Полуостров. Главы 4-5

Глава 4.
- Как ты понимаешь, все это не бесплатно, - произнёс я над ухом Коновалова, пока тот расшнуровывал кроссовки.
Он резко поднял голову.
- У меня нет денег! Сразу бы предупредили... Мать мне ни копья не даёт...
- Вопрос не денег. Просто Мироздание так устроено, что ни один урок не преподносится нам на халяву. Если ты хочешь, чтобы я тебя учил... А ты ведь хочешь, я правильно понял? - я посмотрел на мальчика с плохо скрываемой надеждой.
Как бы я был счастлив, если бы он отказался! Я не хотел им заниматься. Не хотел ворошить тени прошлого, снова вызывать этих демонов...
Не хотел снова возвращаться туда, во тьму Полуострова. Туда, где все началось... И все закончилось.
И, если говорить напрямоту, Коновалов мне откровенно не нравился. Он был очень похож на меня самого, а я наломал в его возрасте немало дров...
- Хочу, - невыразительным тоном отозвался Коновалов, словно бы я предлагал ему выпить пива или слопать мороженое.
Он разглядывал стены моей комнаты. Я тоже посмотрел на них, но никакого криминала вроде не нашёл. Разве что портрет, в который Коновалов прямо-таки упёрся взглядом.
- Это ваш родственник? - наконец, промолвил Коновалов.
На портрете был изображён молодой человек в старинном костюме со шпагой на берегу Залива. Удивительно одухотворенное лицо. Последние пару веков я наблюдал в зеркале гораздо более заурядную физиономию.
- Практически, - вздохнул я.
Чтобы избежать обсуждение портрета, я пошёл на кухню ставить чайник. Но от Коновалова, как оказалось, было не так-то просто отделаться. Вот бы он на уроках проявлял подобную активность...
- А чего у него одежда нерусская? - поинтересовался мальчик у моей спины. - Это где вообще?
- Это Выборг, - на секунду перед глазами взметнулось зарево пожара, и я разозлился, что не догадался спрятать к его приходу долбанный портрет.
Женщины, которых я приводил домой, никогда им не заинтересовывались, вероятно, для них он являлся просто деталью экстравагантного интерьера.
- А это где? - продолжал долбить в заданную точку ненавистный Коновалов.
- Что у тебя по истории? - я повернулся к нему с заварочным чайником в руках.
Чайник был тоже старинный, китайский, подаренный одним послом, но Коновалова было не так-то просто сбить с намечанного курса.
- Четыре, - подумав немного, проговорил Коновалов, внимательно рассматривая шпагу. - Прикольная штуковина. Вот бы её в руках подержать...
- Четыре - и ты не знаешь, где Выборг?! Ну погугли! - я произнёс это избыточно резко, и мальчик посмотрел на меня с удивлением.
Вид у него был, как у кота, которого сначала чесали за ухом, а потом внезапно пинком вышибли на мороз.
Какого хрена я позвал его домой? Сейчас начнётся миллион вопросов.
Да просто я не думал, что он вообще умеет разговаривать...
- Вы вроде говорили, что мне нужно что-то сделать, - неуверенно напомнил он.
- Да! - я оглядел квартиру, в которой очень чувствовалось последнее время отсутствие женской руки. - Полы помой!  Я рассчитывал на то, что мытье полов затруднит разглядывание окружающей обстановки, но на Коновалова это, вроде бы совершенно несложное, задание оказало крайне неожиданное воздействие.
- Я не умею... - он опустил глаза на свои носки.
- Не умеешь мыть полы?! - я налил себе чаю, не предложив ему присоединиться.
В конце концов, я учитель, а он - ученик. Во всех отношениях.
Избыточная демократия только мешает.
- Не умею, - повторил Коновалов со странным вызовом в голосе.
Он снова крутил серёжку. Я ещё не проводил ритуал и вроде бы не должен был поднимать на него руку. Но. Как. Же. Мне. Хотелось.
- Замечательно... - ехидством в моем голосе можно было бы резать стекло. - А ведь это очень простое задание! Что же ты тогда умеешь? Чем ты можешь быть оказаться полезен мастеру, а, Иван? В палатку за сигаретами сбегать?!
Я не мог понять, что взбесило меня больше. Его неожиданное сопротивление или его беспардонный интерес к моей жизни, на которую веками было всем примерно наплевать.
Наверное, нужно было притормозить. Но я не мог, как не мог притормозить, когда закатывал в наказание в 8 классе контрольные по темам из 11, и ставил двойки в колонку.
Галина Тихоновна потом, белая от бешенства, убирала эти оценки. "Только из уважения к вашим профессиональным качествам, Павел Александрович! Только потому, что с вашим приходом у нас появились стобалльники!"
Столетия, проведённые в школах, давно подтвердили мне, что можно все. Нужно лишь хорошо себя зарекомендовать. Даже в эру тотального гуманизма, когда с каждым малолетним ублюдком носились, как с писаной торбой, можно было доходить до самых крайних пределов возможного.
Показатели - их священный Грааль, а рейтинг - тот алтарь, на который они готовы бесперебойно поставлять новые и новые жертвы.
Иногда мне казалось, что я до сих пор в стенах Ордена. Только карцер заменен на ЭЖД, а линейкой по рукам больше было нельзя.
Зато психику разрешено калечить в неограниченных размерах, Отцам и не снилось. Причем Отцы хотя бы жаждали развития в нас Потенциала.
Чего хотят в средней школе?
Ответ был прост - власти и денег.
Власть и деньги - вот два краегольных камня Мироздания, слоны, на которых держится черепаха общедоступного образования.
- Павел Александрович... - взмолился Коновалов. - Не смотрите на меня так... Я помою...
Он скрылся в ванной, откуда вскоре донеслось журчание воды, видимо, мальчик пытался намочить в раковине тряпку. Раковина была засорена, это существенно осложняло задачу.
Я сел за компьютер.
- Как я на тебя смотрел? - поинтересовался я, когда он вернулся в комнату и, опустившись, на корточки, начал неловко елозить тряпкой по паркету.
С тряпки ручьем стекала вода, затекая ему за манжеты рубашки, рукава которой он, конечно же, закатать не догадался.
- Как будто вы хотели проткнуть меня этой штукой... - признался Коновалов, с досадой на лице разглядывая пол, который становился от его манипуляций только грязнее. - Ну на портрете...
- Я делал это много раз, - небрежно произнёс я.
- Да?! - Коновалов откинул со лба волосы, но они снова упали ему на глаза, делая задание по мытью полов уже категорически невыполнимым. - А... А как такое возможно? - он вдруг напрягся, явно пытаясь вместить то, что я только что сказал, в свое сознание десятиклассника. - Разве человек может жить столько?
- Обычный человек - нет...
Некоторое время мы молчали. Я барабанил по клавишам, Коновалов размазывал грязь по полу.
- Я бы хотел там побывать... - наконец, мечтательно произнёс он.
Я поморщился.
- Да не было там ничего интересного. Грязь одна. Тогда же не существовало никакого представления о санитарии. Полы мыли, как ты, - на этих словах он опустил голову, чуть ли не коснувшись лбом половой тряпки. - Никакой романтики, если ты об этом... Ненавижу этот город.
Я практически не покривил душой. Образ Города неразрывно слился в моем сознании с душевной болью. Невыносимой настолько, что я смог хоть немного её облегчить, лишь залив его улицы кровью...
- Павел Александрович... - снова подал голос Коновалов. - А они говорить ничего не будут? Ну что вы меня домой позвали-то?.. Ничего?
- Кто они? - конкретизировал я.
- Ну они... - Коновалов повёл руками вокруг себя, не выпуская тряпку, и капли, упавшие с неё, оставили на его рубашке разводы.
- А ты всем своим друзьям рассказал, куда направился? - начал закипать я.
Этого ещё не хватало при здешней страсти лезть в чужие постели...
- У меня нет друзей, - тихо сказал Коновалов.
Я включил автопроверку и некоторое время боролся с редактором, не разумеющим научные слова в статье.
Потом повернулся к Коновалову.
- А почему так произошло?
Я попытался произнести это максимально индеферентным тоном, но Коновалов вдруг отшвырнул тряпку и выпрямился, насколько это можно было позволить себе на корточках.
- А я вам, что, отчитываться должен?!
- Ну вообще-то да! - я даже усмехнулся от его абсолютного непонимания столь очевидных вещей.
Господи, ну я же столько времени потратил, донося до него правила Договора... Он, похоже, не только печатные тексты воспринимать не может.
- А, если я захочу спросить что-то у вас? Тоже что-то личное?
- В обратную сторону это не работает, - Коновалов начал меня веселить. - И вообще, если хочешь что-то спросить у Наставника, нужно сначала спросить разрешения.
- И вы тогда ответите?
- Не факт, но попытаться можно...
- Хорошо, я спрашиваю разрешения спросить у вас, почему вы все время издеваетесь? Вы от этого кайф ловите, что ли?
- Отвечаю тебе вопросом на вопрос! - я встал из-за компьютера, при этом отшвырнув стул с таким грохотом, что Коновалов вздрогнул. - Вот это, с твоей точки зрения, работа?! Я тебя спрашиваю?! Хорошо, я тебе сам отвечу - это халтура! Поэтому сегодня мы заниматься не будем!
- Это обман! - возмутился Коновалов, снова взявшись за тряпку и глядя на меня снизу вверх. - Вы просто не хотите! Вы меня видеть вообще не хотите и заниматься со мной! Нужно было пройти ритуал - вы мне сами так рассказывали! А вы мне сказали, что нужно сначала пройти тест-драйв... И только потом вы... А сейчас вы вообще не хотите...
- Встань, - приказал я.
Ярость, клокотавшая внутри, требовала выхода.
- Зачем еще? - губы у Коновалова тряслись, но уровень гонора он не снижал.
- Ну не хочешь - как хочешь... - я отвесил ему подзатыльник, успев заметить, что он пригнулся раньше, чем я успел занести руку.
- Вы не имеете права... - Коновалов поднялся и, не глядя на меня, побрел по направлению к коридору, периодически подскальзываясь на мокром полу. - Не имеете право меня бить...
- Ошибаешься... - я подошёл к своему портрету и посмотрел на человека, которым был когда-то.
Который во что-то верил, на что-то надеялся, о чем-то мечтал.
А потом все выжег этот костёр, ставший погребальным...
- По закону Российской Федерации... - он трясущимися руками начал зашнуровать кроссовки, на одной он сильно перетянул шнурок, он лопнул, и мальчик уставился на него с откровенным непониманием, как ему теперь быть.
- Плевать мне на твои законы... - я понимал, что то, что я сейчас произнёсу, может навсегда захлопнуть дверь, но я должен был это сделать.
Таковы правила Договора.
Однажды я уже сыграл не по правилам...
- Я буду делать это каждый раз, когда ты будешь делать то, что мне не нравится... Ты сам выбрал.
- Вы же ещё не провели ритуал... - Коновалов зашвырнул остатки шнурка мне за банкетку.
- Это вопрос времени... Ты же не откажешься?
- Не откажусь, - он снова посмотрел мне в глаза, выражение его лица было странным, словно он стал выглядеть старше своих лет. - Я хотел задать вам вопрос, Павел Александрович. Можно, пожалуйста? Вы мне ответите?
- Допустим, - кивнул я, не понимая, к чему он клонит.
И в тот же момент почувствовал всплеск энергии. Всплеск такой мощи, что в комнате загудели провода. Ох, не надо было ему так делать, ох, не надо...
- У вас была семья, Павел Александрович?
- Какая тебе разница?
Истинное зрение не позволяет врать. Но можно просто не отвечать на вопросы...
- Мне это важно.
- Какая тебе разница! - я возвысил голос, но это было уже бессмысленно.
Он не отступится. Ему нужно обязательно влезть в чужую голову и хорошенько там покопаться.
- Просто скажите.
- У меня была жена, - каждое слово давалось с трудом, но не произносить их я не мог. - Дети не успели родиться...
- Дети?.. - ох, ты даже не представляешь, Коновалов, что я тобой сделаю, даже не представляешь, не надо было тебе затевать этот спектакль, ох, не надо...
- Она была беременна. Двойней.
- Она умерла? - губы у Коновалова снова начали дрожать, ещё бы, он не привык обращаться правильно с такими потоками энергии.
Как же, твою мать, я мог так ошибиться в нем. Как же...
- Её обвинили в колдовстве и сожгли на костре. На моих глазах. Я надеюсь, это все, что ты хотел узнать?

Глава 5.
Я провел пальцами по глазам. Они были сухими, словно их тоже выжег изнутри тот огонь.
Сегодня я поставил за опрос 18 двоек. По 6 в каждом классе, где вёл. Я цеплялся к каждому неверно сказанному слову, к каждой оговорке. Я чувствовал исходящие от них волны ненависти. Вечером в родительских чатах будет всплеск, назавтра кто-нибудь обязательно потащится к Галине Тихоновне с жалобой на меня.
Да пошли они.
Я прислонился лбом к стеклу шкафа, чтобы остудить жар в голове.
Наше проклятье состоит в том, что время для нас остановилось. Мы не старимся, и каждый прожитый день для нас, словно повторяется бесчисленное количество раз. Поэтому мы веками носим в душе однажды случившийся ад, переживая его снова и снова.
Как же я устал. Устал притворятся вечно юным, как портрет Дориана Грея, устал учить их жаргон, разбираться в их предпочтениях, интересоваться их культурой...
Когда-то я действительно был юным, выпускником Гейдельберского университета, магистром медицины. Полуостров лежал у моих ног, горожане приподнимали шляпу в приветствии, встречая меня на улице.
Ее отец держал аптеку на Крепостном валу, и каждый раз, когда я заходил, звенел колокольчик, и меня окутывал аромат лекарственных трав...
- Я читала батюшкину книгу, мастер Пауль, вы удивитесь, но, оказывается, там есть ещё одна страница, которую я не замечала ранее! И там написано...
Раз в несколько столетий в мир приходит чародей, чья сила превосходит силу Наставника.
Их имена живут в веках, передаваясь из поколения в поколение.
Анне достался костёр на городской площади.
Мне - бессмертие.
Я закрыл кабинет на ключ, вышел в коридор и пошёл к лестнице. Я успел дойти до третьего этажа, когда кто-то окликнул меня. Хотя почему "кто-то"? Коновалов.
- Павел Александрович...
Я остановился на площадке между третьим и вторым. Что же мне с ним сделать?
"Я не верю, Пауль, что ты осознанно хотел мне зла..."
Голос этого человека я тоже мечтал бы забыть.
- Павел Александрович, простите меня...
Коновалов стоял на лестнице, не осмеливаясь подойти. Правильно делает.
Во мне скопилось столько ненависти, что я свободно мог бы расплавить перекрытие.
- Все нормально, - я улыбнулся. - Так бывает, что ученик по силе превосходит учителя. Я просто не буду больше с тобой заниматься...
- Нет, - для большей убедительности Коновалов яростно затряс головой. - Я в курсе, что я не должен был так поступать, просто... Ну я дебил, понимаете? Мне постоянно мать это говорит, и Сергей Васильевич тоже...
- Конечно, не должен был, - подтвердил я. - Для тебя такое рано. Тебе, небось, потом самому плохо было?..
- Было, - подтвердил Коновалов. - Да не в этом дело!.. Просто...
- Возможно, тобой будет заниматься кто-то ещё, - сухо сказал я. - Я доложу Куратору.
- Я не хочу кого-то ещё, - Коновалов снова затряс головой, и серьга в его ухе зашлась в неудержимом плясе. - Я хочу быть таким, как вы! - выпал он.
- Учителем биологии? - даже в этой ситуации я не смог удержаться от ехидства.
- Да, блин, нет... - Коновалов запутался в словах, и, видимо, раздосадованный, что его не понимают, стукнул кулаком по стене. - Вы, это самое... Вы это... Нормальный, вот!.. Ну хотите, придумайте мне какое-нибудь наказание! Хотите, избейте, я согласен...
- Ты - мазохист? - усмехнулся я и вдруг заметил, что рукав рубашки у него задрался, обнажив свежие порезы. - Это что ещё за художества?..
Коновалов проследил за моим взглядом и, смутившись, вернул рукав на место.
- Это я делаю, когда мне херово...
- Я понимаю, когда ты это делаешь, - я вдруг почувствовал, что злость уходит, уступая место усталой безнадёжности. - Я не понимаю, почему до сих пор с этим никто ничего не делал! Вот что думает по этому поводу твоя мама?
- Она не знает, - мрачно сказал Коновалов и, подумав, добавил. - А, если бы и знала, ей было бы наплевать.
Некоторое время мы молчали.
- Придумайте наказание, Павел Александрович, - твёрдо сказал Коновалов.
- Хорошо, - я вздохнул. - Я смотрел твои оценки. У тебя очень плохая ситуация с литературой, средний балл 2,4. Приказываю тебе, - Коновалов сморщился, понимая, к чему я клоню, но на этот раз слушал, не перебивая, - завтра подготовиться к уроку, поднять руку и ответить на пятёрку.
- Я не смогу, Павел Александрович... - Коновалов обречённо уставился на ступеньки. - Просто не смогу, ну не моё это... Не умею я...
- А надо смочь, - холодно сказал я.