Данная ему Богом

Глава 20.

Как только Вдовин вышел на работу, Вавилов поехал домой проверить, как там дела.
– Сергей Сергеевич, поеду проведую жену, заберу ее из клиники, свой бизнес надо проконтролировать и приеду обратно. Вы опять остаетесь за главного. Не давайте Елисееву разгуляться, если будет возникать, гоните его взашей. Найдем финансового директора, как я не хотел, чтобы зять его брал, скользкий он какой-то. Ну, все, поехал. Командуй, за вас я спокоен.

Каждую  неделю  Антон или Вдовин звонили в клинику, узнать состояние Карины

- После переезда, — говорил ему врач на ломаном русском, - было плохо и была остановка сердца, но мы его запустили, сейчас все стабильно, пока без сознания. Но есть одно обстоятельство, мы взяли у девушки кровь, она беременная, я посоветуюсь с пластическим хирургом, но я бы не рекомендовал  эту операцию. Беременность — тот период, когда женский организм находится в ослабленном состоянии: гормональная перестройка организма, смещение внутренних органов, увеличение объема крови и лимфы, расширение кровеносных и лимфатических сосудов. Все это при хирургическом вмешательстве может закончиться огромной кровопотерей и перерасти в сложный комплекс реанимационных мероприятий. Понимаете. Скорей всего, придется подождать, пока она родит, и только потом делать пластику. Я еще посоветуюсь с хирургом.

Антон был ошарашен. – Кари беременная. Кто отец?
Но прошел месяц, и Карина неожиданно открыла глаза: осмотрела комнату, поняла, что в клинике, и вспомнила, почему она здесь.

– Где мама и папа? – закричала она.
Но ее никто не услышал, это ей казалось, что она кричит, но ее было едва слышно. Потом врач объяснил ей, что она в Германии, привезли ее одну, где родители они не знают. Она плакала без остановки, поэтому укольчик, сделанный ей, немного успокоил русскую пациентку, и она уснула.

Антон первый узнал, что Карина пришла в себя. Врач рассказал ему, что гипс с руки сняли и теперь ей делают ежедневно массаж, разрабатывают руку. Ребра тоже срослись, и она дышит, не ощущая боли. Жалуется на головные боли, мы делаем все, чтобы облегчить ее состояния. Пригласили пластического хирурга

– Нам нужен лучший – напомнил Антон
– Я помню – ответил доктор – он вышел из отпуска, и я его сразу пригласил к пациентке. Он ужаснулся, увидев на лице девушке месиво.
– Работы много – сказал он доктору – И скорей всего внешность у нее изменится, но обещаю, что все будет идеально.
С точностью до слова Антону все передал доктор.
– Её здоровью больше ничего не угрожает?
– Сейчас все стабильно, она начала понемногу сама есть, значит, идет на поправку.
Антон был рад таким новостям и пришел с ними к Сергею Сергеевичу
– Карина пришла в себя и ей с каждым днем все лучше. И еще она ждет ребенка.
 – Слава Богу – обрадовался Вдовин. – А что она будет делать с ребенком?
 – Думаю рожать. Теперь можно и деда обрадовать.
– Да, теперь можно. Скорей всего он к ней полетит сам, чтобы самому во всем убедиться. Он когда вернется?
– Не сказал, как вернется, так и скажешь ему. Слушай, мы не вышли из кабинета
– Я все проверил, здесь чисто.

А Кари проснулась на следующий день в подавленном состоянии. Она все вспомнила, и единственное, о чем она могла думать, — это о родителях и Тимуре. Наверняка родители где-то рядом с ней, они же вместе  были в той машине. Следующая неделя тоже не принесла облегчения. Кари была, как в воду опущенная и выглядела такой измученной и несчастной, словно внутри ее пожирала какая-то страшная болезнь и было ощущение, что она похоронила какого-то самого дорогого. Она вспомнила новогоднюю ночь с Тимуром, тогда она приняла все очень серьезно и как бы попрощалась со своей свободой, она теперь была не просто юной девочкой, влюбленной в Тимура, она теперь была его женой, поэтому ощущала себя частью чего-то очень важного. Сейчас она себя чувствовала воздушным шариком, из которого выпустили воздух. Как он, не забыл ли ее?

 – Фрейлейн Карина, как вы себя чувствуете? – спрашивал доктор
– Всё нормально – отвечала она тихо. Её голос прозвучал как-то жалко, неубедительно Врачи понимали, что это депрессия, они знали свое дело на отлично, поэтому работали. – Где мои родители? – громко спрашивала Карина – в этом крике слышалось столько отчаяния, тоски и страха, что доктор сел на край кровати и взял ее руку.

– Если вы будете все время плакать, то ваше выздоровление будет слишком долгим и ребеночек, который должен у вас родится, тоже буде неспокойный.
– Что? Я беременная?
- Да, где-то семь-восемь недель. У вас должна была быть пластическая операция, но теперь, скорее всего, она будет после рождения вашего ребенка. Их будет несколько и это для вас будет непростым временем. Вы должны быть сильной.
Она как будто его не слышала и задала опять все тот же вопрос – Я не хочу быть сильной – всхлипывала девушка, — я хочу, чтобы родители были со мной. Где мой папа?
– Фрейлейн Карина, я не знаю, где ваши родители, может быть, они в России?
- Дайте мне телефон, я им позвоню.
– Нет, по правилам нашей клиники больной должен выздоравливать, а не звонить по телефону. Но я сам все узна;ю, договорились?
 – Хорошо.
Постепенно Карина успокоилась и позволила поставить себе успокаивающий укол, а после этого быстро уснула. Доктору было жаль эту девочку. Он не знал, но догадывался, что родители скорей всего погибли, но она пока об этом не знает. Октябрь выдался в Германии прохладным, все чаще лил дождь, и дни были пасмурными. Примерно такое же настроение было и у Карины, ей было одиноко,она считала себя брошенной и никому не нужной. Но новость о ребенке ее встряхнула. Последний раз они были близки с Тимуром накануне отъезда, она пришла поздно домой, и отец ее отругал

 – Ты почему так поздно, завтра рано вставать
– Не переживай, встану. Спокойной ночи.
 И вот теперь она будет мамой, а Тимур папой. Она и плакала, и смеялась, значит, она не одна, в ней растет новая жизнь и она должна взять себя в руки, ради своей доченьки.
– Доченьки? – спросила она вслух – Почему я так решила?
Кари  погладила несуществующий животик и дала себе слово больше не плакать и не нервничать.

Продолжение