Снежный буран на Конжаке

Попытаюсь рассказать вкратце, что было с нами на маршруте. Не собрав группу (у одного понос, у другого золотуха) мы это я и мой заводской товарищ Лёха Тихомиров отправились в окрестности Конжаковского массива за приключениями.

Автобус остановился у речки Серебрянка 1. Вышли, перекусили и отправились к скалам Блины, там во время их осмотра на нас опустился сильнейший туман, и мы непонятно каким образом  заблудились в лесу. Проплутав часа три, мы выбрались на горку, откуда ничего не увидели кроме молочного тумана. Сколько я раз был, потом в тех местах ничего подобного не видел, а тут вот такое приключение - заблудились на ровном месте! На горке мы обнаружили тощий ручей и пошли по нему, вниз надеясь, что он нас выведет к дороге. А скоро так и случилось, мы услышали звук проезжающей недалеко от нас машины. Сверившись по карте, мы увидели, что до тропы на Первую Серебрянку нам идти по дороге два километра. Во как поплутали! Тогда мы снова зашли в лес там, где начинался подъём по тропе и уже ни на какие Блины с неё не сходили.

Поднялись по реке через Серебряное озеро к развилке двух ручьёв и отправились по левому с подъёмом на Серебрянский камень. Там  прошлись по его гребню в сторону Иовского перевала.

Когда собрались подниматься на вершину Конжака, на его вершину присела огромная туча костистой лапой, приползшая с запада, и стала засыпать нас снежными хлопьями. И это был не снег в снежинках, а именно в снежных хлопьях похожие в раскрытии на жареную кукурузу.

Так же было и в начале сентября 1990 года, когда я в первый раз попал в район Кирпича у Иовского провала. Тогда тоже начался сильный буран с такими же хлопьями снега и нашей группе пришлись в обход горы Трапеция спускаться вниз к Конжаковке. А когда мы прошли снеговую зону то попали в мелкий дождь – это снежинки начали таять, превращаясь в капли воды. Но, однако, вернусь к повествованию.
 
На перевале тоже сгустился туман да такой что в двух шагах мало было что видно. Тогда мы, примерно ориентируясь, пошли в сторону долины реки Конжаковки. Но спуститься, нам было не суждено, мы стали буквально утопать в сугробах, и пробились только к скальной россыпи под горой Южный Иов. Там забились между огромных блоков и натянули, как смогли сверху тент. На вход опустили часть тента и стали пережидать буран.

Через часа полтора, когда мы сидели и закусывали, снаружи что-то чавкнуло и нависший тент над входом начал шевелится ну я как самый «смелый» приоткрыл его и выглянул, но ничего не увидел. Потом чавканье повторилось снова, я открыл тент и выглянул, но там снова никого не оказалось. Тогда я услышал какую-то возню справа за блоком, пойдя туда, я увидел буквально  в метре от себя роющегося в снегу медведя. Я обмер и впал в ступор. Медведь между тем что-то почуял и повернулся в мою сторону.

Мать моя из снежного вихря на меня смотрела голова облепленного снегом медведя. Я тут же пришёл в сознание и заскочил обратно в нашу пещеру. Там я всё рассказал Лёхе он, конечно, мне не поверил и выглянул сам. Спустя секунду мы трясли мою титановую пайву с набросанными в неё консервами, кружками и ложками всем тем, чем мы только что занимались в своём уединении. Грохот был такой, что наш враг с перекошенной и отвисшей челюстью на рысях позорно бежал с места нашей с ним встречи.

Медведь в своём побеге пробил глубокий сугроб да самой поляны Художников и растворился в лесу. Когда он пробегал мимо развилки Дорога на Кытлым и тропы в сторону реки Лобва его окликнул его сосед Михалыч.
— Эй, Борисыч ты, куда так спешишь?
— Ой, кого я видел, лучше не спрашивай. Двое их было, один косматый (это про меня) грива до пояса - настоящий индеец, другой лысый и страшный. Схватили они меня за уши, и давай мутузить, веришь, нет, на силу вырвался! Вон смотри, весь нос сапогами изувечили падлы! Они чуешь где-то сзади, бежим скорее отсюда!

Как только буран стал стихать мы вышли наружу и обомлели. Всё что вокруг было зелено, стало белым. На вопрос что делать поступило идиотское предложение уйти обратно на Первую Серебрянку, так как встречаться с испуганным зверем, приятного было мало. Мы так и представляли его сидящим у костра и жующим наши варёные рёбрышки. Подкрепившись ещё раз, мы решили валить обратно, надеясь, что там, откуда мы пришли с медведями там будет по легче, раз нам попался один такой трусливый.

Когда тропя снег, мы проходили под Кирпичом, на нас с него сорвался тяжёлый сугроб, и нас понесло в Иовский провал.  Благо на скальной осыпи лежал снег, а то бы намяли мы себе бока. Скатившись, мы ещё большие напоролись на неприятности, нас прилично присыпало, но мы выбрались  из снега и уселись, решая,  что делать дальше. Страха не было, всё же нас было двое, а двигаться вниз было невозможно из-за очень глубокого снега. Взвесив все за и против, идти наверх или вниз мы решили, что лучше будет идти вниз. Пробив тропу на шесть метров, мы попали  в ещё более глубокую траншею и благоразумно оттуда ретировались обратно. Надо было как-то выбираться и, выбирая склоны узкого цирка, мы решили, что подниматься траверсом на склон Северного Иова будет блестящей идеей и стали забираться наверх.

Несколько раз, срываясь, мы всё же выбрались в обход Северного Иова на край перевала, где уже вовсю таял снег.  И мы страшно уставшие поплыли в сторону Конжаковки, уже не думая о последствиях. Спустившись ниже поляны Художников, мы наткнулись на двух охотников с двумя карело-финскими рыжими лаечками. Собаки нас звонко облаяли и только после этого подошли знакомиться.

Мы рассказали охотникам, что с нами случилось, они напоили нас горячим чаем. Мы  спросили про медведя. Охотники сказали, что пробежал тут один недоношенный они ещё удивились, может за ним кто-то гнался, и ещё поднимались посмотреть, от кого он так нёсся.
— Ну и запашок он тут от себя оставил, что пришлось перемещаться в другое место, такой дух стоял! — сказал один из охотников.

Когда охотники ушли, оставив нам свой костёр, мы на их месте разбили свой лагерь и ещё некоторое время погуляли там по горам. А скоро начался такой сильный ветродув, что мы поспешили оттуда убраться ближе к лесу. Но и там ветер не дал нам спокойной жизни и начал всё там ломать и валить деревья, что мы передумали ночевать и ушли к дороге Карпинск — Кытлым. Это был первый и последний Лёшкин поход в окрестности Конжаковского камня, а я как-то проникся этими местами и ещё много лет приезжал туда на отдых. Хотя прогулки по курумникам никаким отдыхом не назвать, просто это такой вид отдыха.
.
7 сентября 1993 г.