Адмирал Ивана Грозного

Содержание
Введение
1. Краткая история пиратства
  1.1. Пиратство, как социальное явление
  1.2. Каперы
2. Патентное право
  2.1. Каперский патент
  2.2. Фартовая грамота
3. Адмирал Ивана Грозного (повесть)
  3.1. Судьбоносная встреча
  3.2. Балтийская Тортуга
  3.3. Александровская слобода
  3.4. Триумф и падение
  3.5. Лиссабон
  3.6. Плимут
  3.7. Легенда
  3.8. Бегство
  3.9. Продолжение легенды
Заключение

Введение

Название предлагаемого к прочтению произведения у неискушённого читателя может вызвать недоумение: «Какой «адмирал», если до Петра I у России не было военно-морского флота?». Вопрос законный, но, как это часто бывает, — есть нюансы! Автор и предлагает разобраться с этими нюансами.

В конце XIX века в датском королевском архиве были обнаружены документы, относящиеся ко времени правления Ивана Грозного, представляющие собой дипломатическую переписку между русским и датским дворами по так называемому «делу Карстена Роде, адмирала московитских пиратов», которого Царь нанял для истребления вражеских судов на Балтийском море. О судьбе этого человека, в основном, и пойдёт речь.

В отличие от знаменитого английского капера сэра Френсиса Дрейка (около 1540–1596), биографических данных о Карстене Роде (около 1540–?) практически не сохранилось, поэтому автор посчитал возможным домыслить некоторые факты, конечно же, не в ущерб исторической правде. Удивительно, но весьма вероятно, что знаменитый английский и датский каперы родились строго в один год!
 
1. Краткая история пиратства

1.1. Пиратство, как социальное явление

Происхождение слова «пиратство» связывают с греческим глаголом «peiran», то есть «пробовать», «пытать счастья». Латинское же «pirata», означавшее именно морского разбойника, появилось в римскую эпоху. Пиратом может быть признан любой человек, занимающийся грабежом на море или на побережье, высадившись на него с каких-либо плавсредств [1].

Пиратство, как социальное явление, возникло одновременно с развитием мореплавания и морской торговли, а в его истории можно выделить несколько периодов: древний и античный мир, средневековье, и даже современный. 

Пиратство существовало в Египте, Финикии, Греции. Например, в поэме «Одиссея» упоминаются финикийские пираты, похищавшие людей с острова Сирос и продававшие их в рабство.
 
Расцвет античного пиратства относят к эпохе анархии, вызванной Гражданскими войнами в Риме. Базой пиратов в Средеземноморье была горная область Киликия с её крепостями, а также острова, особенно Крит. Античные пираты нападали не столько на суда, сколько на прибрежные посёлки и отдельных путников, чтобы захватить их и продать в рабство [2].
 
С течением времени техника пиратского ремесла значительно усовершенствовалась. Первые пираты использовали примитивные лодки и простое оружие, но уже к VIII веку до н.э. финикийцы разработали целую систему тактических приемов для захвата кораблей. Они научились маскироваться под торговые суда и использовать специальные сигналы для координации действий между различными группами. Римляне, столкнувшись с пиратской угрозой, были вынуждены создать специальный флот для борьбы с этим явлением, что говорит о высоком уровне организации морских разбойников того периода. Особенно показательным является случай с Киликией — регионом в современной Турции, который стал настоящей пиратской республикой. Здесь существовала целая инфраструктура: базы снабжения, рынки сбыта награбленного и даже школы подготовки молодых пиратов. Интересно отметить, что местные жители рассматривали пиратство, как вполне легальную профессию, передаваемую из поколения в поколение. Археологические исследования показывают наличие специальных портовых сооружений, предназначенных именно для пиратских кораблей, и развитой системы навигационных знаков, помогающих избежать встречи с военными флотами [3].

В 67 году до н.э. Гней Помпей Великий даже получил флот из 500 кораблей для борьбы с пиратами и загнал их в горные крепости Киликии, которые затем и  взял.

Средневековое пиратство: активное освоение новых морских путей европейскими державами создало благоприятные условия для развития пиратства. Среди факторов, которые способствовали развитию пиратства, можно выделить следующие:

— экономические трудности — неравенство в морской торговле, отсутствие социальных лифтов, жёсткие условия службы на законных судах;

— высокая прибыльность — пиратство было более прибыльным занятием по сравнению с другими видами морской деятельности;

— необходимость скрыться от правосудия — море служило прибежищем для беззаконных и преступных элементов всех мастей.

«Золотой век пиратства» — период с середины XVII по середину XVIII века, когда территория пиратства расширилась — были освоены океаны и моря на других континентах, например Карибское. Однако корни этого явления уходят глубже — в средневековую Европу и Азию. Именно в этот период формируется современное представление о пиратах благодаря нескольким ключевым факторам. Во-первых, активное освоение новых морских путей европейскими державами создавало благоприятные условия для развития пиратства. Во-вторых, появление огнестрельного оружия значительно изменило тактику морских сражений. В-третьих, колониальная политика великих держав породила особый тип пиратов — каперов, которые имели официальное разрешение нападать на корабли враждебных государств [3].

В разных районах мирового океана и в различные исторические периоды для обозначения пиратов использовались многочисленные термины. Число их поражает: витальеры, ликедельеры, буканиры, буканьеры, флибустьеры, каперы, корсары, приватиры, рейдеры, форбаны, гёзы, ускоки, клефты, вокоу [1, 2]. Однако все они имели общие черты: действовали на территории морского пространства и нападали на суда с целью завладения имуществом, включая и само судно.

Интересно проследить, как менялось отношение общества к пиратам. Если в древности они считались героями и предпринимателями, то в средние века их начали воспринимать как опасных преступников. Тем не менее, многие известные пираты того времени, такие как сэр Фрэнсис Дрейк или Генри Морган, получили официальное признание своих стран после завершения карьеры. Это демонстрирует двойственность отношения к пиратству: с одной стороны, это было преступление, с другой — эффективный инструмент ведения войны и расширения влияния [3].

Представители каких социальных сословий становились пиратами?

Пиратами могли стать выходцы разных социальных слоёв общества — как бедняки, так и моряки, купцы, и даже аристократы. Решение посвятить себя пиратской карьере было продиктовано разными причинами: бедностью, безработицей, жаждой наживы, авантюризмом или необходимостью скрыться от правосудия [4].

Бедняки. В эпоху позднего Средневековья жители портовых городов, в основном выходцы из низших слоёв общества, занимались пиратством, чтобы улучшить своё материальное положение. Например:

— В портах Беджая (Алжир) и Трапани (Сицилия) «люди скромного происхождения» — рабочие, торговцы, ремесленники, рыбаки и моряки — часть своего времени отводили пиратству.

— Обитатели небольших прибрежных островов, едва сводившие концы с концами рыбаки и крестьяне, уходили в пираты, так как эти местности, как правило, были отрезаны от экономического прогресса.

Моряки. В эпоху расцвета европейских морских держав пиратами становились опытные моряки, которые на суше оказывались на задворках «уважаемого» общества. Например:

— Джон Уорд (ок. 1552–1622) — выходец из бедной семьи, был рыбаком прибрежного лова в Кенте, а потом подался в каперы. Когда в 1603 году английский король Яков I отозвал все каперские лицензии, Уорд не имел иного выхода, кроме как поступить в королевский флот простым палубным матросом. При первой же возможности он стал пиратом, собрав вокруг себя небольшую группу матросов-единомышленников, чтобы угнать оставленный без экипажа, но готовый к плаванию, баркас [4].
 
Аристократы. В Средние века пиратами или каперами могли стать даже представители знати, зачастую — от безысходности. Например:

— Стид Боннет (ок. 1688–1718) — богатый землевладелец на Барбадосе и майор местного ополчения, в 1717 году стал пиратом, вероятно, со скуки.

— Шарль-Франсуа д’Анжен, маркиз де Ментенон — потомок старинного нормандского рода, возглавлял отряды буканьеров и флибустьеров (французских и английских корсаров) [5].
 
В замечательной книге Виктора Губарева [6] вниманию читателей предлагаются 100 биографий самых знаменитых морских разбойников — пиратов, корсаров, флибустьеров и рейдеров. Биография некоторых из них представлена в статье [7], а список наиболее известных пиратов представлен также в материале [8].

Пиратское сообщество представляло собой уникальную социальную структуру, которая во многом опережала свое время. На пиратских кораблях существовала демократическая система управления, где все важные решения принимались общим голосованием. Капитана выбирали сами пираты, и он мог быть смещен в любой момент, если терял доверие команды. Был разработан подробный кодекс, регулирующий все аспекты жизни на корабле — от распределения добычи до правил поведения в бою [В какой стране].

Особенно примечательна система справедливого распределения доходов. В отличие от обычных торговых судов, где капитан забирал львиную долю прибыли, пираты делили добычу практически поровну. При этом существовала четкая система компенсаций за травмы, полученные в бою. Например, потеря руки или ноги гарантировала пожизненное содержание. Такая социальная защита была революционной для своего времени и демонстрирует высокий уровень организации пиратского сообщества [3].

1.2. Каперы

В древние времена латинское capire означало «завладевать, захватывать». В Европе слово «капер» использовалось, главным образом, в странах Балтийского и Северного морей. Оно происходило от голландского kареn («захватывать, грабить, воровать») и kaper («легкое морское судно»).
 
Есть мнение, что капер и корсар — хотя и близкие понятия, но не синонимы.
Капер — частное лицо, получившее от государства лицензию на захват и уничтожение судов неприятельских и нейтральных стран в обмен на обещание делиться с нанимателем. Иногда отдавал часть добычи государству, от которого получил каперскую грамоту.

Корсар, в отличие от обычного капера, мог орудовать и в случае мира между двумя прежде воевавшими морскими державами. Корсар мог использовать так называемую репрессальную грамоту, что давала право мстить за якобы нанесённый ему ущерб со стороны подданных другой державы.

Таким образом, основное отличие в том, что капер действовал с разрешения государства, а корсар — в рамках военных действий, сражался за свою страну. Другими словами, основное отличие в том, что корсары были более свободными морскими разбойниками, чем каперы.
 
К середине XIV века правовые нормы о каперстве (законы, уставы и др.) имелись в большинстве европейских государств. Каперские свидетельства выдавались как собственным гражданам, так и иностранцам. В качестве вознаграждения каперы получали всю или значительную часть добычи (приз). Охота за неприятельскими судами при наличии каперского свидетельства всегда считалась уважаемым и патриотическим занятием — в противоположность нелицензированному и повсеместно осуждавшемуся пиратству.

Период блестящих подвигов каперов начался во время войны Голландии за освобождение. Начиная с 1569 года, голландские каперы, известные в истории как гёзы (geuzen), ходили по всем морям, повсюду захватывая купеческие суда, но, главным образом, они отправлялись к мысу Доброй Надежды для нападения на испанские суда во время их пути в Ост-Индию. Одним из самых знаменитых среди них был Корнелис Корнелисзоон Йол, известный под прозвищем Деревянная Нога, который в больших количествах захватывал, угонял и грабил испанские и португальские корабли, а также совершал набеги на побережье Бразилии, Вест-Индии и Африки. Примерно в 1640 году Йол был возведён в ранг адмирала, и его называли «морским львом» и «доблестным морским героем».

С этого же времени на сцену вступили британские каперы, самым знаменитым из которых был сэр Фрэнсис Дрейк. Королева Англии Елизавета I возвела его в рыцарское достоинство, а вот его главные жертвы, испанцы, настаивали на том, что Дрейк — обыкновенный пират [7].

Французские корсары, нападавшие на испанские корабли, положили начало флибустьерству. Флибустьер  — это морской разбойник XVII века, грабивший, главным образом, испанские суда и колонии в Америке. Это слово произошло от голландского vrijbuiter, что означало «вольный добытчик». А вот французы, обосновавшиеся в первой половине XVII века на Антильских островах, трансформировали этот термин в flibustier.

Флибустьеры тоже почти всегда были снабжены особой разрешитель-грамотой. Она называлась «комиссией» (commission). Отсутствие комиссии делало флибустьера обыкновенным пиратом, поэтому флибустьеры всеми средствами стремились её раздобыть. Она жаловалась, как правило, во время войны, и в ней указывалось, на какие корабли и колонии имеет право нападать её обладатель, и в каком порту он обязан сбывать свои трофеи. Губернаторы английских и французских островов Вест-Индии, чьи колонии не получали достаточной военной помощи от метрополий, за деньги выдавали такие бумаги практически любому капитану.

По сути, флибустьеры представляли собой многонациональные сообщества выходцев из различных социальных групп, и они придерживались своих собственных законов и обычаев. Перед походом они заключали между собой особое соглашение (охотничий договор) – по-английски agreement, по-французски — chasse-partie, в котором предусматривались условия дележа будущей добычи и правила компенсации за полученные раны и увечья. Это было прообразом современного страхового полиса [7].

Расцвет каперства пришёлся на XVI — XVIII века, когда морская торговля была уже жизненно важным и прибыльным делом. Однако с развитием регулярных флотов каперство постепенно утратило своё значение и в 1856 году было запрещено Парижской декларацией о морской войне. В современном международном праве каперство приравнивается к пиратским действиям.

2. Патентное право

2.1. Каперский патент

Первые упоминания о патентных правах относятся к древнему Риму, где в период с 27 года до н.э. по 476 год н.э. появились законы, дающие защиту изобретателям и обладателям новых технологий. Однако наиболее известными примерами патентных систем являются великолепный патент Венеции (1474 год) и Русский каперский патент (1570 год).

Первые патенты, которые зарегистрировали в Венеции, представляли собой письма государственного содержания, в которых фиксировалось привилегированное право на производство и продажу определенной продукции. Это был огромный прорыв в области интеллектуальной собственности, поскольку теперь изобретатели и предприниматели могли быть уверены в защите своих прав и в возможности закрепления за собой монополии на созданные ими технологии [9].

В Англии в 1243 году король Генрих III впервые начал выдавать поручения, которые позже стали основой каперских патентов. Первая попытка официальной регламентации каперства относится к 1288 году, когда арагонский король Альфонсо III издал устав, в котором каперам предписывалось брать у Короны патенты и вносить залог в обеспечение того, что они не будут грабить сограждан, нападать на неприятеля во время перемирия или в нейтральных гаванях. Захваченные же суда и имущество (призы) каперы обязывались приводить в порт, из которого они вышли. Первое настоящее каперское свидетельство появилось в 1295 году, в правление Эдуарда I.
Выдача каперских патентов патентов осуществлялась королевским правительством по заявке. Заявитель должен был предоставить подробный план своих действий и описание судов, которые собирался использовать. После того, как заявка была одобрена, капер на своем корабле должен был поднимать специальный флаг, который свидетельствовал о наличии патента на проведение каперской деятельности.
Каперы должны были регулярно подавать отчеты о своей деятельности королевской администрации. В этих отчетах велись записи о проведенных операциях, пойманных судах и добытых ценностях. Эта информация была необходима для оценки эффективности каперских действий и контроля за их деятельностью.

Представители королевской администрации осуществляли наблюдение и контроль за каперскими отрядами, чтобы удостовериться в их соответствии законодательству и выполнении условий, указанных в патентах. В случае нарушения правил, отряды могли быть лишены патента или подвергнуты дисциплинарному наказанию.

Законы XIV и XV веков установили аналогичный порядок каперской деятельности, иногда присоединяя к ним ещё кое-какие требования для каперов. Например, согласно французскому праву, приз должен был быть доставлен нетронутым для удостоверения того, что он действительно отнят у противника. За сокрытие приза, разграбление товаров, жестокое обращение с экипажем назначались суровые наказания, а за незаконное задержание нейтральных судов — возмещение убытков [7].

В XV веке основные требования национальных законов о каперстве были подтверждены международными договорами, и к концу века данные нормы стали общими положениями международного призового права. По сути, действия каперов не рассматривались как пиратские, а часть добычи или даже все захваченные корабли с их грузами считались законным вознаграждением обладателя лицензии на грабёж.

2.2. Фартовая грамота

Русский каперский патент 1570 года, введённый по указу Ивана Грозного, или как его иногда называют «Фартовая грамота», является важным памятником российского права. Он имел большое значение для развития русского флота и морской торговли. Патент являлся своеобразным разрешением на пиратство во благо Русского государства [9].

Во времена Ивана Грозного Россия активно развивала собственный флот и морскую торговлю. Каперство играло важную роль в защите русских торговых путей и интересов в море. Именно поэтому был издан каперский патент, который устанавливал правила, по которым можно было осуществлять каперство. Он предоставлял право на захват вражеских кораблей и имущества, а также регулировал порядок получения вознаграждения за успешные каперские операции.

Значение Русского каперского патента 1570 года сложно переоценить. Он стал основой для развития русского флота и морской силы страны. Благодаря патенту, Россия смогла эффективно защищать свои интересы на море и контролировать важные торговые пути. Кроме того, патент стал основой для развития морского законодательства, которое регулировало деятельность русских моряков и торговцев.
Русский каперский патент 1570 года, выданный Иваном Грозным, имел ограниченный срок действия. Первоначально патент предусматривал, что право каперства будет действовать на протяжении трех лет. Однако, в 1573 году Иван Грозный издал указ о прекращении действия патента и запрещении каперства русскими судами.

Главными причинами прекращения действия Русского каперского патента были изменения во внешней политике России и расширение торговых связей с Западной Европой. Иван Грозный рассматривал каперство как один из инструментов внешней политики, позволяющий сократить зависимость России от Великого княжества Литовского и Османской империи.

Однако, после заключения ряда мирных договоров с Западной Европой, таких как Торговая грамота с Антверпеном в 1569 году и Андрусовский мирный договор с Литвой в 1667 году, Россия получила возможность развивать торговые связи в мирных условиях. Таким образом, каперское право уже не было так необходимым для защиты русских торговых интересов.

Прекращение действия Русского каперского патента в 1573 году было обусловлено изменением внешней политики России и возможностью развития торговых отношений в мирных условиях.

3. Адмирал Ивана Грозного

          «Флот этот твой! Таков устав:
          В ком больше силы — тот и прав,
          Никто не спросит: «Чьё богатство?
          Где взято и какой ценой?»
          Война, торговля и пиратство —
          Три вида сущности одной».

                Иоганн Вольфганг фон Гёте.  «Фауст»

3.1. Судьбоносная встреча

На море стоял полный штиль. Яркое солнце, отражаясь в неподвижной воде, переливающейся множеством красок, только-только начало склоняться к горизонту, когда с двухмачтового когга* Ганзейского торгового союза, пришвартовавшегося к портовой стенке ещё ранним утром после перехода из Любека, на берег сошёл молодой человек. Был он высок, широкоплеч, крепкого телосложения, с аккуратно подстриженной бородкой и усами и большими пронзительными глазами. Звали щёгольски одетого красавца Карстен Роде. Несмотря на молодой возраст, он уже несколько лет бороздил воды Северного и Балтийского морей в должности штурмана — второго человека на торговом судне, перевозя грузы Ганзы. При этом он был человеком крайне набожным и богобоязненным: богохульника он мог запросто приказать выбросить за борт, чтобы не навлечь на корабль Гнев Божий.

* Когг — типичное транспортное судно Ганзы с двумя или тремя мачтами.

По-видимому, Карстену Роде было на роду написано связать свою судьбу с водной стихией, поскольку родился он, вероятно, в 1540 году на побережье Северного моря в независимой крестьянской республике Дитмаршене* на острове Бюзум, в земле Шлезвиг-Гольштейн. На острове было всего лишь три деревни: Зюдердорп, Мидделдорп и Норддорп, а в какой из них родился Карстен — точно не известно. Лишь в 1585 году остров соединился с материком после строительства плотины.

* В 1559 году был завоеван королем Дании, однако датчане все же были вынуждены предоставить Дитмаршену значительную автономию. С 1867 г. Дитмаршен — часть Королевства Пруссии после аннексии Шлезвиг-Гольштейн.
 
Бюзум часто посещали купцы Ганзейского союза, поскольку основу экономического благосостояния Дитмаршена составляло рыболовство и торговля зерном с Ганзой. Однако неофициальной весомой статьёй экономики этого богатого приморского региона было ещё пиратство и контрабанда. Способствовало этому его географическое расположение: между устьем рек Эльбы — на юге, и Эйдер — на севере. Поэтому Дитмаршен чаще называли не крестьянской, а пиратской республикой — слишком много дитмаршенцев занимались морским разбоем, постоянно или периодически, в Балтийском и Северном морях.

Карстен шёл не спеша, широко расставляя ноги и покачиваясь из стороны в сторону, с намерением поужинать в единственной, но вполне приличной таверне на острове, наслаждаясь твёрдой почвой под ногами после нескольких недель морского перехода.
Дома в Дитмаршене — добротные и большие, но таверна была самым высоким зданием на острове Бюзум, если не считать церкви Святого Климента в Норддорпе, и располагалась совсем близко от порта, чтобы любой, вновь пребывший, мог с легкостью её найти. Над входом, а также слева и справа от двери, росли виноградные лозы, свидетельствующие о том, что в заведении подается не только эль, пиво, но и вино, что говорило об уровне заведения: вино, обычно, стоило в три-четыре раза дороже пива и подавалось, как правило, в тавернах среднего или высокого класса.  В большом зале располагались с десяток больших столов со скамьями из грубого почерневшего от времени дерева на мощеном каменном полу. Впрочем, и столы и скамьи были абсолютно чистыми — скоблили их регулярно.

В это время суток в зале было, как обычно, тихо, а занятыми были только два стола. За одним сидели два местных жителя, которые приветственно кивнули Карстену, как только он вошёл, за другим — четыре моряка с ганзейских купеческих судов пили эль и играли в кости.

Как только Карстен сел за стол в дальнем углу зала лицом ко входу — так он обычно делал, к нему подошёл хозяин таверны по имени Регнер, радушно поздоровался и лично принял заказ. На острове Карстена Роде знали и уважали многие.

Ждать пришлось совсем недолго. Симпатичная молодая и улыбчивая официантка, дочь Регнера, принесла заказ: медистерпельсе — рубленые свиные колбаски с пряностями и горчицей с гарниром из жареной редиски, бекон и овощи, приготовленные на открытом огне,  а также горячий и ароматный ржаной хлеб. И всё это вместо надоевшей корабельной еды — солонины, квашеной капусты и чёрствых галет. А ещё — каменный запотевший кувшин с холодным вином из подвала таверны и совсем новую кружку из светлого резного дерева, что также свидетельствовало о глубоком уважении к Роде.
 
Очень скоро атмосфера в зале стала наполняться шумом толпы подвыпивших весельчаков. Обстановка в тавернах сильно различалась в зависимости от времени суток, дня недели и социального статуса посетителей. Впрочем, крики, пение, драки и поножовщина были непременными атрибутами как  в таверне Бюзума, так и за его пределами. Именно поэтому Карстен всегда предпочитал занимать стол  в  самом дальнем углу зала, чтобы поесть в более или менее спокойной обстановке.

«Заморив червячка», Карстен прервал ужин и закурил трубку, наблюдая за посетителями, впрочем без особого интереса.

Внезапно он заметил человека, стоявшего с широко расставленными ногами в дверном проёме, высматривающего кого-то в зале. В нём он сразу же узнал норвежского корсара Ханса Дитрихсена, который уже около трёх лет состоял на каперской службе у короля Дании и Норвегии Фредерика II*.
 
Они познакомились около года назад, когда их корабли под датскими флагами почти сутки вынужденно простояли борт о борт в Балтийском море после того, как  Дитрихсен отразил атаку шведского капера Антона Пфлюга*. Всё это время его команда устраняла последствия морского боя, а медикус с корабля Роде, вместо убитого врача  Дитрихсена, проводил операции, зашивая раны и извлекая пули у членов команды норвежского корсара, включая и его самого.

*Стремясь усилить контроль Дании над Балтикой, Фредерик II очистил от пиратов омывающие Данию моря, в том числе с помощью каперов.
*Летом 1574 года корабль Пфлюга потерпел крушение в устье реки Нарвы, а он сам был схвачен русскими и заточен в Нарве.

— Ханс, Ханс! — закричал Карстен, вскочив со скамьи и приветливо замахав рукой.

Заметив Роде, Дитрихсен поспешил к его столу, бесцеремонно распихивая уже изрядно подвыпивших гуляк, попадавшихся на пути. Обнялись они, как старые друзья.

— Садись, Ханс! Поужинаешь со мной?

— Пожалуй нет. А вот от выпивки не откажусь!

Роде наполнил вином такую же, как у него, деревянную кружку, которую быстро и услужливо принёс лично Регнер.

— Я ведь здесь тебя искал! Пару часов назад, когда швартовался, увидел твой корабль, и вахтенный сообщил, что ты пошёл поужинать в таверну, — чокаясь сказал Ханс.

— Неужто соскучился? — засмеялся Роде.

— Ещё как! — подыграл корсар, залпом выпив холодное вино.
 
— А если серьёзно, мне нужна твоя помощь. Пару дней назад я взял на абордаж английскую  пинку — трехмачтовое грузовое судно водоизмещением 40 тонн. Ребята попались несговорчивые, пришлось их немного потрепать. В результате корабль получил повреждения и без ремонта мне его до Борнхольма быстро не довести, а я очень тороплюсь. Не мог бы ты взяться за ремонт, а потом перегнать пинку в Данию? Вознаграждение обещаю пощедрее, чем ты получаешь от ганзейцев!

Рис. Трёхмачтовая пинка

— Надо подумать, Ханс! Правда у меня как раз истекает договор с Ганзейским союзом...

— Так это здорово! — с восторгом прервал Роде Дитрихсен. — Пора бы  уже заняться более выгодным промыслом, чем горбатиться на Ганзу. Я вообще предлагаю  тебе стать капером короля Фредерика II.

— Ну, ты так говоришь так, как-будто король уполномочил тебя лично выдать мне каперское свидетельство! — усмехнувшись с сомнением возразил Роде.  — Ты же знаешь, что это непросто! Да и корабля своего у меня нет.

— Знаю, Карстен! Но я клянусь своей удачей, которая меня никогда не оставляла, что когда ты приведёшь отремонтированную пинку в порт Борнхольма, там тебя уже будет ожидать каперское свидетельство! Как это провернуть, я знаю! Поверь, я всегда отвечаю за свои слова!

 Ханс был настолько убедителен, что Роде был вынужден согласиться:

— Чёрт с тобой! — рассмеялся он. — В конце концов, если не получится, вернусь назад на службу к ганзейцам.

— Вот это — верное решение, спасибо, друг! По этому поводу следует выпить лучшего вина! — заулыбался Дитрихсен.  — Подают ли здесь херес?

— Регнер! — Роде окликнул хозяина таверны. — А отведено ли в твоих обширных винных подвалах место для хереса?

— Для вас, капитан Роде, есть всё, что угодно! — хозяин таверны широко заулыбался. — Мне его поставляют контрабандой из города Херес-де-ла-Фронтера, что на юге Испании в регионе Андалусия.
 
— Ну, так неси же его нам скорее, приятель! — вмешался в разговор Дитрихсен.
 
— Но оплату за херес возьмёшь с меня! — на ухо Регнеру шепнул Ханс.

Они ещё долго просидели в таверне, выпив не один кувшин хереса, рассказывая друг другу о своих морских приключениях. Разошлись по своим кораблям далеко заполночь, договорившись встретиться в порту утром, чтобы оценить объём работ и сроки по ремонту захваченной пинки.

В её осмотре участвовал также корабельный плотник Дитрихсена. Повреждения пинки были существенными, но не критичными, поскольку мачты не пострадали и пробоин в бортах ниже ватерлинии не наблюдалось. Прежде всего, было необходимо устранить течь сквозь щели между досками в разошедшейся деревянной обшивке бортов, законопатив их паклей и залив смолой, вырезать все поврежденные или сломанные доски с корпуса корабля, заменив их на новые с помощью тренгелей — деревянных колышков, заштопать или заменить паруса. Ну и, конечно же, заново покрасить корабль.

После осмотра Дитрихсен предложил оставить в помощь Роде  помощника своего корабельного плотника, но Карстен отказался, сославшись на то, что на острове Бюзум есть и квалифицированные мастера, и качественные древесина, и необходимые материалы, как и подобает пиратской республике. Сроки ремонта оценили в три-четыре недели.

В тот же день, ближе к обеду, Ханс Дитрихсен ушёл на Борнхольм, а Карстен Роде приступил к ремонту пинки.

3.2. Балтийская Тортуга

Точно в оговоренный срок Карстен Роде привёл отремонтированную пинку вместе с небольшим экипажем в датский порт Рённе острова Борнхольм, расположенного в юго-западной части Балтийского моря в 170 км. к востоку от Копенгагена*, название которого в переводе с датского означает «Рожденный на холме». Датчане отдали Борнхольм в аренду Ганзейскому союзу, который, в свою очередь, не возражал против захода туда каперов разных стран: скупка награбленного — это ведь тоже своего рода «бизнес». Борнхольм называли «балтийской Тортугой*», поскольку там находили убежище союзные Дании корсары.

*Во Франции есть провинция Бургундия, известная своими винами. Бургундия произошла из Королевства Бургундов. Изначально бургунды пришли в Европу с острова Борнхольм. В прошлом он даже так и назывался — Бургундхольм.
*Тортуга  — скалистый остров в Карибском море, крупнейший центр пиратства.
 
Корабль Роде ещё только входил в порт, а Дитрихсен уже ожидал его на пирсе, и, как только свежевыкрашенная пинка отшвартовалась, поднялся на борт.

— Рад видеть тебя, Карстен! — улыбался Ханс.

— Я тоже, дружище! — Они обнялись, как-будто не виделись много лет.

— Ну, приступай к осмотру, принимай работу!

Ханс, продолжая хитро улыбаться, отрицательно покачал головой и решительно заявил:

— Я не имею права осматривать чужой корабль!

Карстен молчал, пытаясь осмыслить услышанное, и вопросительно смотрел на Дитрихсена.

— Я же обещал большое вознаграждение за ремонт и слов на ветер не бросаю! Это теперь твоя пинка, капитан Роде, — мой подарок!

— Ханс..., даже для тебя это слишком щедро, я не могу принять его! — опешил Карстен.

— Можешь, можешь! Когда-нибудь похожий подарок ты сделаешь мне! А пока я готов отчитаться ещё об одном своём обещании! — Дитрихсен вынул из рукава свиток и протянул его Карстену.

— Что это?

—  Прочитай и узнаешь! —  норвежец хитро смотрел на Роде.

Карстен медленно развернул свиток и начал внимательно читать.

«Каперское свидетельство, выдано капитану Карстену Роде владельцу каперского корабля «Весёлая невеста», водоизмещением в 40 тонн, через Ханса Дитрихсена 27 августа 1569 года».
 
Прочитав заголовок документа, Роде с изумлением поднял глаза на Дитрихсена.

—  Читай, читай дальше! —  продолжая улыбаться, подбодрил его тот.

«Магнус — Датский и Норвежский принц, король Ливонии, брат короля Фредерика II Датского и Норвежского с его одобрения,  всем и каждому: рихсадмиралам, коммодорам, попечителям морских портов и иных морских мест, владельцам кораблей, и морякам, а также поставщикам корабельной провизии и всем прочим вассалам и подданным, будь то на суше или на море, с привилегиями и без оных, кому эти бумаги могут быть показаны.

Предписание

Знайте же, что мы предоставили право и позволили уйти нашему возлюбленному Карстену Роде, чтобы плыть и ходить по морям с многими кораблями, барками с командой, какую он будет способен самостоятельно обеспечить, дабы причинять всяческий вред, какой он сможет, нашим открытым врагам, как с целью их уничтожения, так и для надежной охраны и защиты наших верных вассалов и безопасности нашего королевства согласно требованиям национальных законов о каперстве, подтверждёными международными договорами, и общими нормами международного призового права.
 
Поэтому мы приказываем вам и каждому из вас, чтобы вы снабжали указанного Карстена Роде провизией и всеми прочими необходимыми и полезными для него вещами с нашего согласия, каковые он оплатит так, как будет разумно согласовано между вами и им; и чтобы вы помогали, давали советы и содействовали ему, Карстену Роде, в исполнении и выполнении сих пожалований, как вам приличествует.

В удостоверение чего сии документы подготовлены согласно нашему желанию.
Удостоверяю 

Король Ливонии.
 
Заверено большой государственной печатью.


— Я не знаю, как благодарить тебя, Ханс! — Карстен выглядел ошарашенным.

— Да, ладно, на том свете сочтёмся! Ты уж извини меня за наглость, что я назвал пинку «Весёлая невеста» без твоего согласия. Просто название было срочно необходимо для составления каперского свидетельства. Захочешь, переименуешь!

— Нет, нет, мне даже нравится!

— Ну, и славно! Предлагаю перейти на мой корабль, пообедать, обмыть патент и обсудить план дальнейших действий. У меня прекрасный корабельный повар, зовут его Бьёрн. Он — кулинарный волшебник и колдует уже с самого утра. А хересом я запасся ещё вчера.

Небольшой стол, накрытый на полубаке корабля Дитрихсена на двоих, точнее его содержимое, способно было удивить даже утончённого гурмана: рыбное ассорти со сливочным хреном — маринованая сельдь, лосось, угорь и икра, Стегт Флэск* — хрустящие жареные полоски свинины под сливочным соусом с петрушкой и картофелем, муселла — традиционный для Борнхольма синий сыр из коровьего молока, печёночный паштет, маринованные овощи,  десерты из тушёных фруктов и ягод. Ну, и конечно же херес в холодных глиняных кувшинах. Повар стоял рядом со столом с салфеткой на согнутой руке и довольно улыбался, видя какое впечатление удалось произвести на прибывшего гостя капитана.

*Стегт Флэск — традиционное датское блюдо, которое в 2014 году было официально признано национальным.

— Не удивляйся, Карстен! Бьёрн был шеф-поваром в лучшем ресторане Копенгагена, пока идиот-хозяин не обвинил его в мелкой краже и чуть не засадил в тюрьму, если бы Бьёрн не сбежал, после чего я взял его на корабль.

— Не жалеешь, Бьёрн, о своём решении? —  смеясь задал вопрос Дитрихсен, усаживаясь за стол.

— Даже мыслей никогда не возникало, капитан! — улыбка повара стала ещё шире.
Закончив с трапезой, закурили трубки и приступили к обсуждению дальнейших действий.

— Первое, что нужно будет сделать, это нанять команду. Здесь проблем не будет, поскольку Борнхольм прямо таки кишит опытными головорезами, слоняющимися на берегу без дела, ежедневно пропивающими последнее в местных тавернах. Особое внимание нужно уделить поиску хорошего корабельного врача и канониров. Я помогу тебе в отборе, если не возражаешь? — заявил Ханс.

— Ну, что ты? Буду только благодарен!

— Подбирая экипаж, нужно сформировать следующие группы: канониров, отвечающих за обслуживание пушек; абордажную команду, которая первой перебирается на захватываемое судно; снайперов, которые с марсов и реев ведут прицельный огонь по офицерам вражеского судна; группу закрепления, чья задача — обеспечить надежное сцепление кораблей во время абордажа; команду поддержки, которая остаётся на каперском судне для обеспечения его маневренности и предотвращения контрабордажа.

— Правда, такого повара, как Бьёрн, нам для тебя всё-равно не сыскать! — засмеялся Дитрихсен.

— Полностью согласен! — улыбаясь, поддержал его Роде.

— Второе, — продолжил Ханс, попыхивая трубкой. — Закупить недостающее вооружение и провиант.

— Вот ещё что. Ни в одном университете Европы не читают лекций по теории тактики и стратегии каперства, но я, основываясь на своём многолетнем опыте, кое чем мог бы с тобой поделиться.

— Конечно, Ханс, буду только признателен!

— Хорошо, тогда слушай!

— Первое: никогда не нападай на корабль, не оценив, стоит ли игра свеч? Оценке подлежит: потенциальный приз* и возможные риски, а также их соотношение. Тебе, как опытному капитану, известны основные характеристик кораблей, будь то когг, каравелла, барк, флейт, галион... — их скорости при попутном и встречном ветре, их осадки. По этим характеристика всегда можно примерно оценить, как сильно загружен корабль, т.е. размер потенциального приза. Я иногда могу часами наблюдать за целью в подзорную трубу, оценивая приз и риски: количество пушек, численность экипажа, маневренность судна и прочее, прежде чем принять решение о нападении.

*Приз в контексте каперства — захваченное воюющими на море или в пресных водах имущество, включая корабль. В качестве вознаграждения каперы получали всю или значительную часть добычи (приза).

— Если решение принято, следующая задача — усыпить бдительность и максимально быстро сократить дистанцию. Чтобы усыпить бдительность маскируйся под торговое судно. Для этого можно поднять флаг одной из дружественных жертве наций, показать, что ты сам находишься в бедственном положении, или даже имитировать потерю управления. Высшее искусство капера — за считанные минуты изменить видимый силуэт своего корабля: опустить или поднять дополнительные паруса, замаскировать пушки тентами, изменить цвет бортов с помощью съемных полотнищ. Эти позволяет
подойти к жертве на дистанцию меньше пушечного выстрела, не вызвав подозрений.

— Если скорости немного не хватает, чтобы догнать жертву, можно попробовать изменить балансировку корабля, временно переместив тяжелые предметы — пушки, якоря, бочки с водой — с носа на корму, что позволит приподнять нос корабля и уменьшить сопротивление воды. За счёт этого можно увеличить скорость на 1-2 узла, что часто решает исход погони. А чтобы не терять в скорости, регулярно проводи киленевание.*

*Киленевание — очищение подводной части корпуса от наростов ракушек и водорослей, замедляющих ход.

— Критическое значение имеет точность первых выстрелов: поврежденные паруса сделают атакованный корабль неуправляемым, позволят сблизиться для абордажа без риска получить ответный залп. Поэтому быстро срезать мачты пушечным залпом — большая удача. Вот для чего нужны превосходные канониры. Идеальный вариант — захват судна в течение 15-20 минут после начала абордажа.
 
— Если уверен, что догонишь судно, поднимай каперский флаг, сопровождая поднятие артиллерийским выстрелом — обычно холостым, что по морскому обычаю означает требование остановиться.

— Старайся нападать с подветренной стороны под прямым углом к курсу жертвы. При этом дым от выстрелов будет уноситься в сторону от каперского корабля, не мешая прицеливанию.

— Это всё вопросы тактики, Карстен! Теперь о стратегии.

— Планируй свои операции в соответствии с сезонными ветрами,  течениями и торговыми циклами. Активно собирай сведения о передвижениях торговых судов, маршрутах сокровищниц и действиях военно-морских сил. Для этого используй разветвлённую сеть информаторов в портовых городах — от продажных чиновников и таможенников, до барменов и проституток. Изучай судовые журналы захваченных кораблей, допрашивай пленных моряков. Постоянно анализируй всё доступную информацию [10]!

— Вот, вкратце всё! Ну, что скажешь? — закончил Дитрихсен.

— Похоже, обычная проводка кораблей Ганзейского союза — задача попроще!

— Ничего, Карстен! Я уверен, ты ещё станешь грозой Балтийского и Северного морей, а то и всего Атлантического океана!

Позднее, обзаведясь собственным судном и командой, Карстен Роде, в зависимости от обстоятельств, то занимался торговлей, то нанимался охранять морские караваны купцов из соседнего Любека, а также, обладая каперским патентом, грабил суда шведов и других государств, не являющихся союзниками Дании. Почти всё время рядом с его пинкой находился корабль Дитрихсена.

3.3. Александровская слобода

3 декабря 1564 года Иван Грозный переселился из Москвы в Александровскую слободу, после чего почти два десятилетия столицей, культурным и политическим центром государства стала подмосковная резиденция царя. Именно здесь, в Александровской слободе, царь начал налаживать первые после многовековой изоляции международные отношения, вести обширную переписку, заключать важные торговые и политические договоры, принимать посольства европейских держав.
 
Во время «больших приёмов» в тронном зале Большой каменной палаты  Александровского кремля проводились все торжественные церемонии, в том числе и приемы иностранных посольств, на которых побывало много иностранцев, включая послов из Португалии, Швеции, Дании, Австрии, Англии, Речи Посполитой.

А вот для «малых приёмов» иноземных послов, бояр, дьяков, думных людей служила Трапезная палата. Трапезная палата, примыкающая к Троицкой церкви, — дворцовому храму Ивана Грозного  — была полностью обита тканью преимущественно красного цвета, включая и дверь, и каменный пол, который в праздничные дни покрывался коврами. Оконница из кованных прутьев, в которые вставлялись кусочки слюды, в виде геометрических фигур, и та по краям также «опушалась» сукном. Трапезная освещалась люстрой-паникадилом*, стенными и настольными подсвечниками. В переднем углу под образами стоял трон и стол государев, к которому приставлялся один или два стола для гостей. Лавки и стольцы* покрывались полавочниками из дорогих тканей (парчи, бархата, атласа).

*Паникадило  (от греческого «многосвечие») — центральная люстра, светильник со множеством свечей или лампад.
*Столец — историческое существительное, которое обозначает род стула, табурета.
*

Иван Грозный сидел на троне в Трапезной палате и с явным недовольством, нахмурившись, исподлобья смотрел на присутствующих. Напротив него на лавках сидели Григорий Лукьянович Скуратов-Бельский — думный дворянин, думный дьяк Андрей Яковлевич Щелкалов — глава Посольского приказа, и боярин, воевода Василий Иванович Умной-Колычёв*.

*21 августа 1570 года началась осада Ревеля (Таллин) в рамках Ливонской войны. Русской армией командовали ливонский король Магнус и царские воеводы Иван Яковлев, Василий Умной Колычёв и князь Юрий Токмаков.

— Ну что, бояре-дьяки-воеводы? Без меня ни одной крепости взять не можете? Получается, что взятие Казани, Астрахани, Добеля, Полоцка — исключительно моя заслуга?

— Что молчишь, Аника-воин? — обратился царь к Умнову-Колычёву.

— Почему Ревель до сих пор не взят? — начал распаляться Грозный, встав с трона и ударив посохом о пол.

Воевода вскочил со скамьи, как ужаленный:

— Главная загвоздка в невозможности блокировать город с моря, государь! Шведский флот постоянно снабжает Ревель продовольствием и боеприпасами. К тому же шведы развернули на Балтике настоящую охоту на иноземные суда, идущие в Россию. А польский король Сигизмунд-Август, хоть и не имеет флота, потворствует шведам, превратив вассальный Данциг и ливонский Пернау (ныне Пярну) в настоящие пиратские гнезда. Как воздух нужен флот, государь!

— Вот, умник нашёлся! Я тебе что его из-за пазухи достану что ли? — рявкнул царь, хотя уже чуть более спокойнее, поскольку и сам очень давно был озабочен отсутствием российского флота на Балтике.

В трапезной наступило тягостное молчание, которое нарушил Щелкалов:

— Дозволь молвить, государь?

— Ну, говори!

— У Англии тоже нет регулярного военного флота для открытой войны c Испанией, поэтому королева Елизавета I разрешила каперство. Нападения на испанские корабли и их союзников ослабляют врагов королевства и обогащают английскую казну.
 
— Говори яснее, что предлагаешь? — Иван Грозный был явно заинтересован.

— Предлагаю создать каперскую флотилию на Балтике с базами в Ивангороде или Нарве для нанесения  ущерба нашим противникам без открытого объявления войны. У меня даже есть кандидатура на пост командующего такой флотилии.

— Вона как? Ну, продолжай!

— Надысь в Посольский приказ поступила просьба от купца Аникея Фёдоровича Строганова. Корабли Яна Брюнеля — голландского купца, перевозящие товары для Строганова, были атакованы датскими каперами. Поскольку датчане — наши союзники, Строганов просит обратиться к королю Фредерику II с просьбой поспособствовать возвращению кораблей и товара, а также наказанию виновных, чтоб впредь неповадно было. Так вот, командовал каперами некто Карстен Роде, состоящий на службе короля Ливонии Магнуса. На службе он недавно, но шороху на Балтике навёл уже изрядно, как я выяснил. Настолько, что в Киле и Гамбурге капера даже приговорили к смертной казни.

***

Встреча герцога Магнуса Голштинского и Ивана Грозного в Александровской слободе состоялась 27 ноября 1569 года с целью проведения переговоров, определяющих условия, на которых Магнус должен был управлять Ливонским королевством в качестве вассала царя.
В результате достигнутых соглашений Магнус был объявлен королём Ливонии в обмен на обязательство верно служить царю против Литвы, Польши и Швеции.

***

— Ну, наказывать этого Роде не за что, поскольку Голландия конфликтует с Данией и является союзником наших врагов — шведов, ведущих войну с нашими сторонниками — датчанами. А Строганов пусть сам со своими убытками разбирается. Так ему и ответь!

Несколько минут царь ходил по трапезной, постукивая посохом. Наконец снова сел на трон.

— Малюта, пошли-ка тайно кого-нибудь из своих архаровцев к Магнусу, пусть направит спешно ко мне этого Карстена Роде.

— Слушаюсь, царь-государь! — поклонился Малюта.

— Да гляди, пусть везут его в карете! Небось на лошади скакать, не по морю плавать, того и гляди все яйца себе по дороге поразбивает. А зачем мне пират без яиц? — засмеялся царь.

Присутствующим шутка понравилась. Было видно, что настроение Ивана Грозного улучшилось.

Почти через два месяца Карстен Роде прибыл в Александровскую слободу, где 30 марта 1570 года Иван Грозный принял балтийского пирата.

Войдя в Трапезную палату, датчанин, как его научили, низко поклонился царю, сидевшему на троне с посохом в правой руке. Иван Грозный долго молчал, пристально буравя его глазами. От этого взгляда мурашки пробежали по спине Карстена, хоть и был он, как известно, не робкого десятка.

— Говорят, ты худогий в каперском ремесле? — наконец спросил царь.
Вопросы царя и ответы датчанина переводил толмач.

*Худогий — прилагательное, означающее «искусный, умелый».

— Великий Государь, — поклонился Карстен Роде. — Я — капитан, много лет водил ганзейские купеческие караваны по Балтике и Северному морям, торговал с Копенгагеном.

— До нас дошли слухи, что свеи и немчины шибко недовольны тобой. Будто бы  доставил ты им много хлопот, за что приговорили тебя к смертной казни.

— Да, но я действовал по закону, на основании каперского патента от Магнуса Голштинского, короля Ливониии! — извиняющимся тоном ответил Роде.

— Ну-ну, тебя никто не винит! — успокоил его Грозный.

— Du sprichst Deutsch? — царь неожиданно перешёл на немецкий.

— Ja! — от удивления, забыв про этикет, ответил Карстен.

— Gut! Dann machen wir weiter auf Deutsch!* — царь указал на лавку напротив себя и жестом приказал всем покинуть трапезную.

*Хорошо! Тогда продолжим по-немецки.

Беседа длилась довольно долго, но о чём они говорили — неизвестно. Известно только одно: Иван Грозный даровал Карстену Роде «фартовую грамоту», где прописывались все обязанности капера.

«30 марта 1570. Великий государь царь и великий князь Иван Васильевич всея Руси … Против христьянского и нашего царя и великого государя недругов,  польского и литовского короля и против всех его подданных… и всех тех, кто к нему какой товар и запас повезет морем… приказано атаману Керстень Роду и его товарищам и помощникам силою взятии, поимати, убити, в полону держати, их корабли и людей с огнем и мечем на все недружественные обычаи по его воле сыскати, зацепляти и потребити по сей нашей царского величества жалованной грамоте и наказу.… Те корабли, людей, товар и весь живот привести в наше царство и пристанище и реку Ругодиву*, и там те корабли, людей и живот нашим приказным русским и немецким людям, которых мы в царском городе Ругодиве держим, … и нашим царским приказным людям … третий корабль со всем нарядом да со всякого корабля лучшие пушки и все полоняники.

*Ругодив — название города Нарва в русских летописях.

А будет, избави Бог, что наш атаман или его товарищи на нашей той службе пойманы будут … их из той нужды пособити и выняти. … А нашим царским воеводам и всяким приказным людям и иным всяким того нашего атамана Керстен Рода и его товарищей и помощников в наших пристанищах где бы ни было, на море и на земле, в бережении и чести держати, запасу или что им надобно без зацепки продати и не обидити…

Тому нашему атаману Керстень Роду с товарищами и помощниками и всеми шкиперами и атаманами … без хитрости послушати, и всем торговым людям, которые в наши государские и царские городы и земли всяки товар везут… и их люди не замати и не обидити и пропустити, и в бережени держати и пособити…до того нашего атамана Керстень Рода с товарищи не на морской разбой позвали, а на добро и береженье всем купцам и торговым людям…»[11].

Так у Ивана Грозного появился собственный пират на жаловании, то есть капер. В мае Роде приступил к исполнению обязанностей.
 
3.4. Триумф и падение

Уже в июне пинка Карстена Роде «Весёлая невеста» захватила торговое судно с сельдью и солью. После продажи товара Роде оснастил свой и трофейный корабль дополнительными пушками. Через несколько дней корсарам Ивана Грозного удаётся захватить шведское судно и флейт. Уже к июлю Роде командует эскадрой из 3 кораблей, на которых установлено 33 пушки!

В сентябре 1570 года под командованием Роде  находилась эскадра уже из шести вооружённых судов, которыми командовали иностранные офицеры. Однако команды кораблей состояли не только из датчан, но и русских, направленных каеру Иваном Грозным — архангельских поморов и пушкарей, среди которых выделялся Иван Шохин, восемнадцатилетний сын Николая Шохина — выдающегося литейщика и пушкаря Пушкарского приказа, погибшего при взятии Казани, которого Грозный приметил и наградил во время царских стрельб в 1551 году [12].

Дальнейшие вылазки принесли пиратам 5 ганзейских кораблей с ценным грузом, затем — целый польский караван в количестве 17 кораблей. Через несколько месяцев флотилия Роде в своём арсенале имела 22 трофейных корабля, что вместе с грузами составляло по стоимости примерно полмиллиона ефимков* серебра.

*Это русское название западноевропейского талера — по месту чеканки монеты Йоахимстале и изображению на ней святого Иоакима из серебра высокой пробы.

Активность эскадры Роде была настолько высока и приносила такой вред польским и шведским купцам, что Швеция посылала эскадру для поиска и поимки Роде, но успеха не имела.

Не зря Роде называли «датским адмиралом русских пиратов» — настолько сильно он контролировал русскую акваторию моря. Однако, несмотря на то, что контракт был подписан с Русским государством, Карстен Роде редко наведывался в российские порты, предпочитая сбывать трофеи в Борнхольме и Копенгагене, забирая большую часть прибыли себе, чем грубо нарушал положения «фартовой грамоты».

Но, как гласит русская народная поговорка, — «Бог шельму метит», и в октябре 1570 г. синекуре Карстена Роде пришёл конец. 5 октября 1570 года во время захода флотилии в Копенгаген король Дании Фредерик II приказал арестовать и заточить Роде в замке Галль*. Всё его имущество было конфисковано, моряки распущены, а особо одиозные пираты выданы шведам. А вот Хансу Дитрихсену повезло: он стоял в порту Рённе острова Борнхольм на ремонте, а когда узнал об аресте своего друга сумел скрыться.

*Замок Галль — средневековая крепость, которую перестроил датский король Фредерик II в 1574–1585 годах, позднее  известна как Кроген,  а ещё позднее, как замок Кронборг.

Король Дании держал Карстена Роде на особом положении, выделив ему отдельную комнату в замке с роскошным убранством и питанием, хотя и под охраной.
Формально Фредерик II оправдывал свои действия тем, что Роде захватывал суда, везущие товары в Копенгаген через пролив Зунд, и тем самым Дания лишалась мощного источника доходов от пошлин, взимаемых за проход судов. О чём он и написал своему союзнику — Ивану Грозному, обосновывая своё решение об аресте Роде.

Представляется, что причина была в другом. Датско-шведские переговоры положили конец войне и король Фредерик II не горел желанием покровительствовать пирату, состоящему на службе у Российского царя, чтобы не осложнять отношения со шведами. К тому же дела Ивана Грозного в Ливонии шли всё хуже и хуже, поэтому ценность Ивана Грозного как союзника падала с каждым месяцем.
 
Царь Иван IV хотел забрать своего наёмника, чтобы лично разобраться с его поведением, но ответа датского короля не получил.

По документам известно, что Карстен Роде отсидел в заключении около трёх лет, когда летом 1573 года Фредерик II лично посетил замок Галль, где содержался Роде, после чего распорядился перевести его в Копенгаген,
выделив ему отдельную квартиру с роскошным убранством.
 
Однако вряд ли Фредерик II лично посетил Галль с единственной целью встретиться с Роде. Возможно, это произошло потому, что в 1574 году Фредерик II планировал начать радикальную перестройку замка, позднее названного Кронборг*, поэтому и привилегированного заключённого из него выселил.

*Замок Кронборг в Дании — место действия пьесы «Гамлет» Уильяма Шекспира, в произведении он называется Эльсинор.

В Копенгагене условия содержания Карстена Роде смягчили ещё больше: он получил право жить на частной квартире за собственный счёт, хотя и пребывая под надзором властей, без права покидать город. Король Дании даже объявил, что готов отпустить пирата, если тот заплатит короне компенсацию в размере тысячи талеров, но корсар платить отказался. Он несколько раз обращался к царю Ивану Васильевичу с просьбами посодействовать своему освобождению, но эти просьбы оставались без ответа. Скорее всего Иван Грозный просто потерял интерес к своему бывшему адмиралу.

Как ни странно, в 1576 году Иван IV неожиданно сам направил письмо королю Фредерику II, видимо, решив воссоздать свой флот на Балтике.

"Лет пять или более послали мы на море Карстена Роде на кораблях с воинскими людьми для разбойников, которые разбивали из Гданска на море наших гостей. И тот Карстен Роде на море тех разбойников громил… 22 корабля поимал, да и приехал к Борнгольму, и тут его съехали* свейского короля люди. И те корабли, которые он поймал, да и наши корабли у него поймали, а цена тем кораблям и товару пятьсот тысяч ефимков. И тот Карстен Роде, надеясь на наше с Фредериком согласие, от свейских людей убежал в Копногов. И Фредерик-король велел его, поймав, посадить в тюрьму. И мы тому весьма поудивилися…".

*Съехали — арестовали.

Почему же Фредерик II не отпускал Карстена Роде? Возможно опасался хрупкости мира со Швецией, полагая, что Роде ещё сможет пригодиться? Или боялся, что постоянные конфликты Дании и Голландии из-за проливов, таких как Зунд, могут перерасти в вооружённый конфликт? 

Те несколько месяцев разбоя в Балтийском море вошли в историю, хотя особой материальной пользы для России и не принесли. Было тогда Карстену Роде всего около 36 лет. Известно, что моряк содержался под присмотром полиции в Копенгагене до 1576 года, после чего пропал: никто и ничего не слышал о нём ни в России, ни в Дании со Швецией, ни даже в Дитмаршене.

И это было странно! Корсар — это состояние души! Не мог Карстен Роде так рано уйти на пенсию! Дальше начинается ещё одна история...

3.5. Лиссабон

В лиссабонской таверне (а где же ещё?) с названием «Шиаду» (Chiado), принадлежащей трактирщику Гаспару Диасу, сидел молодой человек. «Шиаду», в переводе с португальского, — «хрип или свистящее дыхание», было прозвищем Диаса. Таверна была популярна у местных жителей, и со временем выражение «сходить к Шиаду» переросло стены питейного заведения. Молодой человек, неспешно попивающий портвейн, был невысокий, широкоплечий, плотного телосложения и выглядел моложе своих лет. У него были вьющиеся каштановые, коротко подстриженные волосы, острая бородка и пышные усы. Но главным украшением круглого лица были широко открытые, веселые и в то же время настороженные голубые глаза. Его лицо выражало крайнюю степень удовлетворения, но, конечно же, не от портвейна. Наконец-то, сегодня наступил счастливый день: он стал обладателем того, ради чего прибыл в Лиссабон. Это были карты, обладая которыми, он сможет теперь осуществить свою мечту — кругосветное плавание!

За те несколько недель, что он провел в Португалии, пришлось встретиться с крупнейшими картографами и известными штурманами. Ему были очень нужны сведения из секретных лоцманских карт португальцев и испанцев, а также подтверждение того, что сильное течение в Магеллановом проливе позволяет кораблям проходить из Атлантического океана в Тихий, но не даёт возможность вернуться назад тем же проливом. Во время всех многочисленных встреч он постоянно получал отказ.

Сегодня, наконец, удача улыбнулась ему: он встретился со знаменитым картографом,  Фернаном Ваш Дураду (ок. 1520 — ок. 1580) и приобрёл у него новейшие и подробные карты [13].

Слегка захмелев от выпитого портвейна,  Френсис Дрейк — тот самый молодой человек, закрыл глаза и стал вспоминать жизненный путь, который он прошёл, чтобы стать знаменитым пиратом [14].

Свои первые шаги на пути к славе Фрэнсис начал ещё подростком, когда отец отдал его в обучение к шкиперу торговой барки в качестве юнги.  Дальнейшей школой стала служба у родственника, Джона Хокинса — знаменитого моряка елизаветинской эпохи, который занялся самым востребованным,  только-только появившемся, но сулившим огромные барыши, бизнесом — работорговлей. Очень скоро перспективный юноша получает под своё командование барк «Юдифь» и становится правой рукой Джона Хокинса.
 
Однако в 1568 году быстрорастущий бизнес Хокинса-Дрейка потерпел неожиданное фиаско. Во время очередного визита в Новый Свет с партией рабов у мексиканской крепости Сан-Хуан-де-Улуа, эскадра Хокинса подверглась нападению испанцев, которые давно уже с недовольством относились к визитам английских кораблей в свои колонии. Мадрид полагал, что торговлю с испанскими колониями, в том числе и рабами, должны вести исключительно испанские купцы.
 
Бросив флагманский корабль со всеми ценностями, Хокинсу удалось скрыться от испанцев на лёгком судне «Миньон». Вырвался из кольца испанских кораблей и Дрейк на своей «Юдифи». Остальные английские корабли пошли ко дну или были захвачены.
Возмущённые работорговцы, Дрейк и Хокинс, вернувшись в Англию, через официальные каналы потребовали от испанского короля возмещения понесённых убытков в результате такого вопиющего «нарушения международного права».
 
Король Испании Филипп II, конечно же, эту жалобу проигнорировал. Тогда Дрейк решил, что «не стоит ждать милостей от Испании, взять их у неё — его задача». Так на свет появился уже не работорговец, а пират Френсис Дрейк.

Первый же пиратский рейд Дрейка в 1572 году прославил его имя на всю Англию и не только. Снарядив отчасти на свои, отчасти на казённые средства несколько кораблей, он отправился в Карибское море. Там, после ряда успехов средней руки, Фрэнсиса, наконец, ждала крупная удача — «Серебряный флот» испанской короны.
Каждый год весной от берегов Америки в Испанию отплывала флотилия из десятков кораблей. Везла она целые горы серебра, добытые на знаменитых боливийских серебряных рудниках в Потоси. Поэтому флотилию эту и прозвали «Серебряным флотом».

Конечно, для Дрейка и его маленькой эскадры не могло быть и речи о захвате всего «Серебряного флота», состоявшего из нескольких десятков грузовых и военных кораблей охранения с многочисленной и выученной командой. Но дело в том, что «Серебряный флот» формировался в Гаване, отправной точке путешествия в Испанию.
В главный порт Кубы со всех концов Южной и Центральной Америки прибывали испанские корабли, везущие серебро и прочие ценности, добытые или награбленные на подвластных территориях. Из этих мини-эскадр и складывался потом могучий «Серебряный флот», о нападении на который в полном составе нечего было и думать.
А вот Дрейку как раз повезло перехватить такую испанскую мини-эскадру, перевозившую ценный груз в Гавану. Добыча англичан была колоссальна — 30 тонн серебра. В Англию Дрейк вернулся богачом и знаменитым на всю страну пиратом.

***

Открыть глаза Дрейка заставило робкое покашливание и тихий голос:

— Извините, дон Френсис Дрейк, что отвлекаем вас от мыслей, не могли бы вы уделить нам несколько минут драгоценного времени? — обращение прозвучало в португальской манере.

Перед ним стояли два статных человека примерно его возраста.

— Чем могу быть полезен, сеньоры? — несколько раздражённо спросил Дрейк.

— Позвольте представиться, меня зовут Ханс Дитрихсен. Наверное, вы не помните меня?

— Признаться, нет! — ответил Дрейк, пристально вглядываясь в лицо говорящего.

— Я когда-то был помощником шкипера на судне «Миньон» у Джона Хокинса.

— Ах, да! Теперь вспомнил.

— А это — мой хороший друг, Карстен Роде.

— Карстен Роде? — удивленно переспросил Дрейк. — А я о вас слышал! Вы ведь были капером на службе русского царя, а потом Фредерик II арестовал вас и посадил в тюрьму?

— Да, всё верно! — закивал Роде, удивляясь осведомленности англичанина.

— Рад познакомиться! — Дрейк, улыбаясь, пожал руку обоим.

Раздражение сменилось любопытством.

— Так что заставило вас обратиться ко мне?

— Мы всего лишь хотели узнать, не требуются ли вам два опытных капера с кораблём для ваших дальнейших мероприятий? — ответил Ханс.

Дрейк помолчал некоторое время.

— Прямо сейчас я не готов ответить ни “да”, ни “нет”! Вполне вероятно! Если сможете через месяц прибыть в Плимут, я буду готов встретиться с вами и обсудить условия нашего возможного сотрудничества.

— Спасибо, сэр! Извините, что потревожили! — за обоих ответил Дитрихсен.

— До скорой встречи, господа! И удачи!

Френсис Дрейк подумал, что не мешало бы навести справки об этих молодых джентльменах. Те ли они, за кого себя выдают? Не пытаются ли подданные испанского короля Филиппа II внедрить шпионов в его команду?

3.6. Плимут

Кругосветное плавание Фрэнсиса Дрейка, продолжавшееся 1016 дней (с 15 декабря 1577 года по 26 сентября 1580 года), — важное историческое  событие, которое положило начало вызову Англии мировому морскому господству Испании. Фрэнсис Дрейк готовился к плаванию целый год, почти безвылазно находясь в Плимуте — городе-порте, расположенном на полуострове Корнуолл, на северном побережье пролива Ла-Манш, в заливе Плимут-Саунд.

В основном Плимут жил морским разбоем. В огромной гавани было не развернуться от скопища больших и малых кораблей, его многочисленные склады ломились от ценнейших товаров самого различного назначения и происхождения. Пиратский промысел кормил сотни комиссионеров и скупщиков награбленного добра, многочисленных ремесленников, ремонтирующих корабли пиратов, и портовых проституток. Здесь можно было купить трофейное оружие, золотые кольца и браслеты, снятые с убитых испанцев, богатую одежду на любой вкус с плохо замытыми следами крови, и много чего ещё.

Экспедиция была санкционирована королевой Елизаветой I, а её официально заявленной  целью было открытие и исследование земель в Новом Свете. Истинная причина была в другом. Вступившая в 1558 году на английский престол Елизавета I обнаружила лишь пустую казну и массу долгов. Единственным способом быстро решить проблему государственного дефицита стал грабеж испанских торговых судов и поселений в Вест-Индии. С этой целью и направлялся Дрейк со своей эскадрой в Новый Свет. Однако об истинном характере предстоящей экспедиции знал лишь ограниченный круг лиц.
 
Подготовка потребовала огромных, по тем временам, финансовых затрат и решения большого числа непростых организационных задач, задержавших выход эскадры на полгода.

Среди тех, кто вложил средства в экспедицию Дрейка и тайно поддерживал его каперство, была королева Елизавета и ближайшие  члены ее двора. Конечно же финансовые вложения в операцию сделал и сам Дрейк. Другими видными участниками были Джордж Винтер — инспектор военно-морского флота, его отец, адмирал Уильям Винтер, и сэр Джон Хокинс.

***

С самого утра Дрейк был занят изучением карт, разложенных на огромном круглом столе, когда в кабинет вошёл слуга-негр Диего:

— Сэр, два иностранца просят принять их. Говорят, что примерно месяц назад в Лиссабоне вы договорились о встрече.

— Пусть войдут, — не отрывая взгляда от карт ответил Дрейк.

В кабинет вошли Карстен Роде и Ханс Дитрихсен.

— Я ждал вас, джентльмены, и рад видеть! — протянул руку Дрейк.

— Мы тоже, сэр Френсис! — за обоих ответил Роде.

— Как добрались?

— Хорошо, сэр! На собственном трёхмачтовом когге, ветер дул попутный.

— Ну, что же, тогда перейдём сразу к делу. Не обессудьте, господа, но я навёл о вас дополнительные справки и пришёл к выводу, что мне бы пригодились  два таких опытных моряка.

Дрейк подошёл к Карстену и некоторое время смотрел ему в глаза.

— До того, как стать капером Ивана Грозного, вы ведь были штурманом на одном из кораблей Ганзейского союза?

— Всё верно, сэр!

— От искусного штурмана во многом зависит безопасность корабля, — продолжил Дрейк. — Это искусство обеспечивается сочетанием знаний, исполнением обязанностей, использованием определённых инструментов, а также навыками ведения нормативных документов. Не сочтите это за недоверие, но мне хотелось бы уточнить, одинаковый ли смысл мы вкладываем в эти понятия?

Роде, как-будто был готов к такому развитию беседы, поэтому, нисколько не смутившись,  застрекотал как на экзамене.

— Штурман должен знать основы навигации, уметь пользоваться картами, астрономическими приборами, уметь запоминать географические опасности и особенности маршрутов в море, владеть приёмами лоции, например, знать, как выглядят с моря мысы, порты, устья рек, как меняется их уровень, какова дистанция между ними.

—  Обязанности штурмана:
определение курса: штурман прокладывает направление движения судна, учитывая направление и силу ветра и парусную оснастку корабля;

измерение пройденного и предстоящего пути: для этого используют ручной лаг — поплавок в форме сектора, сбрасываемый с кормы в воду на тросе (лаглине);
количество пройденных узлов за определённое время позволяет вычислить скорости корабля;

изучение побережья: при плавании вблизи побережья необходимо наносить на карты незнакомые рифы, мели и камни;

контроль постановки корабля на якорь: следить, чтобы в месте якорения не было мелководья и корпус корабля не проломило якорем;

предупреждение капитана о грозящих опасностях выбранного курса (мели, рифы, скалы), беря ответственность на себя за требование изменить решение капитана;

умение пользоваться инструментами: магнитным компасом, портуланами*, асстролябией, песочными часами, секстантом, квадратном;

*Портуланы — прообразы навигационных карт с нанесённой на них румбовой сеткой, позволявшей держать выбранный курс по компасу.

ведение судового журнала: записи курсов, скоростей, результатов зондирования и другую информацию, для проверки своих расчётов.

— Спасибо, Карстен, достаточно! — остановил его Дрейк.

 Он был впечатлен ответом, но своего удивления не выказал.

— Ну, что ж! А вас, Дитрихсен, я, пожалуй, допрашивать не стану! — засмеялся флотоводец.

— Если ваше желание к сотрудничеству ещё остается в силе, готов предложить вам должности штурмана, — Дрейк посмотрел на Роде — и, переведя взгляд на Дитрихсена, — помощника капитана на моём флагманском корабле. Если это устраивает вас, то детали обсудим позднее, за ужином. Почти уверен, что предложенные условия вами будут приняты. Есть вопросы, джентльмены?

— Пока только один, сэр! Потребуется ли вам в экспедиции наш корабль? — задал вопрос Ханс.

— К сожалению, нет, господа! Состав флотилии уже собран и оснащён всем необходимым. Я понимаю вашу проблему, которую можно решить двояко. Первое: вы продаете свой когг. Второе: я договариваюсь о его постановке в сухой док королевских верфей в Плимуте до нашего возвращения. Но затраты на его обслуживание и нахождение в доке вам придётся оплатить после возвращения, разумеется, по государственным расценкам. Подумайте и примите решение!

— Извините, джентльмены, у меня много дел! До встречи за ужином, здесь в 6 вечера.

Выйдя от Френсиса Дрейка, Карстен и Ханс переместились в паб «Дьявольская таверна» — так много контрабандистов, пиратов и моряков с сомнительными нравами проводили там время, сели за стол и заказали эль.

— Что скажешь, Ханс?

— Думаю, надо соглашаться! После нашего побега из Копенгагена ни на Северном, ни на Балтийском море нам, кроме тюрьмы, нечего не светит!

— Согласен! Ну, разве только к турецкому султану податься? — пошутил Роде.

— Вот только когг мне продавать не хотелось бы! — вздохнул Дитрихсен.

— Хорошо! Давай остановимся на втором варианте — сухой док. Как говорят англичане —  «sink or swim»: либо утонем, либо выплывем!

За ужином у Френсиса Дрейка все условия были оговорены и приняты.

***

Для экспедиции были подготовлены пять кораблей:

— «Пеликан»: капитан Фрэнсис Дрейк. Трёхмачтовый галеон, флагманский корабль, построенный в 1560 году в венецианских доках. Имел двойную обшивку, две палубы и три мачты: фок- и грот-мачты несли прямое парусное вооружение, а на бизань-мачте подвешивался латинский парус. Экипаж судна — от 80 до 85 человек.

— «Елизавета» — вице-адмиральский корабль: капитан Джон Уинтер. Двухпалубный галеон. 

— «Морское золото»: капитан Джон Томас. Барк, 30-тонное судно снабжения с десятью пушками.

— «Лебедь»: капитан Томас Мун — по всей видимости старый товарищ Дрейка. Тип судна — пинка.

Команды кораблей, включающие и иностранцев, набирались в Плимуте. По поздним свидетельствам испанских пленников, на борту флагмана присутствовал датский штурман, которого Дрейк очень ценил и лестно о нём отзывался, а также пленный португальский лоцман, хорошо знающий безопасные морские проходы к Южной Америке.
На судах разместили полуторагодичный запас продовольствия, товары для меновой торговли с туземцами, инструменты, много холодного и огнестрельного оружия и боеприпасов. Для моряков Дрейк заготовил одежду и питание, причём, помимо сухарей и солонины, в рацион вошли такие продукты, как чернослив, мёд и сыр.

Общая численность команд доходила до 164 человек. Среди них, кроме моряков и солдат, находилась дюжина молодых и образованных джентльменов из знатных семей, кок, капеллан, сапожник, портной, кузнец, плотник, бондарь, хирург;цирюльник, аптекарь и несколько слуг. Четырнадцатилетний Джон Дрейк, кузен Френсиса, служил при нем пажом. Одним из слуг был негр Диего, бывший раб, сбежавший от испанцев. Он был способным кораблестроителем и хорошим переводчиком, знающим английский и испанский языки. Кроме того, в составе экипажа числился родной брат Фрэнсиса Дрейка — Томас и родственник Джона Хокинса — Уильям Хокинс [15]. Также Дрейк взял с собой на корабль несколько музыкантов, игравших на разных инструментах при сменах вахты и пении псалмов.

Наконец, 15 декабря 1577 года эскадра вышла в море. День был ясным, что сочли хорошим предзнаменованием!

После отплытия Дрейк переименовал свой флагманский корабль «Пеликан» в «Золотую Лань». По одной из версий таким образом он хотел подчеркнуть его отличные мореходные качества. По другой — потрафить своему покровителю лорду Хаттону, на фамильном гербе которого красовалась лань. Но скорее всего, справедливы оба варианта.

После выхода из Магелланова пролива в Тихий океан в 1578 году убийственный шторм разметал корабли Фрэнсиса Дрейка в разные стороны. «Морское Золото» затонуло, «Елизавета» была отброшена обратно к Магелланову проливу, пройдя который вернулась в Англию, а «Золотую Лань» отнесло далеко на юг, где обнаружилось, что Огненная Земля является всего лишь островом, пролив южнее которого впоследствии был назван именем Френсиса Дрейка. Три остальных корабля смогли добраться до Англии.

На протяжении трёх лет команда Дрейка грабила абсолютно всё, что попадалось у неё на пути, а 26 сентября 1580 года, до бортов груженая золотом «Золотая Лань», вернулось в порт Плимута, где было встречено с триумфом. Половину награбленного капитан распорядился отдать королеве, за что был посвящен ею в рыцарское достоинство  4 апреля 1581 года прямо на палубе «Золотой Лани».
 
Спустившись в каюту Дрейка, Елизавета в знак благодарности от себя лично подарила Дрейку редкий камень, который, якобы, обладал магической силой.
 
3.7. Легенда

Редкие и культовые вещи часто обрастают легендами: важны не реальные характеристики предмета, а истории, которые о нём рассказывают. Не стал исключением и камень, о котором королева Елизавета поведала Дрейку.

В Европу необычный розовый камушек привёз испанский конкистадор  Франсиско Писарро, который, разграбив столицу инков, отобрал его у жреца храма Бога Солнца. Писарро всем рассказывал, что, по словам жреца, камень этот не просто безделушка, а способен управлять четырьмя стихиями и исполнять желания владельца.

Конкистадор подарил его королю Карлосу I (он же император Священной Римской империи Карл V Габсбург).

Карл V подарил сувенир из далеких стран Марии де Гиз, которая вела борьбу за власть в Шотландии против Англии, опираясь на профранцузски настроенных дворян.
Мария де Гиз подарила его своей дочери, Марии Стюарт, которая прикрепила красивую безделушку к четкам. Камень, якобы, не раз спасал её жизнь, а когда он пропал вместе с четками, Мария Стюарт — королева Шотландии, потеряв магическую защиту, была приговорена к смертной казни по обвинению в государственной измене королеве Елизавете I.

После этого камень-талисман и попал в руки королевы Англии.

Френсис Дрейк был очень впечатлен легендой, после чего сделал из камня подвеску, заказав золотую накладку с надписью, и всегда держал её при себе, прикрепив к поясу.

Каюту Дрейка и его младшего брата Томаса на  «Золотой Лани» разделяла лишь тонкая перегородка. Во время беседы адмирала с королевой Елизаветой Томас, затаившись в своей каюте, всё слышал. С тех пор он не переставал думать о подвеске, решив во что бы то ни стало стать её обладателем. Томас, не добившись военных почестей и не сумев нажить богатства, отчаянно завидовал Френсису Дрейку. Но как заполучить подвеску, ведь Дрейк никогда не расставался с ней?

В 1588 году протестантская королева Елизавета окончательно надоела испанскому королю Филиппу II и он решил заменить ее римско-католической правительницей. Поэтому приказал 130 кораблям отправиться во Фландрию, чтобы собрать 30 000 солдат для вторжения. Британцы узнали об этой операции и перехватили испанцев недалеко от побережья Плимута. Три дня Дрейк избегал ближнего боя, издалека обстреливая испанцев, прекрасно понимая, что избежать решающего сражения ему не удастся, а выиграть его нет почти никаких шансов.

Внезапно он обнаружил, что розовая подвеска начала издавать звук, похожий на свист ветра. Утром налетела страшная буря, причём так внезапно, что матросы на на испанских кораблях не успели спустить паруса. Шторм разметал корабли Непобедимой Армады по океану и продолжал терзать их несколько дней, в результате чего часть кораблей утонула, разбившись о береговые скалы, или села на мель. Учитывая угрозу болезней и нехватку запасов, испанцы решили отказаться от войны и вернуться в Испанию. В итоге только 60 из 130 кораблей вернулись в Испанию, а 15 000 моряков погибли.

По легенде именно розовая подвеска помогла Френсису Дрейку одержать эту победу.

***

В феврале 1945 года во время Ялтинской конференции Уинстон Черчилль сообщил Сталину, что правительство Великобритании хотело бы выкупить подвеску из розового кварца, подаренную Френсису Дрейку, которая хранится в Эрмитаже и, не являясь драгоценностью, имеет историческую ценность для его страны. На подвеске есть золотая накладка с изображением Земли и корабля, а также надпись — Fran. Drackh Jork. A.1590.
 
Сталин ответил, что такой подвески в Эрмитаже нет.

Фото. Подвеска Френсиса Дрейка. Эрмитаж, инв. номер Э-4794

Говорят, судьбу талисмана-подвески по приказу Черчилля отследила во время Второй мировой войны английская разведка.

Согласно описи драгоценностей, подвеска была прислана в Эрмитаж «по приказанию его сиятельства графа Николая Александровича Толстова 1807 года ноября 25 дня». Но как она попала в Россию?

3.8. Бегство

Френсис Дрейк, его кузен Джон и Карстен Роде играли в кости в «Дьявольской таверне». Все трое были уже изрядно пьяны, когда к их компании присоединился брат адмирала, Томас. Игра и пьянка продолжались ещё несколько часов, пока все не уснули, уткнувшись лицами в стол. Но Карстен только делал вид, что спит, исподтишка наблюдая за Томасом. Роде уже давно испытывал неприязнь к брату адмирала, поскольку видел в нём человека нечистоплотного, без чести, отлично помня конфликт, произошедший между Дрейком и его близким другом Томасом Даути.
Во время кругосветной экспедиции удалось захватить призовое судно, каравеллу «Санта-Мария», которая была переименована в «Мэри» и передана под командование Даути с приказом ему хранить доставшуюся добычу запертой в сундуках, не допуская к ней никого, без каких бы то ни было исключений. К несчастью, на этот же корабль был назначен и младший брат адмирала, Томас Дрейк, который нарушив запрет, взломал один из ящиков и запустил в него свою нечистоплотную руку. Даути, узнав об этом, доложил, как и положено по долгу службы, Фрэнсису Дрейку. Командующий пришёл в неописуемую ярость, кричал на Даути, что тот хочет запятнать честь не только его брата, Томаса, но и его лично, но что он этого не допустит [16]. Через некоторое время Дрейк судил и казнил Томаса Даути, по обвинёнию в мятеже и измене.

Подозрения Карстена оправдались: Томас тихо встал из-за стола, одним движением сорвал подвеску с пояса Дрейка и бросился из таверны. Роде стремглав побежал за ним, и, догнав на лестнице, потребовал остановиться и вернуть подвеску. Томас действительно остановился, но только для того, чтобы достать шпагу и броситься на Карстена. Силы были не равны, поскольку у Роде был только кинжал. Но, то ли вор был слишком пьян, то ли подвеска опять проявила свои магические силы, Томас промахнулся, лишь слегка задев плечо Карстена. А тот, повинуясь инстинкту, неожиданно для себя, выхватил кинжал и воткнул его в горло противника.

Лишь спустя несколько секунд он осознал, что натворил:

— Уж если Дрейк не поверил Томасу Даути, то мне не поверит и подавно! — был уверен Карстен. — Посчитает, что это я украл подвеску, а его родной брат пытался остановить меня. Кража и убийство — болтаться мне на рее!

Оставалось только одно — немедленно бежать из Плимута, неважно куда, главное подальше. Забрав подвеску он бросился в порт на корабль Дитрихсена. Через несколько минут, задыхаясь, он влетел на когг.

— Что случилось, Карстен? — встревоженно спросил Дитрихсен, видя окровавленное плечо и состояние Роде?

— Потом всё объясню, нужно немедленно убираться из Плимута! Свистать всех наверх!

— А куда мы плывём?

— Пока не знаю, Ханс, главное подальше от английских берегов! Прошу тебя!

Когг Дитрихсена смог довольно быстро выскочить из Плимута и выйти в открытое море, но примерно через час Ханс и Карстен увидели, что их быстро нагоняет огромный галион. Это был флагманский корабль Дрейка. Не зная, что предпринять, Роде стал отчаянно просить помощь у подвески, не особо веря в чудо. Но чудо случилось: внезапно спустившийся густой туман позволил оторваться от преследователей.

***

С тех пор удача отвернулась от Френсиса Дрейка: до 1595 года ему не удалось выиграть ни одного крупного сражения, а 28 января 1596 года он умер от дизентерии, распространённой в то время болезни в тропиках. Перед смертью Дрейк попросил облачить его в полную броню и похоронить в море в гробу, облицованном свинцом, недалеко от Портобело, в нескольких милях от побережья. Говорят, что водолазы до сих пор продолжают поиски его гроба.

***
 — Так куда курс держим, Карстен?

— В Россию, Ханс, в Нарву, к царю! Думаю, у меня есть для него хорошее предложение! Курс ведь нам с тобой хорошо известен? — засмеялся Роде.

Заканчивался 1588 год. Карстену Роде исполнилось 48 лет. К сожалению, он не знал, что прошло уже целых четыре года, как Ивана Грозного не стало...

3.9. Продолжение легенды

Нет сомнений, что Карстен Роде всё же добрался до Москвы и подарил подвеску Дрейка кому-то из царственных особ, правда при каких обстоятельствах это случилось не известно. С тех пор о первом российском капере больше ничего не слышал.

Екатерина II, узнав историю о подвеске, подарила её Суворову со словами: "Эта подвеска принадлежала верному слуге Елизаветы адмиралу Френсису Дрейку. Он выше всего ставил честь королевы и государства. Мы уверены в вашей преданности ко двору и отчизне. Пусть это украшение будет символом верности!" Подвеску Суворов носил на эфесе шпаги, и была она с ним повсюду, во всех сражениях и походах, в том числе и при переходе через Альпы. Став в 1799 году генерал-фельдмаршалом, Суворов вернул талисман в царскую семью.
 
Павел не нашел ничего лучше, чем велеть приделать безделушку к одной из ваз, стоявших на лестницах Зимнего дворца.
 
Во время войны 1812 года, в октябре, Александр I, в тяжелых чувствах двигаясь по лестнице Зимнего дворца, случайно разбил вазу, в осколках которой нашел подвеску Дрейка. В его руках камень становился все холоднее и, наконец, покрылся инеем. Через несколько дней в России ударили морозы, совсем не характерные для октября — камень в очередной раз изменил ход истории. Подвеска вновь попала в сокровищницу.
 
После революции императорские сокровища попали к большевикам. Среди них и подвеска, которая случайно оказалась у Михаила Фрунзе, командующим Южным фронтом. Армия барона Врангеля находилась в Крыму.  Узкий Перекопский перешеек был хорошо укреплен,  подступы простреливались. Невыполнение сталинского приказа "Немедленно взять Крым" грозило расстрелом. В тяжелом раздумье Фрунзе опустил руку в карман за кисетом и в его руках оказывается амулет — камень начал темнеть и покрылся каплями. На следующий день сильный ветер выгнал воду из Сиваша в море, в ту же ночь красноармейцы перешли через залив в тыл армии Врангеля. После смерти Фрунзе  подвеска снова оказывается в Эрмитаже, где пребывает и по сей день [17,19].

Заключение

Эпоха российского каперства не закончилась на Карстене Роде. Второй раз Россия прибегла к услугам каперов уже при Петре I, во время Великой Северной войны. В 1716 году был издан Сенатский указ о выдаче поручику Василию Лодыженскому и подпоручику Лоуренсу Берлогену паспортов, чтобы им «каперить» шведские суда на шнявах* «Наталия» и «Диана» [7].

*Портуланы — прообразы навигационных карт с нанесённой на них румбовой сеткой, позволявшей держать выбранный курс по компасу.

Дальнейшее развитие российского каперства происходило уже на Чёрном море во времена царствования Екатерины II [18].
 
В октябре 1787 года по распоряжению Григория Потёмкина на Чёрном море начали выдавать первые каперские патенты. Правда, здесь сказались особенности организации морского дела в России. Если в странах Европы обладатели каперских удостоверений самостоятельно оснащали и содержали корабли, набирали команды (в надежде заработать на военной добыче), то в России была велика роль государства. Российское государство выделяло для каперов вооружение и припасы, выплачивало жалованье, присваивало капитанам таких судов офицерские чины.

На этом поприще прославились и вошли в российскую историю греки Иоаннис Варвакис* (в России он носил имя Яна Варвача, а затем — Ивана Андреевича Варваци), ставший генерал-губернатором Астраханской губернии в 1776 году, Ламбросо Кационис (в России его звали Ламбро Качони), мальтиец Гульельмо Лоренца, гражданин США Джон Пол Джонс* [18].

*Яркая судьба Иоанниса Варвакиса даже вдохновила греческого режиссёра Янниса Смарагдиса на создание фильма «Пираты Эгейского моря», вышедшего в прокат в 2012 году: https://ya.ru/video/preview/18343169763451822414.
*Забавное совпадение: Джон Пол Джонс (настоящее имя — Джон Ричард Болдуин) — британский музыкант-мультиинструменталист, басист и клавишник знаменитой группы Led Zeppelin.

Но всё же первым российским капером, к тому же с весьма необычной судьбой, был датчанин Карстен Роде.

Литература

[1]. В.К. Губарев. Братство «Веселого Роджера»: как возникло пиратство и почему морские разбойники существуют по сей день.
[2]. Пиратство. kayfun.ruru.wikipedia.org*ru.ruwiki.ru,  ru.wikipedia.org*ru.ruwiki.ru
[3]. В какой стране появились пираты. https://kayfun.ru/blog/v-kakoy-strane-poyavilis-piraty
[4]. Лер, П. История пиратства: от викингов до наших дней / Питер Лер ; Пер. с англ. [Владислава Федюшина] — М. : Альпина нон-фикшн, 2023. — 382 с.
[5]. Дмитрий Копелев. Свободное море: как были устроены пиратские сообщества. https://postnauka.org/faq/155169
[6]. В.К. Губарев. 100 великих пиратов
[7]. Пираты, каперы, флибустьеры.

[8]. Список пиратов.

[9]. Изучаем каперский патент 1570 года — интересные факты и исторический контекст.
[10]. Наука морского грабежа: секретные тактики, сделавшие пиратов ужасом семи морей.
https://dzen.ru/a/Z7y1Wad1x0HzcDBn?ysclid=md2y5d6fgw717060236
[11]. Русские акты Копенгагенского государственного архива. СПб, 1897. С. 939.
[12]. Игорь Швыркин. Пушкарь — сын литейщика. Непоследовательная трилогия. http://proza.ru/2023/05/04/655?ysclid=mdbqhql22t751408338
[13]. Фрэнсис Дрейк (1540–1596).

[14]. Как Фрэнсис Дрейк стал пиратом. https://dzen.ru/a/WuBP5oMJBfWpeB3k?ysclid=mdg1l3z1z1661025615
[15]. Тайный меридиан. "Пеликан" уходит в плавание.

[16]. Губарев В.К. Кругосветная секретная пиратская экспедиция 1577–1580 годов. https://litresp.ru/chitat/ru/Г/gubarev-viktor-kimovich/pirati/2
[17]. Приключения подвески Френсиса Дрейка
https://m.ok.ru/group/70000002864589/topic/158115386944461
[18]. Игорь Иваненко. Корсары на российской службе. https://историк.рф/news/444?ysclid=mdhgimgx9c138588038
[19]. Подвески адмирала Дрейка. Магический амулет древних инков и подвеска с секретом. https://world-jewellery.livejournal.com/2114.html

Окончено 27.07.2025 г. в День Военно-Морского флота России.
С Праздником, дорогие военные моряки!