Забытая мелодия прошлого

Слушать аудио рассказ: https://youtu.be/YXoIMDwhkS0

Глава первая. Возвращение

Москва встретила Юлю серым октябрьским утром и запахом дождя на асфальте. Семнадцать лет она не была в этом городе. Семнадцать лет избегала командировок, отпусков, даже транзитных рейсов через Шереметьево. И вот теперь стояла на перроне Ленинградского вокзала, держа под руки двух сыновей — Андрея и Максима, — которые с восторгом разглядывали незнакомый город.

Шахматный турнир. Престижный, международный. Её мальчики прошли региональный отбор в Екатеринбурге, и отказаться было нельзя. Юля долго убеждала себя, что семнадцать лет — достаточный срок, чтобы город перестал быть болезненным. Что она взрослая женщина, художник по костюмам, мать двоих детей, и прошлое не имеет над ней власти.
Она ошибалась.

Уже в такси, проезжая по знакомым улицам, Юля почувствовала, как что-то сжимается в груди.
Арбат. Переулки возле консерватории. Тот самый дом на Маросейке, где они когда-то...
Она отвернулась к окну, делая вид, что разглядывает витрины магазинов.
— Мам, а здесь правда живут самые сильные шахматисты? — спросил Максим, младший.
— Здесь живут разные люди, — ответила Юля тихо. — Некоторые из них играют в шахматы.

Гостиница оказалась в центре, недалеко от места проведения турнира. Юля расселила мальчиков в соседний номер — они уже достаточно взрослые, четырнадцать и пятнадцать лет, чтобы чувствовать себя самостоятельными. Сама же села у окна своего номера и долго смотрела на улицу, где торопились прохожие с зонтами.
Москва изменилась. Стала ярче, богаче, шумнее. Но что-то в ней осталось прежним — то неуловимое ощущение, которое Юля помнила по студенческим годам. Воздух, напоенный мечтами и спешкой. Запах кофе из маленьких кафе. Звуки музыки, доносящиеся из открытых окон.
И вдруг, совсем тихо, где-то в глубине памяти зазвучала мелодия. Та самая, которую она не слышала семнадцать лет.

Глава вторая. Встреча
Турнир проходил в большом современном комплексе. Юля проводила сыновей на регистрацию и устроилась в кафе неподалёку с блокнотом и карандашами — работа не ждала, заказчики из театра присылали правки эскизов костюмов даже в отпуск.
Мальчики быстро освоились и познакомились с другими участниками. Среди них выделялась девочка лет двенадцати с огромными тёмными глазами и каштановыми волосами, заплетёнными в аккуратную косу. Она играла не в шахматы, а сидела в углу зала за небольшим синтезатором, тихо перебирая клавиши.
— Её зовут Милка, — рассказал вечером Андрей. — Она дочка одного из спонсоров турнира. Очень классно играет, но грустная какая-то.
— А почему грустная? — поинтересовалась Юля, хотя сердце уже что-то подсказывало ей.
— Не знаю. Говорит, что ей нельзя играть то, что хочет. Только классику. А ей нравится другая музыка.
Юля кивнула, стараясь не показать, как встревожили её эти слова. Что-то в истории девочки отзывалось болью в её собственной груди.

На следующий день она пришла забирать сыновей пораньше и увидела Милку в том же углу за синтезатором. Девочка играла что-то печальное и красивое — не классику, а что-то своё, современное.
— Ты сама это сочинила? — спросила Юля, подойдя ближе.
Милка подняла глаза — огромные, как у испуганного оленёнка.
— Нет, это папа написал. Давно. Но он больше не играет такое.
Сердце Юли пропустило удар.
— А как зовут твоего папу?
— Борис Михайлович Громов. Он владеет сетью музыкальных салонов "Гармония". — Девочка произнесла это как заученную фразу, без интонации.
Юля почувствовала, как мир вокруг неё замедлился. Борис. Её Борис. Тот самый мальчик с гитарой, который когда-то писал песни в тесной студенческой комнате и мечтал о том, чтобы его музыка дарила людям радость.

Глава третья. Узнавание
Весь вечер Юля не находила себе места. Она попыталась работать, но руки дрожали, и линии на эскизах получались кривыми. Мальчики играли в номере в планшет и не обращали на неё внимания, а она стояла у окна и пыталась собрать осколки воспоминаний в единую картину.
Борис Громов. Сеть музыкальных салонов. Богатый спонсор турнира. Это не укладывалось в голове. Тот Борис, которого она знала, мечтал о маленьком клубе, где можно было бы играть живую музыку для небольшой аудитории. Он презирал коммерцию, говорил, что музыка не может быть товаром.
Что случилось за эти семнадцать лет?

На следующее утро Юля пришла в турнирный зал раньше обычного. Милка уже сидела за своим синтезатором, но на этот раз играла Баха — технично, холодно, без души.
— Милочка, — осторожно начала Юля, — а ты не хочешь сыграть то, что играла вчера?
Девочка покачала головой.
— Нельзя. Мама сказала, что такая музыка — это несерьёзно. Она говорит, у меня талант к классике, и я должна развивать только его.
— А что думает папа?
Милка пожала плечами.
— Папа больше не играет. Он говорит, что музыка — это бизнес.

В этот момент в зал вошёл мужчина в дорогом сером костюме. Высокий, подтянутый, с аккуратно подстриженными тёмными волосами, где уже блестела седина. Юля узнала его сразу, хотя он изменился почти до неузнаваемости.
Борис.
Их взгляды встретились через весь зал. Юля видела, как он остановился, как что-то дрогнуло в его лице. Но уже через мгновение выражение снова стало вежливо-отстранённым.
Он подошёл к дочери, поцеловал её в макушку.
— Как дела, принцесса? Не забывай держать спину прямо.
Голос изменился. Стал суше, увереннее. В нём не осталось той мягкой интонации, которую Юля так любила.
— Юля? — Он повернулся к ней, и в его глазах она не увидела ни радости встречи, ни боли расставания. Только вежливое удивление. — Какая неожиданность. Ты в Москве по работе?
— Мои сыновья участвуют в турнире, — ответила Юля, стараясь, чтобы голос звучал ровно.
— Понятно. — Борис кивнул. — Милка, собирайся. Мама ждёт тебя на урок.
Девочка послушно выключила синтезатор и пошла к выходу. Борис последовал за ней, даже не попрощавшись.
Юля осталась стоять посреди зала, чувствуя себя так, словно её ударили.

Глава четвёртая. Золотая клетка
Вечером Андрей и Максим рассказывали о турнире, о новых знакомых, о том, что завтра будет полуфинал. Юля слушала их вполуха, всё ещё потрясённая встречей с Борисом.
— Мам, а знаешь, Милка пригласила нас к себе домой, — сказал вдруг Максим. — Сказала, что у неё дома есть настоящий рояль, и она могла бы нам что-нибудь сыграть.
— Когда? — Юля почувствовала, как сердце забилось быстрее.
— Завтра после турнира. Но мы не знаем, можно ли...
— Можно, — быстро ответила Юля. — Конечно, можно.

На следующий день турнир закончился раньше, чем обычно. Милка ждала их у выхода вместе с водителем — молодым человеком в униформе.
— Ваша мама тоже может поехать, — сказала девочка Андрею и Максиму. — Если хочет.
Юля хотела. Очень хотела увидеть, как живёт теперь Борис, понять, что произошло с тем мальчиком, который когда-то обещал ей, что они будут вместе менять мир музыкой.
Дом находился в элитном районе — огромный особняк за высоким забором, с идеально подстриженным газоном и фонтаном во дворе. Внутри всё было безупречно: мраморные полы, антикварная мебель, картины в золочёных рамах.
— Мама дома? — спросила Милка у горничной.
— Ксения Владимировна на репетиции. Вернётся к ужину.
Они прошли в гостиную, где действительно стоял роскошный чёрный рояль. Милка села за него и начала играть — снова ту же печальную мелодию, которую Юля слышала в первый день.
— Это очень красиво, — сказал Андрей. — Кто автор?
— Папа, — ответила Милка. — Он написал много таких песен, когда я была маленькая. Но теперь говорит, что это детские глупости.

Юля подошла ближе. В мелодии было что-то знакомое, что-то, что отзывалось в её сердце болью и нежностью одновременно.
— А ты помнишь слова?
Милка кивнула и тихо запела:
Опять пришла осенняя прохлада,
И ветер шепчет что-то за окном.
Дорога, словно жизни глупость, вяла,
И листья залетают в старый дом.

Юля закрыла глаза. Эта песня... Борис писал её для неё семнадцать лет назад, в их последний вечер вместе. Тогда она была незаконченной — только мелодия и несколько строчек. А теперь...
— Милка, ты знаешь, где папа хранит свои старые записи?
Девочка посмотрела на неё с любопытством.
— У него есть кабинет на втором этаже. Но туда нельзя заходить.
— А если очень осторожно?
Милка помолчала, потом кивнула.

Глава пятая. Музыка памяти
Кабинет Бориса был оформлен в строгом деловом стиле: тёмная мебель, стеллажи с папками, большой стол с компьютером. Но в углу стояла старая гитара в чехле, а на полке Юля заметила несколько пожелтевших тетрадей.
— Это его старые песни, — шепнула Милка. — Он думает, что я не знаю, но я иногда сюда прихожу и читаю.
Юля осторожно взяла одну из тетрадей. Знакомый почерк, знакомые слова. "Для Юли", — было написано на первой странице. — "Чтобы она помнила, что музыка — это про любовь".
Страница за страницей — их общие воспоминания, превращённые в стихи и мелодии. Песня о первой встрече в университетской библиотеке. О прогулках по ночной Москве. О мечтах, которые казались тогда такими реальными.
— Он никогда не рассказывал мне о вас, — тихо сказала Милка. — Но я видела, как он иногда смотрит на эти тетради. И играет ту песню, которую вы слышали.
— Какую?
— Ту, которую он никогда не заканчивал. Он начинает играть, а потом резко останавливается.

В этот момент снизу донёсся голос:
— Милочка! Ты где?
— Мама пришла, — испугалась девочка. — Нужно идти.
Они поспешно спустились вниз. В холле стояла женщина лет сорока — высокая, красивая, в дорогом пальто. Ксения Владимировна собственной персоной.
— Милка, ты знаешь, что нельзя водить гостей без разрешения, — строго сказала она, потом перевела взгляд на Юлю. — Простите, а вы кто?
— Юлия Сергеевна. Мои сыновья участвуют в шахматном турнире, они подружились с Милой.
— Понятно. — Ксения кивнула холодно. — Милка, иди переодевайся. У тебя урок через полчаса.
— Какой урок? — спросил Максим.
— Сольфеджио, — ответила Ксения за дочь. — Милка готовится к поступлению в музыкальную школу при консерватории. У неё большое будущее в классической музыке.
Милка молчала, опустив глаза.
— Мы пойдём, — сказала Юля. — Спасибо за гостеприимство.
Уже у выхода она обернулась. Милка стояла на лестнице, маленькая и печальная, и махала им рукой.

Глава шестая. Случайная встреча
Турнир подходил к концу. Юля понимала, что это её последний шанс поговорить с Борисом по-настоящему, без свидетелей и официальности.
Она дождалась, когда он привёз Милку, и последовала за ним на парковку.
— Борис, подожди.
Он обернулся, и Юля увидела в его глазах что-то, что он пытался скрыть.
— Мне нужно спешить. Деловая встреча.
— Пять минут. Пожалуйста.
Он посмотрел на часы, вздохнул.
— Хорошо. Пять минут.
Они стояли между рядами дорогих машин, и Юля искала слова.
— Я видела твои старые песни.
Лицо Бориса окаменело.
— Не знаю, о чём ты говоришь.
— В тетради. На полке в твоём кабинете. "Для Юли".
— У тебя не было права...
— Милка показала. Она скучает по твоей музыке, Борис. По настоящей.
— Это всё детские глупости. — Голос стал резким. — Я вырос. Понял, что музыка — это бизнес, как и всё остальное.
— Это неправда. — Юля шагнула ближе. — Ты не можешь просто взять и перестать быть собой.
— Могу. И перестал. — Борис повернулся к машине. — Извини, Юля, но у меня действительно нет времени на ностальгию.
— А у твоей дочери? У неё есть время на счастье?
Он замер, не садясь в машину.
— Что ты имеешь в виду?
— Она играет твои старые песни и плачет. Она говорит моим сыновьям, что ей запрещено играть то, что нравится. Это тебе ничего не напоминает?
Борис медленно обернулся.
— Моя дочь получает лучшее музыкальное образование. У неё есть будущее.
— Такое же, как у тебя? В золотой клетке?
Удар попал в цель. Юля видела, как что-то дрогнуло в его лице.
— Ты ничего не понимаешь. — Голос стал тише. — У меня есть обязательства. Семья, бизнес, репутация.
— А душа? У тебя есть душа?
Он долго молчал, глядя в сторону.
— Иногда по ночам я играю. Тихо, чтобы никто не услышал. И вспоминаю.
— Что вспоминаешь?
— Тебя. Нас. То время, когда мне казалось, что я могу изменить мир.
Юля почувствовала, как сердце сжимается от боли и нежности одновременно.
— Ты можешь. Ещё не поздно.
— Поздно. — Борис покачал головой. — Я сделал свой выбор семнадцать лет назад.
— Какой выбор?
— Остаться. Когда ты уехала.

Глава седьмая. Откровение
Вечером того же дня Юля не могла заснуть. Слова Бориса звучали в голове, не давая покоя. "Остаться. Когда ты уехала".
Но ведь это он попросил её уехать. Сказал, что им нужна пауза, что он не готов к серьёзным отношениям. Сказал, что её приглашение поехать работать в Екатеринбург — это знак судьбы.
Или она что-то неправильно поняла?
Утром она пришла в турнирный зал раньше всех. Милка уже была там, сидела в своём углу, но не играла — просто смотрела в окно.
— Милочка, можно я тебя кое о чём спрошу?
Девочка кивнула.
— Ты случайно не знаешь, как познакомились твои родители?
Милка подумала.
— Мама говорит, что она его спасла. Он был бедным музыкантом, а она уже была известной певицей. Дала ему деньги на первый салон.
— А папа что говорит?
— Папа никогда не рассказывает про то время. Говорит, что это неважно.
— А что ты сама думаешь?
Милка посмотрела на неё своими большими тёмными глазами.
— Я думаю, что папа грустит. И мама тоже грустит, только по-другому. Она злится, что папа не любит её музыку. А папа злится, что мама не понимает его.
Из уст младенца...
— Милка, а ты хочешь, чтобы папа снова играл свои песни?
— Очень хочу. Но он не будет. Мама не разрешает.
— А если мама не узнает?
Девочка удивлённо посмотрела на неё.
— Что вы хотите сделать?

Глава восьмая. План
Юля потратила весь день на размышления. К вечеру у неё созрел план — рискованный, возможно, безумный, но единственно возможный.
Она дождалась, когда мальчики заснут, и позвонила Борису. Номер она нашла в интернете — на сайте его сети салонов.
— Слушаю, — ответил он после нескольких гудков.
— Это Юля. Мне нужно с тобой поговорить.
— Юля, уже поздно...
— Завтра мы уезжаем. Это последний шанс.
Долгая пауза.
— О чём ты хочешь поговорить?
— О твоей дочери. О музыке. О том, кем ты был и кем стал.
— Встречаемся в кафе на Арбате. Том самом. Через час.
Кафе почти не изменилось. Те же деревянные столики, те же плакаты на стенах. Только вместо студентов сидели туристы, а цены выросли в десятки раз.

Борис пришёл точно в назначенное время. Заказал кофе, долго молчал.
— Ну, говори.
— Ты помнишь, что обещал мне семнадцать лет назад?
— Многое. Что именно?
— Что будешь писать музыку, которая делает людей счастливыми. Что не продашься коммерции. Что музыка — это не товар.
Борис усмехнулся горько.
— Наивный мальчишка. Не знал, что такое настоящая жизнь.
— А что такое настоящая жизнь? Притворяться кем-то другим? Заставлять дочь играть чужую музыку?
— Обеспечивать семью. Давать ребёнку образование. Быть ответственным.
— За счёт собственной души?

Борис поставил чашку, посмотрел ей в глаза.
— А что ты предлагаешь? Бросить всё и снова стать никем?
— Я предлагаю вспомнить, кто ты есть. Показать дочери, что настоящая музыка — это не предательство мечты, а её воплощение.
— Как?
— Завтра, в последний день турнира, устроим концерт. Неформальный. Милка сыграет твои песни, а ты... ты подыграешь ей на гитаре.
— Ты сошла с ума. Ксения убьёт меня.
— Ксения не узнает. Она же на репетиции до вечера.
— А если узнает?
— Тогда хотя бы один раз в жизни ты сделаешь то, что чувствуешь, а не то, что от тебя ждут.
Борис долго молчал, глядя в окно на ночной Арбат.
— Помнишь, — сказал он наконец, — как мы мечтали об этом? О том моменте, когда наша музыка зазвучит и люди поймут...
— Помню.
— Я так и не закончил ту песню. Нашу песню.
— Может быть, завтра закончишь?

Глава девятая. Музыка возвращается
На следующее утро Юля пришла в турнирный зал с гитарой — своей старой акустикой, которую везде возила с собой, хотя играла редко. Борис уже был там, стоял рядом с Милкой и о чём-то тихо с ней говорил.
— Папа согласился! — радостно сообщила девочка, когда увидела Юлю. — Он сказал, что мы устроим настоящий концерт!
Юля посмотрела на Бориса. В его глазах было что-то новое — не радость ещё, но надежда.
— Ты принесла гитару?
— Принесла. А ты?
Он кивнул на футляр в углу.
— Давно не играл. Боюсь, пальцы не слушаются.
— Сердце помнит всё, — сказала Юля тихо.

Турнир заканчивался к обеду. Большинство участников уже разъехались, в зале остались только несколько человек — дети, родители, организаторы. Милка села за свой синтезатор, Борис достал гитару.
— Что будем играть? — спросил он.
— Нашу песню, — ответила Милка. — Ту, которую ты не доиграл.
Борис посмотрел на Юлю.
— Ты помнишь аккорды?
— Помню всё.
Он взял первые аккорды — тихо, неуверенно. Но сердце действительно помнило. Пальцы сами нашли нужные струны, голос сам вспомнил мелодию.

Милка подхватила на синтезаторе, добавив к простым аккордам гитары сложную, красивую аранжировку. Юля запела:
Опять пришла осенняя прохлада,
И ветер шепчет что-то за окном.
Дорога, словно жизни глупость, вяла,
И листья залетают в старый дом....

А потом запел Борис — тем самым голосом, который она помнила, только ставшим глубже, мужественнее:
А мы с тобой, как будто не менялись,
Сидим, глядим, как падает звезда.
И осень нас укроет одеялом,
Согреет нас с тобою в холода....

В зале стало очень тихо. Даже дети перестали шуметь и слушали. Андрей и Максим смотрели на мать с удивлением — они никогда не слышали, чтобы она пела.
А Милка... Милка играла так, словно вся её жизнь была в этой музыке. Лицо её светилось, глаза блестели. Она была счастлива.
Песня закончилась. В зале несколько секунд стояла тишина, а потом раздались аплодисменты.
— Ещё! — закричал кто-то из детей.

И они играли ещё. Старые песни Бориса, которые Милка знала наизусть. Новые мелодии, которые рождались прямо здесь, на глазах у всех. Музыку, которая делала людей счастливыми.
Борис играл и пел, и с каждой песней в нём что-то оживало. Исчезала напряжённость, холодность, деловая маска. Он снова становился тем мальчиком, который верил в силу музыки.
— Папа, — тихо сказала Милка, когда они взяли паузу, — я хочу играть такую музыку. Всегда.
Он посмотрел на неё — долго, внимательно. В его глазах Юля увидела борьбу. Страх и надежду. Прошлое и будущее.
— Я знаю, принцесса, — сказал он наконец. — Я тоже.
В этот момент зазвонил его телефон. На экране высветилось: «Ксения».
Борис посмотрел на звонящий аппарат, потом на дочь, потом на Юлю. И сбросил звонок.
— Папа?
— Доиграем песню, — сказал он твёрдо. — До конца.

Глава десятая. Последняя нота
Они играли до вечера. В зале был заполнен до отказа.
Дети, родители, случайные прохожие. Все слушали, завороженные.
Юля смотрела на Бориса и видела, как он меняется с каждой нотой. Возвращается к себе. К тому, кем был когда-то. К тому, кем мог бы быть.
— Хватит на сегодня, — сказал он, когда стемнело. — Милка, нам пора домой.
Девочка кивнула, но не двигалась с места.
— Папа, а мы будем ещё так играть?
Борис не ответил сразу. Убрал гитару в футляр, долго застёгивал замки.
— Не знаю, принцесса. Не знаю.
Юля подошла к нему, когда Милка отошла собирать свои вещи.
— Спасибо, — сказала она тихо.
— За что?
— За то, что вспомнил. За то, что показал ей, кто ты есть на самом деле.
— А кто я есть на самом деле? — Борис посмотрел на неё уставшими глазами. — Неудачник, который променял мечту на деньги? Отец, который лжёт собственной дочери? Муж, который живёт чужой жизнью?
— Ты — музыкант. Который сегодня играл так, что люди плакали.
— Сегодня. А завтра?
— А завтра — выбор за тобой.
Борис кивнул, взял футляр с гитарой.
— Прощай, Юля.
— Не прощай. До свидания.
Он улыбнулся — впервые за все эти дни улыбнулся по-настоящему.
— До свидания.

Глава одиннадцатая. Дорога домой
В поезде мальчики долго не могли успокоиться. Рассказывали о турнире, о новых друзьях, о том концерте, который они услышали.
— Мам, а ты раньше пела? — спросил Андрей.
— Когда-то. Давно.
— А почему перестала?
Юля смотрела в окно на мелькающие огни станций.
— Думала, что это несерьёзно. Что нужно заниматься чем-то более важным.
— А теперь?
— А теперь думаю, что нет ничего важнее того, что делает тебя счастливым.

Максим достал телефон, включил запись, которую сделал во время концерта.
— Послушай, как красиво.
Из динамика зазвучала их песня — та самая, незаконченная. Голос Бориса, её голос, музыка Милки. И в этом сочетании было что-то такое, что заставляло сердце биться быстрее.
— Мы её запишем дома? — спросил Андрей. — Ты же помнишь аккорды.
— Запишем, — пообещала Юля. — Обязательно запишем.

За окном проносилась осенняя ночь. Где-то там, в Москве, Борис, возможно, сидел у себя в кабинете и смотрел на старые тетради. Где-то там Милка засыпала под звуки классической музыки, но в снах её звучали совсем другие мелодии.
А здесь, в поезде, Юля впервые за много лет чувствовала, что едет не от чего-то, а к чему-то. К жизни, в которой есть место музыке. К себе настоящей.

Глава двенадцатая. Что осталось
Прошло три месяца. Юля работала над новым проектом — костюмами для мюзикла местного театра. В перерывах играла на гитаре, пела сыновьям. Записала несколько видео для интернета — просто так, для души.
Одно из них набрало неожиданно много просмотров. Их старая песня с Борисом, которую она исполнила дома, на кухне, с простой аранжировкой. В комментариях писали: "Как красиво", "Где можно найти полную версию?", "Это авторская песня?"
А потом пришло сообщение в личку:
"Привет. Это Милка. Нашла вас через ваше видео на YouTube. У нас тут кое-что произошло. Папа ушёл от мамы. Снимает квартиру, играет в кафе по вечерам. Мама очень злится, что я живу с папой. Он сказал, что если я хочу играть "несерьёзную" музыку, то это мой выбор. Мы записали альбом — его старые песни и мои новые. Хотите послушать?"
Юля долго сидела, глядя на сообщение. Потом набрала ответ:
"Конечно, хочу. И передай папе — сердце всё помнит."
Ответ пришёл быстро:
"Передала. Он сказал сказать вам — некоторые песни стоит допеть до конца."

Эпилог
Лето. Юля едет в Москву — опять по работе, но теперь это не страшно. Мальчики остались дома с бабушкой, а она впервые за много лет путешествует одна.
В самолёте слушает музыку — альбом Бориса и Милки, который они выложили в интернет. Называется "Незаконченные песни". На обложке — фото старой гитары и детских рук на клавишах.
Их песня тоже есть. Та самая. Но теперь у неё другое окончание.
Борис дописал слова:
Пусть ветер гонит листья по аллее,
Вдвоем как раньше тихо помолчим.
В тиши полупустой чужой квартиры
Без слов, без света молча посидим

И пусть порой бывает нам тоскливо,
Что лето кануло, как дивный сон,
А грусть осенняя — она почти красива,
Из сердца рвется позабытый стон

В аэропорту Юля достаёт телефон, набирает сообщение:
"Борис, я в Москве. У тебя есть время на кофе? Есть идея новой песни."
Ответ приходит через минуту:
"Есть. Знаю место — кафе рядом с консерваторией. Там по вечерам играют живую музыку."
Юля улыбается. Берёт такси.

Некоторые истории не имеют конца. Они просто переходят в новую тональность.
Некоторые мелодии нельзя забыть. Даже если очень стараться.
А некоторые люди всегда найдут дорогу друг к другу. Через годы, через боль, через собственную трусость.
Музыка им поможет.
Музыка всегда помогает тем, кто помнит, зачем начинал играть.

—КОНЕЦ—