В преддверии краха. Ч 4. Во полях Бориса и Глеба

(Продолжение)

Левобережье Полоцка – «польская сторона» после первого раздела Речи Посполитой включала еще целый ряд различных «вывесок» предместной инфраструктуры.

МОНАСТЫРЬ С СЕЛЬСКИМ УКЛОНОМ

Значился еще один монастырь - наряду с бернардинским - «Klasztor Opactwa Borysa Hleba» (Борисоглебский). Составители парафиальной ведомости поместили его не на первый план, а вслед за перечнем пригородных владений, открывая страницу сельских имений. Слово «оpactwо» (аббатство) характеризовало отличительную особенность церковного заведения. Возглавляемый аббатом, кляштор располагал, в отличие от бернардинского, собственными земельными угодьями и проживавшими на них крестьянами (христианами), носившими звание «духовных». Уже в слове «Hleba» суть деревенского подворья – хлеб, глеба, земля.

В документах 1775 и 1789 годов - вся картина монастырской собственности. Во-первых, кляштор указан «в одном расположении с фольварком», что наглядно свидетельствует об ориентации на земельную ниву. Фольварк, похоже, был давним – возможно, одним из первых на полоцкой земле. Не тот ли, что в ревизии 1552 года представлен как «Борколабъ» – по имени одного из представителей корсаковского рода.

ПРАРОДИТЕЛИ – КОРСАКИ?

Связь с Корсаками непосредственная. Вот как трактуется возникновение обители: «Монастыръ Светых Борыса Глеба… надане земянъ Полоцких пановъ Корсаковъ всих». Неоспоримо. Но когда и на каких условиях?

 Корсаковский род был широко представлен на полоцкой земле, это видно из именных списков, что обобщили ревизоры. Корсаки буквально заполонили сведения - их имена наиболее часто употребляемые, наряду с княжеской ветвью Соколинских. Несколько слов о самом именитом из продолжателей рода – Боркулабе. Он упомянут в королевских посланиях XVI века, в период Ливонской войны. Властитель буквально умолял Боркулаба принять меры по удержанию междуречья, в частности Лепельского замка, и тот много сделал по обороне, за что удостоился двух домов в Лепеле.

В приложении к Полоцку можно видеть более раннюю деятельность Корсаков. На одной из страниц упоминается «городня Ивана Глебовича (с Ореховно и Прозороками), которую он «делает вместе с Забелянами» (так в тексте). «Иван Глебович» - это отец Боркулаба, полоцкий городничий, в год составления ревизии уже «небожчик» - небожитель, то есть, умер. И сыну достались и Ореховно, и Прозороки. Это населенные пункты – связующие на перекрестных путях междуречья, известны и сегодня.

А вот, кто такие «забеляне», пока точно не установлено. Ясно, что выходцы из Забелья. Но где оно находилось? Учитывая участие Боркулаба в лепельских делах, нельзя исключать, что речь о прибрежье бывшего Белого (Лепельского) озера. Возможно, «забеляне» основали Старый Изабелин – тот, что стал пристанищем для виленских монахинь-бернардинок после создания Березинской водной системы. Да и фольварк под тем же названием функционировал под Лепелем, вблизи Святого озера. Мы писали о нем, рассказывая о древнейшем путном шляхе из Полоцка в Борисов.

Не исключено, что истоки борисоглебского кляштора – более давние, в глубине веков, о которых сведений недостаточно. «Надане земянъ Полоцких» классифицировалось «на Белчыце», которая упомянута в Ипатьевской летописи под 1159 годом.

«Белчыца» - это Бельчица, южный сектор на притоке Западной Двины. Река Бельчица соединяла западнодвинскую магистраль с оконечностью «белых земель» - междуречьем, где ведущие позиции занимали «ладошняне». Вероятно, с их «верфей» уходили в плавание древние белые ладьи.

Органическая связь с краем белых озер в одинаковых памятниках религиозного культа. В Лепеле известна многовековая деревянная церквушка Святой Параскевы Пятницы. И такое же святилище знаменовало борисоглебский приход. Это подтверждается исследованием археолога Дениса Дука. Проведя раскопки, он связал святилище с  историей Ипатьевской летописи. По его данным, монастырь насчитывал не менее четырех храмов, и самый большой из них служил прибежищем полоцких повелителей, использовался «как усыпальница князей».

БЕЛЬЧИЦ НЕТ, А ЕСТЬ ГРОДНО

Пытаясь утвердиться в безошибочности толкования, я открыл наиболее авторитетное энциклопедическое издание царского времени – словарь Брокгауза и Ефрона. Да, в нем представлены борисоглебские святыни, и не одна, а бельчицкой нет. Из тех, что на территории современной Беларуси, показан «монастырь, называвшийся Коложанским, с каменной церковью, находился на правом высоком берегу р. Немана при впадении в него р. Городничанки… Первоначальное основание коложанской церкви относится к XII стол. ко времени княжения Бориса и Глеба, получивших Гродненский удел по смерти князя Всеволода Даниловича».

Возможно, что «земяне Корсаки» только содействовали сохранению обители, возникшей в древности – точно так же, как Сапеги обновили Белое. Основываясь на ревизии 1552 года, можно твердо сказать: монастырь был особо почитаем. Его поддерживали оба берега: и левый, и правый. «Петдесят» мещан Великого (центрального, замкового) посада выплачивали «копа двадцат сем грошей и пят пенезей» позема. А «местные», то есть, те, кто жил на левой стороне, в Слоботском посаде, давали в два раза больше:  «две копы и семнадцат грошей». «Во всих посадех, - писал составитель ревизии, - на землях тых же панов Корсаковъ наданых мещан деветьдесят два…» Если сопоставить с общим количеством жителей Полоцка, то это почти десятая часть всего населения.

Естественно, величавость обители воплощалась в поток дани, что истекал от прихожан. Не только полоччане возвышали борисоглебцев. Перечислялись их подданные на селе, назывались пункты сбора: «на Крупницы, Усвятичы, на Турови и в Пустыньках», и еще в ряде мест. «Тые вси люди дають на манастыр с пашъни своее всякого збожа четвертый снопъ». И даже с княжеских земель Соколинских шла помощь – кто медом, а кто «стацею», конской упряжью. Приведены также земельные наделы, купленные бывшими архимандритами монастыря – Алексеем и Иосифом.

Интересно, что непосредственно в Бельчицах, «подле монастыра», действовали только три подначальных «чоловеки». Они «заведовали» монашескими «бортями» (пчелиной пасекой) и околичными прудами (видимо, выращивали рыбу).

(Продолжение следует).

На снимке (из коллекции белорусского ученого Носевича): реконструкция Полоцкого замка (XVI век), исполненная Дарьей Кудрявцевой, школьницей - ученицей девятого класса. Под одной из веж (башен) - корсаковская городня.


26.07/25