Счастливая

НАТАЛЬЯ РОГОЖИНА








                СЧАСТЛИВАЯ
















Ну вот ответьте мне, почему стоит мне увидеть моих знакомых или подруг, как мне сразу же начинают говорить: «Какая ты счастливая!» Или: «Ну, ты, блин, и счастливая! Вот счастливица!»
И вот объясните мне, пожалуйста, с какого вдруг перепугу я стала «счастливицей»? С какого рожна?!
Может, это от того, что мои родители не последние люди в этом городе?
И вот ещё интересно, что люди понимают под словом «счастливая»? Как можно назвать меня «счастливой», не зная моей жизни? Это же идиотизм какой-то!
Ведь счастье… Как его определить? У каждого оно своё. У кого-то оно связывается с любовью к природе и животным. У других счастье – это покой и уединение. У третьих – творчество, ну, например, поставить суперхороший спектакль или снять фильм, от которого у всех дыхалку запрёт. Или счастье встретить любимого и жить с ним долго и счастливо (здесь уж прям получилась тавтология какая-то).
И для меня счастье – это что-то лично моё. А когда тебя каждый день называют «счастливой», это уже напрягает и заставляет задуматься, всё ли с тобой в порядке. Может, ты выиграла Джек-пот, только об этом не знаешь?
Вот с такими унылыми мыслями я вставала со своей кровати. Да, сейчас начнется. Как только я выйду из дома, первый же попавшийся мне знакомый опять начнет приветствие этими словами, от которых у меня уже начинается нервный зуд.
Умывшись, я спустилась вниз и пошла в сторону кухни, откуда уже доносились фантастические запахи, от которых мой желудок начал издавать душераздирающие трели.
– Привет, мам, – целуя маму в щёчку, сказала я и села за стол.
Мама моя очень красивая женщина. Шикарная фигура и потрясающие волосы каштанового насыщенного цвета. Она всегда выглядит так, как будто сейчас у неё будут брать интервью. Безупречно, одним словом.
А в кого пошла я – совершенно не понимаю.
Я уселась на стул и уже взялась за вилку, когда в кухню вошёл папа. Высокий, подтянутый и жутко обаятельный мужчина. И это не только мои слова – так говорят все знакомые (а иногда и незнакомые) женщины. Да, он у меня такой!
И вот тот же вопрос – я-то в кого пошла?
Я не очень высокого роста – 165 см, волосы почему-то ярко-рыжие, глаза зеленющие с коричневой крапинкой, кожа белая, кое-где на мордахе есть веснушки. По стройности… Тоже есть заминка. Я не полная, но и не худая. Никакая. Но что про это говорить. Уж что выросло, то и выросло.
Итак, всё наше семейство в сборе. Папа, присаживаясь к столу и взяв стакан сока, посмотрел на меня и довольно грозно изрёк:
– А ты что, сегодня в универ не пойдешь?
– Это с какого перепугу не пойду-то, – с наполненным едой ртом ответила я ему.
– Да вот я смотрю на часы, у тебя уже идет первая пара, а ты ещё дома.
– Ну и чё? Я, может, пойду ко второй паре.
– Ааа, ну если так, то, конечно, можно и не спешить, – произнёс он совершенно серьёзным тоном.
Переглянувшись с мамой, мы весело хмыкнули. Да, нашу семейку надо знать! Те ещё приколисты!
Папа мой, между прочим, генеральный директор огромного холдинга, а мама – крутой дизайнер одежды, с которой работают многие Дома мод.
Вот как-то так!
Ну, а я их единственное чадо. Вообще-то мой папа очень хотел мальчика, а получилась я. Папа ещё не потерял надежду на сына, вот только мама её не особо хочет воплотить в жизнь. Я и её понимаю. Ей сейчас сорок два, она уже, возможно, даже по состоянию здоровья просто не может этого сделать. Или боится. Это ведь тоже может быть.
Зато я изо всех своих девичьих сил стараюсь быть похожей на мальчика для своего папы. Он меня научил стрелять, метать ножи, ездить на машине и моём байке. Пить и курить я тоже умею, но стараюсь эти навыки не афишировать, чтобы не шокировать маму.
Вот, как будто всё описала: и себя и своё семейство. Да, наша семья не из бедных, но и не элита этого города. Крепкие середняки, я бы так сказала. И никакого такого особенного счастья. Но вот приклеился ко мне этот ярлык – «счастливая», и всё тут!
Ну, да и ладно. Бог с ними со всеми, побуду счастливой.
Поев, я схватила приготовленные мамой бутерброды, бутылку воды, чмокнула родителей и пошла одеваться.
Уже выходя из дома, услышала, как папа уговаривал маму на какой-то очередной выход в свет. Вот люблю свою мамку за то, что она у меня не тусовщица, от слова «совсем». Не любитель она массовых мероприятий.
Перепрыгивая через ступеньки, я уже выбегала из подъезда, когда услышала традиционную фразу в свой адрес от соседки:
– О, вот и наша счастливая девочка! Уже в университет убегаешь? 
Вот так бы и заехала чем-нибудь тяжёленьким по этой слащавой мордахе! Но нельзя. Надо быть терпимой и вежливой. И, улыбаясь во все свои красивые белые зубки, я пропищала.
– Ну да, уже убегаю.
И рванула ещё быстрее, чтобы не слышать ее ответа. Подбежала к своему байку, быстро завела его, надела шлем и газанула так, что из-под колес брызнул фонтан песка.
«Фух, хорошо-то как!» – думала я, набирая обороты и несясь в сторону универа. Люблю своего малыша – так я называю мой байк. Он у меня шикарный, черный, с хорошим тюнингом, весь на хроме, блестит и переливается, как хорошо откормленный ягуар.
Подкатывая на университетский паркинг, я увидела свою единственную подругу Кэт. Да, она у меня одна. Так же, как и я у неё одна. Мы с ней ещё с детского сада дружим. А познакомились, сидя на горшках. Я ей заехала им по головушке, так как она отнимала у меня мою игрушку, а я не хотела её отдавать.
Вот так и началась наша с ней дружба. Потом была школа бок о бок, потом вот универ. Мы знаем друг о друге всё, как говорится, вплоть до трусов. У нас нет секретов друг от друга. Мы дружно решаем все свои проблемы: что по мужикам, что по жизни вообще.
Вот и сейчас, стоя уже на лестнице, она махала мне руками, призывая поторопиться. Соскочив с байка, я поторопилась к ней. Подбежав, чмокнула её, и мы понеслись на пару. Забежав в аудиторию, мы увидели странную картину – все наши сидели, как забитые по шляпку гвоздики, и была мёртвая тишина.
За кафедрой стоял мужчина и снимал свой пиджак. Особо не присматриваясь к нему, мы с подругой хотели тихонько просочиться к своему месту, но неожиданно за нашими спинами прозвучал довольно-таки приятный баритон:
– Добрый день, девушки. Может, представитесь, прежде чем сесть?
Опана, кажется мы попали!
Развернувшись, мы с Кэт застыли от увиденного.
Перед нами стоял мужчина… Я бы сказала Мужчина! С большой буквы М. Мечта каждой девушки, я б назвала это так. Высок, хорош собой, глаза, как тёмный янтарь, ямочка на левой щеке, ярко выраженные скулы, губы, в которые так и хочется впиться поцелуем, ну, или чтобы они впились в тебя… Кто ж это такой у нас появился?!
Он выжидательно смотрел на нас с Кэт.
Мы, переглянувшись, в два голоса заголосили, представляясь ему. Послушав нас с полминуты, он попросил представиться по отдельности, так как ничего не понял из нашего пения.
Ну, мы и представились. Я, естественно, не смогла не соригинальничать: назвала свое имя, фамилию, дату рождения, адрес проживания и номер своего байка. Уже хотела озвучить и номер страхового полиса, но меня остановили. Ухмыльнувшись, он сказал, что удовлетворен столь полезной информацией о своих студентах.
Плюхнувшись на свои места, мы с Кэт раскрыли свои конспекты и замерли, слушая и правда очень интересную лекцию. И даже не заметили, как она прошла.
Когда прозвенел звонок, мы вывалились из аудитории и пошаркали в сторону столовки. Вот люблю я нашу столовку! Там мне все кажется вкусным: и котлеты, и каши, и булочки, и компот. Компот особенно! Присовокупив ещё и мамину ссобойку, мы с Кэт с аппетитом обедали, естественно, запивая компотом, когда к нашему столику подвалила пара ребят, которых нам особо не хотелось видеть.
– Приветули, – сказали они и сели рядом с нами.
– Ну, приветули так приветули, – ответили мы.
– А чё такие кислые?
– Да не, уставшие скорее, чем кислые, – пробурчала я.
– Мы тут решили на квартире потусоваться. Не присоединитесь?
– Неее, у нас уже есть свои планы, – отказала им Кэт.
Мы хотели встать и уйти, когда один из них схватил Кэт за руку и дернул её назад на стул так сильно, что она чуть не упала.
– Ты что творишь, придурок?! – закричала я. – Совсем уже спятил!
На нас стали оборачиваться студенты, которые сидели неподалеку.
– Ты чё орешь, ненормальная! – сказал один из них. – Не привлекай внимание.
– Это ещё почему? Мы вас не знаем толком. С чего вы вдруг прицепились к нам? – не унималась я.
– Да ничего мы к вам не цеплялись! Просто решили пригласить на тусу, и всё.
– Не ходим мы ни на какие тусы! – крикнула Кэт и, взяв меня за руку, потянула из столовой.
Выйдя, мы бросились к туалету, забежали туда, закрыли дверь и стали прислушиваться, что там творится в коридоре, но ничего особого не услышали.
– Фу, это что сейчас было? – переглядываясь, спрашивали мы друг у другу.
– Ты их знаешь? – спросила я.
– Нет, видела только на коридоре. Даже не знаю, с какого они факультета.
– Тогда какого чёрта они к нам пристали?
– Понятия не имею, – пожала она плечами.
Постояв ещё пару минут, мы выглянули из туалета – коридор был пуст. Обрадовавшись этому обстоятельству, мы побежали на третий этаж, где с минуты на минуту должна была начаться последняя лекция. Так как она была последней, мы с Кэт продумывали план, куда бы поехать и посидеть после занятий. Ничего путного нам в голову не шло. Когда прозвенел звонок, всё ещё было неясно, где будем искать свои приключения. Схватив свои рюкзачки, мы побежали на парковку к моему байку.
На выходе из университета мы увидели компанию молодых людей, которые что-то бурно обсуждали. Пробегая мимо, я краем глаза заметила одного из парней, которые приставали к нам в столовой. Мы быстро прошли к байку, который стоял не далеко от какой-то навороченной тачки. Заведя своего «ягуара», я протянула шлем Кэт и заметила, что вся эта братия наблюдает за нами.
«Это что они такого увидели?» – подумала я, натягивая свой шлем и садясь за руль. Кэт, запрыгнув сзади, уже обхватила меня своими руками. Нажав на газ, я стартанула с визгом и, разворачиваясь, чуть не въехала в ту крутую тачку. Но, слава богу, всё обошлось.
Проезжая мимо группы парней на всех парах, мы прыснули от смеха, а ребята смотрели на нас, как на восьмое чудо света. Лихо выжимая из моего любимчика все его силы, я направилась в бар на Золотой улице. Так у нас называли улицу, где располагались самые крутые бары, рестораны, отели, караоке и всякая такая гламурная чепуха.
Возле бара мы припарковались, и я краем глаза заметила знакомую машину – ту самую, в которую мы чутка не врезались.
«Это у меня уже глюки? Она за нами приехала, что ли? А, чёрт с ней», – пронеслось у меня в голове.
Народу внутри бара было – как селёдок в бочке. Оглядываясь, мы стали искать свободный столик. Найдя, сели и заказали свои любимые салаты, я ещё взяла сок, а Кэт легкий коктейль. Нас быстро обслужил знакомый паренёк. Мы уже не раз приходили сюда, и он стал нам как родной.
Мы с Кэт лениво перебрасывались ничего не значащими фразами:
– Сегодня как-то слишком многолюдно или мне так кажется?
– Да, похоже, ты права, сегодня многовато народу пришло отдохнуть.
Оглядывая в очередной раз зал, я внезапно наткнулась на янтарный взгляд. Мужчина смотрел на нас, не отрываясь. Чуть не поперхнувшись соком, я взглянула в эти изумительные глаза – и просто выпала из реальности. Кэт что-то говорила мне, но я ничего не слышала, а когда она меня пихнула в бок, аж подскочила.
– Ты чего?!
– Нет, это ты чего? Я тебе рассказываю, а ты, как очумелая, куда-то уставилась и меня не слушаешь!
Да уж точно, очумела я от этих глаз. Вздохнув и зажмурившись, я потрясла головой, чтобы избавиться от наваждения, и повернулась к Кэт.
– Ну, что ты мне, моя старушка, излагаешь?
Но не успела она ответить, как над моим ухом раздался голос, от которого моя кожа покрылась мурашками.
– Разрешите пригласить вас на танец?
«Мамочки, это он мне?!» – мелькнуло у меня в голове.
Кэт пристально смотрела на меня и делала мне какие-то непонятные знаки.
Я подняла глаза и встретила янтарный взгляд. Моргнув, я, как сомнамбула, встала и протянула ему руку. Кэт закатила глаза и, усмехнувшись, отвернулась.
Подхватив под локоток, мой спутник повёл меня на середину танцпола. Притянул меня к себе, обхватил за талию и, наклоняясь к моему уху, прошептал:
– Ну, вот ты и попалась.
– Не поняла? К чему вы это сказали?
– А ты не поняла к чему? 
– Нет, – мотнула я головой.
– Я наблюдал за тобой, сидя в машине. И видел, как ты лихо чуть не врезалась в неё.
– Чтооооо?
Ну вот только этого мне и не хватало в моей «счастливой» жизни!
– Ну, не врезалась же, – стараясь быть вежливой, ответила я.
– Да, не врезалась, а вот лихачить на дороге тебе бы не стоило – жизнь одна, – серьёзно сказал он.
«Так, сейчас начнёт учить жизни!» – раздражённо подумала я.
Но он вдруг резко притянул меня к себе и укусил за мочку уха.
– Это тебе в наказание, – шепнул он.
По моему телу как будто прокатился электрический разряд, я резко дернулась и отстранилась от него. А он, снова притянув меня к себе и заглядывая в мои глаза, прошептал:
– Извини, если сильно укусил, не мог сдержаться.
Я не могла произнести ни слова, даже нормально дышать не могла, только тихонько сопела, как маленький барсук, упираясь носом ему в грудь. Тихонько поглаживая мою спину, он успокаивал меня. Двигаясь в танце, мы, как пламя двух свечей, то сближались друг с другом, то отдалялись. Мне уже казалось, что эта музыка не закончится никогда, как вдруг над моим ухом прозвучал его голос:
– Я бы очень хотел, чтобы эта музыка была вечной, а ты стояла рядом и держала меня за руку, как сейчас, и не отпускала её никогда.
«Стоп! Это он действительно говорит мне, что ли? Так, я сплю, и мне сейчас это всё снится, да?» – говорила я самой себе, не веря в происходящее.
А Станислав Николаевич, именно так звали нашего нового препода, а это был именно он, всё держал меня за руки и не отпускал.
Наконец-то придя в себя, я рванула в сторону нашего столика. Подходя к нему, увидела «картину маслом»: над моей Кэт стояли три амбала и пытались вытянуть её из-за стола, а она, перепуганная, стойко держалась и, как могла, отбивалась от них.
Недолго думая, я подбежала к тому приставале, что стоял ко мне спиной, и со всей дури, на какую только могла сподобиться, пнула его ногой по пятой точке. Не ожидая нападения сзади, амбал растянулся на нашем столике, с которого посыпались тарелки. Его друганы подпрыгнули и, оскалившись, обернулись в мою сторону. Увидев перед собой такую мелочь, они, что-то промычав, попытались схватить меня. Но не тут-то было! Я отпрыгнула, как мячик, и заехала ногой по колену тому, кто стоял ближе ко мне, отчего тот аж присел. Удар у меня отработан! Я что, зря почти восемь лет занималась

самообороной? Конечно, против трёх «шкафов» нам не выстоять, но я уже видела, что к нашему столику спешил Станислав и администратор с охранниками, которые очень хорошо меня знали и знали, чья я дочь.
Подбежав к нам, Станислав быстро оценил обстановку и вырубил того, кто так нахально меня пытался схватить, а затем хотел захватом взять левого, который нависал над Кэт, но ему помешал администратор и охранники. Скрутив всех троих, они вызвали милицию и увели их в кабинет к администратору. Станислав в это время бережно осматривал меня, выискивая возможные повреждения. Он крутил меня в разные стороны, осматривая то мои ноги, то руки, то мою дурную голову. Не найдя ничего устрашающего, он с облегчением выдохнул и крепко обнял меня.
Кэт во все глаза смотрела на нас и крутила пальцем возле виска, показывая мне, какая я дура. Но я это и сама знала. Можно и не показывать.
Постояв с минуту в обнимку со мной, Станислав отстранился, оплатил наш счёт, и мы все трое вышли на улицу под громкие разговоры о случившемся.
«Хоть бы не снимали всю эту сцену! Ещё не хватало родителям узнать об этом! Шуму и гаму будет столько, что меня лишат всех моих удовольствий», – думала я, подходя к своему байку. Надевая шлемы, мы с Кэт обернулись к нашему спасителю и в два голоса проорали:
– Спасибо вам огромное!
– А громче нельзя было выразить ваше «спасибо»? – спокойно поинтересовался он, открывая дверь своей машины.
Мы переглянулись и, согнувшись пополам, зашлись в истерическом смехе. Станислав, с пониманием глядя на нас, неожиданно наклонился ко мне и прошептал:
– Ты можешь оставить здесь свой байк?
Вздрогнув, я повернулась к нему.
– А как же Кэт?
– А мы её подвезём.
А моя сообразительная Кэт уже всё прекрасно поняла и направилась к машине. Мне было неловко перед ней, но я ничего не могла с собой поделать. Как загипнотизированная, я делала всё, что он мне говорил. И это меня пугало.
Мы уселись, Станислав завёл тачку и спросил адрес Кэт. Всю дорогу она пыталась мне что-то сказать. Верная моя подружка хотела меня предупредить. Да я и сама прекрасно осознавала, что будет, когда мы останемся одни. Меня потряхивало, как в лихорадке. Не знаю, блин, какие там бабочки у всех летают, – у меня лично было ощущение, что в живот положили булыжники. Мне было то жарко, то холодно, я держала руки между ног, чтобы никто не видел, как они трясутся.
Возле дома Кэт я вышла вместе с ней, чтобы проводить её до подъезда.
– Ты что будешь делать? – спросила она, обнимая меня на прощанье.
– Не знаю я! Я боюсь, если честно, – ответила я Кэт.
– Ты понимаешь, что он наш препод? И если узнают о вашей связи, то и ему и тебе придет трындец? Грубо, но верно, – взволнованно произнесла она.
– Знаю! Поэтому и не знаю, что делать. Но у меня от него всё немеет и тело покрывается мурашками.
– Ооооо, это клиника, – рассмеявшись, сказала Кэт. – Такого у тебя ещё не было, это точно. Я ж всё про тебя знаю. Ладно, влюбленная ты моя, по мере поступления инфы от него, будешь видеть, как быть, – подытожила верная подруга, поцеловав меня на прощанье.
Когда за ней закрылась дверь подъезда, я замерла в раздумьях: то ли идти к нему в машину, то ли рвануть на стоянку такси – и домой.
Станислав вывел меня из растерянности. Выйдя из машины, он подошел ко мне, обнял и зашептал на ухо:
– Ну что, мой трусливый зайчик? Ты тут стоишь уже минут десять, я наблюдаю за тобой и думаю, куда ж ты направишься.
Он что, блин, мысли умеет читать, что ли?!
– Да никуда я не рвану. Куда мне бежать-то? – сказала я, поднимая на него глаза. И замерла.
Станислав смотрел на меня с такой нежностью, что у меня перехватило дыхание. Не скажу, что у меня не было парней, уж, конечно, не девочка. Но опыта такого, как у многих, у меня не имелось. Как-то не получалось найти того, с кем мне было бы комфортно во всём. И от которого уплывала бы голова, а тело звенело от напряжения. Вот сейчас я и не знала, как себя вести с ним. Ведь на самом деле – это же мой препод. И Кэт права: если узнают, то будет нам обоим не сладко.
А Станислав смотрел на меня и ждал, что же я ему скажу. Набравшись храбрости, я высказала ему то, что волновало меня больше всего:
– Вы же понимаете, что вы мой педагог, да? 
Он ухмыльнулся и сказал:
– Ну да, понимаю. И что? 
– Как вы себе видите эту ситуацию?
– А какая здесь ситуация?
Он что, блин, издевается надо мной, что ли?!
-– Ну, если вы не видите здесь никакой ситуации, никакой проблемы, то, будьте так любезны, подвезите меня домой, – сказала я ему и, выбравшись из его объятий, пошлепала к машине.
Открыв дверцу, я забралась на сиденье. Станислав, сев за руль и не заводя машину, устало смотрел в лобовое стекло. Затем, повернув ко мне голову, он, улыбаясь, спросил:
– Ты что, обиделась?
– Нет, с чего это мне обижаться?
– Маленькая моя, – неожиданно прошептал он. – Я тебя слишком долго искал. И теперь не могу потерять. Этого не будет, понимаешь меня?
И от самих слов, и от того, как он их произнёс, у меня как будто на минуту остановилось сердце, а потом забилось так, что я думала, он услышит этот бешеный стук.
Притянув к себе, Станислав заключил меня в крепкие объятия. Я сразу же обмякла и уютно устроилась в его руках для дальнейшего разговора.
– Понимаешь, маленькая моя, когда вы с подружкой залетели в аудиторию, я повернулся к вам и просто остолбенел, увидев твои потрясающие зеленющие глаза. И вся ты такая маленькая, такая красивая… Даже не помню, как провел лекцию. Если честно, я пошёл за вами на перемене в столовую, видел всю сцену с этими недоумками. Потом сидел и ждал вас в своей машине, а потом ехал за вами до этого кафе. Ну, а дальше ты уже всё знаешь. Если тебя беспокоит, что я старше тебя, то я не такой уж и старый. Мне всего-то тридцать два.
Фууу, я об этом даже и не думала пока. Так, если ему тридцать два, а мне двадцать два, то он меня старше аж на десять лет. Ёкарный бабай! Как к этому отнесутся мои родаки, если мне придётся знакомить его с ними?
– Ты чего затихла? – спросил он меня, тихонько тормаша за плечо.   
– Да ничего. Вот, почти лежу на тебе и слушаю, – пробормотала я неожиданно для самой себя перейдя на «ты».
Захохотав, Станислав притянул меня к себе и поцеловал в лоб.
Ну блин! А в другое место, что нельзя было дотянуться, что ли?
– Меня сюда, между прочим, перевели. Но я могу уйти из университета, если тебя это тревожит, и ты боишься, – сказал он.
Но в этот момент я меньше всего уже могла думать о том, что он мой преподаватель, и что из этого может получиться. Мне уже было всё по барабану. Обняв его за шею, я притянула его голову к своему лицу и впилась в его губы, которые меня уже смущали несколько часов. Он не ожидал такого поворота событий, но не стушевался. Целовались мы минут сорок, если не больше. Мои губы уже горели огнём, а мне всё было мало, я никак не могла оторваться от него.
Станислав пересадил меня к себе на колени. Было не очень удобно, но наша страсть накалилась уже так, что я почти ничего не замечала. И уже подсознательно была настроена на связь в машине, но Станислав решил по-другому. Ссадив меня с колен, он дрожащими руками завел машину, и мы рванули в сторону, я так понимаю, его квартиры.
Но вечер пошёл не по намеченному сценарию – идиллию разрушил звонок моих родителей. Они просили меня срочно приехать домой.
Вот вам и «счастливая»! Прям, счастливей не придумаешь!
Разворачивая машину, Станислав был, конечно, в унынии, но я, как могла, его утешала. И, правду сказать, сама подспудно немного радовалась тому, что он привезёт меня домой. Как-то очень уж стремительно всё завертелось, и мне было немного страшновато.
Подъехав к моему дому, Станислав вышел из машины, открыл мне дверь и помог выйти. Ну, собственно, выйти – это громко сказано. Я скорее выползла из салона, ухватившись за его шею, и, повиснув на нём, как сарделька, уже хотела встать на ноги, но меня подхватили на руки и понесли к подъезду.
«Ох, как это хорошо и приятно!» – думала я на его руках.
Поставив меня на землю, Станислав обнял меня, прям, как в последний раз, крепко поцеловал в губы и прошептал:
– До завтра, моя малышка!
Зайдя в квартиру, я услышала довольно возбуждённый разговор родителей на кухне. А заглянув через двери и вовсе была шокирована увиденным – родители сидели за столом и пили вискарь. Мои примерные родители! Вискарь! Ночью!
– Это что происходит в моем государстве?! – крикнула я им.
Папа аж расплескал то, что наливал в бокал.
– Ты что, оглашенная, орёшь-то так? – возмущённо спросил он, промакивая слёзы вискаря, пролитые на скатерть.
– И по какому поводу напиваемся, спрашиваю я вас? – поинтересовалась я.
Мама с папой переглянулись, подняли свои бокалы и, улыбнувшись друг другу, сообщили мне прям ну очень приятную весть. Оказывается, моя мамочка подписала солидный контракт с одним известным Домом мод Парижа, и её пригласили поработать с ними.
Целуя и обнимая свою любимую маму, я была безмерна горда за неё! Она, и правда, у меня очень талантливая. И к тому же большой трудоголик. И почему я в неё не пошла?!
Тихо потягивая вискарь, мы обсуждали нашу дальнейшую жизнь. Она, конечно, должна была измениться кардинально. Папа не очень хотел отпускать маму одну в Париж. И я его хорошо понимала! Мало того, что она там будет вертеться во всех мыслимых и немыслимых вечерах, так она ж ещё и красавица у нас определенно. Посочувствовав папе, я наконец отправилась в свою комнату спать. Универ-то ещё никто не отменял.
Заваливаясь в кровать, я вспомнила свой неудавшийся (или всё-таки удавшийся?) вечер. Ох, как мне было хорошо в объятьях Станислава! А от его поцелуев у меня просто улетало сознание! А сейчас я лежу одна, и мне остается только вспоминать и сожалеть о том, что он не рядом.
Ну и вот где я, блин, «счастливая», а?
«Ой, ладно, завтра подумаю, что делать буду, а сейчас – спать», – в полудрёме подумала я и, закрыв глаза, унеслась в мир снов.
Рано встав, я метнулась на кухню, заварила себе кофе, и, стоя у окна, потягивала этот божественный напиток. И вдруг увидела, как к нашему дому подъехала уже знакомая мне машина!
Блин, он что с ума сошёл, что ли?!
Отпрыгнув от окна, я рванула в свою комнату, на ходу снимая пижамку с ёжиками (ну, люблю я животину всякую!). Залетев к себе, я лихорадочно заметалась по комнате в поиске ну хоть какой-нибудь мало-мальски пригодной одежды для себя. И услышала звонок в дверь!
Ну вот, приплыли, как я и думала! Нежданный гость!
В дверь настойчиво звонили, и я, даже толком не посмотрев на себя любимую в зеркало, понеслась к двери, мечтая только о том, чтобы мои родители не услышали всего этого тарарама. Но нет, не свезло – моя мама уже стояла возле двери и спрашивала раннего гостя, к кому же его принесло.
Не успела я сказать, что этот визитёр явился ко мне, как дверь уже была открыта. И мы с мамой уставились на два шикарных букета, которые держал в руках Станислав.
– Доброе утро, дамы! Извините за столь ранний визит. Знаю, что это не очень прилично, но у меня есть масса оправданий.
Произнеся всё это, он перешагнул порог нашей квартиры, вручая нам цветы. И в этот момент из спальни вышел мой папа в халате. И потерял дар речи!
Вот где «картина маслом»! Ну, или ситуация из серии «мы вас не ждали, а вы припёрлись».
Видя, что обстановка накаляется, я переключила внимание себя.
Подбежав к Станиславу и взяв его за руку, я представила его как нашего нового педагога-куратора (ага-ага, куратор на последнем курсе!), который знакомится с родителями своих студентов. Станислав закивал, соглашаясь с моими словами. Родители были ошеломлены и шокированы, но как воспитанные люди пригласили Станислава выпить с нами чашечку кофе. Мы все чинно зашагали на кухню.
Присев к столу, Станислав начал говорить, какая я способная студентка, как он рад что попал к нам в универ и прочее бла-бла-бла. Родители немного недоуменно переглядывались, молча слушая эту белиберду.
Наконец папа, не выдержав, кашлянул, посмотрел на меня и задал Станиславу прямой вопрос.
– Ну, молодой человек, мы выслушали достаточно от вас про нашу дочь, и даже кое-чему удивились. А теперь, может, вы нам расскажете правду? Зачем вы нас посетили в такую рань?
Станислав встал, прокашлялся и, глядя на меня, выдал:
– Я пришёл к вам сказать, что люблю вашу дочь. Да, я старше её на десять лет, я её педагог, мы мало знаем друг друга. И я хочу попросить вашего разрешения ухаживать за ней. Для дальнейших наших отношений
И сел.
Моя мама была в шоке, если не сказать больше. Да я и сама потеряла дар речи.
«Ну, не фига себе, толкнул речь! – подумала я. – Во даёт! Прям, как в дораме».
Но насладиться моментом мне не дали. Папа, постукивая пальцами об стол, молчал, а мама, улыбаясь, сказала, что она не ожидала такого поворота событий, что она тронута джентельменским подходом, но дочь у неё уже не маленькая, и сама должна принимать решения по вопросам своей личной жизни.
Да, родители у меня просто суперские!
Распрямив плечики, я с гордо поднятой головой заявила, что мы со Станиславом пойдём ко мне в комнату и там всё обсудим.
Схватив за руку, я потащила его к себе, забыв какой у меня там бардак. Открыв дверь, я втолкнула его в комнату, обернулась и ахнула.
Вот же позорище! Кровать вся перевернута, подушка валяется на полу, везде разбросаны мои вещи от трусиков до бюстье, платья вывалились из шкафа. И – ягодка на торте – моя пижама с ёжиками прямо у его ног! Ну всё, приехали, дальше поезд не идёт.
Станислав, наклонившись, поднял мою пижамку и, прижимая её к себе, с улыбкой сказал:
– Миленькая штучка!
Провалиться бы мне сейчас хоть куда-нибудь!
Но провалиться мне не дали. Подхватив меня на руки, он уселся на мою кровать и, целую в шею, зашептал:
– Ну, моя девочка, я получил одобрение твоих родителей. А сейчас я хочу услышать от тебя, что мы будем делать дальше.
Можно подумать, что он сам не знал! Конечно, любить друг друга, долго и страстно! Что мы и сделали. Старались, как можно тише, но, наверное, не очень получалось. У меня у самой от моих тихих стонов крышу сносило, а что уж говорить о Станиславе! Но, надо отдать ему должное, он не переходил черту из уважения к моим родителям.
Примерно через час мы вышли с опухшими губами и затуманенными глазами и отправились на пары.

Вот теперь я поняла значение слова «счастливая»! Да, я была самая счастливая девушка на свете! Я встретила своего родного человека, свою вторую половинку, свою родную душу! Не знаю, сколько нам предстоит быть вместе. Это жизнь, и мы не знаем, что будет завтра и что нас ждёт за поворотом. Возможно, там летит кирпич на твою несчастную голову, а, возможно, по воле судьбы он пролетит мимо. Мы только можем уповать на счастливый случай, а в целом все зависит от нашего Великого Создателя. Мы предполагаем, ОН располагает.
Вот и вся моя маленькая история. Может быть, она покажется вам неинтересной и обыденной, но простое человеческое счастье такое и есть – незаметное, непоказное, неброское, даже немного заурядное. Но я уверена, приходит оно не случайно. Все случайности не случайны, а закономерны. Важно только не пропустить эту закономерную случайность, например, понять, что встреченный вами человек – тот самый, единственный, именно вам предназначенный. Даже если он появился в вашей жизни совсем обычно, неромантично и буднично. Не пропустите его. И будет вам счастье! И будете вы счастливыми. По-своему. А только так и надо в нашей жизни…