Про великого полководца Ватутина

  Похоже, полководческий [дар] метод Н. Ф. Ватутина включал в се-
бя следование двум важным правилам: 1) при проведении крупной
операции, задействующей несколько фронтов, стараться побольше
"припахать" соседей и 2) начать пораньше просить у Ставки резервы
-- пока их не растащили конкурирующие фронты. Казаков про это так
вот прямо не говорит, но догадаться по его тексту можно. (см.: 
Казаков М. И. "Над картой былых сражений", М., "Воениздат", 1965.)
  Вообще, мемуары Казакова (во всяком случае их первое издание,
украсившее мою библиотеку) отличаются повышенным уровнем выноса
мусора из избы, чем несколько диссонируют с остальным советским
мемуарным массивом по ВОВ.


                *  *  *

  Подробнее про Николая Фёдоровича Ватутина (1901-1944).
  Из крестьян-середняков. В Гражданскую войну отсиживался, пока
не призвали в РККА в апреле 1920 года. Чуть-чуть успел повое-
вать. Служить в армии Ватутину понравилось (может, потому что
пошёл по штабной линии: меня в своё время тоже манил уют штабов,
но посылали в грязь).
  Ватутин был толстячок. Почти не пил, но это от того, что он
страдал язвой желудка.
  Много учился по военной линии: закончил и академию им. Фрун-
зе, и академию Генштаба. Всегда был отличником боевой и полити-
ческой подготовки ("умеренность и аккуратность") и, кстати,
отличался хорошим почерком (признак прилежности).
  Подшустривал по партийной линии: с 1928 года всегда числился
то в том, то в другом партийном бюро.
  На существенной части своей жизненной дистанции он был "чело-
веком Жукова": работал под чутким руководством Георгия Констан-
тиныча, а это настораживает. Если ты не принимаешь жизненных и
профессиональных установок своего начальника, ты вряд ли будешь
ему мил. Говорят, у Ватутина получились высоковатые потери при
взятии Киева. Вот это -- по-жуковски.
  Кстати, это ведь именно на ватутинском, Юго-Западном фронте
в феврале 1943 года под Харьковом имел место отвратительный ка-
зус с посылкой в атаки только что набранного пополнения из мест-
ных, которое даже не успели ещё переодеть в солдатскую униформу,
не говоря уже о прочем.
  Ватутин отличался феноменальной памятью, что в условиях недо-
развитости советских технологий штабной работы был немалым плю-
сом и очень способствовало служебному росту: пока другие вспо-
минали, куда делась та или иная дивизия, Ватутин уже выдавал
правильный ответ. (Кстати, у меня есть подозрение, что хорошая
память развивается в ущерб креативной способности.)
  Числится в особо одарённых, но за войну ни разу не Герой Совет-
ского Союза (звезду "Героя" получил лишь в... 1967 году). Может,
у Сталина попросту не доходили руки. Или же он что-то про Ватути-
на ЗНАЛ.
  Немцы якобы называли Ватутина аж гроссмейстером. Позвольте, ка-
кие немцы, в каком контексте? Может, у Ватутина и были повышенные
комбинаторные способности, но разглядеть их в неразберихе военных
событий и всяких случайностей наверняка было проблематично. Да-
лее, гроссмейстер -- это, скажем так, мастер формального мышле-
ния. То есть уж точно не креативщик, а Красной Армии КАТАСТРОФИ-
ЧЕСКИ не хватало именно креатива. Причём креатива радикального, а
не выгадываний в мелочах.
  Как и другие выдающиеся советские полководцы, Ватутин заблистал
не сразу, а лишь после того, как англо-американцы несколько под-
выбомбили Германию и немцы оказались в условиях дефицита ВСЕГО, а
СССР, наоборот, стал обильнее получать от союзников 4% своих за-
трат на войну. В 1941-1942 гг. Ватутин ещё "учился воевать" (в
академиях ему явно чего-то не додали). Правда, Воронежский фронт
под его руководством более-менее выстоял летом 1942 года, но соль
в том, что главное направление немецкого удара проходило мимо.
  В "гроссмейстерстве" Ватутина очень сильно заставляют сомне-
ваться обстоятельства его смертельного ранения: охрана "гроссмей-
стера" поехала по одной дороге, а он сам -- по другой. И это на
местности, население которой с какого-то рожна [а всё же с како-
го?] очень сочувствовало Украинской повстанческой армии. В авто-
мобиле Ватутина не оказалось припасено ни ручного пулемёта, ни
ящичка с гранатами. О дымовых шашках я уже и не говорю, хотя сам
бы всунул туда и малокалиберный миномёт [консервы, спальники,
аптечку и т. п.]. На этот счёт Генштабу даже следовало выпустить
инструкцию, но Ватутин в свою бытность генштабистом данный момент
упустил.
  Выдающийся полководец был ранен в... эээ... ягодицу. Но с выхо-
дом пули через бедро, ладно. Впрочем, пуля -- дура. Ватутина опе-
рировали и лечили лучшие хирурги РККА, но у него почему-то случи-
лась газовая гангрена, несмотря на применение пенициллина. Может,
пенициллин был неправильный. Или всё же не удержались от исполь-
зования и мази Вишневского.
  Раз Ватутина не добили на поле боя, значит, оно осталось за на-
шими, за пассажирами двух легковых автомобилей. Надо думать, на-
падавших было всего ничего. В подробностях ранения и смерти Вату-
тина почему-то темнят, а надо ж, наоборот, разбирать их -- и кор-
ректировать упомянутую мной [несуществующую] инструкцию Генштаба
по перемещениям высокого начальства в прифронтовой зоне. Ну, мо-
жет, потому и темнят, что инструкция должна оставаться секретной,
ладно. Но говорили бы о засекреченности прямо, а не врали народу
ещё и про это.
  Выдающиеся советские полководцы дружно нахваливали Ватутина, но
это не только потому, что он рано выбыл из гонки за должностью
министра обороны (= перестал быть конкурентом), но и потому сами
они были приблизительно такие же, поэтому любая критика его отно-
силась бы и к ним тоже. Вдобавок родной партии для пропагандонст-
ва позарез требовался ПОЗИТИВ.
  Насколько я понял, никакие "секреты мастерства" у Ватутина вы-
явить не удалось. Слово "удачливый" к нему тоже не очень подходит:
помереть в 43 года в страшных муках [и даже "Героя" за это не по-
лучить] -- не то, о чём мечтается с детства. И быстрое вознесение
Ватутина обусловливалось не столько его супер-памятью, прилежани-
ем и верностью партии, сколько тем, что Сталин поотстрелял ста-
рый комсостав. Можно сказать, что наверх Ватутин двигался по кос-
тям товарищей.
  Чисто на прилежании (на следовании тому, чему учили в академии
Генштаба) в великие полководцы не выбьешься, потому что, во-пер-
вых, учили не вполне тому, чему надо (если случилась катастрофа
1941-1942 гг., то просто приходится так считать), а во-вторых, на
делание всего рекомендованного и вроде бы правильного элементарно
не хватит времени. Надо как-то расставлять приоритеты, чем-то
пренебрегать -- и вот в этом-то и может состоять рецепт успеха.
Иное дело, что рецепт может быть такой, что оглашать его непри-
лично и опасно: скажем, такое-то направление деятельности ты счи-
таешь полной чепухой, поэтому лишь бурно имитируешь его, чтобы не
цеплялось начальство.
  И заметим, что шибко оригинальничать ни один командующий фрон-
том не имел возможности, потому что...
    - на всех фронтах солдаты, вооружения и т. п. были приблизи-
      тельно одинаковые;
    - уставы были для всех одни и те же;
    - требовательная Ставка (= Сталин, Жуков), корректировавшая и
      утверждавшая (а иногда и присылавшая готовые) планы опера-
      ций, была для всех одна и та же.

  Но у органов политической пропаганды в СССР были свои задачи,
свои потребности. Стране требовались герои -- яркие сильные само-
стоятельные личности -- и "ретушь" применялась вовсю.
  Сталин в 1941 г. как бы ставил на "молодых" типа Ватутина (да и
Жукова, 1896-1974): они ведь считаются более шустрыми, более обу-
чаемыми, более сообразительными. Что из этого получилось -- не
приведи Господь снова. Наверное, соль не в возрасте, а в чём-то
другом. Гитлер со своими старопёрами был вполне успешен, пока
хватало ресурсов и пока в войну не вступили США. В качестве при-
мера нацистских "старых орлов" можно указать а хоть бы и графа
Гиацинта Штрахвица фон Грос-Цаухе унд Каминец (1893-1968) --
самого успешного танкового военачальника Второй Мировой, бывшего
по состоянию на 22.06.1941 всего лишь стареньким бесперспективным
майором (в 48-то лет!), вернувшимся в войска из запаса, и дослу-
жившегося на Восточном фронте до генерал-лейтенанта.
  Некоторые другие выдающиеся старопёры Гитлера:
    Гюнтер фон Клюге (1882-1944)
    Вальтер Модель (1891-1945)
    Эвальд фон Клейст (1881-1954)
    Генц Вильгельм Гудериан (1888-1954)
    Эрвин Роммель (1891-1944)