Аятская ведьма 26 гл

Содержание

1.  Лесная баня в Перегонии
2.  Море
3.  Волчьи камни
4.  Прогулки по садам
5.  Сад Берёзка, Вера и синий корунд
6.  Хитники и хрустальная кладовка
7.  Устранение конкурентов.
8.  Засада и застройщики пещеры
9.  Пи*душки, Лосиха и б*ядские откровения
10. Страсти по бане и слёзы Моря
11. Банные прелюбодеяния и ведьмины скачки
12. Садовые трагедии
13. Проходка гранатовой жилы и световоды
14. Бомжи золотоискатели — Долгие сборы на Золотой рудник
15. Ночёвка в штольне — Звери – с топором и клыками
16. Хозяева Золотой речки — Женщина в красном
17. Горбатая старуха пьёт кровь
18. Дом волчьих оборотней
19. Шестокрыл — За ведьминым золотом
20. Тайная тропа на болоте — Золотая кладовка
21. Изба бомжей на речке Кырман — Самый любимый
22. Закудыкины горы, девичьи разборки и мои блуждания
23. Прогулка в урочище Большие Каменюги
24. Поход за помидорами — Похищение контейнеров и подстава для озабоченного
25. Озабоченный вуайерист  —  Заговор на убийство
26. Все точки над И — Прощай, Море!

Глава двадцать шестая

Все точки над И — Прощай, Море!

С наступлением вечера девушки остались дежурить у домика горбатой старухи, а я отправился в Медею на разведку. Там же мне встретился «дитя оргазма своих родителей» но из-за темноты он меня не узнал, а мой удар ему в репу отключил его временную связь с внешним миром. Из трубы домика Моря как их топки паровоза валил дым, а рядом витал запах жареных пирожков. За занавеской мелькала фигура хозяйки.

Вернувшись к месту встречи, я рассказал, что дедка, я временно нейтрализовал, а Море стряпает пирожки, надеясь, что предложение Сони прогнать меня ими забудется.
Напротив эти проститутки прогнали меня на кровать Маргариты Михайловны, только я не стал мять её постель, а улёгся на сброшенный мне сверху матрац.
Скоро они спустились и сказали, чтобы я их место не занимал.
 — А вы, куда собрались, да ещё и без труселей? — спросил я.
— Мыться в прудик, мы не кабаны как ты ряхаться потным, меж нами, — ответила Соня.
Голос был уже грубым и отчуждённым, словно мы были больше не друзья. Помахивая полотенцами, они удалились в соснячок.

И тут я придумал, как посмеяться над этими лесбиянками. А что если мне снять их на видеокамеру, вот это будет огонь! Мне даже их выманивать с чердака не пришлось, они сами всё устроили как нельзя лучше своим вечерним походом на помывку, осталось установить видеокамеру в каком-нибудь углу, где бы она была незаметна. А поскольку единственным освещением у девушек были фонари, я уставил для съёмки ночной режим. И пока я этим занимался,  с помывки вернулись девушки. Не обнаружив меня внизу, они поспешили забраться по лестнице на чердак мансарды, но я опередил их включением камеры на съёмку.
— Ты что тут делаешь? — спросила Соня.
— А мне, что же прикажешь без одеяла спать, — ответил я.
— Ну, тогда забирай и проваливай.
Я забрал свой спальник и сбросил его вниз. Потом забрал рюкзак и остальные свои вещи.
— Ну, так-то будет лучше, — сказала Света.
— Чтобы вас всем повылазило, — пробурчал я и спустился вниз.

—  Спокойной ночи «дитя оргазма своих родителей», приятного пердуна! — сказала мне со смехом Соня.
Прислушиваясь к томным стонам, доносившимся сверху, я мысленно представил, что они сейчас там вытворяют.
— Еб*тесь ну ладно долго вам твари мастурбировать не придётся! — сказал я, шёпотом выстреливая руками две дули в потолок и на всякий случай закрыл люк чердака на шпингалет.
Обоссутся — постучат.
А вообще мне хотелось подпалить весь этот вертеп, да домик Маргариты Михайловны мне было жалко.

Шпингалет я открыл, как только зазвенел будильник, поставленный, на пять часов утра, представив, как они стоят над люком и жмутся, обтекая по ногам. Но они не жались, а спокойно спустились вниз и обоссались без стеснения тут же рядом у порога в травку, лукаво посматривая, как плещется моча из моего члена.
— А что одеться было в лом, кругом же люди? — спросил я, осматривая окрестные участки.
— А где ты тут видишь людей, сам-то чего тут вывалил своё распрекрасное хозяйство, люди ещё спят, а кто с утра по грядкам ползает те садовые извращенцы, — сказала небрежно Соня, ополаскивая себя из бочки ладошкой.
— Такой групповой струйки на свежем воздухе у меня ещё не было, — сказала, улыбаясь Света занимая очередь за Соней.
— Зато как начнёте срать в одно очко, то это будет предел ваших мечтаний, — сказал я грубо.
— Сержик ты, что за ночное обиделся? — спросила Света.
— Я, ты что, я же пердун, наше место у параши!
— Ты вот что ковбой забери-ка свою тетрадь, а то она слишком мозолит посторонним глаза, — в таком же грубом тоне сказала мне Соня.

— Какую тетрадь, — насторожился я.
— В крокодиловом оперении. Я ты уж ах, извини, прочитала кое-что из твоего дневника…
— А зачем ты читаешь чужие дневники? — спросил я.
— Так не оставляй на виду. Ты что же книгу потом по ним напишешь или будешь читать лекции студентам о свободном сексе на природе.
— А почему бы и нет, с нашими-то похождениями это будет бомба!
— И про секс… втроём, тоже напишешь? — спросила Соня.
— А почему я должен кого-то стесняться, ведь те, кто это прочитает сами еб*ться как кони средь бела дня!
— Ну, надеюсь, наши фамилии ты не употребишь? — спросила Света.

— А почему нет, можно ещё намекнуть на ваши адресные данные пусть соседи знают своих героев. Хотя вы так себя со мной ведёте, словно я вас лишил девственности, а не вы её потеряли где-то под мостом!
— Если ты это сделаешь, мы с тобой больше не друзья! — сказала Света.
— А прошедшая ночь разве не доказательство чтобы давно начинали на нашу дружбу. Я против вас вообще ничего не имел и тут такие перемены с чего бы это. Золотишко глазки застелило! А вообще, зачем мне обнажать вас до трусиков, оставлю ваши имена. А то, как вы еб*тесь за потолком как последние лесбиянки оставлю на вашей совести, что хотите с этим, то и делайте!  — сказал я им.
— А напротив напишем историю твоих сексуальных похождений, только ты уж извини, придётся назвать  тебя в полной степени ненасытным озабоченным еб*нишкой с фамильной приставкой – Серж Дундолин. Пусть твои приятели почитают, какой ты тут был мачо в страусиных перьях! Пошли Соня наверх, где я буду тебя любить красиво, а этот монах пусть дрочит в гордом одиночестве на цветную капусту!

— А куда это вы полезли, мы, между прочим, куда-то собираемся идти или вы всё забыли, — сказал я.
— Как ты за*бал, Серж с тобой только одни заботы, — сказала Света.
— А кто хотел извести Море или будете дожидаться, пока она вами займётся. Пирожки из вас придутся местным по вкусу, — сказал я.
Девушки как бы нехотя согласились с моими доводами и стаи собираться.
Я, видя, потому как им не хочется со мной водиться,  окончательно решил, что этих проституток надо мочить и лучше в квашеном рассоле, а после расчленить и отдать диким собакам.
А пока действовать по общему плану и прикинуться на всё согласной овцой.

Наскоро позавтракав, мы собрали с собой хавку поесть в засаде и скорым шагом отправились на слежку. Услышав сигнал электрички на станции Таватуй мы, будучи на горе Верблюд помчались бегом вниз чтобы успеть к прибывающему поезду из Нижнего Тагила на 05:56, но Море как оказалась не пришла, и я завалился спать, укрывшись маскировочным плащом. А девушки посидев, решили кинуть меня и самим подпалить Море.
— Не думаю, чтобы эта тварь побежала в такую рань на переезд, спит, поди, ещё, а всё из-за этого кабана, — сказала Соня.
— Ну, тогда устроим ей вьюшку, с утра у народа самый сон, — согласилась с ней Света.

И пока я спал, они наведались в Медею, где и подпалили дом Моря. Сделали они на своё удивление всё быстро, словно этим занимались всю сознательную жизнь. Вернулись, когда я их обоих драл во сне, мстя за прошедшую ночь.
— Спит как сурок наш ебунишка, ладно так и быть дам я ему потерзать мою пи*душку, заслужил, — сказала Соня.

Я проснулся, когда на станции громко разговаривали люди. Я сначала не понял, что случилось, а потом когда вник, то понял, что где-то в садах сгорел дом. Девушки, как ни в чём не бывало, сидели в засаде пока я выяснял, что там случилось.
— Ну что там такое спросила?  — Соня.
— Дом в Медее сгорел с хозяйкой, говорят, мол, уголёк, выскочил и женщина, угорев, сгорела заживо, —  сказал я.

 Мне, конечно, сказали, чей дом сгорел, и кто погиб в огне да я и сам догадался, что таких случайностей не бывает, но девушкам ничего не сказал.
— Может Море, — сказала Света.
— Может и Море, подождём следующую электричку, потом узнаем, всё я спать хочу, — сказал я, и улёгся, закрывшись от комаров плащом.
— Это он из-за нас всю ночь не спал бедняжка, волновался, — сказала шёпотом Соня.
— Ага, щас, спал как сурок в норе! — сказал я про себя.
Прошло несколько электричек, а Море так и не показалась, и тогда мы отправились удостовериться, а правда ли что сгорела именно Море.

В Медее на пепелище трудились пожарные инспекторы и полицейские, разбирая завалы. Тут же крутился старикан «дитя оргазма своих родителей» с приличным заплывшим глазом, второй был тоже почти такой же, но что-то видел. Вероятно, мой удар кулаком пришёлся ему между глаз, раз получился такой оттиск. Он подходил к каждому и старался заглянуть в лицо на узнавание кто это мог ему так шарахнуть по лицу прошлой ночью. Но разве понять, кто там тогда был, такая темень была, что сам чёрт не разберёт где пень, а где колода.
Из разговоров я узнал я, что погибла девушка, а её останки уже увезли в морг для осмотра.
— Сомнений нет, это Море, — сказала Соня.
— Сгорела ведьма, и чары не помогли, — сказала не менее радостно Света.

Почтив память по Морю, мы ушли в сад Таять в домик Маргариты Михайловны, где собрали свои пожитки и отправились к золотой пещере.
Когда мы шли к Большой Чёрной речке, девушки отчего-то стесняясь, отошли пописать, где договорились по кашлю третьему Соню сталкивать меня с подводного трапа в болото и топить слегами.

— А вообще нам ребята лечить нервы надо, а то вон опять поссорились из-за ерунды ну нельзя же так, — сказала Света.
— Да Сержик ты прости нас, мы же тебя любим, — подтвердила Соня.
— Я вас тоже очень люблю, вы меня тоже простите, просто мы так долго находимся в лесу, что нервы стали сдавать, — сказал я.
— А давайте, чтобы сократить путь пройдём через болото, где ходили наши ведьмы, — предложила Соня.
— Там ходить только нервы лечить от дурости, я только За! — сказал я.
— Вот у кого надо поучиться держать себя в руках, а то за последнее время мы как-то раскисли, — согласилась со мной Света
— А давайте за одно и полечимся, а то нервы у меня уже ни к чёрту хоть успокоюсь, — сказала Соня.
Я согласился, высказав, всеобщую солидарность в этом предприятии. И что дружба сплачивает товарищей.
— А потом наковыряем золотые головки на штуфах. Такие вещи можно задорого продать, — сказал я, успокаивая бдительность этих марамоек.

Когда мы подошли к переходу по тайной тропе через болотную топь, я чтобы успокоить девушек предложил для пущей страховки идти между ними. Света клюнула и пошла вперёд, а Соня стала замыкающей.
— Так я буду видеть вас рядом с собой, а не через голову, — объяснил я им.
Лишь Соня, кашлянув, многозначительно сказала Свете, чтобы та далеко от меня не отходила и держалась рядом.

Когда Соня предложила пройти по тайной ведьминой тропе через топкое болото, я спонтанно решил макнуть их обеих за их предательство у Моря в дровянике. И для вида повёлся на этот опасный переход, постоянно держа ситуацию под контролем под мышкой, где у меня висел в кобуре пистолет травматик.
Как я и предполагал, обе предательницы не могли сговориться и видеть действия их обеих, что давало мне перед ними большое преимущество. А я мог сделать с ними всё что угодно, и в этом был у них просчёт.

Второй раз Соня кашлянула, когда мы уже подходили к глубокому омуту, где чуть не упустил свою слегу и девушки запомнили это коварное место. Там ещё по кругу стояли погнившие берёзы, провалившись на дно под своей тяжестью
Вокруг нас тайга хранила своё гробовое молчание.

Оказавшись над самым глубоким местом, я сунул руку под мышку, пожаловавшись, что меня начинает грызть мошкара.  Расстегнул кобуру, я по третьему кашлю Сони покачал ногами подводные крепи, отчего они пошли ходуном.
Девушки тут же присели, сохраняя равновесие, и тот час получили по пуле в головы.

Света вскрикнув, свалилась в трясину и стала тонуть, хлебая грязную жижу. А Соня от неожиданного удара в голову рухнула лицом на тропу и забулькала ртом.

Всё-таки резиновая травматическая пуля не металлическая проникающая, но и в этом случае оглушение было такое, как если бы по голове ударили молотком. Соня сразу потеряла сознание, а Света была в сознании и таращилась на меня, погружаясь в чёрную бездну. Я чтобы она долго не мучилась притопил её слегой и, подержав под водой, протолкнул ещё ниже и вглубь.

Вдруг Соня, лёжа на трапе, подняла голову из болотной жижи и прохрипела страшным голосом. 
— Света ползи ко мне…
Меня бросило в ступор, и я застыл на месте, не зная, что предпринять глядя как она начинает двигаться в мою сторону, протягивая ко мне свою руку. Рядом с ней из зловонной топи вышли на поверхность с шипящим говорком сероводородные пузырьки с большими пузырями воздуха и нечто похожее на тяжкий стон.

Соня пыталась тянуться ко мне но, упираясь в грязь трясины руками, заваливалась в бок всё сильнее и сильнее, пока не сорвалась с болотной крепи в пузырящуюся массу. Последнее что я услышал, от неё напугало меня.
— Серж мы тебя спасли  от Моря, а ты гадина такая даже спасти меня не хочешь, ну погоди я, ты только погоди, я вот выберусь, я выберусь…

Я надавил на неё слегой, и она стала погружаться в топь не в силах сопротивляться увязнувшими руками.
— Серёжа, бл*дь… — захрипела она, давясь грязной жидкостью.
Слега упорно топила её на дно ведьминой трясины, пока не осталась её еловая четверть.

Постояв на болотной креп мне почудилось, что она начинает проваливаться, и я не долго, думая подался вперёд по невидимому трапу, еле угадывая его кручёную синусоиду.
— Дело сделано, и можно собираться, в город, — сказал я,  выбираясь на земную твердь перед золотой штольней. Поднявшись на крутой склон,  я дал себе зарок никогда больше не ходить ведьминой тропой.

А покамест до глубокой осени было ещё далеко, я приезжал сюда, отдыхал и занимался минералогическими изысканиями, обходя стороной Ведьмино болото с тайной тропинкой. 

Прощай, Море!

Аметистовую штольню или первую пещеру в одном лице как я её обозначал при жизни моих несостоявшихся убийц Светы и Сони я законсервировал до подходящего времени. А вместо деревянной двери я устроил вход под имитацию большого камня как в Золотой штольне только на поворотном штыре. И чтобы не путаться самому в своих дневниковых записях дал ей такое имя как уже устоявшееся – Золотая штольня.
Изба бомжей или Лоток так и осталась на прежнем месте вместе со своими кладовками.

Сейчас я был достаточно богат, чтобы засудить владельцев магазинов Мир  Ткани Зинчуков Николая Николаевича и его жену Флюру Борисовну сбежавших с места ДТП, где они на своём чёрном мерседесе по сговору сбили насмерть (неудобного им по старым делам) ехавшего на велосипеде моего друга. Бросивших его на дороге умирать не вызвав Скорую помощь и полицию и трусливо сбежавшие от правосудия. То, что по ним давно обливается слезами тюряга, они это знают и на все вопросы журналистов отнекиваются - память, мол, от старости отбило... А пока дело хоть и с пробуксовкой идёт к развязке в следственном комитете у Бастрыкина.

А что касается меня, так я сплю и вижу, как эти подонки, пилят сосны под перевалом Авенирыч у реки Колыма, вырабатывая норму до трёх кубометров. Это практически 20 здоровенных сосен. Что практически нереально. При этом срубить все сучья и распилить на брёвна и всё это на двоих. Инструменты: топор и двуручная пила и без рукавиц. Если они не выработают норму то не получат пайку урезанную в два раза. А после их заберёт конвой и повезёт в лагерь спать на голых досках, на нарах. Утром так же история и так долгих, семь лет с понижением в правах и без права выхода на проживание за границы Колымского края до пяти лет. Тайга закон - медведь прокурор.

Золотой рудник давно был, признал недействующим, но к нему постоянно наведывались Масковецкие и компания. Мало того они стали обшаривать окрестности и я опасаясь что они могут добраться до избы Лоток решил навсегда закрыть им сюда дорогу взорвав их машины там же возле рудника. Конечно, они очень перепугались и, теряясь в догадках, решили, что с этим районом пора завязывать и что сгоревшие машины это только лёгкое предупреждение. И оправились на Адуй место проверенное временем как относительно безопасное.
И вот однажды спустя три года у меня в квартире зазвонил домашний телефон без определителя номера.
— Алло я слушаю? — я снял трубку, но не стал ничего говорить, а только постучал по трубке авторучкой, вызывая звонившего первым подать голос. Это была моя манера узнать, кто может мне звонить и захочется ли мне с ним говорить.
— Серж не стучи это Море, — услышал я знакомый голос сквозь посторонний шум, в котором угадывалось плескание и шум набегающей волны.

— Море?..
Я сидел и не верил своим ушам, Море жива!
— Ты где, откуда, да и ты ли это! Ну-ка скажи, какого цвета у тебя рюмка?
— Серёжа той медовой рюмки давно нет, я её сдала в стеклотару.
И она рассказала, что мои любовницы Света и Соня пока я спал на станции, из ревности запалили её домик в Медее да просчитались. Они-то думали, что я сгорю в нём заживо, а я выбралась по подземному ходу и убежала, а вместо себя подложила местную соседку-пьянчужку, ну вот такая вот я ведьма-тварь…
— Ты сейчас где?
— Я так далеко, что ты даже представить не сможешь где я. И я думаю, что ты меня больше никогда не увидишь, а я тебя никогда не забуду. И качнутся бессмысленной высью…

— Ты где?..
— Я там, где и море, и небо другие, и я другая не похожая на прежнее Море, я там, где вместо ковшика четыре звезды, две большие и две одна меньше другой — Southern Cross, прощай дорогой, —  сказала Море.
— Марина постой, подожди!
— Море слышишь, шипит пеной… рядом мальчик Марин так похожий на тебя.
Раздались гудки. Австралия была далеко.

Где-то в душе сожалея о том, что здесь произошло, я в свои напарники на изыскания уже никого не брал. Ну, разве что жену Ольгу Каземировну ту самую женщину в красном поменяв её не звучащую фамилию на свою вторую фамилию с апломбом. И конечно ни одна вылазка на природу не обходилась  без нашего кобеля западносибирской лайки Маню. Названного женой почему-то в честь некого Манюэля Борелли кто он такой я узнал, позднее посмотрев, старый французский фильм Искатели приключений. Все женщины прогрессивного мира, что и не мудрено были влюблены в пилота с харизмой Аллена Делона, что я подумал – бывают же такие красивые мужики! Не то, что я какой-то писатель да ещё аквариумист.

В окрестностях посёлка Аять я всё ей рассказал и показал, но о штольнях  с самоцветными камнями и золотыми жилами на стенах помалкивал. Справедливо полагая, что сегодня у нас любовь, а завтра повянет вся морковь.

На основе наших ПВД она стала писать статьи о природе и посылать их в журналы, подписываясь Ольгой Владимировной Поповой. Я возражать не стал, пусть делает, что хочет ведь я тоже в начале писательской карьеры подписывался Серж де Конте, а потом подумал и вернулся к своим прежним инициалам С. Д.

Иногда мы брали с собой рыжую кошку Масилину ужасную трусиху и поэтому, гуляя, надевали ей на шею ошейник вместо шлейки, из которой она постоянно выскальзывала как сопля.
.
И бесконечное редактирование... до the x hour!
.
Ворд без абзацев 320 стр.
.
Конец рОмана. 19.10.2024 г. — 26.07.25 г.
.
Виртуальная книга в Ридеро 330 стр.
.
Фото: созвездие Southern Cross