На воре шапка горит

 
Имею пристрастие к цифрам. Будь-то цифры, обозначающие расстояния, то ли — площадь, то ли — количество чего-нибудь. Не говоря уже о деньгах. Но в этом мой интерес типичен. Покажите мне того, кто начнёт отнекиваться, мол, нет, мы выше этого интереса. Выше-ниже, опять же, всё то же — говорим о цифрах. Этот нездоровый интерес (опять же, исключая деньги) по мнению некоторых, лично мне помогает с определением местонахождения и оценкой того или иного объекта. По-моему, вполне себе объяснимо и понятно. Все эти знания легко уживаются в моём, непомутнённом пока ещё сознании, комфортно соседствуя со знаниями других общих построений, как соседи в коммунальной густонаселённой квартире.

В порядке здоровой и конструктивной дискуссии о необходимости этих элементарных знаний берусь утверждать, что они имеют и прикладное значение. Такие цифры, скажем, как расстояние от Земли до Солнца или до Луны, или, смешно сказать, — количества волос на голове человека (знаю, но не выдам, дабы не вызвать примитивную зависть у безволосых), да и ещё многих других можно не запоминать и не интересоваться ими. Но если, к примеру, из шести соток (шестисот квадратных метров) вашей земли сосед по приусадебному участку с умыслом или по ложной, якобы, невнимательности, ставя забор, отхватит  у вас парочку квадратных метров, то тут ваш интерес к цифрам проявится вполне себе заинтересованно, вплоть, до мордобоя. А как насчёт, скажем, ста граммов вырезки на весах, которые продавец по невнимательности не довесил, а деньги взял с их учётом? Ага, то-то. Так что знание цифр, мои дорогие, это то, что продлевает нашу жизнь, а в приведенных примерах соответственно: предохраняет от синяка под глазом или сберегает наши денежки. Убедил? Как хотите. А мне лишнего не надо.

Продолжаю свою навязчивую мысль. Сравнивая, например, площадь России и США в гектарах ли, в сотках ли, в квадратных километрах или, извиняюсь, даже в парсеках, что в адекватном понимании адекватным не является, приходишь к одному и тому же выводу: 2:1 в пользу России. С некоторой натяжкой, но в общем — наглядно. Это успокаивает и кое-кому придаёт уверенность в своей правоте... О чём это я? Как всегда, сбился с мысли от того, что с набором высоты закружилась голова и меня занесло "не в ту степь". Ах да. Вспомнил. Мне бы о шапке, а я увлёкся сравнениями...

Итак, заехал я по случаю в парк — Голден Гейт (Golden Gate), что на Калифорнийщине в городе Сан-Франциско, в тех самых Штатах, которые я только что сравнивал по площади с Россией. Получается, что сравнивал не зря. И, чтобы добить цифрами кое-кого окончательно, хотя и не имея перед собой такой задачи, сообщу, что площадь этого замечательного рукотворного парка, открывшегося ещё в девятнадцатом веке — аж 410 гектаров. Поддаваясь навязчивой одержимости, позволю себе заметить, что в этом случае сравнение площадей "американца" — Голден Гейт парка и "русского" — грандиозного парка имени Максима Горького в Москве, приобретает обратный счёт, теперь уже 2:1 в пользу "американца". Безотносительность справочных данных новоявленного “футбольного комментатора” приведена лишь для того, чтобы похитить ваше, уважаемый читатель, время. Лишь только этим я смогу хоть как-то компенсировать то похищение, которому я подвергся. Неужели я подхожу к тому, чтобы, наконец, рассказать вам то, что хотел? Похоже на это.

Проголодавшись и заранее купив мои любимые жареные пирожки с яйцом и луком, запарковал машину и комфортно расположился за столом, присев на скамейку, чтобы восполнить растраченный запас калорий и заодно почитать любимую городскую газету. Стоял солнечный тёплый безветренный денёк. Место моей "посадки" было прекрасное: тишина, покой, много деревьев, разнообразной буйнорастущей зелени и самое главное рядом — красивейшее озеро, — так называемое, Северное озеро (North lake), — одно из пяти больших озёр на территории парка. Когда говорят — жизнь прекрасна, то имеют ввиду, в том числе, пребывание в таком состоянии гармонии покоя,  в котором пребывал и я.

Из шести купленных пирожков с превеликим удовольствием употребил три. Оставшиеся три пирожка лежат в прозрачном пластиковом пакете рядом на столе. Сижу, стало быть, читаю газету. Спиной к озеру и солнечным лучам. Денёк — что надо! Спешить некуда и незачем. Пенсионный возраст подкрался незаметно, незадолго до этого, как тот ... капец. Скажем так, во избежание употребления табуированной лексики, которой в данном случае не остаётся места среди такого роскошества окружающей флоры. Где хочется быть чище самому и находится в согласии с Антоном Павловичем Чеховым  по поводу его утверждения, что "в человеке должно быть все прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли". Кто бы возражал?!

Стало быть, — сижу, читаю. Вдруг, проходящая мимо американка мне кричит: "Эй, мистер!". Отрываю взгляд от газеты и смотрю на неё. Но не долго, потому что чувствую лёгкое прикосновение сзади. Оборачиваюсь и вижу обнюхивающего меня енота. А женщина, заметившая енота подле меня решила своим криком привлечь к нему моё внимание. А я-то думал... Мне уже не до неё — я общаюсь с енотом. С опаской, надо сказать. Что у него на уме? Дикий зверёк всё-таки.

Вспоминаю, как моей маме когда-то в городе попался один такой, взрослый и большой, перегородивший ей дорогу. Она попыталась пройти мимо, "шикнула" на него и притопнула. Не тут-то было. Он принял бойцовскую стойку, открыл пасть и с шумом на выдохе оскалил острые зубы. Кое-как она обошла его стороной. В том месте их было много. На окраине города в зелёной зоне они селились группами, а с наступлением темноты появлялись и проверяли помоечные контейнеры, ища чем бы поживиться.

"Мой" енотик был не такой. Не очень крупный. Молодой ещё. Возраста младших классов средней школы. Он обошёл меня, подойдя к пакету с пирожками, лежащим на столе. Его взгляд медленно и с опаской блуждал между мной и дразнящим пахнущим пакетом. В его взгляде я уловил мольбу и страдание изголодавшегося странника. Он весь, в моём видении был каким-то жалким попрошайкой. Поколебавшись, я взял один из пирожков, разломил его пополам и сочувственно протянул своему нежданному другу. Завладев снедью, енотик в мгновение ока скрылся в приозёрных кустах. И спасибо не сказал. Американка, наблюдая это, широко улыбнулась и радостно воскликнула: "Счастливый день!", что, я думаю, относилось к еноту. Счастливый день был для него. А я лишился половины пирожка, на которую у меня были свои виды. Но что поделаешь? Всё-таки я преодолел мелочную жадность и возвысился над своим эгоизмом. Я был доволен собой. А это главное. И малыша заодно поддержал в его бедственном положении.

Если кто-то думает, что это конец истории, то тот ошибается. Самое место процитировать Уильяма Шекспира, сказавшего: "Нет повести печальнее на свете...". Конечно, я драматично гиперболизирую. Но слушайте дальше. Не перебивайте и без того, надломленного произошедшим субъекта, — меня то есть.

Продолжаю дальше сидеть на лавочке, не меняя диспозицию и читая свою газету. И тут... Не успел я даже глазом моргнуть, выскакивает из-за спины тот же проказник, но уже не спросясь, очень даже стремительно и дерзко хватает пакет с оставшимися пирожками и пытается улизнуть. Моей реакции я иногда завидую сам. Успеваю вцепиться в пакет, но куда там. У него всё-таки было преимущество во внезапности. И откуда взялся этот силовой напор?! Ему всё же удаётся преодолеть мои жалкие потуги и он с пакетом молнией скрывается в тех же непроходимых кустах у озера. Вот так вот. Но всё же, в пылу борьбы он выронил по ходу один пирожок и ту, надломленную мною до этого половинку. Сижу я, смотрю на это безобразие и пребываю в шоке от этого сверхнахальства. Куда девалась его прежняя скромность?! Видимо, пирожки пришлись ему даже очень по вкусу.

А я пошёл пройтись, огибая озеро по узкой пешеходной дорожке. Проходя мимо того места, где лежали на земле оброненные пирожки, замечаю только одну половинку. Понятно, куда подевался целый. Через какое-то время и её не стало. Значит, как сказала та американка, день для енота-воришки выдался действительно счастливый. Улов — что надо.

Принимая на веру высказывание "На воре шапка горит", в следующее своё посещение Северного озера, захвачу с собой шапку для воришки, дабы возместить то, что на нём сгорело, проявляя человеческое великодушие, и натяну ему её темпераментно по самые бесстыжие глаза. Хотел было раскошелиться на новую шапку, но подумав, ради пущей справедливости решил ограничиться поношенной. Он мне и так должен 10 долларов — стоимость двух с половиной украденных пирожков. Прощу ему половину пирожка, который схарчил добровольно от сострадания к братьям нашим меньшим, каковым я его считал до этого примитивного "хапка".

Не забыть бы ещё “перетереть” (использую  воровской жаргон) со “смотрящим” Северного озера — авторитетным Койотом, и высказать ему своё недовольство по поводу случившегося. Пусть он по-своему накажет разнузданного малолетку. Пусть он примет надлежащие меры. Ведь это не по закону — тащить у своих! А иначе, я обращусь к главному в законе — Бизону, — тонной громадине, пребывающему в здравии и благоденствии, дай ему Бог здоровья. Окружённому своими, такими же братьями по разуму, медленно всегда жующему в соседнем вольере. Тогда посмотрим. Но лучше до этого не доводить — себе дороже. И уж, кто-кто, а Койот-то знает чем это всё может кончится. А то, совсем распустились...

Что там енот?! Какой-то там, — мелкий "голубой воришка". Вы лучше послушайте правдивую историю, которую мне довелось услышать или, поддавшись настроению этого эпизода "из жизни отдыхающих" — своровать. В отличие от примитивного зверька, который только украл, я с вами этим под конец поделюсь, проявляя собственное моральное превосходство. Итак, сама история. Она мне показалась довольно забавной. Поэтому и делюсь. Иначе бы, как тот енот, не стал...

Шестилетняя финская девочка Хельга Хилтунен перед Рождеством написала Богу письмо с просьбой подарить ей 100 марок. В Финдляндии письма с неправильным адресом имеет право вскрывать только президент республики. Так письмо, адресованное "господину Богу" было прочитано Урхо Калева Кекконеном, успешно правившим страной с 1958 по 1982 год. Кекконен решил выполнить просьбу девочки, однако подумал, что такому маленькому ребенку достаточно и 50 марок. Он распорядился завезти ей деньги и письмо “от Бога” на своей машине.

Вскоре в канцелярию вновь пришло письмо от Хельги. Она писала, что на остановившуюся возле её дома машину господина президента глазела вся улица. Девочка также просила Бога больше не передавать никому деньги через президента, потому что он украл половину.