Загвоздка с гвоздём

Как хорошо жить в новом доме. И дело даже не в том, что здесь квартиры с ремонтом, есть лифт и большой благоустроенный двор. Всё дело в домовом чате. Раньше ведь как было? Вот понадобится тебе что-нибудь: щепотка соли, головка лука или ещё какая мелочь житейская, ты и побежишь по соседям. Пока все этажи обегаешь, запыхаешься, а в сухом остатке – кого-то дома нет, а которые есть – все, как на грех, без запасов соли и лука. Теперь же, чуть что – пишешь в домовой чат о своей проблеме, глядишь – кто-нибудь и откликнется. Один нюанс – этим кем-нибудь чаще всего являюсь именно я. Нет, не скажу, что соседи не отзывчивые, они с радостью поделятся контактами сантехников, электриков и других специалистов, расскажут, где что можно купить и заказать. На этом и всё, молчок. А я вот так не могу. Гляжу, пишет одна: «Одолжите кто-нибудь молоток с гвоздодёром». Вещь в наше время редкая. Но я поискала, нашла: старый, ржавый, изолентой перемотанный, одним словом – папино наследство. Мне бы промолчать. Но я написала. А мне: «Пришлите в чат фотографию». Пришлось позориться. Очень хотелось помочь соседке. Та, несмотря на жуткий портрет раритета, пришла за ним, потому что, выбора-то нету. Открываю дверь, передо мной стоит худенькая, маленькая молодая женщина в очках на пол-лица. Вся запыхалась, за бок держится. Схватила молоток, к груди прижала, говорит: «Наконец-то, я этот гвоздь из стены выдерну! Достал он меня!» Так сказала про гвоздь, будто он заноза в сердце, а не железка в стене. «Сейчас быстренько выдерну, и обратно прибегу», - и ринулась к себе. «Не спешите, - крикнула ей вслед, - я никуда не денусь. Вон у вас и бок болит, я вижу!» «Это я после операции!» - отвечает. Она ещё и после операции. И приспичило ей гвоздь из стены драть. Это ж какие неприятные вещи у неё с этим гвоздём связаны!
Проходит минут пять, снова звонок в дверь. Вернулась женщина. «Не получается ничего», - грустно сообщает. «Гвоздодёр-то, вроде, крепкий, и в целом молоток не маленький, как же так?» - спрашиваю. «Да я, когда этот гвоздь забивала, ещё и клею туда подлила, - отвечает, - «момент» называется». «С клеем «момент», - смеюсь, - у меня связаны воспоминания юности, мы в институте этим клеем эскизы к так называемой «полосе» приклеивали (полосой назывался длинный лист бумаги или обоев). Чего мы только ни делали: и держали эскизы руками, и книжки клали, и сами на них садились…Ничего он не держал, этот клей. Так что, не понимаю, как он может помешать вам гвоздь ваш вытащить». «Точно, - удивляется женщина моей дотошности, - а ведь клей тот не «момент» вовсе, это я его так чисто условно окрестила. Просто, купила в магазине на углу какой-то клей. Мне продавец посоветовал, сказал – хороший». «А! Такой прозрачный, в бутылочке без наклеек?» «Ну да», - кивает женщина. «Тогда вы свой гвоздь никогда уже не вытащите, скорее – стена обрушится. Я этот клей хорошо знаю, специально покупала, чтобы выпавшие паркетные доски в старом доме у сестры в квартире приклеить. Она потом полы перестелить хотела, но эти доски было не оторвать. Так что, жить вам и дальше с этим вашим гвоздём». «Это очень печально, - отвечает женщина, протягивая мне молоток, - но, видимо, так тому и быть». Ушла и оставила меня в глубоком замешательстве. Потому что, я, хоть и не обделена фантазией, не могу представить ситуацию, в которой какой-то там гвоздь в стене может стать такой огромной загвоздкой в чьей-то жизни.