Эссе. Многое из прошлого сегодня видишь иначе

    Эссе.  Многое из  прошлого сегодня видишь  иначе
   Каждый день  я что-нибудь да записываю ожившие  события, о которых пишу, через десятилетия совсем не такими, как тогда, и приобретают  совсем другой смысл. Да, точно, меняются оценки на  многие события, которые сегодня кажутся  другими. Конечно, не события меняются, меняемся мы, взрослеем, мудреем, стареем. И….переоцениваем. На расстоянии многое воспринимается иначе, и вспоминается иначе.
Слушаю уже не первый раз по  уральскому  радио воспоминания Эдуарда Эргартовича Росселя. До чего же было тяжелое время, почище военного, так называемое «ПЕРЕСТРОЙКА», от советской плановой системы, организованной коммунистами, переходишь  к новой рыночной  системе, которую все мы называли  капиталистической. Но в понятии было, лучше, чем социалистическая. Все же хотели чего то другого, нового. Почему? А потому что мы жили в скованности, в закрытом пространстве, в запретах, которые ощущались всеми по разному. Мне ,работающей в культуре, было запрещено, например, обратиться к автору, запрещенному по идеологическим соображениям  коммунистами, в руках которых находилось и наше, в данном случае, мое  личное ,мышление. Например, читать Марину Цветаеву (из серии Библиотека поэта) , которую я купила  в какой то  глухой северной деревне, где купить ее было некому, а  в центре ее, конечно, и не было в продаже :в деревне  просто не знали, а здесь такая продажа не допускалась, по соображениям идеологии. И вот ,чтобы мне разрешили ее читать, я должна была пойти в идеологический отдел Обкома партии с книгой и с письмом, в котором просила  мне разрешить читать поэзию Марины Цветаевой. Я пришла через неделю к заведующему  отделом по идеологии, он вернул мне книгу, где были отмечены стихи, которые можно читать. Туда  я ходила не по собственной воле, меня туда направила наша секретарь художественного совета Мышкина Зера Германовна, она не взяла на себя смелость разрешить мне читать Марину Цветаеву по соображениям идеологии. И только, когда я принесла разрешение из Обкома партии, мне ее разрешили читать в концертах. Идеологическое давление в культуре ощущалось на всех уровнях. Например, Зера Германовна Мышкина  отвечала за наше мировоззрение, она его направляла. Так, однажды, она попросила меня сделать отрывок  из книги «Большая земля», там героически сражался  когда-то наш Генеральный секретарь Леонид Ильич Брежнев, я посмотрела, почитала, и увидев, что могу отказаться ее читать, потому что она была написана от первого лица, это был чисто мужской материал, и чуть -чуть о медицинской сестре, мне удалось ее убедить . снять с меня обязательство сделать работу по  «Большой земле». Так что, мы были очень ограничены в выборе материала по желанию, надо было все согласовывать с партийным руководством филармонии. А когда  я сделала самостоятельно, не согласовавши с художественным советом, «Новеллы Цвейга» и включила его «Лепореллу», меня обвинили в идеологических ошибках и в буржуазной пропаганде, и читать эту новеллу мне было запрещено.
Обращается как-то раз   Зера  Германовна. ко мне с таким предложением: «Тамара, наш город носит имя Свердлова, у Вас в вашем репертуаре  должен быть материал  о нем. Художественный совет просит Вас подготовить программу по Свердлову. «Не знаю, но почему-то мне не хотелось о нем сделать программу, как партийном вожде. Я видела текст о нем, он был  просто кондовый, сухой, газетный. То, что мне предложила  З.Г. читать  было невозможно. Я тогда пошла в музей Я.М. Свердлова и познакомилась с  директором с сотрудниками, познакомилась, подружилась на много-много лет. Они мне предложили почитать письма Свердлова из ссылок Нарымской ,Туруханской. А я,  вообще, очень люблю эпистолярную литературу, еще со школьной скамьи.(Наша педагог  по литературе Олимпиада Александровна, когда давала нам нового писателя, всегда отсылала нас к письмам ,и я очень полюбила их читать, наверно, больше , чем самого автора, потому что ,когда  переходила к сочинениям, я их уже воспринимала через письма. И это пригодилось мне на всю жизнь). Итак, когда я открыла письма Свердлова к жене Клавдии Тимофеевне, о детях  Андрее и  Вере, я увидела очень простые  человеческие отношения. И я сделала работу по письмам Свердлова, добавила воспоминания жены и детей. Эта работа имела колоссальный успех. Мои выступления в музее были настолько частыми, что я попала и в прессу, меня снимали и для телевидения и даже для кино, я познакомилась и с Верой Яковлевной и с Андреем Яковлевичем, подружилась с  их семьями. Много раз была у Веры Яковлевны и у Андрея Яковлевича, а жена его была дочерью Николая Подвойского. Нина  Николаевна так сердечно  меня принимала и   всегда угощала. Устроила в огромной квартире слушание моей работы, приглашен был весь цвет Москвы, и Центральное телевидение и Дом актера. Это был цвет новой советской ЭЛИТЫ - писатели, композиторы, После этого выступления  меня пригласили выступить в Даме актера, тогда еще на улице  Горького. Зал был переполнен- АНШЛАГ. Желающих огромное количество и сюда  я уже приехала с пианисткой, Тамарой  Александровной Самойловой, мы были  давно  с ней дружны. А раньше, в самом начале, я садилась, и что-то немного наигрывала- -это меня просила делать лектор Нина Николаевна Шубина. Потом  я поняла, что бы динамика рассказа не прерывалась, мне нужна пианистка, чтобы я могла бы на мелодии что-то  прочитывать, это давало новые  краски моей композиции. Работа  по письмам  принесла  мне огромную известность, невероятное количество приглашений. Я только успевала,  В музее я регулярно выступала  с Анной Николаевной Бычковой, подружилась и с ее семьей и дружу по сей день. А ее внучка Наталья  Евгеньевна Санникова-педиатр доктор медицинских наук-моя близкая подруга по сей день. Выступая в музее со старыми большевиками, я и услышала и увидела их близко. Их идеология  была: приблизить общество к коммунизму, о котором мечтали все большевики. Кстати, мы все и жили этой мечтой, а она  была, как линия горизонта, к ней приближаешься, а она отодвигается. Но мы, все равно верили в эту  мечту. Это было, как сон.. Да вот только  из этого сна тяжело просыпаться. Ну, время – оно неумолимо, приходит срок, и ты просыпаешься.
А пока, мы все дружны. В Москве, и я и моя дочь останавливались у Нины Николаевны, дружны с Леной дочерью сына Свердлова, с внуками Татьяной и Яшей. А Лена была у меня на Серебряном веке в ЦДРИ,  и приходила с цветами, а дочь моя Наташа жила в их квартире, там был рояль, можно было заниматься, поступала в консерваторию. А Яша Свердлов нынче общается с моей дочерью.
Он уже пенсионер и, в группе, таких же как он, поет современные песни, присылает записи моей дочери. Это уже, совершенно, другие люди, иначе воспитаны. Все они трудились в нашей науке, защитившие кандидатские, докторские диссертации. Вот так меняется время, а с ним меняются и люди.
Народная артистка России Тамара Воронина    25.07.2025г