Донские рассказы и приключения

Это правдивое повествование написанно в память о моих друзьях, Германе и Татьяне, прекрасной реке Дон, удивительно добрых, чистых и открытых людях, проживавших и надеюсь проживающих вдоль его величественных берегов. Много написанно о рыбалке, природе и кулинарных "изысках" нашей рыбной кухни, так что прошу вашего терпения. Верьте, что немного иронии, юмора и искренних улыбок, разбавят вашу тоску и скуку, читая этот симпатичный на мой взгляд, опус.

P. S. Никакой рекламы на табачные изделия и алкоголь. Только чистый реал.

_________________________________ С уважением.  Михаил Бильковский.

ГЛАВА I ( Едем на Дон )

Моё первое знакомство с Доном произошло в далёкие, середина 80 х, годы... Наши  друзья - Герман и его жена, Татьяна, осваивали журфак МГУ, а я долбил гранит основ медицины - анатомию и физиологию, приправляя учёбу отборной латынью и коньяком. Мы часто встречались, веселились, мечтали, курили, пели и пили, слушая запрещённную музыку и читая запрещённую литературу. И вот однажды, на одной вечеринке, Татьяна сказала, что на реке Дон, в селе Колыбелки, живут её родственники, что в ней проснулась казачья кровь и она с удовольствием, прихватив парочку друзей, пожила бы на дикой  природе, наслаждаясь купанием и рыбалкой. Герман посмотрел на Таню, потом на меня и перевёл свой "кавказский" взгляд на бутылку армянского "Васпуракана"*... Будучи уроженцем Грозного, Герман был рафинированным интеллигентом, довольно мягким человеком и совсем не грозным. Он обладал незаурядной внешностью, пил коньяк и водку, любил тяжелый рок,  литературу и историю, но категорически отвергал, т. е. не ел свинину, чем иногда сильно напрягал меня на крупных тусовках. Он был скромен.., и мне неоднократно приходилось выручать его и поедать ветчины, сало и колбасы, душевно предлагаемые ему хозяевами... Так что в доме заправляла новоявленная "казачка Танюха"... Юго запад Воронежской области, а тем более Лискинский район, был для меня практически заграницей. Страстная любовь к рыбалке и природе, поставила точки над (i) и не  долго думая, мы дали своё согласие. Дома я собрал вещи и снасти, охотничий нож, финку, спички, сигареты и прочие атрибуты для выживания в дикой природе... Друзья заказали билеты через Воронеж до города Лиски, а оттуда мы направились на местном драндулете ( около полутора часов ) в село Колыбелки, где Танюхин дядя был директором местного ликбеза, а значит человеком важным и уважаемым. Нас встречали, как инопланетян - эдакий джинсовый десант из Москвы, да Танюха в цветастом сарафане, огромной шляпе и босоножках на платформе, слегка шокировала периферийных аборигенов. Повторюсь, что встреча была роскошной, нас поселили в громадном доме-избе дяди "нашей казачки", и я.., как всегда спасал Германа от свиных блюд, изобилующих на гостеприимном столе. Герман ( по кличке Кися ), так называла его Танюха, приналёг на пюре с жаренным лучком, овощи и курочку, что спасало его от наваристых щей на свининке со сметаной, охлаждённого сала с чесноком и потрясающего домашнего окорока. В дальнейшем, мы придумали для Киси диагноз - "эрозивный гастрит желудка", хотя для многих это было не понятно, но работало. Правда употребление Кисей водки и коньяка, как "хронического больного", почему-то никого не удивляло... В подарок мы привезли несколько бутылок "Арарата", три бутылки "Столичной" экспортного исполнения, несколько палок отменной  микояновской-сырокопчённой колбаски и бразильский, растворимый кофе, естественно не забыв и про самих себя, получив в дорогу полуторалитровую бутыль чистого, как слеза, Колыбельского самогона. Хочу заметить, что все овощи и фрукты, масла`, хлеб и крупы - были в подарок от добродушной и большой семьи Николая Ивановича. Пока мы занимались чревоугодием и сказками о московской жизни - местные тинейджеры т. е. пионеры и комсомольцы, ставили нам две армейские палатки на песчанной и безлюдной косе в районе седьмого колена красавца Дона, куда мы должны были переехать на две с половиной недели. А также рыли погреб, стелили дошатый пол и укладывали одеяла и спальные мешки. Съестное: яйца, хлеб, вода, масло и т. д., будут подвозить каждые четыре - пять дней, остальное - рыбалка и съестные ресурсы местной глухомани, а именно: рыба, грибы и ягоды. На том берегу Дона была станица, где проживал ещё один дальний родственник Танюхи, дядя Ваня, лет эдак под девяносто с верной супружицей Анной, который обещал наведаться и проверить - не сожрали нас волки или кабаны. Как они общались - сам бог ведает, о смартфонах и примитивных «уоки-токи» тогда и не мечтали, хотя кабельный телефон естественно был. От охотничьего ружья мы сразу решили отказаться и единственным нашим оружием были охотничьи ножи, топор и пила. Я имел шикарный немецкий нож, привезённый из Германии моим другом и зэковскую финку, подаренную мне вернувшимся с зоны соседом, а у Киси был именной клинок работы чеченского мастера, которым он очень дорожил и гордился. Но и времена были совсем другие, более добрые и по понятиям. "Местный телеграф" многновенно разнёс весть, что четверо москвичей отдыхают на косе и лучше их не беспокоить, включая двух здоровых мужиков, да родство Танюхи с "высокопоставленным" дядей - явно обязывало соблюдать порядок и тишину, да и сами селяне были уж очень радушны. Добраться до места можно было только на мотоциклах, и через два дня обильного чревоугодия и возлияний, на четырёх мощных "Уралах" с колясками, нас повезли на место будущего проживания и выживания на великой реке с простым и тёплым названием - Тихий Дон. И поверьте, это того стоило!

ГЛАВА II ( На Дону )

Взревели моторы и четыре байка* помчали нас по бездорожью к месту нашей геолокации. Мне почему то вспомнилась песня, Чиж & Co - " Урал Байкер Блюз ". Особенно слова: "Гони! Гони, Валентина, гони! У тебя кайф, а не машина! Гони! Ты видишь, Валя, я совсем не боюсь! И мы будем свободны, пока звучит мой " Урал Байкер Блюз "! Байком со снедью и рюкзаками рулила местная красотка и племянница дяди Коли, Валя, что вызывало моё восхищение, как вождение, так и внешность простой донской красавицы, обладающей красотой и грацией, явно отличающей её от размалёванных и разбалованных, московских "перепёлок"... Мы рассекали по истинно диким местам донской лесостепи, изобилующей лисами, косулями, дикими кабанами, коршунами, ястребами и куропатками, да изредка посещающих этот регион волками. Поражало обилие летучих мышей, ящериц и огромных, более метра ужей, в изобилии водившихся по кустистым и заросшим берегам, не говоря о местных  кровососущих гадах, т. е. комарья, мошки, клещей, слепней и оводов. Благо репелленты были приготовлены в достатке, палатки с сетками, а это ночное мракобесие, как правило, исчезало в лучах утреннего солнца и свежего ветерка. Ядовитых змей практически не было, но местные предупреждали о степной гадюке, периодически приползавшей с ростовщины, да чёрной гадюки Никольского, обитающей в данном регионе... И вот мы на месте, а Дон - красив и величественен нёс свои мощные воды в бассейн Азовского моря... Палатки стояли в пятидесяти метрах друг от друга на границе смешанного леска и песчаной косы, чуть на возвышенности, используя ветерок от мошки и прочей гнуси. Поодаль стоял железный мангал, довольно чистая решетка и мешки с углём и берестой, да надежный и большой навес и столик для готовки, сушки и разделки рыбы. Поражал и ублажал взгляд, идельный выход на природный, песчаный пляж для купания в чистых водах ( тогдашнего ) Тихого Дона. Чистота: ни бумажки, ни салфетки, ни банки, ни бутылки, ни спички. Короче - резвые пионеры и комсомольцы дяди Коли были гостеприимны и отработали на совесть - явно с уважением к московским пришельцам и природе. Низкий им поклон. Но я думаю, что местные, с любовью относились к своей реке и не оставляли мусор... Убрав в погреб сливочное и подсолнечное масло, мясо, яйца, консервы, пару канистр с питьевой водой, водку и самогон, я запаковал хлеб, рис, картошку и морковь. А чай, кофе, сахар, коньяк и сигареты - распредилили по палаткам. Благо они были четырёхместными, просторными и поставлены стационарно на случай природных катаклизмов, которые периодически навещали этот регион. Коньяк, пился при "палаточной" температуре и предназначался восновном для дам, а вот водочка - была желательна в более прохладном варианте - никто не украдёт, да и лисы с кабанами, вроде как не бухают. Так-что порешили оставить водочку и самогон в прохладном погребе. Провожатые умчались в Колыбелку, оставив нас наедине с природой, Доном и самих с собой, пожелав нам удачи. Хочу заметить, что наши "короли журналистики" и рафинированные МГУшники, не совсем были приспособленны к полудикой жизни, вспомнив про: где подмыться, побриться, почистить зубы и естественно удовлетворить малые и большие нужды... Было ещё светло и я, взяв сапёрную лопатку, отошел метров на пятьдесят от Кисиной палатки и вырыл им удобную и довольно глубокую ямку для местного "биотуалета", учитывая региональную розу ветров и заросли пижмы. Немного подумав, пришлость найти место для компоста. Темнота накрывала с молниеносной быстротой и я понял, что нам не хватает костра, репеллента, да водки и коньяка для наших мужественных дам. Мощные фонари и даже пару керосиновых ламп были всегда наготове, но в отличие от костра привлекали много комаров и мошки. Хвороста было много, а лето выдалось относительно сухим и через пять минут уютный костерок грел и чистил наши ленивые и где-то высокопарные московские души. А может быть этим фильтром было звёздное небо, Дон, чистый воздух, водка и коньяк с сальцом и местным хлебушком из Колыбелок, да донскими помидорчиками и огурцами... Кися, ( я буду называть его только так ), довольствовался копчёной говядинкой, купленной на Болотниковском рынке в Москве и мечтал о свежей донской, жаренной рыбе и стерляжей ухе, но будучи "рыболовом-середнячком", он имел адекватные амбиции, импортные снасти, азарт, достоинство и упрямство, что иногда приносило свои плоды. Но о нём - позже... Мы естественно устали и уютные палатки ждали нас. Залив донской водой, такой желанный и первый костерок, мы расползлись по комфортным и просторным палаткам, собрав хворост на завтра... А то, что сулило нам завтрашнее утро, лишь Бог ведал, да воронежский Weather Report*.., но я успел расчехлить удочки и нырнуть в палатку. Кися с Танюхой, несколько раз поморгали фонариком и все провалились в глубокий и наверное праведный сон... Нас ждал новый, четвёртый день нашего "дикарского" отдыха и рыбалки на Тихом Дону.

ГЛАВА III ( Рыбалка и первая чехонь )

Божественное утро на песчанной косе великой реки привели меня в неописуемый восторг. Я понял, что эту реку нужно познавать шаг за шагом, и прополоскав рот донской водицей, я выпил вчерашнего холодного чая, ( благо ночи были довольно прохладными ). В чай я бросил донник и зверобой, росшие вокруг в изобилии, а  заночь он настоялся - был ароматен и бодрил. Ещё раз умывшись прохладной водой, я взял лёгкую проводочную удочку и мякиш хлеба. На стремнине играла мелкая рыба, а на фарватере бил крупный жерех, который был для меня недосягаем. В соседней заводи охотилась стайка крупных окуней, но и о них мечтать не приходилось так-как в те года, ловля на спиннинг, не была моим приоритетом. А зря... Но ловля взабродку, без подкормки, на мякиш хлеба и проводочную удочку - была просто сумасшедшей. Ловилось всё: плотвичка, ельцы, густёрка, мелкие подлещики, подуст, а иногда и ерши-носари, ухой из которых не брезговал даже сам Емельян Пугачёв. Червей не было ввиду берегового песчанника, а надо было подумать о разнообразии "живых" приманок, например: червя или опарыша, и я положил несколько надрезанных рыбок на солнышке возле компоста... И так - на скромную ушицу было наловлено за час активной рыбалки и Кисе с девами оставалось чистить картошку, морковь, рыбу и лук. И друзья поняли, что надо вставать с первыми лучами, а выспаться можно и днём... Надо было готовить донные удочки, и вспомнив ловлю чехони на Волге, я взял пакет и пошёл ловить кузнечиков на соседний лужок... Подбирая тяжёлые грузы для донок, надо было учитывать мощное течение реки и дальность заброса. Нашей целью была донская чехонь, которую мы собирались поймать, навялить и отвезти с собой в Москву. Кися помогал мне оснащать донки, разложив леску по всей косе, где  мы вязали длинные, полуметровые, поводки и крючки. И вот две донки были оснащены, по десять поводков на каждой и забросить такую снасть метров на пятьдесят было не так-то просто. Уйдя на оконечность косы и насадив кузнечиков, мы разложили леску на песке и я взялся за отводной шнур грузила для заброса. Первый блин не был комом и леска ровно легла вводу под нужным углом. Воткнув в песок крепкий и гибкий ивовый прут, мы закрепили леску и пошли на другой конец косы исполнить ту же операцию, которая, слава богу, так же прошла успешно. Вернувшись к палаткам мы увидели девиц в купальниках, пьющих кофе и жующих сырокопчённые бутерброды с помидорами и огурцами местного розлива. Стало ясно, что мой полезный чай с добавками донника и зверобоя им явно не понравился, но на будущее, собранные мной несколько больших пучков этих прекрасных и натуральных донских трав уже сушились под навесом. Я дал себе зарок - не пить кофе, что и сделал. Мы с Кисей пили чай с травами и не прикоснулись к кофе до самого отъезда... Рыба, лучок, картошка и морковка для ухи были почищены и спрятаны в прохладном погребе, а мы решили приготовить спиннинги для донной ловли и к полудню заняться ухой. День был прекрасным, а солнышко ласковым и девицы ушли купаться. В голубом небе кружила пара коршунов, щебетали птицы, лёгкий ветерок ласкал и освежал. На лугу, в зарослях пижмы, стрекотали кузнечики, охотились богомолы, а яркие цветы Иван-чая манили шмелей, пчёл и бабочек в изобилии порхающих над донским разнотравьем. На старом пне сидел, довольно крупный самец зелёной ящерицы и греясь на ласковом солнце, демонстрировал свои синезелёные боевые доспехи. На дальнем конце косы начинался густой камыш и тихая заводь с кувшинками и я сразу подумал о краснопёрке и карасе... Противоположный берег был крут и обрывист с явно глубокими омутами под кручами, где по рассказам местных рыбаков-аборигенов, обитали крупные сомы. Лодки у нас не было и мы осваивали береговую ловлю, получив кое-какую информацию в душевных Колыбелках. Разомлев под донским солнышком и закурив я увидел, как на другом конце косы гнётся к воде ивовый прут. Свистнув Кисе, мы помчались к донке. Резкая подсечка и я начал вытягивать снасть из воды. На песке запрыгали три крупные чехони и небольшой голавль. Голавлика мы отпустили и поняли, что без чехони мы не останемся. Я стал насаживать новых кузнечиков, а Кися пошёл проверять вторую донку. Он вернулся через полчаса, поменяв насадки и забросив донку, неся в руках двух крупных чехоней и молодого жереха, которого мы так же с миром отпустили. Это был прекрасный улов и пять крупных чехоней перекочевали в контейнер для засолки. Мы немного спешили с поимкой и засолкой, т. к. надо было успеть просолить и провялить вкусную и жирную донскую рыбу... Пришло время обедать и мы занялись ухой. Сварив по всем правилам русской кухни и влив пару ложек водки, да пришкварив угольком, мелко нарезали зелень, разлили водочку и начали трапезничать. Уха была бесподобной, но нехватало крупной рыбы, а именно: стерляди, судака, сазана или молодой сомятинки. Помыв посуду мы устроили сиесту* и отключились. Уходил четвёртый день нашего "дикарского" отдыха и рыбалки. Пробудившись и ополоснувшись донской водичкой, мы пошли проверять закидушки... У меня попались ещё три крупные чехони, голавль грамм на двести пятьдесят и не особо крупный, но увесистый судачок, видно охотившийся за чехонью и попавшийся на закидушку. Кися примчался запыхавшийся и радостный с прекрасным уловом - четыре крупные чехони и окунь грамм на триста, попавший на крючок, видно по той же причине, что и мой судак. Девицы прибежали смотреть и визжали от радости... Мгновенно обработав в соли драгоценную и жирную чехонь, я положил её в контейнер и принялся чистить судака и окуня, готовя тушки к завтрашней ухе. Основу супа решено было сделать только на ершах-носарях (бирюках), пойманных с утра и никакой костлявой мелочи. Голавля я естественно отпустил. Насколько красивая и сильная рыба, настолько костлявая и безвкусная. Темнело, на жарёху рыбы не было, и на ужин мы пожарили отменную яичницу, сделали летний салат, местный хлебушек и наша "Столичная", запасы которой постепенно таяли. Девы пили коньячок с яблоками и раздражающий меня кофе. На утро было решено наловить ершей-носарей и обследовать близлежащие берега, на предмет раков, тихих затонов и омутков, для коротких донок и ловли на удочку краснопёрки, карася и может быть линя... Ночь была звёздной, а небо казалось настолько низким, что были видны все созвездия могучей галактики, светился Млечный путь, периодически теряя свои яркие кометы. Холодало и нужно было отдыхать... Ночи проходили спокойно: орали лягушки, ухали совы и тявкали многочисленные лисы, в перелесках и низкорослых дубравах жировали кабаны, но у нас пока не появлялись. Я почистил зубы и вырубился. Нас ждал новый.., пятый день нашего "дикарского" отдыха и рыбалки на Тихом Дону. Всё было спокойно и ничего не предвещало беды.

ГЛАВА IV ( Дядя Ваня )

Утро было такое же прекрасное, как и предыдущее и с погодой пока везло. Однако ночью лисы разгромили наш заветный погреб, видно кто-то из нас забыл закрыть входной щит. Рыжие воры спёрли всё сливочное масло, остатки Кисиного копчённого мяса, свинной окорок, пол курицы в фольге и два круга сухой, копчённой колбасы, висевших на стене погреба. Главное, что не разбили оставшиеся бутылки "Столичной" и заветную бутыль самогона. Коньячок дамы бережно хранили в палатках. Овощи, фрукты, яйца, хлеб и консервы с крупами - остались целыми, так как были в закрытых спец. контейнерах, которые любезно арендовала нам местная столовая. Убрав следы разбоя, мы выпили лечебного чаю и съев по паре варённых яиц с огурцом, отправились ловить знаменитого ерша-носаря. И вот два москвича, стоя по колена в воде, ловят на ближней стремнинке, используя уже готового опарыша, которого я набрал у компоста, выдержав и очистив в муке. Так же было душистое тесто, но оно не пригодилось. Клевало при каждой проводке, но мы брали только крупных ёршиков и бережно отправляли в садок. Вся остальная рыба отпускалась в родную стихию. Мы не жадничали, хотя попадались и неплохие подлещики на засолку. Закончив рыбалку, мы пошли искупаться, простирнуть исподнее и позагорать. К обеду ожидалась уха, ерши-носари были наловлены, а готовые тушки окуня и судака не пострадали от лисьего террора, так-как были в холодном и закрытом контейнере... Мы расслабились, закурили и завалились на тёплый песок, балдея от ласкового солнца и донской пасторали... Кися, мечтал поймать стерлядь и предвкушал вкусную уху, я же мечтал отыскать раков и попробовать ловить крупную краснопёрку у кромки камыша среди кувшинок...  Вдруг мы увидели одновёсельный чёлн, который на удивление прямо плыл к нашему пляжу, несмотря на сильное течение. Через пять минут, огромный дед, ступил 47м размером сапога на наш пляж и позвал Танюху, которую видел явно лет двадцать пять тому назад... "Новоиспечённая казачка" поняла, что это дядя Ваня и застегнув лёгкий сарафан направилась к гиганту. Мы встали и подошли к родственнику. Он приобнял Танюху и протянул мне свою гигантскую длань. Я утонул в его пожатии, но выдержал и назвал своё имя, перекинув приветствие на Кисю. Назвавшись Германом, он ответил на приветствие гостя. Танюхин гигантский родственник говорил на странном  украинском суржике*, и сказав: "Що це таке, Герман? По мэне, так краще Грыша, бо Герман я не запамятаю." Дядя Ваня и меня одарил новой абревиатурой и я стал... Мышцэ. В течении пяти минут мы стали - Грышэй и Мышцэй. Дед крякнул и сказал мне: " Мышцэ, тащи шо увидишь в лодке!" Я заглянул в чёлн и ох@@нел: на дне лежал огромный судак, как минимум на пять килограмм, бутылка самогона, пирожки с потрошками, гречкой и жаренным луком и относительно большой ящик с червями. Кися-Грыша рванул к погребу и вылетел с бутылкой "Столичной" водки и батоном "Микояновской", торжественно вручив презенты деду-гиганту. Мы открыли ещё бутылку "Столичной", девицы нарезали овощей и разлив по полтишку - выпили за знакомство, второй тост был за здоровье дяди Вани, третий за "гарних жинок". Бутылка опустела и дед сказал, что через пару дней, ранним утром, заберёт нас на хутор погостить, посигналив мотоциклами с того берега, а потом с племянником переправят на челнах туда и вечером обратно... Минут пять он рассказывал о некоторых секретах рыбалки на Дону, затем попрощался и уплыл, преодолевая ( с одним веслом ) сильное фарватерное течение мощной реки. Деду было 83 года. Мы решили попробовать по рюмочке "дедова самогона" и отдохнуть перед обедом. Девы пили кофе и о чём-то болтали, Кися спрятал в погребе ящик с драгоценными червями, а я.., разделав тушу огромного судака, нарезал стейки для жарки на мангале, а голову и хвостовую часть оставил на уху. Выбросив требуху метрах в двустах, для "рыжих террористов" и помыв руки, я вернулся к столику пробовать "дедов самогон". Кися балдел, уплетая румяный пирожок, сделанный в печке, да на куринных потрошках с лучком и гречкой. Я взял пирожок, налил по пятьдесят.... и вот Кисины глаза полезли на лоб, дыхание спёрло и он покраснел. У меня самогон застрял где-то в пищеводе, но через минуту камнем провалился в желудок... Мы выпили воды, доели пирожки и Кися произнёс: "Уж больно ядрёный, надо бы разбавить"... Выкурив по сигарете мы пошли отдыхать, получив такие нужные нам подарки, а впереди нас ждала настоящая донская уха... Неожиданный ланч с дядей Ваней отодвинул на время такой долгожданный обед и дал нам время отлично выспаться. Так в нашем рационе появилась сиеста. Проснувшись, мы начали кудесничать над ухой. Я не буду описывать приготовление оной, но всё было выполнено по классике... Уха вышла отменной, наваристой и ароматной, с крупными кусками рыбного филе, да на бульоне из ёршиков-носарей, которые варились отдельно, т. е. в марле. Кайф!!! К крупным кускам рыбы мы добавили крупно нарезанные помидоры, огурцы и лучок, политые ароматным нерафинированным маслом и посыпанные крупной солью. Хлеб и всё остальное было местное и вкусное. Разведки не было и мы решили забросить снасти на чехонь, что бы пополнить наши запасы, что мы и сделали. Донская чехонь ловилась крупная и жирная. К вечеру мы поймали ещё семь особей - отменного леща, три солидные густеры, двух подъязков и большого ерша-носаря. Начали работать червяк и опарыш, и первый ажиотаж явно поутих. Чехонь, лещ и густера, были мгновенно обработаны и убраны в контейнер, а подъязков отпустили в родную стихию. Темнело и мы с Кисей промыли и развесили первую партию чехони и пяток подлещиков, под навесом на лёгком ветерке, накрыв марлевой накидкой. Мы закурили и пошли к костру. Перед сном, я взял фонарь и на границе косы и густого камыша, поставил примитивную рачню с дохлой рыбкой. Так прошел ещё один насыщенный радостями день и пришла прекрасная звёздная ночь. Гнус не доставал и сев у костра, я наблюдал за охотящимися летучими мышами. Но усталость брала своё и моя тень растворилась у входа в палатку...

ГЛАВА V ( Раки и визит с Колыбелки )

Тьфу! Тьфу! А нам везло с хорошей погодой. Ночь прошла спокойно и пришло прекрасное утро. Все ритуалы были соблюдены и после лёгкого завтрака мы пошли проверить рачню. На наше удивление там сидели два небольших и симпатичных рака. Они были отпущены.., а мы поняли, что где-то есть места, где их наверняка больше и особи гораздо крупнее. За редким осинником послышалось фырканье мотоциклов и два "Урала" подкатили к лагерю. Танюхин дядя, а точнее Николай Иваныч, улыбался, как малый ребёнок, а два его племяша разгружали молоко, картошку, лук, морковь, чеснок, яблоки, пару пачек сливочного масла, помидоры и огурцы, соль, пару канистр с питьевой водой, а главное - две тушенные утки с картошкой и свежий хлеб. Мы решили вернуть макаронные изделия, рис, пшенку, мешок с углём и палку "свиной микояновской". Дров было достаточно, как для костра, так и мангала... А мы решили питаться более натуральными продуктами: ухой, салатами, картофелем и жаренной рыбой, которая появилась в нашем рационе. А так же яйцами и картошкой. Хочу заметить, что сходив на лужок "до ветру", Кися обнаружил молодой щавель и дикую малину... Николай Иваныч похвалил, не ожидая такой прыти от разбалованных столицей москвичей, послушав рассказ про лис, рыбалку, визит дяди Вани, а увидев отборную, вялившуюся чехонь и крупных подлещиков - просто пришёл в восторг. Время было около часа после полудня и мы решили все вместе пообедать на природе. Девы сделали отменный салат, утки и картошка были ещё тёплые, Кися притащил самогон, бутылку воды и остатки вчерашней ухи из погреба. Уха была похожа на заливное с янтарным желе, а филейные куски судака и окуня выглядели достойно и аппетитно. Племянники вернулись с купанья невредимыми и мы сели трапезничать, придержав на будущее в погребе две оставшиеся бутылки "Столичной". Мгновенно узнав дедов самогон, дядя Коля крякнул, закусил и сказал: " Крепок и чист. Дед, знает толк!" Мы последовали за ним. На это раз всё прошло гладко, снова приятно удивив дядю Колю. Хочу заметить, что оба племянника, даже не прикоснулись к выпивке и мы.., опрокинув ещё по одной, плотно поели и стали искренне благодарить засобиравшихся обратно прекрасных людей. Загрузив в байки рис, пшенку, все макаронные изделия и  мешок с углём, включая все рыбные консервы ( кроме тушонки ), мы помыли и отдали утятницы, переложив в нашу посуду оставшуюся целую утку, разместив пакеты с мукой в палатках. Отдав Николаю Иванычу палку "свиной микояновской", мы крепко пожали руки и друзья, оседлав байки, укатили в Колыбелки. Проводив гостей и убрав следы "пиршества", мы приступили к уже привычной нам сиесте*... Я проснулся от барабанной дроби по крыше палатки, шел мелкий дождь, но ветра не было, дрова,  береста и рыба, были под прочным навесом и накрыты толстой плёнкой, снасти тоже... Так-что беспокоиться было не о чем. Из Кисиной палатки доносились звуки музыки, а я посмотрел на стоящие у входа сапоги и плащ. Плеснув полтишок коньячка и отрезав четвертушку яблока, я выпил и достав блокнот стал составлять своеобразное обеденное меню: 1. Пожарить стейки судака, картофельное пюре, салат... 2. Щавелевый суп с тушенкой или без, яйца вкрутую, салат... 3. Уха, рыба ( филе ), малиновый напиток, салат... 4. Жареная рыба... Но, стоп! В конечном итоге мне надоела эта писанина, ведь почин был сделан, пусть я и сглазил погоду в начале главы - мелкий дождь меня не пугал, да и прочие природные коллизии, особо  не напрягали. Лагерь был разбит надежно и качественно, всё было продумано до мелочей, включая зонты, сапоги и плащевые накидки. Я прилёг, высунув голову под навес палатки и закурил. Предо мной величаво катил свои потемневшие воды красавец Дон, пытаясь напугать меня нависшими кручами и глубокими омутами противоположного берега. Небо заволокло мышино-серой пеленой, а нудный дождь продолжал свинговать по крыше нашей палатки. Я взял зонт, одел сапоги и вышел из палатки. Каково же было моё удивление, когда я увидел на западе светлую полосу желто-оранжевого неба и уходящее спать солнце. Ветер дул западный и я надеялся, что погода изменится в лучшую сторону. Решив быстренько поставить рачню на прежнее место, я прикрутил проволокой утиное крылышко и намяв хлеба, забросил её с надеждой на удачу... Вернувшись к палатке, я снял сапоги и оставил у входа под навесом, вместе с зонтом... Музыка у Киси в палатке смолкла и свет погас. Дождь не менял ритм, отмечая долю в моём сердце и мы засыпали под новую музыку... Музыку дождя.

ГЛАВА VI  ( Разведка и рыбалка )

Нам опять фартило... Утро выдалось свежим и солнечным, дождь умчался обрабатывать поля Ростовщины и Ставрополья, успешно отработав по всему юго-востоку Воронежской области. Приведя себя в порядок и вкусно позавтракав, мы решили сделать рейд по окрестным берегам и соседним перелескам c небольшими лугами. Я пошёл проверить рачню, а Кися решил обустроить костерок и взять ножи и топорик... В моей рачне ползали три небольших рака - всё-таки что-то... Подошедший Кися взял одного рачка за спинку, сказал: " Жаль, мелковаты, давай выпустим и поищем места более подходящие и добычливые." Я молча согласился и мы решили забросить наши снасти на чехонь и пойти на разведку. Каждый был ответственнен за свою донку... Мы разнообразили насадки, ( кузнечики, червь и опарыш ), а на последние два поводка я посадил живца. Донки были успешно заброшены и мы и ушли покорять "местные палестины"... По правую руку от нас была небольшая заводь в зарослях камыша и осоки. Я приметил это место для ловли краснопёрки, карася и линя, а мы пошли в другую сторону, к высокому дереву над навесом и мангалом, где берег поднимался образуя более холмистый ландшафт с еле заметной песчаной тропкой вдоль воды. Дон здесь был гораздо глубже и мы нашли хороший песчаный подход для установки спиннингов-закидушек, а метров через двадцать, под огромным выворотнем, часть которого нависла над водой - омуток. Можно было рискнуть и поставить снасть на сома. Далее путешествовать не было смысла. Мы поднялись к лугу, который поражал разнотравьем: зверобой, пижма, донник, шалфей, душица, ромашка и многие другие травы о которых - ни я, ни Кися, просто ничего не знали, т. е. - " Знали, но не ведали ". Всё это буйство красок утопало в сочной траве, колокольчиках и васильках, в перемешку с медуницей и клевером, мать-и-мачехой и мышиным горошком. На границе луга с березняком, красавец Иван-чай спорил с Иваном-да-Марьей. Мы решили закурить и сели в траву... По моей руке вальяжно вышагивал зелёный богомол, несколько бронзовок приземлилось на соседние с нами ромашки, летали огромные стрекозы-пиратки, кузнечики разных видов и подвидов, цветов и размеров, стрекотали и резвились в сочной траве. Сновали жужелицы и божьи  коровки... Солнышко подсушило луг и вся разномастная, энтомологическая братия, напившись росы, балдела под ласковыми лучами. Березнячок был симпатичен и аккуратен, но грибов мы не нашли, кроме как: две чахлые сыроежки, десяток ложных опят и три неказистых мухоморчика... Вернувшись в лагерь, мы пошли проверять донки. Девы загорали на надувных матрасах и слушали музон. Время было около 10 часов утра, день только начинался и мы разошлись к своим донкам. Ивовый прут моей донки практически согнулся до воды, если учесть, что он торчал в песке на глубине около полуметра и возвышался на метр, да под углом в 45 градусов к берегу. Я плавно подсёк и начал подтаскивать явно потяжелевшую снасть к берегу... Четыре добротные чехони, два крупных ( около 150-170 грамм ), "бирючка" - местное название ерша-носаря и... О, Боже!!! Килограммовый сомик извивался на последнем поводке, взяв на живца. Ура! Это была явная удача. Мне было любопытно, что поймал Кися, и сняв рыбу, я ожидал вестей с той стороны косы, и они не заставили себя долго ждать. Кися махал рукой и звал меня к себе. Сложив рыбу в мешок, я пошёл к нему... Три чехони, голавль, два "бирючка" и крупный лещ, явно больше килограмма, украшали песчанную косу. Кися сиял обворожительной улыбкой пока не увидел моего сомика. Я хорошо знал Кисю и понимал, что кавказский темперамент и азарт иногда преобладал над его рафинированной интеллигентностью. Я быстро разрулил ситуацию, сказав, что такого леща ещё надо умудриться поймать. Кися размяк и мило улыбнулся. Девицы сходили с ума, прыгали и визжали от радости, а лещ, действительно был хорош и отливал серебряно-бронзовой кольчугой. Кися притащил безмен и... лещара потянул на кило и триста семьдесят грамм. Голавля мы отпустили, "бирючков" - сохранили для ухи, обработав солью чехонь и огромного леща, мы спрятали сома в холодном погребе. Слава богу, всё шло как по маслу... Обед был шикарным: стейки из судака на решетке мангала, картошка фри, салат и напиток из дикой и душистой малины, который изготовлял лично Кися. А после обеда наступила желанная сиеста... Мы очнулись в районе 16:00 и решили испытать донные спиннинги на новом месте, перед этим промыв и вывесив вялиться вторую партию отменной рыбы. Синдром "жадности" прошёл, рыба ловилась в достатке и "московские накопления" росли с каждым днём. Мы взяли червей, две рачни с подтухшими рыбками и свои спиннинги-закидушки. Поставив рачни под нависшие над рекой кусты, на глубине около метра у пологого берега, мы прошли к новому месту, где берег явно обрывался в глубину. Насадили червей, воткнули рогульки и забросили спиннинги... Кончик Кисиного спиннинга резко дёрнулся и закивал всё ниже и ниже к воде... Подсечка, и я понял, что на крючке моего друга серьёзный соперник. Кися медленно и верно работал катушкой и спиннингом, но рыба явно была серьёзной и выматывала его не по детски. Я молчал, зная что в такие моменты надо оставлять его наедине с самим собой. Берег был достаточно обрывист и Кися съехал по колена в воду. И вот, кто бы мог поверить, сазан, где-то около трёх килограмм, после получасовой борьбы был заведён в подсак и выволочен на берег. Кися трясся, как в лихорадке, нервно курил и повторял в сотый раз, что это звиздец! Дальше он ловить не стал и сидел рядом балдея от пережитого. У меня дёрнулся кончик спиннинга и кивнул к воде. Крупная густера составила компанию сазану, которого Кисе нетерпелось взвесить. Оставив рачни на ночь, мы пошли в лагерь. Я не буду описывать восторг наших дам. Сазан потянул на три килограмма и двести грамм. Это было круто. Захотелось сполоснуться, перекусить и выпить, зная, что завтра нам предстоит поездка на хутор к деду Ване... Вода освежала, а вечер был тихим и тёплым. Искупавшись, мы подсели к костру, брызнули репеллента, вкусно выпили и перекусили. Усталость брала своё, воздух был безупречно чист, а лёгкий ветерок сдувал мошкару. Пригубив холодного чая, мы разбрелись по палаткам. Верилось в завтрашний день, обещавшиий быть солнечным и безветренным. Эмоций хватило сполна и нас поглотила звёздная ночь.

ГЛАВА VII  ( В гостях на хуторе у деда Вани )

Все встали рано, небо было высоким и чистым, предвещая хорошую погоду. Я побежал проверить рачни, а остальные начали готовить завтрак. Тихо подойдя к первой рачне я потянул верёвку... Четыре крупных рака и маленький рачёк копошились в сетке. Вторая рачня была метрах в двадцати и подарила ещё пять достойных раков. Выпустив рачка, я помчался к палаткам. Кися обрадовался и наши раки мирно перекочевали в холодный погреб... В 10 часов утра два больших челна причалили к нашему берегу. Мы были готовы и взяв бутылку "Столичной" с банкой растворимого, бразильского, кофе, перекочевали на шаткие судёнышки. На середине Дона я немного струхнул, глядя на мощное течение великой реки. Но челны шли ровно, удивляя меня местной техникой одновёсельной гребли. Противоположный берег был крут, а от воды вилась еле заметная извилистая тропка, ведомая только местным аборигенам, и привязав челны, мы стали подниматься на крутой берег. Ландшафт поразил меня своей красотой... Вдоль Дона шла небольшая заросшая травой тропа, а в середине пролегала большая просёлочная дорога, справа от которой шумели кукурузные поля, а слева - поля с огурцами, помидорами и подсолнухами. На тропе стояли два "Урала" с колясками. Усадив девиц в коляски, мы сели сзади наших байкеров и помчались, то ли на хутор, то ли в станицу, а может и в село... До хутора, назовём его так, было километра три и всю дорогу я балдел от этих помидорно-огурцовых полей, периодически встречающихся лощин с огромными дубами и клёнами. Ближе к хутору стали попадаться небольшие берёзовые рощицы и смешанные лиственные перелески. Но вот мы подъехали к большому и добротному дому деда Вани. Вручив бутылку "Столичной", банку растворимого кофе, что был в почёте у местных жителей, мы познакомились с бабой Аней, которая вручную взбивала сливочное масло для пирожков. Двор был просторным и под огромным дубом, крона которого выходила на сельскую улицу и на упомянутый двор, где был накрыт стол, давая прохладную тень и уют. Говорили на украинском суржике* и мне приходилось переводить Кисе некоторые обороты своеобразной и сложной для него речи. Я первёл взгляд на стол и по хорошему ужаснулся: - наваристые щи на свинной голяшке со сметаной на первое, домашний окорок, квашенная капуста и бочковые огурчики, запечённая кабанятина, помидорно-огурцовый салат со сладким луком и заливное из судака, а как промежуток, баба Аня подала гигантские пирожки с начинкой из гречки с жаренным лучком и потрошками, всё это надо было макать в плошку со свежевзбитым сливочным маслом. Середину стола украшала литровая бутыль самогона и кувшин с проточной, холодной и свежей водой. Одного пирожка было достаточно, что бы выпить пол литра. Я понял, что мне пришёл трындец и придётся спасать Кисю, а дед Ваня не понимал, что такое "эрозивный гастрит". Но не попробовать роскошные явства - значило обидеть хозяина и пренебречь гостеприимством. Кися знал кавказские обычаи и бросил на меня умоляющий взгляд. Я ответил коротким кивком, шепнув Кисе на счёт пирожков, салата, квашенной капустки и огурчиков. Все сели за стол и баба Аня подала наваристые щи и большую плошку домашней сметаны с кусочками постной свининки. Иван Николаевич разлил самогон по сто и мы начали трапезничать. После второй я аккуратно подменил Кисины щи и тоже съел. Его "эрозивный гастрит" явно не канал, а я.., навернув кабанятины, поднял тост за здоровье гостеприимных хозяев. И тут, Иван Николаевич сказал: " Что-то, Грыше, не подобаеться наша страва ". Кися тут же положил в тарелку заливное, схватил желанный пирожок, и  окунув его в масло, начал бурно расхваливать явства, наливая отменный самогон с тостом за бабу Аню и деда Ваню. Я сидел, как накаченный воздухом шарик, полный щей, кабанятины, окорока и прочей снеди. Надо было покурить, и мы извинившись, отошли в сторону. Кися благодарил меня, но мне было не привыкать спасать друга. Вернувшись за стол и снова разлив по рюмкам самогон, мы слушали, как Иван Николаевич начал рассказывать, как кабаны повадились на его частное кукурузное поле. Я спросил о наличии ружья, но он ответил: " Ружо то есть, но я виймаю дрын из забора и ганяю их до биса. " Мы с Кисей охренели и накатили за здоровье добродушного великана. Подул лёгкий ветерок и жить стало легче. Иван Николаевич рассказал, что ловит на свале фарватера крупного судака на живцовую донку с метровым поводком, сообщив, что скоро вылет метелицы и на её личинку можно взять стерлядь - Кися поменялся в лице, ведь это была его мечта... Он разузнал как добыть оную и задумался над планом поимки "своей стерляди". Мы, явно зажрались, а уха из бирючков и сазана стала, как бы обыденным явством. Солнышко пошло на убыль и мы попросили Иван Николаевича подвести нас к местному сельпо, что и было исполнено. Девчонки остались на "вилле" помочь бабе Ане, а мы рванули в центр местного "мегаполиса". Небольшой лабаз поразил своей витриной выложенной замысловатыми узорами из пачек Марльборо и Кента с вкраплениями зелёного ментолового Салема. Издержки Олимпиады 80 оставили свой след и в Воронежской глубинке. Местные такое не курили. Стоимость одной пачки американских сигарет была 1,5 рубля, а Беломор-Канал - 22 копейки, Ява - 30 копеек, Прима - 14 копеек. Я купил пару блоков Марльборо, Кися приобрёл три блока Кента, т. к. Танюха дымила как паровоз. Я подумал, и взял ещё пять пачек Салема. Местные немного обалдели, но приняв всё, как должное, попросили помочь открыть 200 литровую бочку пива "Чешский Праздрой", великодушно оставленную в подарок одноимённым строй отрядом из Чехословакии, посетившим данный регион. Я аккуратно развернул запечатанный кран и вмонтировал его в бочку. Всё получилось в кайф! Хутор пил пиво и благодарил, куривших Марльборо и Кент москалей, а мы, налив две трёх литровых банки пива, вернулись на "виллу". Отдав одну банку Ивану Николаевичу, мы стали собираться домой. Самое интересное, что ни один из родственников Танюхи не участвовал в трапезе, но два племянника вовремя приехали отвезти нас обратно в лагерь. Мы были прилично выпившими и сытыми, с пакетом пирожков, поллитрой самогона и двумя банками пива ( дядя Ваня не понимал этого напитка ) и отдал нам своё пиво. Перед отъездом, он отозвал меня в сторону и дал холщовый мешочек с влажной землёй и драгоценными лечинками метелицы, прошептав мне на ухо: "Цэ для, Грыши." Мы обнялись и Грыша с Мышцэ и гарными дивчинами, отправились на свою Копакабану*. Мы не видели нашего берега, а только медленно падающее за горизонт ласковое донское солнце, словно щупальца спрута распустившее свои предзакатные лучи. Меня уже не пугала речная глубина и мощное течение, мы плыли на запад, вслед уходящему солнцу, а молодым парням с хутора я доверял, как себе. Челны уткнулись носами в песок, и мы пошатываясь сошли на берег. Я был почти в драбадан, т. к. в отличии от Киси, усугубил пивком, но "репа"  работала и я предложил ребятам по пивку, на что они любезно согласились, и выпив по большой кружке пива, они отправились обратно. Я сидел на песке и смотрел вслед удаляющимся челнам, исчезающих в лучах багряного солнца. Кися уведомил, что пиво в погребе и он проверит рачни, которые я успел перезабросить перед отъездом. А я сидел в позе Будды и любовался донскими кручами противоположного берега, освещаемых умирающими лучами, умирающего солнца. Такой дикой красоты я ещё не видел. Девы тоже сидели на песке, молчали, и завороженно смотрели на эту сумасшедшую игру красок и света. Кисины вопли вывели нас из визуального оцепенения. Дюжина отборных раков копошилась в пакете. Кися.., прыгал от радости и орал: " Завтра будет пиво с раками!" Навестив густые заросли пижмы, я благополучно вернулся в палатку. Нас ожидал новый день, новые эмоции и новые деяния. Ночь накинула своё чёрное покрывало, рассыпав над нами мириады звёзд. Лягушачий хор запел свою колыбельную песню и все сладко уснули.

ГЛАВА VIII  ( Рыбацкие зарисовки I )

Нам оставалось чуть больше недели пребывания на прекрасных берегах, прекрасной реки. Купание, загар, рыбалка, изысканная уха, раки и прочие прелести нашего "дикарского" отдыха - были просто безупречны, да везение с погодой, воистину удивляло, но амбиции, особенно Кисины, были явно не удовлетворены. И так: сом пошёл на балык, который я научился делать ещё на Волге, третья партия чехони и лещей с крупной густерой успешно вялилась под навесом. Там же сушились пучки зверобоя, донника и шалфея... Кися торжествовал и взял всю кухню на себя, объявив меню: щавелевый суп или зелёные щи на говяжей тушонке с крутым яйцом и сметаной, варённые раки с пивом и по сотке самогона по окончанию пиршества. Я не понял, для чего самогон, но Кисе было виднее и обед прошел на ура. Щавелевый суп был потрясающим, но когда Кися принёс большое блюдо оранжевокрасных раков, все выпали в осадок. Пиво наливали в объёмные  алюминевые ( 350 грамм ) кружки и пиршество прошло на уровне московского пивбара высшей категории. Но я думаю, у нас было круче - чешское пиво и свежие раки, атмосфера и воздух, который мы, к сожалению, периодически отравляли своими Марльборо и Кентом. Сиеста не заставила себя долго ждать и все рухнули в тенистые объятия палаток... Проснувшись, я пошел к Дону умыться и рассказал подошедшему Кисе о мешочке с лечинками метелицы ( добыть которые, было очень тяжело ). Я решил пойти к заводи и попробовать поймать краснопёрку или линя, а Кися.., взяв пяток личинок, отправился с донным спиннингом на место, где поймал сазана. Было тепло, вода была идеальной и девчонки пошли купаться, а мы разошлись по намеченным нами местам, предварительно забросив "рабочие" донки по обеим сторонам нашей Копакабаны. Я взял свой телескоп, оснащённый лёгким поплавком, тонким поводком и небольшим японским крючком. Наживкой служили: опарыш, червь и ароматное тесто. Я тихо подошел к заводи, несколькими забросами вычислил глубину, и насадив опарыша точно закинул в окно между кувшинками. Поклёвка была моментальной. Поплавок задрожал и резко исчез под водой, я подсёк и ожидания мои оправдались. Крупная краснопёрка ( 200-250 гр. ), отливая серебром и рубиновыми плавниками, перекочевала в садок. Клёв был хорошим, и поймав около десятка, я решил попробовать ловить на червя. Наступило затишье и поплавок, как стойкий оловянный солдатик, замер на водной глади. Я расслабился, лёг на спину и начал созерцать, как на небе начинали появляться первые, ещё совсем бледные звёзды.... Комель удилища взлетел в воздух... Успев схватить снасть, я почувствовал приличное сопротивление довольно крупной рыбы. Мы воевали минут пятнадцать и на своё удивление я выволок сазанчика где-то на полкило. Это был достойный боец. Вечерело... Я взял улов и направился к лагерю. Вотнув в воду рогульку, я повесил садок с рыбой и решил подождать Кисю, дабы похвастаться краснопёркой и сазанчиком. Но надо было проверить донку, что я и сделал. Леска шла туго и я почувствовал рывки засёкшейся рыбы... Первыми из воды вылетели две превосходные чехони, затем два пустых поводка и вот на поверхности появилось усатое чудовище... Сомик, килограмма на два извивался на песке, а на последнем поводке куролесил крупный бирюк. Радости не было предела, и сделав длинный кукан*, я пустил сома в реку, забрал улов, пошел обрабатывать чехонь и краснопёрку, оставив сазанчика и бирюка на уху. Темнело... Девчонки врубили портативный маг и резались в дурака в нашей палатке, слушая блюз и попивая коньячок с ароматными яблоками.., а Киси всё не было. Я развёл костёр, скипятил чайник и заварил чай с донником и зверобоем. Кися не появлялся. Я знал своего друга и не пошёл его искать, будучи уверенным, что он недалеко и его упрямство, амбиции и упорство принесут определённые плоды. Мне оставалось только любоваться звёздным небом под какафонию лягушачего рока в аранжировке тявкающих лис и орущих сов. Кися появился, как привидение, ужасно бледный, мокрый и грязный. Он смотрел на меня ошалелым взглядом, победоносно держа под жабры полуторакилограммовую с т е р л я д ь ! Это была победа! Его победа! Наша победа! Мой плавающий на кукане сом, тоже впечатлил, но не вызвал таких бурных эмоциий, как красавица стерлядь, и я понимал, что Кисина мечта - сбылась. Весь лагерь ликовал и любовался красивыми рыбами, а ведь нам, " столичным снобам ", это было в диковинку. Однако наши рыбацкие навыки оказались на высоте... Стерлядь весила ровно кило и четыреста пятьдесят грамм по безмену, но для Киси, это была полтарушка. Сом потянул на два кило и триста грамм. Аккуратно обработав и просолив рыбу, мы пошли мыться на стремнину и через пол часа бархатная ночь поглотила нас, чтобы завтра утром благословить на новые подвиги.

ГЛАВА IX ( Рыбацкие зарисовки II ) 

Но утро было не совсем благословенным. Шёл мелкий облажной дождь, а по небу будто размазали палитру грязно-серых красок до самого горизонта, вода в реке потемнела и покрылась дождевыми пупырышками, словно реку знобило. Мы никогда не оставляли снасти на ночь и работали только рачни. Основная рыбалка была утром и вечером, мелкую и ненужную нам рыбу мы всегда отпускали, а вялившаяся рыба была под добротным навесом, потрошённая и с удалёнными жабрами, так как по-иному провялить жирную чехонь и лещей, нужно было иметь определённые навыки, которые у меня имелись. Я высунулся из палатки и увидел, что Кися одел сапоги, взял накидку и идёт проверять рачни. Продолжал долбить мелкий дождь, а ветра почти не было... Я пожелал ему удачи, я решил пойти опять за краснопёркой. Снасти всегда стояли под навесом, и как говорят: "готовые к употреблению". Я взял телескоп, наживку и пошёл к заводи. Насадив червя и забросив снасть, я стал ждать. По прошествии пяти минут, поплавок задрожал и стал медленно валиться на бок. Я мягко подсёк и красавец донской карась, гораздо больше ладони, был отправлен в садок. Я заменил червя и снова забросил снасть. Рыба клюнула (как по часам) ровно через пять минут. Поплавок ожил, приподнялся и поплыл к камышам. Подсечка - и карасёвый собрат-близнец перекочевал в садок. Я снова забросил удочку и закурил, дождь барабанил в том же ритме, темнели кручи и на воде появилась мелкая рябь. Краем глаза я заметил движение поплавка, как он медленно удалялся к камышам и я понял что пора действовать... На этот раз более крупный карась помотал меня минут пять, прежде чем навестить мой гостеприимный садок. Я поймал ещё трёх достойных рыб, как клёв резко прекратился. Поменяв насадку, я продолжил ловлю, но кроме мелкой плотвы и густёрки, ничего не клевало. Улова было достаточно чтобы пожарить карасиков с хрустящей корочкой во фритюре и насладиться вкусной рыбой. Я умел жарить крупного карася. Кися пришёл следом за мной с десятком отборных раков и парой отменных подлещиков, которых мы тут же обработали и засолили. Стоя под навесом мы болтали о дальнейших планах и было решено, что если к завтрашнему утру дождь утихнет, пойти со спиннингам-закидушками на глубоководный свал, взяв оставшиеся лечинки метелицы и червей. Непогодило весь день, но мы вкусно пообедали и пунктуальная сиеста развела нас по палаткам. К вечеру непогода поутихла, дождь почти прекратился, мы не рыбачили и просто балдея у костра пили чай с жаренными гренками. На небе проклюнулись первые звёзды, подул лёгкий ветерок, а это значило, что день завтра обещался быть хорошим. В меню значилась стерляжья уха на бирюках, в Кисином исполнении под моей корректировкой, жаренный карась во фритюре, салат, малиновый напиток и отличный, 70 градусный "донской самиздат", из нашего "бара". Так что поболтав ещё с пол часа и утвердив планы на завтра мы ушли спать.

ГЛАВА X ( Рыбацкие зарисовки III и Стерляжья уха.)

Утро радовало, обещая прекрасный день. Немного перекусив, мы взяли донные спиннинги и отправились на заранее выбранное место. Солнце медленно появлялось из-за круч, серебря покрытые росой луга. Было тихо и спокойно, как вдруг Кися остановил меня рукой, поднеся палец к губам. Метрах в пятидесяти от нас замерли несколько грациозных косуль. Зрелище было просто великолепным. Освещаемые утренними лучами животные на фоне росистой травы и цетов, были невообразимо красивы. Мы решили немного приблизиться, но предательски хрустнувшая ветка, вспугнула стайку и они исчезли в ближайшем березняке, помахав нам белыми попками... Насадив драгоценных личинок метелицы, мы забросили спиннинги и стали ждать. Резкий удар сорвал Кисин спиннинг с рогульки.., но друг мой был начеку и после десяти минут упорной борьбы, ещё одна стерлядь (около килограмма) была выпущена в садок. Вот так, на моих глазах, сбывались Кисины мечты, воплощаясь в реальность. Я не долго ждал поклёвки и вытащил сразу на два поводка - крупного леща и небольшую стерлядку. После недолгих раздумий маленькую стерлядь мы выпустили, тем более, что наши  амбиции были вполне удовлетворены. Мы решили пойти в лагерь и посвятить день отдыху: купанию, загару и подготовке к отменной обеденной трапезе. Кися шокировал девчонок  красавицей стерлядью, скромно показав моего леща и честно  рассказав про пойманную и отпущенную стерлядку. Под навесом вялилось приличное колличество отборной чехони, крупной густеры, лещей и подлещиков, немного в стороне.., я провяливал сомовью вырезку ( балыки ), всё так же сушились пучки трав, заготовленных для отправки в Москву. Так что возвращаться в столицу было не стыдно. Солнышко прогрело донскую водичку и купаться было просто за счастье. Раскинув подзагоревшие тела на песчаном пляже, мы вкушали все прелести местного "солярия". Время близилось к полудню, и оставив девочек балдеть на косе, мы пошли готовить уху и жарить карасей. Я не буду описывать приготовление потрясающей, стерляжей ухи и жаренных карасей - это было бы излишним. Так-как надо видеть и пробовать это изысканное явство, над которым Кися ворожил, как шаман над магическим зельем. Почистив карасей, я надрезал острой финкой тушки поперёк,  просолил крупной солью и опустил в кипящее масло... Крупно нарезанные помидоры, лучок и огурчики, сдобренные донским маслицем-давлёнкой и посыпанные укропом, также украшали стол. Буду краток: ничего вкуснее я не ел в жизни, и проехав множество стран, испробовав море экзотики и этнических кухонь - такой вкуснятины больше не ел. Стерлядь таяла во рту, уха была плотная, жирная и ароматная, карасики хрустели и никаких костей практически не было, а периодические возлияния местного самогона ублажали сердце и душу. И каждый раз, насаживая ароматный помидорчик на вилку, хрустнув карасём, я благодарил судьбу, друзей и небеса, подарившие мне такую встречу с прекрасной рекой, добрыми людьми и своеобразной природой Тихого Дона.

ЭПИЛОГ

Оставшиеся дни прошли "как по маслу"... Мы привыкли к Дону и научились уважать эту величественную реку. Рыбу, "лишь бы" - не ловили и не усугубляли щедрыми подарками добродушной реки. Спасибо тебе, Тихий Дон! Спасибо гостеприимному и доброжелательному народу, живущему на твоих берегах... Мы благополучно вернулись в Москву с кучей вяленной рыбы, балыка, лекарственных трав и эмоций, не забыв взять по литру местного "самиздата", одарив друзей, близких и не забыв про самих себя. С тех пор прошло много лет, но написанное - не говорит о моей сентиментальности... Хотя...


Васпуракан* - коньяк (брэнди) премиум-качества, не менее 15 лет выдержки, выпускают на Ереванском коньячном заводе.

Бирючок, бирюк* - донской ёрш-носарь, род ершей, семейство окунёвых. Вес до 200 грамм.

Байк* - может означать мотоцикл, (слэнг англ.) чаще всего спортивный или велосипед.

Weather Report* - прогноз погоды.

Сиеста*- традиционный послеобеденный отдых, который часто включает в себя короткий сон, распространенный в странах с жарким климатом, таких как Испания, Италия, средиземноморье и страны Латинской Америки.

Копакабана* — пляж и одноимённый городской район в Рио-де-Жанейро, Бразилия.

Кукан* - приспособление, которое используется рыбаками для сохранения живой рыбы в воде во время и после рыбалки.

Украинский суржик* - в некоторых районах Воронежской области говорят на украинском суржике, но с лексикой и грамматикой русского языка и южнорусского говора, из-за исторического расселения украинцев, особенно в XVII-XVIII веках, на территории Слободской Украины, которая включала часть современной Воронежской области, Столыпинская реформа, да "неугодные", по блату высланые на Дон, Екатериной II.