Парабеллум. Гл 8. Не на жизнь, а на смерть ч. 2

Капитан «Глории», Эрнесто Вега, коренастый человек средних лет, с массивным подбородком, тонкими усиками и длинными, жирными от соленой воды волосами, проклинал всех на свете до третьего колена, а в особенности капитана «Эвиты» – Хуана Пегуера за то, что тот не пропустил его вперед. Ему казалось, что союзник, который шел впереди у англичан на хвосте, уж чересчур медленно управлялся со своим кораблем. «Артемиде» можно давно было отрезать путь на запад и не дать ей раз за разом выходить на северный курс. Однако «Эвита» предпочитала плестись позади, чтобы не подставляться под пушки фрегата.
– Несчастный трус! – выругался Эрнесто Вега и, воздев руки к небу, презрительно плюнул на палубу юта, откуда наблюдал за маневрами. – Святая Мария! Послал же бог союзничка!

Раз за разом в последнюю минуту «Артемида» успевала повернуть и уйти в пролив, избегая продольного огня по корме, что приводило капитана «Глории» в неистовство. А когда впереди показался выход в открытое море, он и вовсе потерял голову от ярости. Изрыгая ужасные проклятия, на которые, как известно, способны все испанцы любого возраста и пола, Эрнесто потрясал в воздухе кулаком и грозился, что сам скормит Пегуера акулам, если тот упустит англичан. «Санта Ана», маневрируя красными парусами, только выходила из очередного поворота где-то позади и не могла оказать никакой помощи. Впереди «Эвита», от кормового выстрела «Артемиды» взявшая слишком сильно вправо, опоздала с поворотом на левый галс. Чтобы не врезаться в скалы, ей пришлось развернуть паруса против ветра, и, пока она сдавала назад, заблокировала своим корпусом весь канал.
В то время, когда испанские корабли в бессильной ярости толкались в узком проливе, «Артемида» уверенно вышла в открытое море, легла на левый галс и стала быстро удаляться на запад, уже через четверть часа скрывшись за скалами острова Ла Гонав. Прошло еще несколько дорогих минут, прежде чем «Эвите» удалось зайти в узкий пролив и взять северный курс в открытое море. За ней по пятам следовала «Глория», а позади, на расстоянии мили, шла «Санта Ана». Один за другим корабли выходили из расширяющегося пролива, чтобы затем пойти на запад вокруг острова вслед за скрывшейся в этом направлении «Артемидой».

Каково же было удивление Хуана Пегуера и Эрнесто Вега, кусающих локти оттого, что они уже считали добычу улизнувшей из своих лап, когда они увидели выходящий на всех парусах огромный черный фрегат с красной полосой над пушечной палубой. Они не могли поверить своим глазам, но это действительно была «Артемида», которая неслась прямо на них вместо того, чтобы улепетывать со всех ног, пользуясь преимуществом в скорости. Капитан Вега быстро взял себя в руки. От его ярости не осталось и следа. Он жадно потирал ладони, и его тонкие усики топорщились от возбуждения.

– Воистину, если бог желает наказать человека, то посылает ему излишнюю самоуверенность! Эти английские подонки сами лезут на рожон, и, клянусь небом, мы дадим им отведать того, на что они напрашиваются!
Его соратники радостно засмеялись и бросились по местам выполнять поручения своего капитана. На «Эвите», по всей видимости творилось нечто подобное. Не сговариваясь, оба капитана решили, что лучше всего будет встретить «Артемиду» в линейном порядке, сфокусировав на ней мощь сразу двух залпов своих тридцатидвухфунтовых карронад. Они выстроились в одну линию перпендикулярно к приближающемуся к ним английскому фрегату.

– Дьявол меня порази! – выругался дон Иларио де ла Кардосо, который наблюдал за происходящим со своего корабля. У него не выдержали нервы от напряжения, что он и выдал подобным восклицанием. – Этот англичанин сует голову прямо в петлю!
– Кажется, совсем недавно вы восхваляли его необычайный талант, – криво усмехнулся Эмилио Мора. Он уже успел переодеться и стоял сейчас в позолоченной кирасе и шлеме со шпагой в руке и готовый сражаться. – Похоже, что вы переоценили вашего противника, а, дон Иларио?
Капитан «Санта Аны» повернулся к агенту и сухо ответил:
– Лучше переоценить врага, чем недооценить его. Предупрежден – значит, вооружен, не так ли?

Сеньор Мора пожал плечами. Ему не хотелось спорить с капитаном сейчас и указывать ему лишний раз на то, что излишняя переоценка противника тоже имеет свою негативную сторону. Например то, что она может сковывать действия и решительность. Однако такая реплика не несла в себе никакой практической ценности, кроме бесполезного спора, а Эмилио Мора никогда не делал ничего, бессмысленного. Он вообще был очень прагматичным человеком и поэтому только вежливо кивнул в ответ. Без необходимости он не желал конфронтации с капитаном, тем более перед началом схватки.
– Вы правы, дон Иларио. Простите, что я не отнесся с должным вниманием к вашим словам.
– Да? – спросил капитан, удивленный неожиданной уступкой. – Ну ладно. Как бы то ни было, «Артемида» – очень большой пирог, и все мы должны кусаться очень больно, чтобы отхватить от него хоть кусок. Вот смотрите.
Он указал на «Артемиду», которая уже приближалась к двум поджидающим ее фрегатам.
– Видите, англичане уже убирают нижние паруса и готовятся к бою. Нет, это опытный капитан, и я все еще озадачен такой его стратегией. Разве не лучше было бы воспользоваться своей скоростью и расстреливать преследователей издалека вместо того, чтобы идти на сближение с врагом, у которого есть преимущество в огневой мощи и в людях?

– Вы считаете, что это было бы лучшим выходом для «Артемиды»?
– Так поступил бы я сам, если бы хотел действовать наверняка, – пробормотал испанский капитан, в задумчивости поглаживая свою бородку.
Эмилио Мора сдержанно ожидал продолжения, и его терпение было тут же вознаграждено.
– Выступая против превосходящих тебя сил, следует действовать хладнокровно и избегать излишнего риска, – дон Иларио развел руками. – Ведь я думал, что так он и поступит, и поэтому сомневался в нашем предприятии. В открытом море нам вряд ли удалось бы его догнать. Но сейчас этот капитан сам лезет на рожон. Ну что ж, – подытожил он, – если этот англичанин сует голову в петлю, значит, нужно ее затянуть!

* * *

Капитан Хуан Пегуера, чувствуя за собой вину за произошедшую заминку в канале, был как нельзя рад возможности ее загладить. «Эвита» стояла бортом к несущейся на нее «Артемиде», и все ее пушки были заряжены и неотрывно следили за англичанами по мере приближения фрегата. Еще заранее, помня, во что превратился такелаж бригантины, испанский капитан приказал убрать нижние паруса на своем корабле и спешно натянуть сетки над палубой, чтобы ловить обломки рангоута во время боя. «Эвита» была готова к сражению и выжидала лучший момент, чтобы разрядиться в нос приближающегося противника. За ее кормой точно так же готовилась к бою «Глория», второй двадцатишестипушечный фрегат. Чтобы увеличить огневую мощь двойного залпа, Эрнесто Вега подвел свой фрегат близко к «Эвите», оставив между ними место, достаточное лишь для маневрирования. Оба корабля стояли к приближающимся англичанам бортом, как бы образовав одну линию из орудий.

А между тем «Артемида» стремительно неслась на своего противника, и чем ближе она подходила, тем крупнее становились очертания ее корпуса и тем более зловещим казался испанцам ее раскрас. Все они нервно следили за приближением фрегата, и их напряжение достигло предела. Однако испанские капитаны медлили и не отдавали приказ стрелять. Ядра, выпущенные из карронад, при всем своем весе обладали низкой скоростью полета, а значит, и меньшей пробиваемостью. Для того, чтобы под таким острым углом ядра не рикошетили от борта противника, тем более такого крепкого, как борт «Артемиды», его следовало подпустить ближе и произвести залп в упор. Поэтому оба капитана выжидали удобный момент.

Расчет Белчера оказался верным, и испанцы поняли свою ошибку только в тот момент, когда исправить ее было уже невозможно. «Артемида» шла точно в промежуток между двумя кораблями между их носом и кормой, и, чем меньше до нее оставалось, тем дальше должны были поворачиваться пушки испанских фрегатов, направленные на ее нос. В тот самый момент, когда капитаны «Эвиты» и «Глории» посчитали, что «Артемида» подошла достаточно близко, и отдали наконец приказы произвести залп, их пушки уже достигли своего максимального угла обстрела и не могли поворачиваться далее. Когда прогремевшая с двух кораблей канонада раскатистым громом пронеслась над морем, «Артемида» уже вышла из зоны поражения. Лишь несколько ядер зацепили ее борт и, отрикошетив от него, подняли столбы брызг там, где упали в воду.

Испанцы еще до конца не осознали, что произошло, а «Артемида», ворвавшись между кораблями противника, внезапно разрядилась огненной волной, которая прокатилась по обоим ее бортам поочередным залпом всех орудий. Проходя между кормой «Эвиты» и носом «Глории», она с максимально короткого расстояния изрешетила обоих неприятелей ужасающим продольным огнем. Ее ядра, пробив носовую и кормовую обшивки, пролетали вдоль всей длины палуб испанских кораблей и наносили им ужасные повреждения, сметая все на своем пути, – переборки, пушки и людей. Когда черный фрегат англичан, только что показавший свою немыслимую мощь, продолжая свое движение, вышел из плотного клуба дыма, за ним остались только покалеченные и приведенные в полную недееспособность два испанских корабля. На секунду в дыму лишь слышались стоны и крики раненых, но вот треснула и повалилась в воду изуродованная фок-мачта «Глории», увлекая за собой часть такелажа, а «Эвита», чей квартердек уже полыхал пожаром, внезапно взорвалась яркой вспышкой, далеко разбрасывая тела людей, горящие куски рангоута и оборванные канаты. Ее взрывная волна пронеслась огненным смерчем по палубе «Глории», и со стороны могло показаться, будто яростно полыхающий огонь обрел силу и подвижность живого существа и перепрыгнул на палубу второго фрегата. Несколько моряков, охваченные пламенем, бросились в воду в безумной попытке спастись. Пораженный, с опущенными плечами, стоял капитан Эрнесто Вега и бессильно смотрел на то, как огонь постепенно пожирает его судно.

* * *

Эмилио Мора и дон Иларио де ла Кардосо в напряжении следили за приближением «Артемиды» к двум поджидающим ее фрегатам. Залп испанских кораблей мгновенно окутал корабли непроницаемой пеленой дыма, который скрыл все в нем происходящее. Всего лишь через несколько секунд после первых выстрелов раздался второй, еще более громкий бортовой залп, и облако дыма осветилось изнутри оранжевой вспышкой. А немного погодя, к изумлению агента Алькасара и капитана «Санта Аны», с противоположной стороны дымовой занавесы вынырнула целая и невредимая «Артемида».
Со стороны могло показаться, будто черный фрегат прошел сквозь орудийный залп противника без какого-либо вреда для себя, и, поежившись, испанские моряки «Санта Аны» суеверно перекрестились. В своем мрачном одеянии «Артемида» была похожа на призрак, а потусторонней силе, как известно, ядра нипочем.

– Клянусь Пресвятой Девой Марией, – прошептал дон Иларио, – это исчадие ада, а не корабль!
– Но что произошло, капитан? – впервые голос непоколебимого Эмилио Мора дрогнул. – Разве возможно такое, чтобы корабль не получил ни одного повреждения от залпов в упор?!
Дон Иларио дико взглянул на своего пассажира и, несмотря на смятение в сердце, слова агента принесли ему какое-то удовлетворение тем, что наконец с этого господина была сбита вся его высокомерная спесь.
– А ведь я, кажется, вас предупреждал, что с этим противником нельзя действовать напролом?! – воскликнул он, и в его возгласе переплелись и торжество и отчаяние.
Эмилио Мора, в недоверии обхватив голову руками, продолжал взирать на последствия встречи союзников с кораблем-призраком.
– Но ведь это невозможно. Невозможно!
– Он обманул нас, этот капитан, – неожиданно спокойно сказал дон Иларио. – Отличные знания, точный расчет, четкие действия и немного удачи – вот рецепт его победы.

Капитан «Санта Аны» даже не смотрел на агента Алькасара, продолжая беседовать словно с самим собой.
– В морском бою необходимо иметь способность предвидеть то, как ситуация развернется в ближайшем будущем, чтобы заранее отдавать соответствующие распоряжения. А результат таких решений становится ясным только через несколько минут, в ходе того, как события уже происходят. Но я никогда в жизни не становился свидетелем того, как человек может предугадать целую череду последовательностей, заранее составив точный план действия всего боя, учитывая все его нюансы, риски и возможные изменения.
Он говорил, ни к кому конкретно не обращаясь, словно размышляя вслух.
– Этот человек – гений, – дон Иларио только сейчас вспомнил о присутствии господина Мора и заговорил быстрее. – Он умеет адаптироваться в любой ситуации, и сейчас у нас не осталось ничего, чтобы противостоять ему. Если вы хотите сохранить способность выполнить свое задание, то должны позволить мне попытаться спасти корабль. Лучше быть трусом при поражении, чтобы иметь возможность проявить храбрость в победе. Именно так, а не наоборот, если вы желаете получить то, за чем охотитесь.

Капитан и агент какое-то время сверлили друг друга взглядами, и наконец Эмилио Мора кивнул, соглашаясь.
– Вы правы, капитан, – он отвел глаза. – Это моя ошибка, и я учту ее на будущее. В следующий раз я буду внимательнее прислушиваться к вашим словам. Сделайте все возможное, чтобы уцелеть сегодня.
Капитан «Санта Аны» коротко и мрачно кивнул, резко развернулся и покинул квартердек.

* * *

После взрыва «Эвиты» на палубе «Артемиды» раздались радостные крики, но резкий окрик огромного боцмана заставил всех умолкнуть:
– Рано праздновать победу! Шевелитесь! Поднять все паруса, подготовиться к оверштагу!
Пэдди Дуган был создан для этой профессии. Он твердо стоял на палубе корабля, скрестив узловатые руки на могучей груди, и всем своим видом показывал, что немедленная кара постигнет того, кто осмелится его ослушаться. Добродушный и словоохотливый в мирное время, сейчас он представлял собой олицетворение злой непоколебимости. С таким боцманом никому и в голову не придет перечить или нарушить дисциплину. Рот капитана Белчера одобрительно скривился уголком губ, пока он наблюдал за своим офицером. Дуган-старший выполнял его приказания сразу и без лишних разговоров. О лучшем боцмане нельзя было и мечтать. Дэнни Дуган, канонир «Артемиды», как две капли воды похожий на своего старшего брата и лицом, и характером, такой же твердой рукой управлял пушечной командой, и Белчер вдруг почувствовал теплую благодарность к Эрину за то, что тот разглядел в братьях потенциал.

Оставив за собой покалеченные корабли, один из которых быстро уходил под воду, а на втором матросы отчаянно боролись с полыхающим на палубе пламенем, «Артемида» сделала поворот оверштаг и взяла курс на юг, точно на «Санта Ану». Тем временем флагман испанцев уже успел повернуть на восток и, забрав ветер, быстро занял более удобное местоположение. Не оставляя намерения выйти на курс преследования, «Артемида» вновь сделала поворот оверштаг, чтобы затем повернуть на восток и броситься в погоню за испанцем. В результате этих маневров ветер теперь дул спереди по правому борту обоих кораблей и «Артемида» шла точно за «Санта Аной» на расстоянии мили.

При таком расположении дел, если «Артемида» захочет произвести бортовой залп, она должна повернуть на север, чтобы нацелиться пушками правого борта, а это неминуемо уводило ее от курса преследования. С такого дальнего расстояния «Санта Ана» должна была сравнительно легко перенести любой выпущенный по ней залп, поэтому Белчер отказался от попытки сбить ее паруса. Испанский корабль вряд ли потеряет в скорости, зато «Артемида» неотвратимо попадет в еще более невыгодное положение и продолжать погоню станет бессмысленно. Не без досады Джек отметил, что по всей видимости, испанский капитан отлично разбирался в морской тактике. Он занял такую позицию, которая была благоприятна для него, но одновременно являлась помехой для противника.

Корабли оказались в патовой ситуации. «Артемида» не имела возможности использовать пушки, а «Санта Ана» не могла оторваться от англичан. Они шли одним курсом друг за другом по направлению к западной стороне Эспаньолы. Капитан Белчер, который более всего жаждал свести счеты с испанцем, схватился за поручни планшира так, что побелели костяшки пальцев. Вот он, его враг, на расстоянии пушечного выстрела, но он все равно ничего не может с ним сделать. В подзорную трубу Джек различал людей на палубе «Санта Аны» и даже, кажется, разглядел ее капитана. Находиться так близко и одновременно так далеко от цели своего возмездия выводило Белчера из себя. Он тяжело дышал, пытаясь взять себя в руки и обуздать бессильную ярость, которая захлестывала его душу. Но это плохо удавалось. Испытания последних дней измотали его не только физически, но и душевно. Логика вступала в схватку с эмоциями, и тогда мысли капитана начинали бешено метаться.

Джек сделал несколько глубоких вздохов. Он прикрыл глаза и попытался собраться. Не сразу, но капитан вновь овладел собой, постепенно возвращая ровное дыхание. Он в который раз прильнул к подзорной трубе.
– Ветер дует со стороны острова, поэтому ближе к берегу он стихнет, – бросил Белчер вместо приветствия подошедшему Кейну, заметив его краем глаза. – Нам не догнать его до наступления ночи.
Кейн проследил взглядом в направлении испанцев.
– Уверен, ты что-нибудь придумаешь.
Белчер молча уставился на друга. В его взгляде не осталось никаких эмоций.
– Против ветра у нас нет преимущества в скорости. Сейчас мы оба делаем чуть больше шести узлов, а когда дойдем до Эспаньолы, ее береговая линия закроет весь ветер. Нам повезет, если мы не попадем в штиль.
Кейн пожал плечами, всем своим видом показывая, что примет любой ответ.
– Каково твое решение, Джек?
Прежде чем заговорить, Белчер посмотрел долгим взглядом вслед убегающему испанцу.
– Мы сведем с ним счеты в следующий раз, – не сразу ответил он бесцветным голосом и, перевесившись через планшир квартердека, окликнул боцмана.
– Мистер Дуган, прикажите лечь на левый галс. Курс норд. Мы идем на Вэтлинг.
Капитан Белчер ушел в свою каюту, оставив притихшего Кейна одного на палубе юта.

* * *

– Они поворачивают на север, как вы и предвидели, дон Иларио, – в голосе Эмилио Мора промелькнула торжествующая нотка, когда он заметил, что англичанин обрасопил паруса и лег на левый галс.
Испанский капитан сдержанно улыбнулся.
– Этого и следовало ожидать. Мы забрали ветер, и он ничего не мог сделать в таком положении. Однако я не прекращаю восхищаться дальновидностью нашего противника. Он не стал зря тратить время на бесполезные гонки, заранее поняв, что ничего не сможет сделать при таком положении вещей. Поэтому-то он и отдал приказ оставить погоню так быстро.

Эмилио Мора сдержанно улыбнулся.
– Дон Иларио, я вижу, почему именно вас мне настоятельно советовали взять своим капитаном. Перед нами стоит задача, важнее которой сегодня для Испании не существует. Если мы сможем довести дело до конца, то наши с вами заслуги будут очень высоко оценены при дворе. Вы понимаете, что это значит, сеньор?
– Я могу только предполагать.
– Это значит, что опала, в которую угодила ваша семья благодаря действиям вашего отца, более не будет распространяться на дона Иларио де ла Кардосо. Ваше имя будет очищено, и вам будет разрешено вернуться на родину.
Капитан благодарно склонил голову.
– Более того, вас щедро вознаградят и ваше будущее будет обеспечено тем, что вы станете моим доверительным лицом. Капитаном, на которого я смогу положиться в выполнении своих поручений.

Если первая часть этого заявления заставила сердце дона Иларио потеплеть, то вторая вызвала у него унылую улыбку. Счастье плавать под командой этого человека ему казалось весьма сомнительным. Капитан был хорош в своем деле, и будущее сулило ему отличную карьеру в военно-морском флоте его католического величества. Сулило бы, если бы не политические взгляды его отца, которые положили конец всем юношеским мечтаниям когда-нибудь надеть адмиральский мундир.
– Есть кое-что, что я жажду больше денежного вознаграждения, сеньор Мора. Если мы успешно выполним свою миссию, то я хотел вас просить замолвить за меня слово перед Первым Министром.
– Чего же вы желаете?
– Адмиральский ранг и свою эскадру.
Эмилио Мора кивнул так быстро, что это могло показаться поспешностью.
– Я сделаю это, несмотря на то, что в случае вашего назначения вы станете слишком важной птицей, чтобы ходить под моей командой.
Дон Иларио так низко склонил голову в благодарном поклоне, что локоны парика скрыли его лицо и прятавшуюся под ними улыбку.

– Я выполнил свою задачу и увел нас от опасности, – сказал он, выпрямившись. – Теперь очередь за вами, сеньор Мора. В настоящее время вы все еще высшее должностное лицо на этом корабле. Скажите о своих дальнейших намерениях, и, как только наш противник исчезнет из виду, мы ляжем на новый курс.
– Тогда наш путь лежит в одну английскую колонию. По всей видимости, «Артемида» направляется именно туда.
Они спустились в кают-компанию и разложили на столе карту архипелага.
– Вот здесь, – ткнув пальцем в бумагу, сказал агент. – Остров называется Вэтлинг. Они идут в единственное на нем поселение, чтобы передать хронометр в другие руки и отправить его обратно в Англию. Должно быть, его уже испытали в деле, и если мы не сумеем перехватить устройство там, то упустим его навсегда.
– Я ничего про это не знал, – удивился капитан.
– Мы получили эту информацию в последний момент, перед самым отплытием из Сантьяго.

Дон Иларио кивнул, удовлетворенный этим ответом, и склонился над картой, водя по ней увеличительным стеклом. Наконец он снова выпрямился.
– Если они идут в эту колонию, то должны обойти остров с запада. Мы сможем прийти вовремя, если, напротив, подойдем с востока и высадимся вот в этой закрытой бухте. Отсюда мы пешком пересечем залив и окажемся в поселении со стороны острова.
После недолгих раздумий агент Алькасара одобрил этот план.
– Скажите, сеньор Мора, – обратился к нему капитан «Санта Аны», – откуда у вас такие достоверные сведения о том, когда и куда именно идет «Артемида»?
– О, это все жадность к золоту, честное слово. Испокон веков это искушение развязывало языки гораздо охотнее, чем любая пытка.
Эмилио Мора направился к выходу и, уже открыв дверь, оглянулся.
– Мда, развязывало языки и превращало в Иуд, – сказал он задумчиво. – Золото – это лучший инструмент, когда необходимо купить предательство, а это обошлось нам очень недешево.