Пушкин и Брэдбери

– А что если Татьяна будет инопланетянкой, а Онегин – роботом? – задумчиво проговорил Рэй.

И тут же схватил ручку и стал что-то энергично строчить в блокноте.

– О, за что мне это! – простонал Александр Сергеевич. – Смотри, чтобы гениальные идеи не вскружили голову, и ты не свалился со своего облака!

– А ты не язви. Сам и виноват. Я очень удобно расположился и собираюсь серьёзно заняться работой. Чего и тебе желаю. Главное, со своего не свались, – невозмутимо ответил Пушкину Брэдбери и погладил пушистые края белого облачка, на котором сидел, словно в кресле. – Хм… на чём это я остановился? Ленский… Ну Ленский тоже инопланетянин, само собой!

Пушкин так покраснел от возмущения, что казалось, из него вот-вот пойдёт пар.

– Да что же это такое! Я вызываю тебя на дуэль!

В Рэя откуда ни возьмись полетела чёрная перчатка.

– Вот за такие твои штучки мы здесь и сидим, творчество друг друга по-своему переписываем, как Босс приказал. Чтобы лучше друг друга понять, проникнуться чужой душой, помириться. Не буду я больше с тобой драться, Саш, – вздохнул Рэй. – Лучше покажи, что там у тебя получилось.

Пушкин тоже вздохнул, правда, больше с недовольством, и обмяк в своём белом облачке. Через минуту всё же выпрямил спину, вытянул руку вперёд и величаво продекламировал:

– Что в имени тебе моём?
Оно умрёт, как шум печальный,
Как скиснет Дугласа вино
Из одуванчиков прощальных…

– Что ж… Может быть, может быть… – рассеянно ответил Брэдбери, продолжая что-то строчить в блокноте.

– У Лукоморья дуб зелёный,
Златая цепь на дубе том.
Всем Дугласа отец смышлённый
Машину счастья дал тайком… – продолжал Пушкин обречённым тоном.

Рэй оторвался от рукописи и взглянул на поэта: 

– Здорово. Здорово, Саш! Продолжай. Вот про Лукоморье – вообще по мне. Туда можно и призраков, и путешествия во времени втиснуть, и марсиан!

– Ох, ох, ох, – только и ответил Александр Сергеевич. Но в воздухе появилось гусиное перо, чернильница, бумага, и поэт тоже стал что-то быстро записывать, сердито поглядывая на Рэя.

День стоял солнечный, безветренный. Иногда до резиденции ангелов доносилось то рассерженное, то вдохновлённое, то задучивое:

– Александр Сергеевич, я думаю, на острове Буяне живут вампиры…

– Давно о нём воспоминанье
Ношу в сердечной глубине, 
В долине марсианской, знанье
О лете, пойманном в вине…

– А что если отправить Дубровского в 23 век?..

– Пожарные – киборги! “Барышня-крестьянка” загадочно несжигаема! Дугласу – золотую рыбку! Как тебе, а, Рэй?