Восьмидесятые Наталия Моржина

Под перебор любой гитары, звон и клич
мы пели, беззастенчиво фальшивя,
вдвоём, втроём, толпою – шире, шире!
А вот чего хотели мы достичь –
того, по правде говоря, не знали сами.
И песни уводили нас лесами.
Мы пели у костра, пороли дичь

и хохотали, кружками звеня,
над тем, что нам казалось остроумным.
Нам было тесно, радостно и шумно
у этого трескучего огня.
Без промедленья каждый был готов
наполнить кружку и подкинуть дров,
и приобнять озябшую меня.

И грела спину тяжесть рюкзака
не отнимая, а давая силы.
Мы были глупы, молоды, красивы,
уверены в себе – наверняка.
И было нам важней всего на свете,
чтоб хлёстко и занозисто ответить
на замечание любого дурака.

Твердела стужа, нас беря в кольцо,
взметались искры празднично и густо.
Лесная ночь, стоглаза и стоуста,
в моё разгоряченное лицо
внимательно и пристально глядела
и кронами невидимо гудела…
Слабела и она в конце концов.

Мы только поднимались на крыло.
Птенцы горластые, привыкшие к прокорму,
наличие гнезда считали нормой,
хотя и в том не каждому везло.
Та жизнь казалась серой, неизменной
и предсказуемой до тошноты, наверно.
А неприятности нам представлялись Злом.

Гордясь незрелой фигушкой в кармане
и веря в независимость свою,
мы так считали: то, что я пою,
полно намёков, но они в тумане.
Камней за пазухами сроду не держа,
мы вряд ли напугали и ежа,
тем более, что фиг его подманишь.

Не знали точки приложенья сил.
Хотелось смысла, приключений и атаки!
Хватало «романтизму» и отваги,
хоть маску циника через один носил.
И приключенья начались без фальши:
Афганистан, развал страны, Чечня и дальше…
По полной, детка.
Всё, как ты просил.

Барахтались в потоке стёртых слов,
ища опоры в искренности дружбы.
Понять пытаясь, что для жизни нужно,
хотели перемен. Не катастроф.
Не собираясь мир построить снова,
мы были к ним, конечно, не готовы.
А кто к такому в принципе готов?

Мы только отвергали то, что есть!
Сухой язык советский драл нам горло,
и потому его коверкали мы гордо,
ну а другой – мы силились прочесть,
да мало знали. Зубоскалы не речисты.
Был бледен наш словарь.
А лик Пречистой
неразличим был в пламени ночей.
Наталия МОРЖИНА.
СТОЛЕТИЕ.ру