Песочница или мой путь к Дзену

В детстве меня учили быть ближе к народу. Мама у меня была педагог и считала, что меня надо как можно скорее к обществу адаптировать. Ибо по законам советского времени, если ребенок не хочет вливаться в коллектив, за ним подозревали всякое, в том числе психические болезни. 

Когда мне было пять, я подозревала, что психические болезни есть у пользователей песочницы. Лепить из песка в перемешку с окурками и палками конструкцию под названием «пирожки» и «куличики» казалось мне крайне сомнительным занятием. А зря: я знаю, что пара-тройка людей поступили в институт пищевых технологий и до сих пор занимаются любимым делом — лепят еду из подручного материала. 

Бросить домашнего, в попу зацелованного ребенка сразу в пропасть — то есть во двор рядом с новостройками куда расселили контингент из бараков — это было сильно. Но, что ж…Где дали возможность построить кооператив,) там и полагалось жить и радоваться по возможности.
Я радовалась как могла. Утром  получила физические наставления от старших девочек и ведро песка на голову. К обеду сама бодро научилась  кидаться песком,
А к вечеру я разобралась( как устроен мир), что граждане в песочнице делятся на: 
Тех, у кого есть ресурс (например, красивая машинка, совочек или что-то еще классное). 
Тех, кто умеет это отобрать силой — и мало того, что ведёрко или машинку отожмёт, так ещё и обладателя песком засыплет. 
Тех, у кого нет ни ведёрка, ни машинки, и тех, кто не умеет их отжимать. Но они будут стремиться поддерживать либо того, у кого есть машинка, либо того, кто дерется. 

Тех, кто дерется, поддерживать безопаснее: есть вероятность, что тебе не наваляют (но это, конечно, не факт). 

И есть третья категория — это те, кто придумывает игры. Отбирать у них особо нечего, играть с ними интересно, гораздо интереснее, чем их бить. Хотя не факт, что будет, если их в игру не возьмёшь. 
Как вы считаете, какие еще категории обитателей песочницы не учтены. И меняется ли что-то когда люди становятся взрослее ?




На третий день пребывания в песочнице у меня начали появляться союзники. Подошла крупная девочка со следами от битв совочком на лице и предложила дружбу. Аргумент был простой: мол, если будешь со мной дружить, тебя никто здесь не тронет. Девочке было лет семь, но на нее со страхом посматривали и десятилетки. И вопрос, кто меня будет бить, если я не соглашусь, в принципе был ясен.

(Надо сказать, что к десяти я нашла у мамы Дейла Карнеги — вот эту наивную желтую психологию — и сочла ее неприменимой к протоколу Двора столичного города.)

— А хочешь, я тебе стих прочитаю? — сказала девочка. О, стихи мне нравились, и в семье это очень одобрялось. То есть присутствовала табуреточка, на которой нужно было читать стихи, — это премировалось и вызывало большую радость у родителей. Стихи я запоминала с лету.

И девочка прочла стих, чем бесповоротно меня заворожила! Там был сюжет, рифма, приключение, вихрь эмоций... Я такого еще не слышала. Я попросила еще раз повторить и весь вечер твердила про себя, чтобы не забыть...

В огромном восторге от новой знакомой я прибежала домой и прочла маме (пришедшей с педсовета по воспитанию молодого поколения) стих. Стих помню как сейчас:

Прибыла в Одессу банда из Амура, 
В банде были урки, шулера. 
Банда занималась темными делами, 
И за ней следила Губчека...

Я была готова выдать полную версию — с выражениями и интонациями, — но мама почему-то упала в обморок.

Сейчас я думаю, что она на работе уже поняла, что детский садик в центре и детсад промышленного района отличаются как путешествие на яхте и плавание на рыбозаготовительном сейнере. Но то, что эта разница настигнет ее дома, она почему-то не ожидала. ( продолжение следует)