От перемены мест слагаемых. Звонок в дверь

    Сегодня ночью, начали вылезать наружу мыслишки в виде арифметического правила: «От перемены мест слагаемых, сумма не меняется». Я аж, подскочила на постели: «Как это не меняется? Очень даже меняется и притом от того - сколько в данный момент слагаемых? Изменилось ли их количество? И, что вследствие этого может произойти?
    И конечно же, конечно, ночь - есть ночь. Спать, может особо и не хочется, но глаза уже на закате, то бишь, не желают смотреть на лист бумаги, лежащий рядом. А мыслишки-то бегут, торопятся. Выстраиваются цепочкой, чтобы лечь на белую бумажную «простыню». Но не тут-то было.
    Я решила, что пусть лучше останутся в подвешенном состоянии, а утром, если они того стоят, то  займусь ими и попробую их, так сказать положить в рот, разжевать и проглотить.
 И так, правило: «От перемены мест слагаемых, сумма…». А кто у нас слагаемый? Вот в чём вопрос.  С этого и начнём, а уж затем будем, выводить теорему, или,  нет, лучше аксиому.

«Он и Она равно Один плюс  Одна. Звонок в дверь.»

    Ужин при свечах на двоих. В камине потрескивают берёзовые поленья, пахнет свежей смолой. Тепло, уютно. Льётся тихая классическая музыка. Они так близко друг к другу. Милика́, смотрит Марку в широко раскрытые глаза и медленно, двумя пальцами руки, расстегивает пуговицу за пуговицей на его рубашке, источающей тонкий аромат свежести. А он, словно спрашивая: «И, что же дальше?» -  С нескрываемым любопытством смотрит на Милику́. Не отрывая взгляда, она осторожно, словно боясь спугнуть, просовывает руки под рубашку и, скользя руками по упругой коже, обхватывает его спину.  Медленно, по переносице, затем по губам, Милика́ опускает свой взгляд на грудь Марку, касается её губами. Его сердце сначала замерло, а потом застучало так, что вот-вот готово было выскочить.

    Марк нежно, но крепко обнял её и привлек к себе. Закрыв глаза, Милика́ прижалась ухом к груди слушала и слушала, как стучит его сердце.

    Звонок в дверь, как током пронзил сердце. Марк одернув руки, слегка оттолкнул Мелику́ от себя: «Извини, я пойду, посмотрю, кто там.»
Ничего не понимая, Милика́ стояла посреди комнаты в растерянности, а в ушах еще стучало его сердце.

    Судорожно застегивая рубаху на ходу, Он вышел в коридор, прикрыв за собой дверь. Поленья продолжали потрескивать в камине. Запах смолы смешивался с запахом его кожи и это сочетание ароматов словно окутало сознание Милики́. Она присев на кресло, закрыла глаза. Постепенно её тело становилось невесомым и она медленно начала подниматься над креслом.

    Яркий свет ослепил Милику́. Она поплыла под потолком, сквозь дверь, и вот Он любимый, желанный.
«А это кто?» - мелькнуло в её голове. В коридоре стояла молодая женщина и вопросительно смотрела на распахнутую рубаху Марка. Смутившись, Он быстро начал, застёгивать пуговицы: «Ты не один? Я помешала?» - Послышался высокий женский голос, прозвучавший так нарочито громко, что в какой-то момент Милике́ показалось, будто бы к ней лично обращены слова женщины.

    Дальше, как во сне, как в тумане. Всё смешалось, где потолок, где дверь? Слёзы медленно подкатывали к горлу: «Как так?». Свет в её глазах то вспыхивал, то гас, ничего разобрать нельзя, что происходит в коридоре. Голоса сливались в один звук, но…: «Ты не один?» - Взрывалось эхом и разбивалось о стены.

    Потолок, стены поплыли и расступились. Комната закружилась, втягивая Милику́ как в водоворот, увлекая за собой. Она не сопротивлялась, ей хотелось в этом водовороте утонуть и никогда не возвращаться. Забыть, забыться. Слёзы застилали глаза. Всё вокруг поплыло. Грудь от боли напряглась, вздрогнула словно кто-то изнутри пытался из неё вырваться. Больно, очень больно, но Милика́ всё кружилась и кружилась в этом водовороте.

    Вдруг - тишина. Ничего и никого. Только слёзы медленно стекали, обжигая щеки.
Милика́ опустилась в кресло. Тело налилось свинцом. Стало невыносимо тяжело: «Зачем я здесь? Почему я до сих пор здесь?» - Проносилось в голове.

    Неожиданно, Милика́ уловила тонкий знакомый аромат: «Где этот запах я слышала? Очень приятный запах!». «Что это?» - подумала она, ощутив горячее прикосновение нежных губ к мокрым от слёз щекам. По её телу разливалось непривычное тепло и сердце застучало вновь с какой-то необычной силой.

    Приоткрыв веки, Милика́ увидела сияющие, родные глаза любимого. 
Он присел возле кресла, положив свою голову ей на колени и произнёс: «Я тебя люблю, моя единственная!»

    Тихо играла классическая музыка. Потрескивали берёзовые поленья в камине и свечи догорали в канделябрах, уступая место первым солнечным лучам, пробивавшимся сквозь узор на гардинах.

13:54 24.01.2011