Один час вечности

Туман не рассеивался. Он будто был выстроен нарочно — плотный, белесый, охраняющий границу между миром и тем, что на карте значилось как «Клевер». Аделаида стояла на пустынной дороге, держа в руках выцветшую карту. 03:32. На запястье дрожал секундомер, отсчитывая последние мгновения, и в воздухе начало что-то меняться — не запах, не звук, а само ощущение пространства.

С первым ударом 03:33 туман отступил. Город вынырнул из небытия: фонари вспыхнули, витрины ожили, за окном кафе кто-то уже наливал кофе. Казалось, что здесь никто не спал — будто каждый знал, что каждый час может быть последним.

Аделаида вошла в город и сразу почувствовала странное — как будто её сердце, усталое и замкнутое, снова нашло ритм. Люди разговаривали быстро, смеялись отчаянно. Юноша на углу продавал цветы, которые пахли воспоминаниями. Художница рисовала улицы, которых ещё не было. В библиотеке книги шептали, а не стояли на полках.

За эти шестьдесят минут она прожила целый день. Познакомилась с двумя новыми людьми, рассказала свою историю незнакомке, которую через секунду уже звали подругой. Вышла из булочной с тёплым хлебом и вышла из себя — из старой, разбитой версии. Здесь была другая Аделаида. Настоящая.

Когда часы пробили 04:33, всё исчезло. Она стояла снова на пустой дороге, хлеб в руках, но город — испарился. Остался только пульс. И решимость.

На следующую ночь она вернулась. А потом ещё. Город стал привычкой, зависимостью. Она писала письма туда, которые нельзя было отправить. Однажды она попыталась рассказать об этом — и обнаружила, что её имя исчезло из документов. Коллеги не узнавали. Дом стал чужим. Мир стирал её, а Клевер вписывал.

Когда выбор стал необратимым, ей предложили остаться навсегда. Без права на возвращение. Она смотрела на свои руки: они всё ещё пахли городом — теплом, любовью, жизнью. Аделаида улыбнулась.

03:33.

Она сделала шаг навстречу вечности.