Толковище Гения и его Души

- Скажи мне, Друг ты мне?
- Конечно, Брат мой, Дементием тебя зовут, а ведь Друг не может не быть Братом? или бывает Иуды, так ведь они же люди, и им надо сочувствовать, что они Иуды и понимать, что Иуда - это клеймо на лбу и как бы он ни старался, он все равно украдет и солжет близкому, да еще и убить может, на то он Иуда и не важно Иуда Брат или Друг - он и есть Иуда, который получает удовольствие от боли другого, некий такой сок грейпфрута, как сейчас помню, как Иуда ел Грейпфрукты на краденные и Мамы деньги и при том звонил жене и спрашивал, а сколько купить, ведь деньги, на которые он покупал были краденные.
- Скажи, Георгий, - а правда ли, что больнее боли, сильнее страха смерти, есть гениальность?
- Да, Дементий, так то оно и есть, точно, незаразная эта болезнь быть гением, потому как гениев немного, но они все приговорены, приговорённым отреченьем от забот людских.
- Иначе, хочешь ты сказать, что гением быть, одиночество воистину, до страшного ломания костей, познать, при том боль дичайшая, видеть то, что скрыто.
- Да видеть то, что скрыто от глаз других и предавать значенье иль скрывать там, где есть от жизни тех простых людей, отлученье?
- Да, Джордж, сегодня и всегда мы правим души, иногда ведь находим, а Бог говорит - помоги поправь, либо изменил ты хоть одного человека, жизнь не напрасно прожил.
- Друг другу, любимому, подарив ему подарки и подарки те, могут нематериальны, а слово или улыбка или иногда понимание гения, а как гения понять? ну ведь то, как бежит Мустанг по Тексасу, а ты его должен оседлать, а ведь догнать его ладно и ты бросаешь ласо, а ласо тоже падает только тогда, когда Богу угодно и вот Мустанг через месяц из свободного созданного Богом становится оседланным, но ведь это не для гениев, гения оседлать нельзя.

- Георгий, Джордж, что случилось?
- Нет, нет, ничего не изменилось…
- Мне знак подали, что любят, ждут, надеются и отношения с тобой не рвут. Ревут и плачут и ждут и не иначе и верят в то, что ты сильнее всех алмазов, сильнее мира, сильней разлук, сильней болезней, и от того, ты одинок, впрочем, как и я ведь братья мы - Друзья, но не от Иуды, от Бога, простуды нам от Иуды не видать, он же гад такой, приговорил ко смерти, родную Мать и продал брата за гроши, чтобы потешить гнильё своей души.
- Но, сентиментальность по нему, моя не плачет, он много горя совершил, и пьет он горькую, запил он водки горя моря, но мы избавится от Демона скоро сможем, Господь поможет, в Божьих силах это.
- Ты слышишь колесницу, едет та на обручах, а в обручах большие и метровые шипы, которые воткнутся в Демона, поволокут его прям в преисподню, там поджарят на костре, и пепела там не будет ведь Демон это не Людина, а пух, воздух, накрахмаленный дерьмом.
- Да, вижу, лошадь в мыле, вся защищена от жара, специальным жиром намазана её спина, чтобы не сгорела, не обожглась… там же рядом сатана.

- А Бог пока молчит и знаки мне велит его запоминать, сказал, что мне дана невиданная сила, что могу я всё.
- Могу сказать дождю - иди, и солнце попросить на время выйти показать кусочек неба голубого, такого Бог сказал, что не давал он никому, пока есть люди на Планете, и дети, дети - тому есть подтвержденье. Их глаза, ты обрати вниманье чрез их глаза, он о себе дает напоминанье, ты радуешься, как ребенок вместе с тем дитем, дите так радо, что мама папа и родня - всё ему фигня.

- Что дети стаями вокруг меня, глаза в глаза, мы говорим, они ж все вьются и почему-то  доверяют мне, как будто я - не человек, давно об этом знаю, а дерево живое, чего не понимаю, а вместо рук моих всё ветки, на них есть плоды, цветы и даже запахи идут, клубникой пахну, земляникой.
- Джордж, не знаю я, не ведаю физической я, боли, и если надо оживляю тех, кого люблю, за что же мне такое?

- Дементий, порой прогноз мой неутешен, но взвесив силы на весах Любви, рублю я ветки лиха на крови, меняю ритмы жизни, и делаю счастливыми их жизни.
- Ты гений, право, Дементий, - воздел же руки к небу Джордж, сказав спасибо Богу, что брата дал такого.
- Ты тоже, ты зеркало меня, моя Душа, они трепещут, видишь, лежат уже и ждут того, что уготовил Бог им - им не под силу противостоять, лишь мучаться мильоны лет в аду расплавленном, асфальте, грейпфрукты есть в асфальте не удастся, а лишь от той жары спасаться.

- Нет, нет, Георгий, заслуги в этом нет моей, живу я будто золотом расшитый «добрейший странник средь людей», в хорошем смысле, для других, себе бы мне кровать ровнее, где поспать, поесть, тебя увидеть и тронуть глазом свою честь, достоинства оглядок, чтоб справедливость не спала, мне ж ничего взамен любви не надо, хотя бы слово - оно и есть моя услада, дороже мира, жизни… а может так и надо.

- Дементий, я брошен был вчера, сегодня, мне, мой Бог идею подарил и вдохновил и сказал мне, что жив я, то, что есть и обратились люди, как к живому, может так и есть, чего не знаю я, а может призрак всё-таки, не человек я, с Марса, марсианин - я.
- Но я же гений, -  ты сказал, ну это же для гениев никак и не скандал, а одиночество мое условно… словно 2 вишни молчаливые висят и они молчат, пока их не съедят.

- Я вспомнил, как только я родился, я был всегда один, мне общество претило, книжки я читал, романтика, любовь и философия во мне светила.
- Потом опять один, сторонкой я держался, лишь был на свете человек, который рядом оказался, любви которого слов я не дождался, жду…. да и зачем слова, хотя слова порою счастьем жизнь покроют покрывалом, уютным, добрым тем началом.

- Но не достоин я слов и самой Любви, ведь одиночество в моей крови.
- Прости меня мой друг и Брат, я тебя люблю, - сказал Георгий, склонил он голову и убрал глаза и ничего он боле не сказал.

- Спасибо друг и Брат мой, когда я первую открытку с Днём рождения себе писал, тогда я и создал того, что называет гений - пьедестал, мне было невдомек, что если я пишу себе открытку, значит уже тогда я - одинок.
- а тот, ну монумент пророка, способного от Бога сил, -  менять погоды, и равновесие и даже смерть неведома, а жизнь живу иль не живу, пока не знаю, я над подарком размышляю, и есть ли я, а может нет меня всё это сон, не наяву.
- И знаю лишь одно на свете есть один лишь человек, а может заблуждаюсь я, ведь человеческое не чуждо мне, грехи томят меня, я каюсь, они же не уходят и говорит Господь я тебя простил, я ж вижу нет у у тебя сил, я ж не могу могу простить тебе вот это, наперекор я Богу в этом плане, который знает, что жив я, что живу, что думаю о нём, как он о мне и это Джордж - не сон, мы не во сне.
- А про мечты я промолчу, иначе мне пора идти туда, где нирвана поживает, я ей скажу, что слёзы лил, я,  понапрасну, счастливее меня на свете нету человека, тому трильонные есть знаки и приметы.
- Такие ж у того, которого люблю, его - её я вечностью своей благословлю… любовью постелю постель, укрою словами спаси её ты Бог и торжество оставь нам быть самим собою, вернуться к счастию тому, которое создал для нас, вкусную всю нашу жизнь - такую, мечтать об этом ногим даже не под силу, а мы имели от тебя Господь и от того, спасибо тебе Господи - всегда. Тому твердят счастливые дни, часы, года и я верю в то, что ты не оставишь это и все поправишь.



СаШа ШНЕЕРСОН
26 Июля 2025 года