живо доберутся до меня, да и до тебя тоже: одна стрела – это сотня-другая бойцов; ты успеешь выпустить дюжину или полторы огненных стрел, и все. Дальше конец. Нас задавят массой, сметут с лица земли, втопчут в грязь.
– Не паникуй раньше времени! – человек внимательно присмотрелся к демону, оба крыла которого представляли собой кровавое месиво из кожи, костей и рваной плоти.
– Ты ошибаешься, ни о какой панике речь не идет, – веки лизарга дрогнули от ярости. – Мы, лизарги, а нас когда-то было достаточно много, не привыкли отступать. Мы бьемся до самого конца, каким бы он ни был. Мы не боимся смерти, ни чужой, ни своей. Я просто констатирую факт. А теперь вставай, человек, и готовься к решающему сражению.
– Всегда готов, – вставая на ноги, попытался улыбнуться Эг и тут же снова опустился на колени: его тошнило, у него кружилась голова.
– Прислонись к моему плечу, – скомандовал генерал. – Я буду прикрывать тебя столько, сколько сумею. Эй, командир пятой тысячи! Послать две сотни бойцов к «черепахе»! Остальным занять оборону у кромки скал. Враг идет в наступление.
И действительно, расположенное на расстоянии выстрела войско повелителя адских глубин Востока перестраивалось для атаки. Теперь правый фланг войска Ямы состоял сплошь из огненных колесниц они, за спиной которых высились грозные фигуры плюющихся черепах юй; на левом крыле сосредоточились толпы угрюмых си, готовых захлестнуть ставшие пологими от множества трупов скалы. Над притихшими просторами разнесся мерный бой больших барабанов, завывание длинных труб и заунывное пение, перемешанное с бряцанием оружия о металлические доспехи и щиты. Армия тронулась с места, ускоряя движение с каждым своим шагом.
 – Странно, что нет самого Ямы! – удивленно произнес Эг. – Тогда нам точно была бы крышка.
– Не хочет марать руки, – предположил лизарг. – Или не может покинуть пределы своего дворца: скован каким-нибудь заклинанием.
– Но он же все-таки бог.
– Бог-то, конечно, бог, однако опальный, – резонно возразил генерал. – Но вот «крышка», как ты изволил выразиться, нам все равно придет, рано или поздно. Лишь одно при этом согревает мне сердце: до своей гибели мы еще успеем унести с собой не одну тысячу солдат Ямы. И если их повелитель бросил в бой все свои силы, а я очень на это надеюсь, то остатки их Западу будут не опасны. А значит, мы выполнили приказ Гауды, полностью и до конца.
– Может быть, – буркнул под нос Эг. – Но, похоже, она об этом так и не узнает.
– Узнает, – убежденно произнес лизарг. – Крылатые псы расскажут госпоже обо всем, что здесь происходило. А теперь кончай разговоры и стреляй!
Волна наступающих демонов легко перекатилась через первый ряд павших, затем через второй, третий и достигла вершины. Шестирукие вступили в рукопашную. Рев, вой, всхлипывание раздираемой плоти, кровь, смрад пота и горелого мяса, ненависть, боль, страх смерти, отчаяние – полная мешанина чувств и гамма красок войны. «Черепаха» продержалась совсем недолго: лавина они прорвалась в узкое ущелье, разлившись за спинами обороняющих скалы. Теперь воины Мрака оказались зажаты с обеих сторон.
– Все! – спокойно подытожил лизарг. – Давай прощаться. А потом станем спина к спине и продадим свою жизнь подороже.
Они обнялись, человек и монстр, добро и зло, извечные враги и нынешние союзники. Плакал ли генерал, Эг не знал. Вряд ли, – демонам не свойственны человеческие чувства. Однако по щекам слуги Эллеи катились горячие слезы бессилия: его месть оказалась такой сладостной, но такой короткой! Увы! Увы! Увы!

2.

– Что это?! – удивленный взгляд короля гномов был прикован к рукам Лиз, сквозь сомкнутые пальцы которых пробивалось голубое пламя ярко горевшего кольца.
– Кольцо Хранителя, – довольно спокойно ответила королева.
– Откуда? – голос Фастфута был мрачен.
– Обменялись с Лесославом при прощании.
– Так, значит, ты встречалась с ним?! Для чего?! – гнев короля возрастал.
– Как видишь, именно для этого, – а голос его жены звучал еще спокойнее, чем прежде. – Я выполнила свое предназначение.
– Ты! Ты послушалась глупых бредней, навеянных не-то мороком, не-то сновидениями! Ты разрешила проникнуть в подземное царство гномов чуждой нам магии!
– Магии добра, – позволила вставить королева.
– Не важно! – зло выкрикнул Фастфут (мужчины всегда разъяряются, когда чувствуют свою неправоту, особенно если в ней их уличает женщина). – Кто знает, какие беды навлекла ты своим необдуманным поступком на королевство гномов!
– Какие же беды, муж мой и государь, дозволь спросить тебя об этом?
– За кольцом могут охотиться злые силы…
– Зачем? – удивленно пожала плечами Лиз.
– Не перебивай! – топнул ногой король. – Не за кольцом, так за Лесославом! И теперь этот враг вторгся во владения гномов.
– С чего ты взял? – пожала плечами женщина.
– Да с того самого, что это колечко начинает гореть лишь тогда, когда вблизи появляются силы Зла! Понятно тебе или продолжать дальше объяснять совершенную тобой глупость?!
– Сначала прекрати ругаться, – гордо вскинула голову королева. – Я же не знала об этом.
– Зато Лесослав наверняка знал, потому и спровадил тебе этот подарочек!
– Да как же ты можешь?! – щеки Лиз зашлись пунцовым румянцем. – Он же твой друг! Мне стыдно за тебя, мой король!
– Вот именно – король, и мне надлежит защищать свое королевство и своих подданных любой ценой, невзирая на дружбу и любовь!
Последние слова заставили веки королевы дрогнуть, а глаза наполниться слезами, струйки которых побежали вдруг по обеим щекам.
– Как ты можешь, – только и смогла повторить Лиз, и в это время в тронный зал проникли судорожные крики: «Ваше величество! Ваше величество!». Кричали из трех разных дверей одновременно. Створки распахнулись; отталкивая стражу, в помещение ворвались коренастый старейшина кобольдов, полупрозрачная блудная душа и главный управляющий королевского дворца. Все они обращались к Фастфуту, пытаясь одновременно изложить нечто, по их мнению, важное и требующее первоочередного вмешательства короля. Если же к этому прибавить вопли безуспешно пытавших их остановить разгневанных стражников, то сразу же становилось ясным, что спокойствия это многообразие звуков с собой явно не принесло.
Повелитель ждал совсем не долго.
– Молчать! – королевский окрик оказался сильнее общего гвалта, а главное, он содержал в себе откровенную угрозу, ибо если венценосная особа может еще кое-как снести выпады со стороны своей супружеской половины, то уж терпеть вольности подданных она никак не в состоянии. Все тут же замерли в немой сцене. – Говорить по очереди! Начнем с вас, ваша светлость.
Управляющий невольно подтянулся, поправив складки одежды, и изрек:
– Ваше королевское величество, исчез человек; и человек этот отец ее величества, господин Бир.
– Как исчез?! – в один голос воскликнула чета монархов.
– Обыкновенно, – ничуть не смущаясь, продолжил управляющий. – Еще вчера бродил по покоям дворца, а сегодня его нигде нет.
– Так, – буквально прошипел Фастфут, кивнув в сторону кобольда. – Первая «хорошенькая» новость. Теперь ты.
– Вдоль западных границ королевства, вблизи от золотоносных шахт марширует огромное войско странных созданий, настроенных, на мой взгляд, весьма враждебно. Во всяком случае, двух попавшихся под ноги рабочих они превратили в замершие статуи, после чего искромсали их на мелкие кусочки. Так, между прочим, походя.
– О боги! Отец! – королеве сделалось дурно.
– Они движутся к дворцу? – спросил, напрягаясь, король.
– Нет, они движутся к Заповедному лесу! – вмешалась вдруг блудная душа. – Это велела сказать тебе волшебница Эллея.
– Эллея?! Ничего не понимаю! – затряс головой Фастфут. – Где Эллея? Она что, тоже здесь?!
– Нет-нет, – затараторила прозрачная тень. – Она на пути в чертоги Востока. Она идет в царство подземного бога Ямы, по следам своего слуги Эга, который отправился на разведку по просьбе Хранителя Заповедного леса Лесослава.
– Лесослав? Опять Лесослав! Всюду Лесослав! – нахмурился король.
– Да-да, – тараторила блудная душа. – А еще повелительница страны Мрака Гауда. Эллея встречалась с ней, и они договорились о сотрудничестве.
– Час от часу не легче, Добро и Зло в одной упряжке! – недоумевая, покачал головой Фастфут. – Ну, и что теперь? Что делать нам? Встретить непрошеных гостей? Не дать им пройти к Заповедному лесу?
– Ваше величество, – смущаясь, вставил кобольд. – Они идут не к лесу. Эту развилку они уже прошли. Они движутся к Шварцхерцу. И еще. Старый Бир был у нас вчера днем. Правда, он просил не рассказывать об этом.
– Где? Где он? – встревожено выдохнула Лиз.
– Он ушел воевать!
– Ах! – королева побледнела, прислонившись к спинке трона.
– Куда?! – выкрикнул Фастфут, подхватывая теряющую сознание жену. – Воды!
– Он не сказал нам, но подозреваю, что старик отправился созывать ополчение в Апфельгарте. А уж, куда потом, это известно одним лишь богам.

* * *

Распоряжения короля гномов были точны и отрывисты. Во-первых, общий военный сбор: предупрежден, значит, вооружен; лучшая защита – нападение, правда, пока еще не совсем ясно на кого и когда нападать, однако наготове все же быть следует. Во-вторых, малый отряд в тыл марширующей армии зла: следить и предупреждать. В-третьих, гонцов в Апфельгарт и Шварцхерц: перехватить шустрого старика Бира и предупредить Вайнерта и Гонория, может, хотя бы ворота закрыть успеют.

* * *

Даркнесс готовился к самому страшному. Еще бы! Десятки тысяч незнакомых, устрашающего вида существ в каких-нибудь десяти милях от стен бывшей твердыни Деза. Блудные души получили предупреждение Эллеи, они находились в полной уверенности, что войско демонов повернет к Заповедному лесу. И вот теперь враг стоит у самого моста через Огненную реку и словно раздумывает, переходить или не переходить пышущий жаром поток оранжево-красного пламени.
– Бежать нам некуда, – предводитель бестелесных теней не любил говорить слишком много. – Да, против такой армады нам не выстоять, однако бой мы примем и сражаться будем до конца, скорее всего, до нашего, но, в то же время, предначертанное в этом мире неведомо никому, а потому не исключено, что и до их конца.
Передовой отряд блудных душ вышел к развилке, непосредственно у моста уводившей направо, к границам аллеманской столицы, и налево, к мрачным стенам Даркнесса. Им был отдан приказ: атаковать в случае, если армия противника свернет налево. И они, действительно, свернули, правда, не всей своей мощью, а не значительной ее частью в сотню-другую скелетов, правивших огненными колесницами без лошадей. Главные силы промаршировали к Шварцхерцу.
– Уф! – именно этот вздох облегчения вырвался у всех обитательниц мрачного замка.
– Рано, радоваться еще слишком рано, – отрезвил всех предводитель. – Неизвестно, какое поручение имеет этот отряд. А потому встретим незваных гостей, как подобает.
Колесницы остановились у самого проема арки распахнутых настежь ворот. Кто бы ни руководил скелетами, но руководил он с умом. Открытые двери отнюдь не означают гостеприимства. Три десятка скелетов они медленно проехали под сводами арки, остановившись у развалин цитадели. Остальные тем временем заняли круговую оборону снаружи ворот. Спешившиеся солдаты рассыпались по двору, осторожно заглядывая в черные прогалины дверей и окон. В ответ на их гортанные призывы замок молчал. Темные переходы его озарялись лишь тусклым зелено-красным светом, исходившим от постукивающих костей осторожных визитеров: так светятся порой гнилушки на болоте – пугающе, призрачно и абсолютно безжизненно.
Души действовали невидимо. Упавшая потолочная балка, ушедшая вниз ступенька лестницы, внезапно возникший на дороге провал, на краю которого удержался бы разве что готовый к любым неожиданностям волшебник. Противный хруст ломающихся костей раздавался то здесь, то там. В считанные минуты тридцать они перестали существовать, оставив после себя аккуратные кучки затухающего мусора.
Солдаты у ворот заволновались, устроив маленькое совещание на непонятном душам мелодичном наречии, в перезвоне которого слышались, безусловно, угрожающие нотки. Отряд разделился на три группы: самая маленькая в десяток скелетов отправилась назад, к перекрестку у Огненной реки, две другие, практически равные по величине, медленно, с интервалом в сотню метров втянулись в арку замка. Едва лишь последняя колесница пересекла черту ворот, их решетка рухнула вниз, отрезая любые попытки к отступлению. Ловушка захлопнулась; несколько сотен призрачных теней атаковали врага по всему периметру. Бой был недолгим, и его можно было бы назвать кровопролитным, если бы у воевавших с обеих сторон присутствовали тела и наполняющая их кровь. А так: сплоченный «кулак» из нескольких десятков душ буквально впечатывал хрупкие кости скелетов в черноту стен Даркнесса. Они рассыпались на части, вспыхивая искрами магического огня, уносившего с собой по две-три бесплотные тени. Разноцветные огоньки действовали еще более эффективно, чем серебристые стрелы страны Мрака. Пробегая по контурам блудных души, искорки стремительно сжимались к центру охваченной пламенем тени, взрываясь, в конце концов, «веселым праздничным» фейерверком. И горе той из душ, что оказывалась рядом с этой россыпью звезд. Огоньки моментально отыскивали себе новые и новые жертвы.
– Остановитесь! – с некоторым запозданием прозвучал окрик предводителя душ. – Забрасывайте их камнями!
Теперь искры огненных тел и колесниц вздымались ввысь, не задевая никого, и медленно гасли, опускаясь на мощеную брусчаткой мостовую Даркнесса.
– В погоню! – отдал новый приказ предводитель. – Иначе малый отряд соединится с остальной армией, и сюда могут примчаться летающие твари. А вот тогда нам не выстоять. Поторапливайтесь и молите богов, чтобы не было поздно!
Однако все получилось как нельзя лучше. Торопившиеся с известиями о событиях в Даркнессе колесницы были остановлены сторожевым отрядом гномов, следовавшим за войском Ямы по приказу короля. Солдаты Фастфута встретили колесницы остриями длинных копий и клинками боевых топоров. Для живой плоти взрывы магического огня оказались не столь смертоносны: легкие ожоги, занявшиеся тлением густые бороды, выжженные от случайного попадания глаза, – вот и все, на что хватило сил у попавших в западню они.
– Спасибо! – голос предводителя душ был полон благодарности.
– Не за что, – угрюмо буркнул в бороду командовавший отрядом рослый гном. – Это ведь только начало.
Он был прав, простой, зато умудренный долгим житейским опытом гном. Это было лишь самое начало противостояния Запада и Востока, только первое короткое столкновение между вторгшимися в просторы Подземелья армиями завоевателей и вставшими на оборону родной земли объединенными силами защитников подземных пещер, скал и равнин.

3.

Короткая летняя ночь тянулась бесконечно долго. Вчера он увидел садящееся за верхушками деревьев багровое солнце: Заповедный лес находился совсем близко, немногим больше полу перехода его великой армии; протяни руку, и коснись. Однако император не стал торопиться. К чему рисковать? Они войдут в лес еще до полуденного зноя, чтобы насладиться отбрасываемой деревьями тенью, а потом неумолимо врубятся в незнакомое пространство, чтобы стереть его с лица земли: травинку за травинкой, кустик за кустиком, дерево за деревом. Его войско оставит после себя пустыню. А потом такая же незнакомая Аллемания, у столицы которой он встретится с демонами Ямы; и все: Запад падет к его, Фэн-хэна, ногам! Ах, скорее бы наступало это завтра.
Завоевателя охватило нетерпение. Весь долгий путь от отрогов пограничных гор Поднебесной, через степи и пустыню, через равнины и реки, он гнал это проклятое нетерпение прочь, гнал, как можно дальше, и вот теперь оно настигло императора, настигло у самых границ мечты.
Фэн вышагивал по периметру походного шатра, выверяя каждую черточку завтрашней стратегии. Он хорошо знал древнюю мудрость своей страны: большинство задуманных дел гибнут либо в начале пути, либо в самом его конце; в начале от бесплодных мечтаний и лени, в конце от недосмотра и нетерпения. Крохотная, кажущаяся вблизи от заветных высот не заслуживающей даже секунды внимания, деталь способна погубить дело всей жизни подчас целых поколений. Император не желал подобного исхода: еще и еще раз он отдавал команды послушно склонившему голову Лангу.
 – Выставь впереди полки превращенных. Их звериное чутье позволит ощутить опасность задолго до ее появления. Человеческим полкам не втягиваться в дело до тех пор, пока разведка не донесет о том, что все вокруг спокойно. Кочевников в резерв, и окружи их отрядами лучников: надумают предать, перестрелять без всякой жалости! Самых верных вокруг меня. Защищайте с земли и с воздуха. Враг может применить магию, хотя пока что я не видел ничего стоящего, и, тем не менее, мне нужно обеспечить возможность противостоять любому волшебству! Понял?!
Рыжая макушка Ланга подобострастно дернулась, в который раз подтверждая полное согласие с планами хозяина. Верный оборотень выучил план наступления на лес наизусть, однако, голос повелителя звучал для него полной непередаваемой неги музыкой, которую он мог променять разве только на вопли раздираемых в клочья жалких и беспомощных людишек.
– Ну, когда же, наконец, наступит это утро! – кулак Фэна недовольно опустился на поверхность резного походного столика. Рассыпаясь, жалко хрустнули вычурные узоры красного дерева, зазвенела роняемая посуда, всхлипнуло, растекаясь по ковру, багровое вино.
– Кровь! – Ланг зарычал так, что император невольно вздрогнул. – Завтра будет много крови!
Волк не заметил испуга человека; он заворожено смотрел на постепенно впитывающуюся в мягкий ворс лужицу. В наступившей тишине противно чавкнуло, и писклявый голосок Шижоу возвестил:
– Император, восток посветлел. Приближается утро.
– Ланг, прикажи седлать коня! Начинается, – на осунувшееся лицо завоевателя легла улыбка радостного облегчения.

* * *

Стряхивая бусинки росы, море стронулось с места. Утро выглядело удивительно прекрасным: светлое, без единого облачка небо, пьянящий аромат разнотравья, дремлющая спросонья тишина. Тишина, разрушенная наступающим гулом безудержных волн ненависти. Вот позади легли сто, двести, тысяча шагов, еще одна тысяча. Громада Заповедного леса по-прежнему стояла, не колыхнувшись, ничем не показывая ни того, что видит накатывающее море, ни того, что ждет к столкновения с ним, ни тем более чувства испуга перед готовой разбушеваться стихией.
Передовые отряды продвигались довольно спокойно: оборотни не чувствовали ни малейшей опасности. Не ощущал ее и Фэн-хэн.
– Удивительно! Они что повымерли все до единого или трусливо бежали, бросив свою землю на произвол судьбы?!
Вопрос императора повис в воздухе, получив отклик лишь в разочарованном взгляде ехавшего рядом Ланга. А дальше поднялся ветер. Сначала ветер тряхнул полотнищами полковых стягов, потом заставил солдат наклонить головы книзу, и вот он превратился в самый настоящий ураган. Родившиеся из ничего смерчи поднимали солдат в воздух и с бешеной силой швыряли их вниз, на копья своих товарищей, либо на голую землю, превращая упругие тела в бесформенные кровавые лепешки. В считанные минуты сотни метров впереди были усеяны тысячами раздавленных трупов людей и возвращавших после смерти свою первозданную суть животных. Миг, и непобедимая армия Фэн-хэна дрогнула, повернулась вспять и стремительно понеслась к тому месту, с которого начала утреннее движение вперед. И, странное дело, воздушные вихри не стали преследовать бегущих: они просто-напросто растворились в тихом утреннем мареве. Пространство перед Заповедным лесом снова было чистым, безоблачным и невинным, как желания годовалого младенца.
– Магия, повелитель, – испуганно заворчал за спиной императора Ланг.
– Какая магия?! – фыркнул Фэн. – Я же ничего не чувствую, абсолютно ничего.
– И все равно, это магия, – упрямо твердил генерал-оборотень.
– Ну, хорошо, я проверю. Командуй этим трусам атаку, но не всем: пошли вперед пару десятков воинов.
– Есть, мой повелитель! – отчеканил волк, поворачиваясь к ошеломленным солдатам. – Эй, вы, сборище напуганных крыс, стоять! Стоять, я вам приказываю!
Сверкнувшее в руках генерала лезвие меча снесло головы ближайшим к нему беглецам; копья волчьей сотни приняли на себя еще несколько десятков отступающих. Откатывающаяся лавина замедлилась в своем стремлении выжить, а потом и вовсе остановилась.
– Так-то лучше! – Ланг был доволен: он снова выполнил приказ императора.
Перестроившись на атаку, войско выслало вперед около сотни разведчиков. Шаг, другой, третий, десять, сто шагов. Вот они достигли покинутого рубежа, вот перешагнули его и двинулись вперед, пройдя с полмили. Ничего! Вокруг не происходило ничего не только опасного, но и вообще сколько-нибудь примечательного.
– Вот видишь, – удовлетворенно хмыкнул завоеватель, поворачиваясь к Лангу. – Никакая это не магия, это глупая случайность, игра природы. Командуй общее наступление.
Море подернулось рябью и снова покатилось к границе Заповедного леса. Прошла минута, еще и еще одна. Первые ряды достигли приостановившихся разведчиков. Фэн вздохнул свободнее, и в то же самое время воздух вокруг атакующих словно взорвался, выстрелив в разные стороны фейерверком разбрасываемых повсюду солдат. Мало того над лесной опушкой разнесся вдруг нарастающий гул, воздействие которого оказалось куда разрушительнее смерча. Солдаты хватались за голову, старались прикрыть уши, и, тем не менее, их барабанные перепонки хлопали, как до отказа надутые бычьи пузыри, из ушей их текла кровь, а их испуганные глаза выворачивались из орбит и лопались, разбрызгивая вокруг мутноватую слизь.
Сердце Фэна замерло от нехорошего предчувствия, однако, умудренный травой ган маг активизировал волшебное зрение. О, ужас! Сотканный из воздушных струй великан простому взору виден не был, но при этом он причинял урон не хуже настоящего гиганта, созданного из плоти и крови.
Для спасения армии в распоряжении завоевателя оставалось не так уж много времени, и Фэн не стал тратить его зря. Сорвавшийся с ладоней волшебника комок фиолетовых искр долетел до невидимого великана и, превратившись в тонкое прозрачное покрывало, в миг окутал его со всех сторон. Ураган и порожденный им гул стихли. Дальнейшие события развивались куда более стремительно. В левой руке Фэн-хэна появился синего стекла сосуд с притертой пробкой. Пальцами правой руки чародей вырвал заглушку и потянул фиолетовое покрывало к себе. Через десять ударов сердца спеленатый колдовской сетью и ставший видимым для всех гигант попросту втянулся во флакон, втянулся весь без остатка, и тут же был намертво запечатан пробкой. Ловушка исчезла в складках халата Фэна без следа.
– Ланг! Командуй отступление! Мне нужно время, чтобы подумать.

* * *

Собственно при этом Фэн-хэна тревожил только один вопрос: почему он не сумел ощутить наличие чужеродной магии? Ведь тогда он нашел бы способ воспрепятствовать понесенным потерям. А так. Семьдесят две тысячи погибших солдат составляли ровно десятую часть его великой армии, если считать ее вмести с кочевниками. Урон немалый! А ведь они еще даже не вступили в Заповедный лес. Так что же произошло?
Выход совершенно неожиданно подсказал висевший под куполом шатра Шижоу.
– Это не обычное волшебство, хозяин. Это магия Природы. Тебе противостояли силы Воздуха. Такое почувствовать нельзя, такое можно только увидеть.
– Природа, говоришь, – завоеватель остановился как вкопанный. – Очень может статься, что ты и прав. И что же дальше?
– Дальше, если я рассуждаю правильно, следует подготовиться к встрече с силами Огня, Воды и Земли. Придумай что-нибудь этакое, пооригинальнее, и будь готов к неожиданностям. Только и всего.
– Ну-ну, – проворчал Фэн с некоторой издевкой. – Похоже, тебя теперь надо называть не «острым глазом», а «острым умом».
– Называй, как хочешь, – Шижоу нисколько не обиделся. В глубине своей злокозненной душонки соглядатай, действительно, считал, что в некотором (причем весьма объемном) смысле он превосходит этого человечка. А еще он считал, что Яма совершенно зря доверил этому напыщенному болвану исполнение своих грандиозных планов. Что ж, иногда ошибаются даже боги.
– Ну, ладно. А что же тогда, по-твоему, эти силы Природы не довершили начатое сегодня, пока я еще не разобрался что к чему? Ведь тогда наши потери могли оказаться несоизмеримо большими?
– Кто знает. Может быть, это их последнее волшебство, и они хотят расходовать его осторожно, оставляя кое-что на потом. А может, они чересчур «благородны», чтобы нападать на тех, кто не переступил через их границу. А преступили, – пожалуйста, получите полной меркой.
– Ничего, вот завтра все и проверим, – уверенно произнес завоеватель. – Уж завтра я постараюсь быть во всеоружии.
– Уж постарайся, – не преминул подпустить шпильку Шижоу.
– Кончай пререкаться и проваливай прочь! – Фэн разозлился не на шутку. – Чем торчать здесь, принес бы мне лучше вести о Мэй-ню. Ведь Яма же обещал помочь мне.
– А ты то же самое обещал ему, – пропищала, исчезая, «живая плоть».

* * *

На следующий день император повел себя еще осторожнее. Остановив армаду у черты, за которой начиналось усеянное трупами поле, он отправил к границе леса отряд всего лишь в десять тысяч копий. В этот раз сам Фэн-хэн находился практически на передовой, готовый к любым неожиданностям. Однако время шло, а ничего не происходило. Марширующие солдаты благополучно миновали дальний край опасного участка и вскоре вплотную приблизились к опушке таинственного леса. Их не атаковали.
– Неужели вчерашний кавардак – это их последнее волшебство? – недоуменно пожал плечами завоеватель.
– А что ты сделал с ним. Повелитель? – подобострастно склонился в поклоне вышагивающий рядом Ланг. – Оно по-прежнему в бутылке?
– Оно? – злобно ухмыльнулся Фэн. – Конечно, но теперь оно представляет опасность разве что для комара. Смотри.
Унизанные драгоценностями пальцы вынули из складок одежды синий флакон и выдернули из него пробку прямо перед носом оборотня. В округлившихся глазах волка застыл животный ужас, а стеклянная посудина сделала лишь короткое «пах!», после которого наступила тишина.
– Все, повелитель? – буквально выдавил из себя трясущийся Ланг.
– Все, абсолютно все. Великана больше нет, – божественное восхищение в глазах генерала согрело сердце императора удовлетворением.
Демонстрация могущества заняла не больше минуты, однако, для того, чтобы темная громада леса ожила, ее хватило. Отрезанный от армии отряд попал в западню. Подробностей столкновения из такой дали Фэн, естественно, не видел, зато хорошо различил блеск клинков и прекрасно уловил раздирающие уши вопли умиравших воинов.
– Ловушка, повелитель! – выкрикнул Ланг. – Они попали в ловушку! Дозволь бросить в бой подкрепление, иначе их всех перебьют!
Размышления завоевателя были недолгими:
– Атакуй, но не всеми. Посылай в атаку по десять тысяч через равные промежутки времени,
Первый резерв отбежал на сотню метров, и лишь тогда с места тронулся второй эшелон, затем третий, четвертый, пятый. Генерал отправил вперед сто тысяч разъяренных гибелью товарищей воинов. Казалось, еще мгновение, и передовому заслону защитников Заповедного леса несдобровать. Так казалось всем, в том числе и самому Фэн-хэну, однако всеобщая радость была не долгой. Абсолютно безоблачные небеса исторгли вдруг стену воды, поглотившую солдат подобно вышедшему из берегов океану. Волшебное зрение не подвело: император успел разглядеть источавшего потоки влаги великана, но вот спасти отправленных на верную гибель воинов он не сумел. Ярость от очередной неудачи захлестнула Фэна с головой, подобно докатившимся до его ног волнам.
– Уничтожу! – заорал завоеватель, творя очередное заклинание, превратившее водяное зеркало в двухметровую толщу льда, покорно распавшегося на мириады быстро испарявшихся в летнем зное снежинок. Стихия Воды перестала существовать.
– Вперед! Убейте их всех! Сотрите лес в порошок! – позабыв об осторожности, бесновался император.
Приказ начальника остается приказом всегда, даже если ваш начальник законченный глупец. И вы можете негодовать сколько угодно, выпуская пар в разговорах и перешептываниях за его спиной: приказ останется в силе; его можно либо исполнить, либо расшибить себе лоб при его выполнении. Лавина стронулась с места, однако, не пройдя и сотни шагов, оказалась накрыта шквалом бушующего огня. С по-прежнему чистых небес срывались вниз тысячи грохочущих молний. Люди вспыхивали, словно стружка, обугливаясь и опадая пеплом вниз. Великан Огня жег и живых и мертвых; уничтожая остатки снежного ковра, но, что для Фэна было самым странным, не трогал зеленого покрова травы. И вот в эту-то самую траву подаренная завоевателю мудростью ган магия и вмяла расходившееся пламя. Огненный шквал угас, превратившись в островки костров, довольно быстро затоптанных ногами солдат.
Расправившись с третьей стихией, император ожидал теперь землетрясения, расколов ровной поверхности, скрытых под изумрудной зеленью волчьих ям, чего угодно, однако не того, что пришлось увидеть его глазам. Прямо посреди наступавшего войска из голубой пустоты небосклона встала гигантская фигура бородатого великана с зажатой в корявых ладонях десятиметровой дубиной, каждый взмах которой уносил с собой жизни полусотни людей.
В запасе у Фэн-хэна оставалось еще вполне достаточно заклинаний, но совсем немного потребных для их претворения в жизнь сил. Для того чтобы снова вступить в битву с Природой на равных ему требовалась крохотная передышка.
– Ланг, отбой! – прохрипел побледневший император.
Однако в отличие от воздушного гиганта этот великан на вчерашнем рубеже не остановился; напротив, он преследовал вновь повернувшее назад войско по пятам, продолжая крушить солдат и быстро тающие надежды завоевателя. Единственное, что удалось сделать Фэн-хэну из последних сил, это замедлить движения стихии Земли. Потери уменьшились в несколько раз, но не прекратились.
– Только бы успеть добраться до походного шатра, – в отчаянии думал Фэн, подгоняя скачущего во весь опор коня. – Ведь именно там, в кованом сундучке, за волшебными запорами, лежит зелье восстановления сил.

* * *

Если бы мог заплакать Хранитель леса Заповедного, то заплакал бы всенепременно, заплакал бы именно в тот момент, когда каждый из велетов подходил к нему перед тем, как в битву вступить, и, прощаясь, напутствие свое говорил.
– Быстрым тебе быть завещаю, – произнес вчера Поворотиветер. – И неуловимым в бою, как ветерок вольный.
Произнес герой и погиб смертью славной, свершив подвиг великий. И вздохнули лишь в час тот братья его, тяжко вздохнули, но не дрогнули, ибо каждый знал, что ждет его в горячке битвы смертельной. Вот тогда-то и высохли слезы все в глазах Лесославовых, тогда и запретил он себе жалости волю давать, ибо понимал отчетливо совершенно, что неисчислимыми потери защитников земли русской станут в годину кровавую, а может, и все до единого головы сложат за Отчизну свою.
– Гибким тебе быть и увертливым, как струи водные, – перед смертью Водокрут росичу молвил.
– Яростным и беспощадным быть тебе, словно огонь, – Громобой к словам брата добавил.
– Могучим и на ногах крепко стоящим я тебе, Хранитель, завещаю оставаться, – гулко Вернидуб сказал и в битву, как в омут шагнул.
Ох, как же надеялись на силу его сотни сердец защитников леса Заповедного, что вдоль опушки за деревьями и кустами застыли! Ох, как радовались, когда повернул ворог от порога родимого да задал деру великого! Ох, как возликовали Родины сыны, увидав, что знатно поредела сила вражья! Только у Хранителя одного сердечко-то и сжалось от предчувствия недоброго, и не зря сжалось. Призамедлились сначала движения ратные Вернидубовы, а потом и вовсе велет на месте одном застыл. Лишь дубиной себе, знай, размахивает, а поразить уже никого не может: разбежались тати в стороны разные, недосягаемы стали. И углядели все тогда явственно, что над головой великанской из воздуха прямо молот гигантский выплыл, размахнулся и ударил, что есть мочи. И ушел велет в землю по щиколотки. Со второго удара волшебного ушел Вернидуб в почву мягкую по колени, с третьего по пояс самый, и по грудь с четвертого. А уж когда пятый раз молот в воздух взмыл, то по плечи великана вогнал в землю-матушку. Горько тут всем в округе сделалось; отвернулись даже многие, чтоб не видеть, как от шестого замаха весь велет в чернозем ушел, только дубина одна посередь поля лежать осталась. Приняла землица родимая сыночка своего в объятия нежные, чтобы не дать ему никогда уже больше по травушке зеленой пройтись.
Вот как истощилось последнее волшебство пращуров-ведунов, потомкам завещанное. Со славой в вечность ушло оно, со славой великою!