Книга 1 Кровь и Сталь Немеи. Глава 0 Падение Титан

Они пришли из космоса. Они разбились. Они стали нашими богами. И они выпустили ад на Землю.

После падения гигантского тюремного корабля "Олимп" в мир бронзового века хлынули кошмары: генетические ужасы, древние инопланетяне, биологическое оружие – прообразы мифических чудовищ. Команда корабля, обладающая технологиями, неотличимыми от магии, провозгласила себя богами.

Зевс, властный капитан, видит в Земле новый трон. Гера, его жена-ученый, жаждет вернуться домой любой ценой.


Глава 0: Падение Титанов

Тишина Вселенной была не пустотой, а гулким напоминанием о бесконечности. В ней плыл «Олимп» – не дворец, а стальная капля, выкованная из цельного куска поглощающего свет мифрил– нейтронного сплава, усыпанная по краям мерцающими огоньками, как звездная пыль на черном бархате. Внутри его чрева, под низким, всепроникающим гулом корабля, Капитан Зевс смотрел на карту звездных маршрутов. Его лицо, обрамленное аккуратной черной бородой с проседью, было каменным, властным. На запястье – массивный браслет, символ трех молний холодно пульсировал синим светом. Вокруг него, в стерильном свете командного центра, застыли фигуры его офицеров: Гера в струящихся синих тканях, ее янтарный браслет безмолвен, взгляд медных глаз устремлен вдаль с привычной холодной отстраненностью; Арес, пружинящий на носках, его угловатый браслет багровел нетерпением; Афина, строгая и собранная в хитоне цвета старой бронзы, серые глаза анализировали потоки данных на экранах; Гефест, приземистый и мощный, как скала, опирался на механическую ногу, его взгляд угольков оценивал показания систем; Артемида в практичном доспехе цвета ночного леса, ее энергетический лук беззвучен, но готов; Аполлон рядом с ней, его поза артистична, но глаза напряжены.
«Олимп» был гигантской тюрьмой, ковчег для ужасов галактики. В его нижних ярусах, за силовыми полями и плазменными решетками, дремали, шипели или бились о стены существа, циклопы, гарпии, минотавры. Результаты запретных экспериментов, древние инопланетные хищники, биологическое оружие, вышедшее из– под контроля, обычные преступники. Их перевозили с планеты– прародительницы именуемой Титанида, в изолированную колонию– карантин. Зевс капитан этого стального ада, был старшим офицером безопасности. Его власть здесь была абсолютной.
Именно в этот момент абсолютность дала трещину.
Сначала это был лишь призрачный сбой – легкая, едва уловимая дрожь в полу, словно корабль на мгновение споткнулся о невидимый порог. Затем – едва заметное изменение тона гула, сбой в ритме. На экранах перед Афиной вспыхнули тревожные иероглифы, окрашивая ее безупречное лицо в багровый оттенок.
–  Скачок… нестабильность… – ее голос был спокоен, но в нем зазвучала сталь. – Пространственный коридор коллапсирует!
–  Стабилизируй! – рявкнул Зевс, его пальцы сжали край консоли. Синий свет его браслета вспыхнул ярче.
Но было уже поздно. Пространство вокруг «Олимпа» сжалось, затем рвануло в стороны с невообразимой силой. Корабль выбросило из прыжка, как щепку из водоворота, в неизвестный, хаотичный сектор реальности. Он не плыл – его швыряло. Стальной гигант затрещал, застонал, как живой. Свет погас, сменившись тревожным, багровым мерцанием аварийных ламп, бросающим зловещие тени на искаженные лица. Системы жизнеобеспечения завизжали сиренами, предупреждая о разгерметизации в нижних секциях. Гул превратился в рев раненого, загнанного зверя. Тела команды корабля швыряло, как кукол в руках разъяренного ребенка. Арес с громким проклятием врезался в стену. Гефест с грохотом ухватился за поручень, его механическая нога пронзительно скрипнула под нагрузкой. Артемида и Аполлон упали в угол, их браслеты автоматически активировали слабые силовые поля, смягчая удар. Гера вскрикнула от неожиданного толчка, она едва удержалась, схватившись за кресло навигатора. Только Зевс и Афина удержались, вцепившись в консоли мертвой хваткой, их браслеты излучали стабильные силовые поля, пытаясь стать якорем в бушующем хаосе. По лицу Зевса стекала струйка крови из пореза на виске.
–  Столкновение неизбежно! – крикнула Афина над ревом. На главном экране, сквозь помехи, стремительно росла зелено– голубая мраморная сфера. Земля.
Падение было адом. «Олимп», гигантская стальная слеза, прочертила небо над незнакомым миром огненным росчерком. Он врезался не в равнину, а в самую высокую гору региона, сотрясая континент. Удар был чудовищным. Корпус корабля, выдержавший удары астероидов и энергетических штормов, согнулся, треснул, как скорлупа. Целая секция оторвалась и рухнула в пропасть, унося с собой крики запертых внутри существ и часть экипажа.
Деметра, пытавшаяся спасти образцы биосферы корабля, была придавлена рухнувшей балкой. Посейдон, Аид и Гестия помогали ей высвободиться.
Выжившие выползали из дымящихся руин на склон горы, которая теперь навсегда будет носить имя их корабля – Олимп. Воздух, непривычно густой и влажный после стерильного корабельного, обжигал легкие запахами гари, расплавленного металла и… чего– то дикого, живого. Травы. Земли. Леса внизу.
Зевс, с окровавленным виском и разорванным на плече серым доспехом, поднялся первым. Его лицо было искажено не болью, а яростью и шоком. Он оглядел поредевший, потрясенный экипаж. Гера, вытирая грязь с лица, ее синие одежды порваны. Арес, злобно озирающийся, как загнанный зверь. Афина, уже пытающаяся сканировать местность своим браслетом, ее резкие черты напряжены. Гефест, хромая на поврежденном протезе, осматривал трещину в корпусе с профессиональным отчаянием. Артемида и Аполлон, поддерживая друг друга, их бледные лица выражали немой ужас. Афродита дрожала, ее обычная циничная маска сорвана. Гермес метался, пытаясь оценить масштабы разрушений. Дионис сидел на камне, дико смеясь, его психика не выдержала.
И тут раздался новый звук. Не гул умирающего корабля. Не стоны раненых. А дикий, триумфальный рев, от которого содрогнулся камень под ногами. Потом еще. И еще. Шипение, похожее на выпускаемый пар. Скребущий лязг рвущегося металла. Вопли, нечеловеческие, полные освобождения и первобытной ярости. Они доносились снизу, из глубины развороченного корпуса.
–  Тюремные блоки! – прохрипел Гефест, его глаза– угольки расширились. – Силовые поля отказали при ударе! Они вырываются!
Из пробоин, из трещин в корпусе, из развороченных ангаров хлынул поток кошмаров.
Первым выкатился гигантский, одноглазый уродец. Он ревел, размахивая руками, размером со ствол дерева. Увидев свет, он дико заорал, схватил огромный валун и покатил его вниз по склону, сметая молодые деревца и кустарник с корнем. Его гулкий рев эхом разносился по горам.
Стая гарпий, вонючих, покрытых жирными перьями существ с женскими лицами, искаженными злобой, и когтистыми лапами хищных птиц, с визгом взмыла из темной пасти ангара. Их перья, неестественно острые по краям, сверкали в свете пожаров. Они кружили над командой корабля, издавая пронзительные, насмешливые крики, прежде чем устремиться в долину, к виднеющимся дымкам поселений.
Из другой трещины скользнуло нечто отвратительное существо с кожей, покрытой мелкими, подвижными щупальцами, и огромными глазами, излучавшими странный, мерцающий свет (ее пси– импульс нейропаралича был природной аномалией, которую не смогли до конца понять или воспроизвести даже на Титаниде). Она не побежала – она поплыла по воздуху, скользнув в предрассветный туман, как призрак. Ее путь лежал в сторону далеких скал.
Что– то чешуйчатое и многоногое, похожее на гигантского скорпиона с металлическими сегментами панциря, вылезло из– под обломков и скрылось в расщелине. Несколько существ, напоминающих ожившие кусты колючей проволоки, покатились вниз по склону. Тени с десятками конечностей мелькали в дыму.
Минотавр, оглушенный падением, мычал и бил копытами о камни, пока его не увели подоспевшие люди Ареса в темные руины корабля.
–  Стой! – заревел Зевс, его браслет вспыхнул синим, выбросив сгусток энергии в спину убегающему кентавру. Существо взвыло и рухнуло, но тут же десятки других существ ринулись мимо, используя замешательство. Арес с диким воплем кинулся в бой, его багровый браслет усилил удар, кроша кости и хитин. Артемида молниеносно выстрелила из лука – тонкий луч энергии пронзил крыло гарпии, та с визгом рухнула. Афина координировала:
–  Аполлон, левый фланг! Сдерживай тех тварей! Гермес, доложи о пробоинах на секторе «Дельта»! –  Ее голос был острым клинком в хаосе.
Но их было слишком мало. И слишком много дверей в ад распахнулось. Большинство чудовищ, воспользовавшись суматохой, мгновенной слабостью силовых барьеров и повреждениями корабля, растворились в предрассветных туманах, в густых лесах, в горных расщелинах этой дикой, незнакомой планеты. Они бежали, неся с собой свою опасность, свою чужеродную биологию, которая со временем станет основой бесчисленных легенд и кошмаров.
В ангаре «Особого Контингента», где клетки были усилены и изолированы, царила особая паника. Силовые поля здесь прогорели одними из первых. В одной из самых прочных клеток метался Пегас. Крылатый конь, результат рискованных генетических экспериментов бился о прутья в слепой панике. Его белоснежная шкура была в ссадинах и крови, одно крыло неестественно вывернуто при ударе, маховые перья сломаны. Его большие, умные глаза, обычно полные огня, сейчас были безумны от страха и боли. Он ржал, призывая несуществующую помощь, брыкаясь в стенки клетки. В соседней клетке ревело и сотрясало остатки решетки нечто огромное и темное, покрытое шерстью цвета воронова крыла и пластинами черного, как ночь, хитинового панциря. Это был Эвримедонт, инопланетный преступник особо опасного класса, осужденный Трибуналом Титаниды за уничтожение целой колонии поселенцев. Его физическая сила была запредельна, а ярость, подпитываемая столетиями заключения в силовом саркофаге, не знала границ. Его клетка трещала по швам, прутья гнулись под его напором.
Зевс, Арес и несколько стражей ворвались в ангар как раз в тот момент, когда Эвримедонт выломал последнюю преграду. Существо обернулось. Его маленькие глазки сверкнули ненавистью, увидев капитана.
–  Назад! – прогремел Зевс, его браслет сиял, готовый к удару. Стражники открыли огонь – тонкие лучи плазмы оставляли черные ожоги на панцире, но не пробивали его.
–  ПРОЧЬ! – заревел Эвримедонт и заставил содрогнуться даже сталь корабля. Он рванул на Зевса, как живой танк. Зевс выстрелил. Заряд ударил Эвримедонта в грудь, отбросив его назад, но не остановил. Арес бросился наперерез, его багровый кулак в браслете со звоном ударил по затылку твари. Эвримедонт лишь тряхнул головой, как от укуса насекомого, и сбил Ареса мощным ударом плеча. Стражник, пытавшийся прикрыть капитана, был схвачен и разорван пополам одним движением когтистой лапы.
В этот момент Эвримедонт рванул к Зевсу. Капитан прыгнул в сторону, но коготь, длинный и острый как меч, прочертил по его левому плечу и предплечью, разрывая доспех и плоть. Зевс вскрикнул от неожиданной, жгучей боли. Кровь, алая и горячая, хлынула из глубоких ран. Его браслет на мгновение мигнул. Этого мгновения хватило Эвримедонту. Он метнул в Зевса обломок прута, как копье. Зевс едва успел отбить его щитом браслета, но потерял равновесие. Эвримедонт, воспользовавшись замешательством, рванул не на Зевса, а к разбитому шлюзу ангара. Он прыгнул вниз, в дымящуюся пропасть под горой, и исчез в клубах пыли и тумана.
Арес, придя в себя, подбежал к капитану.
–  Капитан! Твоя рука!
Зевс, стиснув зубы, зажал рану. Боль была адской, кровь сочилась сквозь пальцы.
–  Он ушел… – прохрипел он, глядя в туман, куда скрылся Эвримедонт. В его глазах горели ярость, боль и нечто новое – страх перед непредсказуемостью этого мира. Эта рана, глубокая, рваная, отравленная чужеродной грязью, останется у него навсегда, символ первого поражения на этой планете. И символ того, что они здесь не хозяева.
Пока они отвлекались, последние прутья клетки Пегаса не выдержали. Крылатый конь, оглушенный грохотом боя, но учуяв свободу, рванул к разбитому шлюзу. Он прыгнул вниз, неуклюже расправив травмированное крыло, и скрылся в тумане ниже, мелькнув белым призраком среди дыма и камней. Его побег остался почти незамеченным в хаосе.
Рассвет застал выживших на склоне горы Олимп. Первые лучи солнца, незнакомого, но уже ненавистного, высвечивали масштаб катастрофы. Корабль дымился, как угасающий вулкан, огромные трещины зияли на его боках, обнажая исковерканные внутренности. Разрушения были не просто катастрофическими – они были тотальными. Ни о каком ремонте и возвращении в строй не могло быть и речи. Передатчик, их единственная надежда на связь с Титанидой или колониальным патрульным флотом, представлял собой груду оплавленного кристалла и исковерканного металла. Гефест, опираясь на Афину, дополз до него. Он молча осмотрел руины, его умелые руки тщетно пытались найти хоть что– то работоспособное. Его лицо, скрытое бородой, было мрачнее грозовой тучи. Он не произнес ни слова, лишь покачал головой, встретившись взглядом с Зевсом. Этого было достаточно. Молчание было громче любого крика. Мост домой рухнул.
Зевс стоял на уступе, над пропастью, заполненной утренним туманом. Его раненую руку перевязали, но боль пульсировала в такт гудящим в ушах шуму корабля. Он смотрел на бескрайние леса, на синеву далекого моря, на дикие, незнакомые горы. Воздух был чист и пах жизнью, непохожей ни на что в стальных коридорах «Олимпа». Внизу, в долине, виднелись поселения – скопление глинобитных хижин, окруженных пастбищами. Люди. Примитивные. Ничего не знающие о звездах.
Гера подошла к нему. Ее лицо было бледным, но холодным.
–  Отчеты… ужасающие, – сказала она тихо. – Потери экипажа: Гестия, Деметра, Посейдон и Аид… пропали. Потери груза… катастрофические. Большая часть образцов и пленников утрачена. Корабль… –  Она не договорила.
–  Не летает, – закончил за нее Зевс. Его голос был низким, как гул корабельного сердца. – Передатчик мертв. –  Он повернулся к ней. В его глазах, цвета грозового неба, не было отчаяния. Была ледяная решимость, родившаяся из боли потери контроля и из вида бескрайней, дикой земли под ногами. –  Связи нет. Помощи ждать неоткуда. Мы здесь. Надолго. Возможно… навсегда.
Он поднял неповрежденную руку, сжимая кулак. Браслет на запястье слабо мерцал синим. Он кивнул на долину.
–  Надо найти пропавших и поймать этих тварей Гера.
Она смотрела на него, потом на дымящиеся руины корабля, на измученные лица выживших собратьев. В ее янтарных глазах мелькнуло что– то неуловимое – тоска по утраченным лабораториям Титаниды или просто усталость. Она ничего не сказала. Просто склонила голову в молчаливом, ледяном согласии.
А внизу, в лесах и горах, уже прятались, принюхивались и приглядывались к новому миру те, кого они привезли. Чудовища. И первая легенда – о крылатом коне, вырвавшемся на свободу, – уже унеслась в туман рассвета.