Солнечный мальчик. Глава 7

Весь следующий день Вера почти не вникала в рабочие задачи. К счастью, ее непосредственный руководитель отбыл в командировку, так что дел было немного, и это оказалось настоящим спасением для Вериной репутации, ведь в состоянии полусонной рефлексии она обязательно напутала бы что-нибудь и навлекла бы на себя позор, а то и гнев со стороны высокого начальства.
Все мысли Веры занимал ночной разговор с Матвеем. Она все еще находилась под впечатлением от его рассказа. Он был прав, а она слепа: хватит себя жалеть, пора уже двигаться. В сумке лежал полный комплект ключей. Даже если Оксана не откроет или опять будет отсутствовать, Вера войдет в свою квартиру, встретится с сестрицей и поговорит с ней. Как бы ни сложился разговор, цель была поставлена: она выбрала себя и намерена идти до конца…
В четыре часа неожиданно позвонила мать.
— Верочка… — голос Марии Семеновны звучал робко и даже как-то испуганно.
…Услышав от матери то, что та сама узнала всего полчаса назад, Вера далеко не сразу пришла в себя от шока. Когда же ее чуть отпустило, она сокрушенно обхватила голову руками. Ну Оксана, ну дает… Это ж надо было такое выкинуть…
Едва часы пробили пять, Вера вылетела из офиса самой первой. Коллеги только удивленно перешептывались за ее спиной: трудоголик Вера, преданная компании Вера, увлеченная своим делом Вера — что это с ней сегодня?
А Вера неслась в свою студию, держа ключи наготове. Даже если Оксаны не будет, она сама скидает все вещи наглой родственницы в чемоданы и выставит их за порог. И замки, замки новые врежет. Сегодня же! Веру трясло от негодования. Как же ей хотелось надавать пощечин ненавистной бабе, посмевшей так низко и подло всех обмануть!
Если бы Вера только знала, что ждет ее впереди, она, конечно, сбавила бы шаг, но человеку не дано предвидеть свою судьбу. Вбежав в холл дома, Вера метнулась было к лифту, но тут наперерез ей вылетела взбудораженная консьержка:
— Это же вы из квартиры 110?!
— Да, — напряженно ответила Вера, судорожно соображая, чем мог быть вызван вопрос.
По всему выходило, что Оксана опять что-то отчебучила…
— Телефон ваш найти не могли, а в чате вы отчего-то не отвечаете!
Вера машинально достала телефон и попыталась разблокировать его. Экран оставался темным. Аккумулятор разряжен! Она забыла зарядить телефон после тревожного разговора с матерью, и он отключился, а ее искали…
— Что случилось?!
— Так потоп у вас, соседку снизу залили, Любовь Сергеевну, она уж рвет и мечет, достучаться не смогли, а вас и дома нет. Трубу, поди, прорвало…
«Да нет, не трубу, — со злостью думала Вера, пританцовывая от нетерпения, пока ехала в лифте, — это Оксана либо дети ее, негодники, что-то испортили»...
У двери Вериной квартиры взад и вперед бегала пунцовая от возмущения сухонькая пожилая дама. Это и была пострадавшая Любовь Сергеевна. Компанию ей составил неразговорчивый сосед. Он был теперь без толстовки, м Вера смогла разглядеть его лицо. Мужественное, по-своему, красивое, но очень уж хмурое и недовольное, что, впрочем, понятно. Его вытащили из квартиры, умоляя о помощи. Он уже перекрыл воду, поступающую в квартиру — к счастью, запорные краны находились в общем коридоре, — и теперь барабанил в дверь, громко требуя открыть. За дверью слышался какой-то визг, невнятная болтовня, раздавалось хлюпанье и прочие звуки, свидетельствующие о том, что люди внутри есть и они, скорее всего, пытаются устранить последствия катастрофы. Увидев Веру, Любовь Сергеевна натурально взвыла:
— Это вы?! Ну где же вы ходите, вы залили меня!
— Залила не я, — стараясь говорить спокойно, возразила Вера, — не волнуйтесь, сейчас разберемся.
— Девушка, так же нельзя, — подал голос сосед. — Вы поселили в квартиру каких-то безалаберных людей. Шумят, галдят, топают сутки напролет, а теперь вот испортили человеку имущество!
— Все решим, — буркнула Вера, доставая ключи.
Она решила, что стучать и просить Оксану открыть принципиально не станет а откроет дверь как хозяйка.
Двери распахнулись, на пороге возникла сама Оксана, одетая в одну лишь комбинацию и расстегнутый мятый халат. Оглядев собравшихся у квартиры и выделив среди них Веру, она прошипела, обращаясь к ней:
— Че с водой?!
— Да воды, вроде, достаточно, — растерянно проговорила Вера, оглядывая плавающие по прихожей вещи. Натекло там прилично. Боже мой… Если потоп начался в ванной, то сколько же воды должно было вылиться, чтобы ее уровень поднялся выше довольно высокого порожка и вся квартира превратилась в подобие рисового поля.
— Так нет воды-то, — возмутилась Оксана.
— Вы кто такая? Вы меня залили! Я в суд подам, у меня ремонт! — негодовала за спиной Веры Любовь Сергеевна.
— Оксана, дай пройти.
Вера оттолкнула вставшую в дверях женщину и прошла в студию. Вода была повсюду, в ней плавали игрушки, какие-то тряпки, бутыльки… Дочь Оксаны сидела в кресле, поджав ноги, а сын задорно скакал по полу, нарочно разбрызгивая воду.
— Эй, ты че врываешься?! — Оксана поспешила за Верой и схватила ее за руку цепкими пальцами. — Решай вопрос, че они там орут-то?
Вера вырвалась и гневно уставилась на бессовестную сестру:
— Я у себя дома! Это моя квартира, а вопрос будешь решать ты, потому что это ты не умеешь обращаться с сантехникой, это ты что-то сделала не так, и теперь у соседки снизу испорчен дорогой ремонт. И придется оплатить ей его восстановление!
— Я не оплачу, у меня денег нет, мы же…
— Ну да, вы же беженцы, — с иронией закончила знакомую уже фразу Вера. — Но ничего, деньги ты найдешь. У Игорька своего, например. Или у мамы! А? Мать-то даст тебе еще денег? Воскресшая наша покойница!
Лицо Оксаны стало серым, потом покраснело, а потом исказилось, и она заорала:
— Да пошла ты! Пошли вы все!
Вера огляделась. От ее уютной студии не осталось ничего. За считанные недели аккуратная светлая квартира превратилась в подобие деревенской избы. На стенах развешаны какие-то чудовищные коврики, кухонная зона уставлена грязной посудой, которую, похоже, копили неделю. Светлые обои чем-то исчерканы и покрыты серыми пятнами. Оконные стекла в жирных отпечатках… Как ни странно, Вера вдруг успокоилась. Бушевавшая в ней ярость улеглась, только голова немного кружилась — верный признак того, что адреналин в крови подскочил до отметки «критично», и сейчас Вера способна на все, что угодно, вплоть до физической расправы, но с холодной головой.
— Это ты пошла, — ровным голосом произнесла она, в упор глядя в круглые глаза Оксаны. — Собирай свои шмотки, бери детей и вали. Полчаса тебе даю.
— Куда я пойду?! — попыталась вякнуть Оксана, давя на жалость, но Веру уже нельзя было сбить с толку.
— Домой поедешь. Что вылупилась, корова? — ах, с каким наслаждением она выплюнула это слово в лицо так бесившей ее одним своим внешним видом женщине. — А план был хорош. Слезы, причитания… Вы с мамашей думали, что раз мы новости слушаем, то и тебе поверим без вопросов? Только просчитались в одном. Не учли порядочности и сердобольности мамы моей.

…Мария Семеновна, узнав от племянницы, что поселок, где Оксана жила с матерью, детьми и мужем, почти до основания разрушен, поверила в это сразу и безоговорочно. Еще бы, ведь в новостях почти ежедневно сообщали о подобных трагедиях, случившихся с другими городами и селами в том регионе. Но сегодня мать решила подробнее узнать о судьбе погибшей сестры и Оксаниного мужа, которых, как Оксана говорила, даже похоронить по-человечески не вышло — мол, завалы не разобрали еще. «А что если за прошедшие недели что-то изменилось?» — подумала Мария Семеновна и позвонила Оксане. Но та не ответила тетке, и тогда женщина перерыла все свои блокноты, тетради и записные книжки, но нашла-таки один номерок, принадлежавший кому-то из дальних родственников Оксаниного отца. И вот эти-то замечательные люди, до которых дозвонилась Мария Семеновна, поведали ей удивительные вещи.
Поселок стоит целехонек. Что-то мимо летало, но не долетело. И Настасья Семеновна, Марьина сестра, жива-здорова. Вот Борька, муж Оксаны, увы, покойник, но безвременной кончиной своей обязан вовсе не чужой злой воле, а собственной любви к алкоголю и склонности покупать его где придется. Пару месяцев назад принес бутылку, выпил, почернел, ослеп и умер. А недавно Оксана с детьми, погоревав да помыкавшись без денег, заняла последние у матери и отбыла в неизвестном направлении. За лучшей жизнью подалась, так сказать.
Услышав все это, Мария Семеновна ушам не поверила, но взяла себя в руки и позвонила сестре, номер которой уже удалила из контактов, но на бумаге, к счастью, сохранила. А Настасья и ответила. То ли не поняла, что звонит сестра Маша, то ли уже решила, что можно не прятаться…
— Жива, значит, — обомлев, произнесла Мария Семеновна, когда услышала в трубке голос родной сестры.
Две глупые, но жадные бабы пытались провернуть аферу и спалились — вот все, что поняла Вера из сбивчивых пояснений матери. Сначала она не поверила в чудовищный обман, потом какое-то время не в силах была осознать глубину цинизма тетки и сестры, построивших свою схему на спекуляции бедой, с которой многие и многие люди столкнулись на самом деле. Сейчас на смену удивлению и неверию пришли презрение и брезгливость. Вера равнодушно смотрела, как Оксана одевается, как в мокрой одежде выходит за порог, как жалобно смотрит, указывая на сына и дочь, чья одежда тоже была мокрой.
Вера могла бы пожалеть ее и дать переночевать хотя бы ради детей, но тут девушка вспомнила испорченные выходные, когда маленькие наглецы, словно саранча, сметали и портили все в квартире ее матери, не слушая уговоров и наставлений. Вспомнила — и молча указала пальцем на дверь. Ничего, не зима на улице, не простудятся.
И только когда вся троица исчезла из виду, Веру наконец отпустило. Ей было плевать, куда сейчас пойдет Оксана: к любовнику, женатому Игорьку, или в гостиницу, или на вокзал. Все кончено, этих людей для нее больше не существует. Хотелось верить, что и Мария Семеновна сделала правильные выводы. Выводы. Выбор! В голове у Веры будто молния сверкнула, и она в панике зашарила глазами по стенам: где же, где, неужели испортили, выбросили… Вера бросилась к жутким коврикам над кроватью и зашарила руками. Вздох облегчения вырвался у нее, когда она нащупала под грубой засаленной плетенкой рамку висящей на стене фотографии. Содрав коврик и безжалостно швырнув его в лужу на полу, Вера сняла фото и нежно его обняла. Целое и невредимое. Это была одна из первых ее фотографий для блога, ставшая теперь невероятно важной…
— Ничего, все имеет свойство заканчиваться — пройдет и это, — прозвучал чей-то голос, и Вера вздрогнула.
Посреди комнаты стоял все тот же мужчина из соседней квартиры.
— Вот почему, — продолжил он, — я никогда никому не сдам свою квартиру.
— Да и я не сдавала, просто... Так было нужно, но меня обманули.
Сосед сочувственно поглядел на Веру, а она улыбнулась:
— Главное, что все кончилось. А ремонт… Сделаю еще лучше, чем было.
— Да вы оптимистка! — поднял он брови.
— А мне один хороший человек сказал, что…
— Ну это же безобразие! — послышался голос Любови Сергеевны. — У меня же ведь все стены и потолок…
Вера вздохнула и подошла к соседке:
— Любовь Сергеевна, вы, пожалуйста, принесите мне акт о повреждениях и перечень всего, что надо починить и исправить. Я расходы возмещу. А если денег не хватит, то сама приду и покрашу вам стены. Хотите?
— Ишь какая! — недовольно протянула дама. — У меня суперпрофессионалы работали!
— Ну и мы вам найдем суперпрофессионалов, — вступил вдруг в разговор сосед. — Вы свои стены даже не узнаете, на зависть всем станут! У вас там как, сухо, жить можно?
— Жить можно, хотя и с трудом, — выпятив нижнюю губу ответила Любовь Сергеевна. — Только потолок надулся.
— Воду надо слить! — хлопнула себя по лбу Вера. — Я сейчас найду специалистов, вам все откачают, а я оплачу! Не переживайте.
— Вы эту наглую бабищу-то насовсем хоть выгнали?! — воскликнула соседка.
— Насовсем, насовсем, — улыбнулась Вера. — Здесь снова буду жить я.
Бормоча что-то, Любовь Сергеевна наконец удалилась, а Вера растерянно огляделась. Работы по восстановлению пола и всего, что на нем находилось, предстояло немало. Что ж, большого слона надобно есть по кусочкам, так что потихоньку-полегоньку… Вера осторожно поставила фотографию на кухонный стол и взглянула на соседа.
— Я, пожалуй, немного подсоберу тут воду и организую откачку воды из натяжного потолка. Надеюсь, вам-то мои жильцы ущерб не нанесли?
Мужчина не ответил. Его лицо застыло, глаза напряженно уставились в одну точку. Проследив за его взглядом, Вера поняла, что он смотрит на фотографию на столе.
— Откуда у вас это фото? — хрипло спросил сосед.
— Я его сделала. Показалось удачным, подходило к интерьеру, поэтому висело на стене. Хорошо, что не пострадало…
Что-то во взгляде мужчины заставило Веру замолчать. Он смотрел уже на нее, и лицо его выражало смесь изумления и недоверия.
— Вы сделали? Вы хотите сказать, что распечатали из интернета?
— Да нет же, я сделала сам снимок, — пустилась в объяснения Вера. — Хобби у меня такое — снимать натуру, потом публиковать…
— Вера?..
Она вздрогнула, услышав свое имя. Они не были знакомы, разве что он мог слышать, как ее окликают другие… И тут Вера заметила, что теперь мужчина глядит на нее с радостным удивлением и… так, будто он знал ее раньше и теперь рад встрече!
Она повернулась к фотографии. Маленький мальчик стоит на мостовой спиной к камере, а землю перед ним заливает теплыми желтыми лучами закатное солнце. Маленький мальчик, идущий к свету… Вера подняла глаза на мужчину, который все смотрел и смотрел на нее, не двигаясь и не произнося ни слова.
— Матвей?..
В носу у нее вдруг защипало, и тут по глазам ударил яркий свет — это вечернее солнце вынырнуло из-за облаков, чтобы подарить земле свой последний на сегодня самый яркий луч. Матвей и Вера стояли по щиколотку в воде посреди разоренной студии и глядели друг на друга, щурясь от бегающих по лицу теплых солнечных зайчиков. Вот и все. Волшебная нить вывела их из виртуального лабиринта в реальный мир навстречу друг другу.
Он первым прервал молчание:
— Давайте я помогу воду убрать. Где у вас тряпки?
И Вера, смахнув некстати набежавшие слезы, улыбнулась и взяла Матвея за руку.
— Поплыли, покажу! Готовы?
Матвей крепко сжал ее ладонь и тоже улыбнулся:
— Давно готов.