Радио Киово

1.

Следователь Охотин вышел из двери кабинета начальника управления и всердцах пнул стоявшее рядом кресло.

— Дома у себя будете так делать! — послышался скрипучий голос секретарши, — Ну что за мода пошла — пинать это кресло?! Пинают все, кому не лень. Как будто для вас ставили...

Охотин уже давно шёл по коридору, а отзвуки этой тирады всё доносились откуда-то сзади. Уже подходя к своему кабинету, он про себя отметил, что отсюда чётко различимы только слова «мигрень» и «понаехали», остальное же расплывается многоголосым эхо. Всё-таки странная вещь эта акустика...

— Привет радиоохотникам! — появился из соседней двери Копытин.

— Привет, Лёха, привет, — отозвался Охотин неожиданно грустным голосом.

— Ну как там наш Цербер поживает?

— Веллер? Неплохо поживает. Аж искры летят.

— А чего так?

— Да заколебали уже.

Охотин открыл дверь в кабинет — и они расположились на старом потёртом диване.

— Каждый день они в эфире, и каждый день одно и то же. Своих пеленгаторов у нас, как всегда, нет, а пока в Минпропаганды со своей аппаратурой раскачаются, пока наши опера приедут на адрес — этих уже и след простыл. А виноват во всём, как обычно, я.

— Это ты про «Радио Киово»?

— Оно самое. Уже три месяца за ними охочусь, и каждый раз — одно и то же. Уже и писал, и просил выделить нам две машины с пеленгаторами — мигом бы их вычислили. А так — всё равно, что гоняться за собственной тенью. И далось им всем это радио... Они же ничего плохого не делают — просто музыку крутят. И, кстати, очень неплохую музыку.

— Да знаю. Сынишка мой каждый день их слушает. И подбор музыки у них со вкусом, и радиоведущие интересно работают. Эх, сколько в былые времена этой музыки в интернете валялось: качай — не хочу. И хорошей, и плохой, и всякой разной. И мы этого не ценили. А теперь — всё, лавочка прикрыта. Только эти радиопираты и остались.

— «В связи», говорит, «с повышенной террористической опасностью — срочно ликвидировать».

— Знаем мы эту опасность. Всех террористов ещё в начале двухтысячных пересажали, а людей до сих пор ими пугают по любому поводу.

— А, с другой стороны, представь, если они там в своём эфире вякнут что-нибудь не то про Великого Вождя — угадай с трёх раз, на кого все шишки посыпятся.

— А  Минпропаганды?

— Мигом отбрешутся. Скажут «Мы им координаты выдали, а они упустили». Ну а наш Цербер, как всегда, сделает меня крайним.

— То есть, при любых раскладах виноват получаешься ты.

— Так и есть.

— А должность сменить не думал?

— То есть, как бы сдаться? Неправильно это. Если за что-то взялся — нужно делать до конца.

— Оно и верно. Ну ладно, доставай. Где там твой кофе?

И Охотин принялся заряжать кофеварку, а Копытин — расставлять чашки.

* * *

— Ну что, Серёга, сегодня снова гоняемся за тенью? — вместо приветствия произнёс Гончаров.

— Всё как всегда, — ответил Охотин, садясь в машину.

— А местные будут?

— Да, группа будет на месте через полчаса.

Гончаров завёл машину, и они поехали по Дмитровке на север. Гончаровская команда молча проводила взглядом здание управления и постепенно ушла куда-то в полудрёму (у оперативников всегда дефицит времени на отдых, и потому они стараются использовать каждую свободную минутку).

Они уже подъезжали к городу, когда местная опергруппа сообщила о занятии позиции. Охотин включил приёмник и настроил на частоту «Радио Киово», на которой пока были слышны только помехи. Гончаровская команда постепенно проснулась и начала обмениваться шутками про кошку, пытающуюся поймать собственный хвост, и про муравьёв в мышеловке. Было заметно, что они давно уже не воспринимают всерьёз эти вечерние выезды.

Вскоре вся команда прибыла на место. На перекрёстке возле памятника Великому Вождю уже стояла машина из местного отделения, и Гончаров припарковался сразу за ней. Охотин доложил о прибытии. Вышли, поздоровались. Местные выдали свежую шутку про ловлю блох ковшом от экскаватора, после чего все снова расселись по своим машинам — близилось время начала эфира, и информация от Минпропаганды могла прийти в любую минуту.

Тем временем шумы из приёмника сменились полной тишиной (включился передатчик), примерно через минуту зазвучали позывные, и наконец раздался голос:



«Приветствую всех! Вновь в эфире Радио Киово — самое пиратское радио Московской области, и сегодня с вами Мастер Звука! Напоминаю, что наше радио можно услышать, несмотря ни на что, каждый день с семи до девяти вечера на этой самой волне. А начнём мы наш сегодняшний эфир с босса-новы. Итак, Сержиу Мендес со своим оркестром и композиция «Больше всего на свете». Слушайте, слушайте, слушайте!»



И радиоэфир заполнился музыкой.

— Ну и где же их хвалёные пеленгаторы? — ворчал Охотин.

— Серёга, да расслабься ты, — ответил Гончаров, — Вон какую тебе музыку включили. Наслаждайся моментом.

— Завтра мне вот за эту самую музыку будут шею намыливать.

— Ну вот завтра и будешь об этом думать. А сегодня — расслабься.



«Это был бразилец Сержиу Мендес с одной из классических композиций босса-новы. А теперь из жаркой Бразилии мы перемещаемся на Британские острова. Погода сегодня там сырая и холодная, но мы подогреем её зажигательным блюзом в исполнении Элвина Ли, знакомого вам всем по проекту Ten Years After. Напоминаю, что вы слушаете Радио Киово, и с вами Мастер Звука».



Тем временем сквозь музыку прорвался резкий звук из рации:

— Девятый, центр. Есть адрес.

Охотин схватил микрофон.

— Центр, девятый. Диктуйте.

— Второй Дмитровский проезд, дом 6

— Принял.

Гончаров завёл машину.

— Ну, погнали!

И они помчались в сторону лобненского переезда, печально известного постоянными автомобильными пробками.



«Это был Элвин Ли, основатель группы Ten Years After. Вы — всё ещё на волне Радио Киово, с вами по-прежнему Мастер Звука, и у нас есть новость: похоже, за нами уже выехали сами знаете кто, а потому в ближайшее время нам предстоит переместить наш передатчик в другое место. В некоторых районах это может вызвать неустойчивый приём, так что — заранее прошу прощения. Оставайтесь с нами — и очень скоро вы узнаете, чем в итоге закончится вся эта погоня. А тем временем для вас — Jefferson Airplane с композицией Somebody to Love. Всем — любви и позитива».



— Они охренели?!! — воскликнул Гончаров, — Как они узнали?..

— Эфир слушали — вот и узнали. Попробуем взять их на выходе вместе с передатчиком.

С воем сирен они прорвались сквозь автомобильную пробку и проскочили в только что открывшийся переезд. Машину основательно встряхнуло. Ещё пара минут езды с жёсткими обгонами и перестроениями, после чего Гончаров резко берёт вправо. Машину заносит в повороте — и вот они уже трясутся по колдобинам Дмитровского проезда.

— Который из домов? — Охотин безуспешно всматривается в вечерний полумрак.

— Вроде этот, — отозвался Гончаров.

— Это — десятый, — донеслось с заднего сидения.

— Проскочили. Давай назад. Вон тот дом.

— Ну, сейчас мы им такое устроим!...



«Это снова Радио Киово, с вами Мастер Звука, и вы только что слушали одну из самых известных композиций Jefferson Airplane. Ну а тем временем я от имени всего коллектива Радио Киово передаю привет сотрудникам полиции, которые вот прямо сейчас готовятся ворваться в шестой дом по Второму Дмитровскому проезду в надежде обнаружить там нас. И это, как ни что другое, ярко иллюстрирует древнюю истину, что всякая власть есть насилие. Да, и ещё — моё сочувствие хозяевам дома номер шесть. Специально для них — Донна Саммер. Оставайтесь с нами».



Тем временем сотрудники полиции, провожаемые недобрыми взглядами хозяев шестого дома, погрузились в свои машины и стали разворачиваться (что оказалось сделать не так уж просто).

— Центр, девятый. Они переместились. Нужен новый пеленг, — всё ещё не оставлял надежд Охотин.

— Девятый, центр. Принято. Ожидайте.

— Кошки-мышки, блин... — раздалось с заднего сиденья.

Обе машины запарковались возле магазина, народ постепенно стал перетекать наружу и закуривать. Все стояли молча. Из магазина вышли какие-то люди, с сомнением посмотрели на столпившуюся у входа полицию и поспешили скрыться за ближайшим поворотом. Потом над полицейской машиной, натужно жужжа, куда-то по своим делам пролетел большой толстый шмель. Собравшиеся проводили его взглядом. Рация по-прежнему молчала. Со стороны перекрёстка появился худощавый человек лет шестидесяти в потрёпанной одежде и, ничуть не смутившись, направился прямиком к полицейским.

— Ребята, угостите пивком! — обратился он к ним.

— Мы на работе, Дядя Миша, — ответил ему один из местных.

Охотин вопросительно посмотрел сначала на него, а потом на удаляющуюся фигуру странного человека.

— А это — алкаш Дядя Миша, здешняя достопримечательность, — ответил тот.

— Кстати, — отозвался Гончаров, — В этом магазине очень неплохое пиво продаётся.

— Ещё какое неплохое, — радостно закивали местные.

— Давайте сначала с работой закончим, а потом уже будет пиво, — ответил Охотин.

— Всё ещё надеешься чего-то дождаться?

— Сам не знаю...

— Хочешь — я угадаю, что они сейчас нам сообщат?

— Ну?

Но тут спор прервала внезапно пробудившаяся рация, которая скрипучим голосом дежурного доложила:

— Девятый, центр. У Минпропаганды рабочий день закончился — никто не отвечает.

— Центр, девятый. Принято.

Гончаров с довольной ухмылкой развёл руками. Опера стояли, радостно поглядывая в сторону магазина.

— Вот именно это я и имел в виду, — произнёс Гончаров.

— Ну да. Они уже по домам сидят и своё пиво глушат, а мы тут торчим как идиоты. Я же, блин, не экстрасенс, чтобы определить, куда эта шарманка подевалась.

— Они правильно по домам сидят, — ответил Гончаров, — У них рабочий день закончился. Да и у нас тоже.

— А ну их всех нафиг! — Охотин с силой захлопнул дверь машины, — Что нам, больше всех надо?.. Пошли за пивом!

Последнее предложение было встречено овациями.



«Это была Донна Саммер, пожалуй — одна из наиболее выдающихся певиц эпохи диско, и да простят меня за это любители рок-музыки. Наверное, рано или поздно у нас наступят те счастливые времена, когда в эфире Радио Киово появятся тематические часы, посвящённые какому-то одному стилю — например, один час погружения в джаз, или один час диско 70-х. Пока же наш эфир — это два часа сборной солянки из всех мыслимых музыкальных стилей и направлений, и мы очень надеемся, что каждый из вас найдёт в этой солянке то, что вам наиболее близко.

А тем временем закончился первый час нашего сегодняшнего вещания, вы по-прежнему на волне Радио Киово, и с вами я — Мастер Звука. Теперь — коротко о новостях нашего города:

Вчера в Катюшках состоялся квартирник фолк-группы «Лето». Я сам лично на нём присутствовал, и могу сказать, что это было незабываемо. В ближайшие дни надеемся услышать этот музыкальный коллектив в прямом эфире Радио Киово.

В минувший понедельник вблизи станции произошло выступление уличной певицы Светы И. К месту выступления довольно быстро прибыл наряд полиции, но собравшиеся зрители не дали в обиду певицу — и полицейским пришлось отступить. По словам Светы И, идея этого выступления пришла к ней спонтанно.

Погода в Лобне ясная, вечер тёплый, в водной глади озера Киово отражаются луна, звёзды и огни идущих на посадку самолётов. Всё это очень красиво и невероятно романтично. Приходите смотреть на всё это сразу после нашего эфира — не пожалеете.

Ну а теперь, специально для романтиков, в нашем эфире Лиза Перкинс со своей новой, ещё дымящейся, только что со сковородки, композицией «По вечерним улицам». Слушайте, слушайте, оставайтесь с нами».

2.

В переулке, недалеко от «водонапорки», стоял припаркованный белый фургон с надписью «Шкафы-купе на заказ». В общем, самый обычный фургон, которых по дорогам ездят тысячи, хотя внимательный наблюдатель заметит у него на крыше какое-то странное возвышение, похожее на непропорционально большой кондиционер. И только люди посвящённые знают, что это возвышение скрывает под собой выдвижную УКВ-антенну. Ну а если подойти совсем близко и прислушаться, то в минуты тишины можно услышать доносящийся из недр машины голос радиодиджея:



«Вот и подошёл к концу второй заключительный час нашего эфира, и сегодня вновь вашим проводником по миру музыки был Мастер Звука. Каждый день с семи до девяти вечера на этой самой волне для вас хулиганит в эфире Радио Киово — самое незаконное, самое пиратское, самое музыкальное и самое позитивное радио Московской области. В нашем эфире — никакой политики, никакой пропаганды, только музыка, музыка и ещё раз музыка. Хотите в этом убедиться — настраивайтесь на нашу волну завтра в семь вечера. Ну а сегодня я с вами прощаюсь. Всем нашим слушателям удачи, романтического настроения и хорошего вечера. Пока!»



Всё это время возле машины малозаметной тенью стоял человек в сером свитере с увесистым дорожным рюкзаком на спине. Он подошёл минут пятнадцать назад и словно бы дожидался момента окончания эфира. Постояв ещё с минуту после того, как смолкли последние звуки позывного Радио Киово, он мельком взглянул на часы, подошёл к боковому входу в грузовой отсек и постучал условным стуком. Дверь открылась. Человек вошёл внутрь.

— Привет мастерам! — произнёс он, скинув рюкзак на пол.

— Привет, Марк. — ответил ему человек, сидящий за микрофоном.

— Ну как эфир?

— Как обычно — с охотой на лис.

— Не спалились?

— Уехали за пару минут до их появления.

— Мастер потом ещё им приветы передавал, — донёсся голос откуда-то сзади. В проёме появилась голова человека, сидевшего у передатчика.

— Привет, Метео!

— Привет, привет! Как там наше пиво поживает?

— Хорошо поживает. Сейчас выпустим его на волю.

С этими словами Марк занёс свой огромный рюкзак в конец салона и стал доставать из него на столик возле передатчика одну за другой банки «Пражечки».

— Вот я всегда говорил, что Марк знает толк в пиве, — прокомментировал Метео, — Эй, Мастер! Давай там выныривай из своего моря музыки и двигай к нам.

— Уже иду!

— А это будет вместо закуски, — Марк протянул Мастеру зелёную «флешку».

— Свеженькое?...

— Свежее не бывает. Ты послушай — особенно там новый альбом Ханны Вебер. По-моему, она стала вытворять что-то запредельное.

— Верю на слово, — Мастер воткнул флешку в компьютер и стал сливать её содержимое.

Тем временем раздался характерный хруст открываемых пивных банок.

— Ну, за хорошую музыку! — произнёс тост Метео.

— И за хорошее радио! — добавил Марк.

— Слушай, Марк, — начал Мастер, отхлебнув из банки первую порцию пива, — Как у нас вообще с планами на будущее?

— В смысле?

— В смысле — расширяться.

— Ну, вообще, надо бы. У нас — устойчивая аудитория и постоянный источник дохода. А что?

— Да тут Метео придумал кое-что интересное.

Мастер отхлебнул ещё пива и подмигнул Метео.

— Ну, давай, рассказывай!

— В общем, нам нужна вторая машина, — начал Метео. — Принцип примерно такой: мы расставляем две машины с передатчиками в разных точках города и попеременно перекидываем эфир от одной машины к другой. Ну, скажем, пятнадцать минут эфир ведёт диджей из первой машины, потом в следующие пятнадцать минут подхватывает диджей из второй машины, а первая в это время перепарковывается на новое место. И такой пинг-понг делать в течение всего эфира. Чтобы эти... — он изобразил рукой полицейскую мигалку у себя над головой, — Чтоб не успевали запеленговать и приехать.

— И в таком режиме можно работать без перерыва очень долго, — добавил Мастер.

Марк задумался, отхлебнул пива и снова заговорил.

— Между прочим, неплохая идея. Надо будет об этом поразмыслить. По деньгам, я думаю, мы эту затею осилим. Хотя, по-хорошему, если уж делать что-то действительно масштабное — то нужна сеть передвижных ретрансляторов, постоянно кочующих по всему региону. Но это всё — наше далёкое светлое будущее.

— А тогда давайте — за будущее радиосвязи!

— А давайте!

Они чокнулись пивными банками и допили их содержимое.

— Ладно, пойду я потихоньку домой. Мне ещё добираться.

С этими словами Марк поднял с пола свой заметно полегчавший рюкзак, распахнул дверь и выпрыгнул наружу. Остальные последовали за ним.

— Ну, давайте. Удачи вам!

Они пожали руки. И как раз в этот момент откуда-то из темноты, со стороны ближайших кустов, раздался хриплый голос:

— Ребяяяяяяята!!! Как хорошо, что я вас встретил!

Марк остолбенел.

— Как это приятно — знать, что где-то в этом мире есть люди, которые могут угостить меня пивом! — продолжил тот же голос.

— Кто это?!! — донёсся напряжённый шёпот Марка. Судя по его лицу, он как раз принимал решение: бежать или оказать сопротивление.

— Всё в порядке, Марк. Это — свои, — ответил ему Метео.

В это самое время Мастер, стоявший ближе всего к машине, извлёк оттуда две банки пива и вручил их человеку из кустов.

— Угощайся, Дядя Миша!

— Вот спасибо, ребята! Вы меня практически спасли. Дай Бог вам удачи!

От куста отделилась тёмная худощавая фигура и неуверенной походкой двинулась дальше по улице.

— Это — алкаш Дядя Миша, — пояснил Метео, — Его здесь все знают.

— А он не из этих?.. — усомнился Марк.

— Он — правильный чувак, но чересчур увлекается алкоголем, — ответил ему Метео.

— Старый битломан, — добавил Мастер.

— Ладно, ладно — верю на слово. Ну тогда — до завтра!

— До завтра! Пока!

Они распрощались. Марк ушёл в сторону станции, а Мастер и Метео, поглядев с минуту на звёздное небо, вернулись обратно в машину.

— Ну, давай, включай! — Метео кивнул на рабочее место радиоведущего.

— Что?

— Подарок Марка.

— А... Сейчас.

Из динамиков зазвучала музыка. Только бас-гитара и флейта, и больше ничего. Поначалу они играли совсем простую мелодию, но потом постепенно раздухарились и стали импровизировать, всё дальше и дальше уходя от первоначальной темы, и в конце концов стали отжигать по полной. Это был стопроцентный полёт души музыкантов, которые лишь иногда снисходили до традиционных гармоний, а всё остальное время попросту транслировали свои подсознательные образы и ощущения при помощи музыки.

— Офигеть! — произнёс Мастер после того, как умолк первый трек.

— А на флейте кто? — отозвался Метео.

— Не знаю...

— Может, в метаданных указано?...

— Сейчас посмотрим.

В это время зазвучала вторая композиция, в которой бас-гитара стала перекликаться с чьим-то низким женским голосом. Метео открыл свойства трека — и там обнаружилось загадочное «with Syrinx».

— Боюсь представить себе, где Марк это раздобыл, — прокомментировал увиденное Мастер.

— У него вроде как есть знакомства на таможне.

— Дело не в этом. Я слышал о существовании этой записи.

— И?...

— Официальный релиз этого альбома будет только через месяц!

— Ты серьёзно?!

— Да!

— Ну ничего себе! Ай да Марк! Вот это подарок!

— Да... Марк творит чудеса.

И они вновь погрузились в музыку, волнами заполнявшую всё внутреннее пространство фургона. Казалось, в ней было всё: и тепло летнего вечера, и свет фонарей, и страсть, и буйство, и холод, и гармония, и хаос одновременно. Словом, целый мир. И всё это, не уместившись внутри маленького фургона, вытекло наружу, поднялось в небо и полетело над планетой, несколько раз обогнуло Земной шар и серебристым дождём вылилось где-то в Южной Америке, стуча по крышам словно пришедший в экстаз джазовый барабанщик, а затем озарило небосвод яркой радугой.

Потом музыка стихла — и стало трудно представить себе, как всё это смогло уместиться в нескольких музыкальных треках, воспроизводимых двумя маленькими колонками. И происходило это не по всей Вселенной разом, а всего лишь в тесном внутреннем пространстве фургона, припаркованного в одном из переулков маленького подмосковного городка.

Тем временем наступила ночь, город уснул. Погас свет внутри радиофургона, теперь уже стоявшего под старой берёзой меж двух пятиэтажек — вдалеке от тех мест, откуда вёлся эфир. Надписи «Шкафы-купе на заказ» на его бортах стали почти неразличимы в ночной темноте. Где-то соседних домах, каждый в своей квартире, уснули Мастер и Метео, чьи сны оказались переплетены и перепутаны с теми странными образами, что были транслированы в музыку отвязной мюнхенской басисткой Ханной Вебер и кем-то ещё, кто называл себя Сиринкс.

3.

Дядя Миша шёл по улице. Он часто выходил из дома в это время суток, как правило — отправляясь на поиски халявной выпивки, но иногда причина выхода оказывалась иной. Сегодня был как раз один из тех случаев. Дядя Миша огляделся по сторонам, перешёл дорогу и, взглянув на часы, прибавил шаг. Он боялся опоздать.

Он уже дошёл до следующего перекрёстка, когда где-то на параллельной улице раздался грохот — такой оглушительный, что от него даже заложило уши. Потом был звон разбитых стёкол, но его Дядя Миша уже различил с трудом. Он пришёл вовремя.

На параллельной улице путь ему преградило полицейское оцепление. Внутри оцепления стояли два танка и ещё какая-то бронетехника, а за нею виднелся фургон с огромной дырой в борту. Из дыры валил чёрный дым, а на закопчённом борту едва угадывалась надпись «Шкафы-купе на заказ». Перед фургоном лежали три тела.

Дядя Миша, оглядевшись вокруг, свернул к кустам сирени на правой стороне улицы, где в полицейском оцеплении обнаружился заметный просвет. Обойдя кусты, он решительно двинулся в просвет — и оказался внутри оцепления.

— Эй! Куда?! — послышалось сзади, — Стой, стрелять буду!!!

— Да оставь ты его. Это же Дядя Миша, — ответил ему другой голос.

— И что?...

— Так ты не местный что ли?

— Я из Мытищ.

— А, ну тогда понятно...

Тем временем Дядя Миша обошёл один из танков и приблизился к телам, лежавшим возле фургона.

— Эй, парни! Вставайте! Пора в путь, — произнёс он, обращаясь к телам.

— Это в какой путь?... — послышался голос Метео.

— Вставай. Сейчас сам поймёшь.

— А ничего, что мы тут лежим посреди улицы?

— Кончай придуриваться, Метео! — донёсся голос Мастера.

Он отделился от своего тела, словно бабочка от кокона, встал и приблизился к Дяде Мише.

— Здравствуй, Дядя Миша!

— Привет, привет, Мастер!

Тем временем Метео тоже выбрался из своего тела и сел возле него на бордюр.

— То есть, ты хочешь сказать, что технически мы мертвы? — свой вопрос он адресовал к Мастеру, хотя по всему было видно, что ответ он ожидал услышать от Дяди Миши.

— Мертвее не бывает, — ответил Дядя Миша.

— А он тут что делает? — Метео кивнул в сторону третьего тела, одетого в полицейскую форму.

— Лес рубят, щепки летят. Попал под раздачу, — ответил Дядя Миша, — Эй, Охотин! Вставай! Тебя тоже касается.

Полицейский заёрзал, отделился от тела и привычным движением попытался выхватить пистолет, но не смог (пистолет остался в материальном мире). Потом он с сомнениями посмотрел на тела, особенно — на своё собственное, и наконец встал.

— Вы что, прикалываетесь? — обратился он в сторону полицейских из оцепления, чем порядком развеселил Дядю Мишу.

— Они тебя не слышат, — ответил он.

Поглядев на него с сомнением, Охотин продолжил рассматривать своё собственное мёртвое тело.

— А что произошло-то?... — вновь подал голос Мастер.

— А ты не понял? — с кислой улыбкой ответил ему Метео.

— Всё, что я понял, это — то, что я сидел и вёл эфир, как вдруг обнаружил себя мёртвым посреди проезжей части.

— Среди нас есть по крайней мере один человек, который точно знает, что здесь произошло, — Метео кивнул в сторону Охотина, — Эй! Как тебя там?... Мент!...

— Я, вообще-то, Сергей, — отозвался Охотин.

— Замечательно. Ты нам лучше вот что скажи: у ваших сегодня что, весеннее обострение, или галоперидол закончился?

— Это — не наши.

— А кто?

— Это — вояки.

— Прекрасно. И что, у них сегодня — традиционный день стрельбы в кого ни попадя?

— Я не знаю. Приказ пришёл откуда-то с самых верхов: «Уничтожить немедленно, любой ценой». Ну, видимо, вояки поняли его буквально.

— А ты, значит, тут типа не при чём?... Ты — весь такой белый и пушистый?

— Я, вообще-то, хотел по-хорошему.

— По-хорошему он хотел, — Метео зло усмехнулся, — Да ты, оказывается, гуманист! Прям как тот удав, что кроликов не душит, а заглатывает живьём, стараясь причинять им как можно меньше страданий.

— Да хватит вам уже! — вмешался Мастер, — Всё равно теперь мы все в одной лодке.

— Так ведь это ненадолго, — ответил Метео.

Тем временем к месту действия подъехала большая чёрная машина. Из неё вышел человек в сером костюме, мрачно посмотрел на ещё дымящийся фургон и тела, лежащие поперёк дороги, и стал искать глазами кого-то в толпе полиции.

— Веллер, — прокомментировал всё это Охотин, — Начальник управления.

Тем временем к человеку в костюме перепугано подбежали двое в полицейской форме и, сделав подобострастные лица, стали наперебой что-то ему докладывать.

— Идиоты! — воскликнул он, когда доклад окончился, — Убрать всё это с глаз долой! И чтоб ни слова посторонним.

Те двое, перепугавшись ещё больше, взяли под козырёк и побежали исполнять. Человек в костюме снова сел в машину. Та развернулась, едва уместившись на проезжей части, и уехала.

— Эй, как тебя там?... — возобновил перепалку Метео, — Может, ты уже объяснишь наконец, что мы вам такого сделали, что вы к нам так намертво прицепились. Мы же вроде как ни с кем не воевали, никого свергать не пытались. Мы просто крутили музыку, и всё. И за это в нас нужно было стрелять из танка?

— Ты действительно хочешь знать, или это — просто риторика? — вместо молчавшего Охотина ответил ему Мастер.

— Да, хочу знать.

— Ну, тут всё просто. Мы олицетворяли собой свободу. А всякая свобода принципиально разрушительна для их системы, построенной на насилии и рабском самосознании. Даже одной капли свободы хватает, чтобы вся эта махина рассыпалась, как карточный домик. Вот они на нас и набросились.

— А жить по закону вы, случайно, не пробовали? — ворвался в разговор Охотин.

— А ты не думал, что если закон запрещает людям слушать ту музыку, какая им нравится, то с этим законом что-то не в порядке? — мгновенно возразил ему Метео.

— Я не знаю. Есть закон, и есть мой долг перед законом — наказывать тех, кто его нарушает. А правильный он или нет — это не мне решать.

— То есть, типа мелкая сошка? А своей головой подумать не судьба?

— Ну ладно, хватит вам уже препираться, — прервал их диалог Дядя Миша, который всё это время стоял чуть поодаль и, прищурив один глаз, наблюдал за перепалкой, время от времени прихлёбывая из неизвестно откуда взявшейся пивной банки, — Нам пора на тот берег. Я вас провожу.

— Так значит ты, Дядя Миша, паромщик? — вступил в разговор Мастер.

— Что-то в этом роде.

— А я всегда догадывался, что ты не так прост.

Дядя Миша только подмигнул в ответ.

В это время к месту действия подъехал грузовик с военными номерами. Полицейские подняли с асфальта тело Охотина и с размаху зашвырнули его в грузовик.

— Эй, аккуратней!!! — запротестовал Охотин.

— Да расслабься ты! — ответил ему Дядя Миша, — Оно тебе больше не понадобится.

— Значит, со своими вы тоже так обращаетесь? — немедленно вступил в дискуссию Метео.

— Главное — из штанов не выпрыгни от радости, — ответил ему Охотин.

Тем временем Дядя Миша, которому уже порядком поднадоело дожидаться окончания очередной перепалки, просто взял их обоих под руки и повёл, сделав знак Мастеру идти следом.

— А то вы так никогда не прекратите, — прокомментировал он.

Вначале они просто шли по тротуару вдоль дороги, но в какой-то момент Дядя Миша со словами «Здесь дороги не нужны» направил всю процессию прямиком в заросли шиповника. Вместо того, чтобы оцарапаться о колючие кусты, они как будто проплыли сквозь них. Потом какая-то мягкая сила подхватила их и стала плавно поднимать над землёй. По ощущению это было похоже на то, как тёплые воды солёного озера держат вас на поверхности, не давая утонуть. По словам Метео, в тот момент он даже ощутил колыхание водной поверхности, как при небольших волнах. Таким примерно образом они поднялись над крышами домов, после чего невидимое течение стало сносить их в южном направлении, при этом не переставая поднимать. В конце концов земля оказалась так далеко внизу, что детали её поверхности стали едва различимы, постепенно погружаясь в белую светящуюся дымку. Мастер тогда про себя подметил, что это похоже на то, как закатное солнце подсвечивает собравшийся у земли туман. Потом этот туман полностью скрыл собой всю земную поверхность. Вокруг не было видно ничего, кроме этого сияющего тумана, но путники каким-то шестым чувством ощущали, что они по-прежнему продолжают двигаться вперёд. Через некоторое время туман стал переливаться всеми цветами радуги. Это явление нарастало, и в конце концов туман превратился в одну сплошную радугу. К тому моменту, как путники наконец смогли различить противоположный берег, вокруг сияло вообще всё.

— Нас уже встречают, — Дядя Миша указал на человеческие фигуры, собравшиеся на том берегу.

— Кто? — спросил Мастер.

— Сейчас сами увидите, — хитро улыбаясь, ответил Дядя Миша.

Оказавшись на берегу, по ту сторону радуги, путники направились к группе людей, что была замечена ими ещё издали. Чем ближе они подходили, тем более знакомой казалась Мастеру одна из стоявших там женщин: среднего роста, чернокожая, курносая, с копной волос на голове.

— Это — та, о ком я думаю? — спросил Мастер.

— Ты так часто ставил её песни в эфир, что она лично пришла тебя встречать, — ответил Дядя Миша.

— Ничего себе!...

— А кто остальные? — вступил в разговор Метео.

— Это — что-то типа здешнего радиоклуба. Весьма небезынтересная компания.

— Радиоклуб? Здесь?!!

— А почему бы и нет?... Тебе ведь не раз приходила мысль о том, что некоторые из радиопомех, которые ты встречал в эфире, это — радиопередачи из другого мира.

— Ну, было такое.

— Ну вот, сейчас ты познакомишься с теми, кто делает эти радиопередачи.

— Ух!...

— А меня кто встречает? — с напряжением в голосе спросил Охотин.

— Они, — Дядя Миша махнул в сторону большого камня, торчащего из земли у самого берега.

— Где?

— Там, в тени скалы.

Охотин пригляделся — и увидел там несколько тёмных фигур, одетых в ОМОНовскую форму, со здоровенными резиновыми дубинками в руках.

— Твои коллеги из Нижнего мира.

— Из Нижнего мира?... — Охотин как-то сразу погрустнел, — В смысле, из Ада?

— Ну да, вы его обычно так называете.

— И что... И они прям за мной?...

— Дело даже не в том, что ты служил злу. Это — ещё только полбеды. Ты фактически похоронил тот талант, что был дан тебе при рождении.

— Талант?

— Видишь ли, каждый человек при рождении получает какой-нибудь талант, призвание, а то и сразу целый букет талантов. И делается это не просто так. Получив талант, ты получаешь и долг перед своим миром — использовать этот талант, чтобы дарить миру добро, делать его лучше.

— И какой же у меня был талант?

— Ты должен был стать спасателем. Спасать людей.

Охотин задумался.

— Впрочем, там тебе всё подробно объяснят и даже перечислят все подсказки, какие были тебе даны при жизни, чтобы ты нашёл своему таланту правильное применение.

— Эээх... Кто бы мне раньше всё это растолковал?... Про талант и прочее.

Дядя Миша только развёл руками.

Тем временем адские ОМОНовцы вышли из тени и подошли к Охотину.

— Пора.

Охотин, словно арестант, заложил руки за спину и со смирившимся видом двинулся в сторону тени, сопровождаемый ОМОНовцами.

Мастер же с Метео присоединились к той группе людей, что ждали на берегу. Они говорили и не могли наговориться — так, словно знали друг друга уже тысячу лет и встретились после долгой разлуки. Говорят, здесь так происходит со всеми вновь прибывшими.

Убедившись, что всё в порядке, Дядя Миша помахал всем рукой и погрузился обратно в радугу. На секунду Мастеру показалось, что где-то в глубине радуги что-то зашевелилось, забурлило и запротестовало, но потом откуда-то оттуда раздался совсем тихий голос, едва отличимый от тишины:

— А так это же Дядя Миша. Ему можно.



* * *

Через какое-то время в региональных новостях появилась короткая заметка примерно следующего содержания: «На днях в Подмосковье была успешно ликвидирована группа экстремистов, действовавшая под прикрытием подпольной пиратской радиостанции, подконтрольная кураторам из-за рубежа, целью которой были осуществление террористических актов, дестабилизация обстановки и насильственный захват власти в стране. Руководивший операцией капитан полиции Сергей Охотин, героически погибший в ходе операции, признан святым великомучеником». Но эту новость мало кто воспринял всерьёз.

Вскоре, словно грибы после дождя, по всей стране одна за другой стали появляться кочующие подпольные радиостанции, которых в конце концов стало так много, что они заняли собой весь FM-диапазон. Словом, та самая капля свободы дала свои всходы. Говорят, что отцом-основателем некоторых из тех радиостанций, наиболее интересных в музыкальном плане, был какой-то загадочный человек по имени Марк. Его мало кто видел в лицо, но многочисленные легенды о нём можно было услышать в разных концах страны. Так или иначе, но бороться с этим явлением оказалось невозможно — как невозможно победить стайку комаров с помощью крупнокалиберного пулемёта. Какое-то время полиция ещё пыталась за ними гоняться (без особого энтузиазма), но в итоге присоединилась к огромной армии радиослушателей, что ежевечерне включали свой радиоприёмник и настраивались на знакомую волну.

Что же касается инцидента с гибелью Радио Киово — то поговаривают, что причиной столь несоразмерной реакции силовых ведомств стало то, что Великий Диктатор самолично наткнулся на эфир Радио Киово, после чего стал истерически размахивать руками и кричать: «Уничтожить! Немедленно уничтожить! Любой ценой!» Это, но уже в виде официально оформленного приказа, было незамедлительно передано в полицию, спецслужбы и в министерство обороны, где приказ был понят буквально.

Впрочем, вскоре и сами силовые ведомства стали понимать, что, кажется, немного переборщили, да и вообще — сделали что-то не то, а потому в следующий раз, когда Великий Диктатор наткнулся на какую-то из Тех Самых радиостанций, замахал руками и закричал «Уничтожить!», его приказ никто исполнять не стал. Ну а для безопасности (в связи с усилением террористической активности) главная резиденция Великого Диктатора была окружена сплошной бетонной стеной, снабжённой колючей проволокой и постами охраны по всему периметру. В конце концов табличка над въездными воротами «Резиденция Великого Диктатора» оказалась заменена на другую, новую: «Тюрьма строгого режима». Многие тогда отметили, что с новой табличкой резиденция стала смотреться гораздо лучше. Впрочем, главный её обитатель, кажется, так и заметил столь радикальных перемен в своей жизни — ведь жизнь любого диктатора, вынужденного окружать себя всё бо;льшим количеством охраны, в конце концов сама по себе становится похожа на тюремное заключение.

(иллюстрация создана с использованием искусственного интеллекта)