Некоторые личные размышления на улице

Некоторые личные размышления на улице

Улица в Заречье. Жаркий, даже очень жаркий, летний полдень. Туда-сюда снуют прохожие, в основном молодые и среднего возраста женщины и дети. Кое-где прошаркает старушка. Мужчин практически нет, да и быть не может. Мужчины на работе. А те, кто не в рабочих цехах, те воюют на украинском фронте. Или уже отвоевались и упокоились.

Кое-где вдоль улицы и впритык к тротуару стоят стенды с плакатами-баннерами, изображающими воинов с закрытыми лицами и в камуфляжной форме, призывающих прохожих на специальную военную операцию в соседнем государстве. Указывается крупная сумма, положенная каждому, согласившемуся заключить контракт с Министерством Обороны, и причитающаяся зарплата, о которой лица гражданские мечтать не смеют. Перечисляется денежное довольствие пулемётчика, миномётчика, наводчика. Внушительные цифры. А ещё обещаются доплаты за результаты боевых действий (т.е.  проявленные подвиги), льготы для членов семьи и разные социальные преференции. Что получит военный в случае неблагоприятного стечения обстоятельств не указывается, хотя на войне – это обычное событие. Без этого войн не бывает.
Люди снуют мимо этих объявлений, не обращая на них внимания. Каждый прохожий на улице – как муравей на муравейнике. Но муравьи объединены единой целью – сохранить свой муравейник и поддержать в нём муравьиную жизнь. Поведение каждого насекомого предопределено природой. А люди – они все сами по себе, у каждого свой путь, свои желания, свои цели и способы их достижения.

Вот и копошится людская масса. Кто-то торопится на работу (от продавщицы в цветочном магазине до бухгалтера в фирме Рога и Копыта), кому-то надо не опоздать в больницу на консультацию с врачом, кто-то спешит на автобус до дачи, чтобы обработать там картошку от внезапно напавшего колорадского жука… У каждого свои дела и проблемы. И каждый чего-то хочет. Чего?
Останови любого из них, попроси честно рассказать о себе, о своих мыслях и желаниях.  Интереснейшая получится повесть, или даже роман. Но никто не остановится. А тем более о себе, да ещё честно, рассказывать не станет. Люди – существа ужасно недоверчивые и скрытные (и, тем не менее, постоянно попадающиеся на приманку мошенников).

В этой живой массе ковыляет какой-то мужичок. Невысокого росточка, прихрамывающий, какой-то весь скособоченный, с белой мятой кепчонкой на макушке.   
Давайте его остановим и разговорим. Это будет совсем легко. Ибо этот мужичок – это я.
О чём, думаешь, дружок? Поведай откровенно.
Поведаю. Я думаю о себе, о том, что я сейчас, потный и запыхавшийся, представляю собой на улице. Муравей в муравейнике, не более того, не будем обольщаться…Я тороплюсь домой, где меня ждут завтрак и жена, к которой крепко привык после более чем сорока лет совместной жизни (как время-то пролетело!)
Как-то так получилось, что я незаметно перевалил на восьмой десяток. В России это уже почтенный возраст, предполагающий подведение итогов. Иду и думаю, что я – всего лишь семьдесят килограммов плоти и больше ничего. Мой уход будет так же незаметен, как если бы муравья слизнула ящерица.
Что после меня останется? Ничего. Только дети. Но для их создания не были нужны ни мои голова, ни мои руки… Сработала мать-природа, взяв с меня что ей надо было…
Я, старичок кособокий, иду домой после медицинских процедур – лечение плечевого сустава ультразвуком. Месяц назад один чудак на букву «м» в ржавом «Жигули» въехал в меня на пешеходном переходе. Я упал на левое плечо, а он, не вылезая из машины, покрыл меня трёхэтажным матом и уехал. Даже если бы насмерть сбил, в местной прессе вряд ли отметили. Сын отвёз бы меня на погост, и после скромных поминок занавес был бы закрыт…

… Вдруг я вижу группу мужчин, человек пять-шесть, идущих мне навстречу. Сблизились. Вот неожиданность! Смуглые ребята. Нет, не арабы (я среди них много времени провёл, на них у меня глаз намётанный), и не узбеки с таджиками (я с ними в армии служил, узнал бы сразу). Эти ребята явно с берегов Индийского Океана.
Поприветствовал их по-английски. Разговорились. Оказывается, они индусы. К моему удивлению, они не студенты-медики или будущие инженеры, как это было в советское время. Они – сварщики, слесари и фрезеровщики на местном заводе. Заменяют наших убывших ребят?
- Что ещё скажешь, старичок, о чём думаешь?
- Думаю каждый день, каждый час об Украине, где каждый день умирают люди. А точней, они убивают друг друга. Злые языки говорят, что происходит запланированная утилизация двух славянских народов. Нечто для меня, бывшего советского человека, немыслимое.
- Вы – советский человек?
- Конечно. Прожил типичную советскую жизнь. Ходил в детский сад (суровое учреждение). Был школьником, потом студентом. Работал в колхозе. Учительствовал. Занимался спортом, тягал железо, крутился на турнике. Были травмы и операции. Служил в армии. Побывал в армейской тюрьме. Дважды женился. Дважды разводился. Имею двоих детей и пятерых внуков. Внебрачные связи были, но внебрачных детей, кажется, нет. Работал в Азии, Африке и Европе (в последней немного). Как-то незаметно вышел в тираж. Вот и всё. Больше сказать мне нечего. Хожу сейчас в больницу на лечебные процедуры.
- Что же, спасибо за беседу, старик.
- Пожалуйста. Только стариком меня не называйте, несмотря на мою седую бороду. Я, Бог даст, подлечусь, и ещё тряхну стариной.
И пошёл старичок своей дорогой. К жене и завтраку. Один из муравьёв в муравейнике, где каждое насекомое – это целая жизнь, полная разных событий. Вот только редкое насекомое откровенно о ней расскажет, хотя скрывать, в сущности, нечего.
Some Personal Reflections on the Street
A street in Zarechye. A hot, sweltering summer afternoon. Pedestrians scurry back and forth, mostly young and middle-aged women and children. An old woman shuffles by here and there. Men are practically nowhere to be seen, and for good reason. The men are at work. And those not in the workshops are fighting on the Ukrainian front. Or they have finished fighting and are now at rest eternal.
Here and there along the street, right up against the sidewalk, stand display boards with banner posters. They depict warriors with covered faces in camouflage uniforms, urging passersby to join a special military operation in a neighboring country. A large sum, promised to anyone who agrees to sign a contract with the Ministry of Defense, is advertised, along with a salary civilian folk wouldn't dare dream of. The monetary allowances for a machine gunner, a mortar operator, a gunner are listed. Impressive figures. There are also promises of bonuses for combat results (i.e., demonstrated feats), benefits for family members, and various social preferences. What a soldier might receive in case of unfavorable circumstances isn't mentioned, though in war that's a common occurrence. Wars don't happen without it.
People scurry past these advertisements, paying them no mind. Every person on the street is like an ant on an anthill. But ants are united by a single goal: to preserve their anthill and sustain ant life within it. The behavior of each insect is predetermined by nature. But people—they are all on their own. Each has his own path, his own desires, his own goals and ways to achieve them.
And so the human mass bustles about. Someone is rushing to work (from a salesgirl in a flower shop to an accountant at the "Horns and Hooves" firm), someone must not be late for a doctor's consultation at the hospital, someone hurries to the bus to his dacha to treat the potato plants against a sudden invasion of Colorado beetles... Everyone has his own affairs and problems. And everyone wants something. What?
Stop any one of them, ask them to talk honestly about themselves, their thoughts and desires. It would make for a fascinating story, or even a novel. But no one will stop. And certainly, no one will start talking about themselves, honestly at that. People are terribly distrustful and secretive creatures (and yet, constantly falling for scammers' bait).
In this living mass, a little man is hobbling along. Shortish, limping, kind of lopsided, with a crumpled white cap on his crown.
Let's stop him and get him talking. That will be quite easy. Because this little man is me.
"What are you thinking about, my friend? Tell me frankly."
I'll tell you. I'm thinking about myself, about what I am right now, sweaty and out of breath, on this street. An ant on an anthill, nothing more, let's not kid ourselves... I'm hurrying home, where breakfast and my wife are waiting—a wife I've grown strongly accustomed to after more than forty years of shared life (how time has flown!).
Somehow it turned out that I imperceptibly crossed into my eighth decade. In Russia, this is a venerable age, suggesting it's time to take stock. I walk and think that I am merely seventy kilograms of flesh and nothing more. My departure will be as unnoticeable as if a lizard licked up an ant.
What will remain after me? Nothing. Only children. But to create them, neither my head nor my hands were needed... Mother Nature did her work, taking from me what she needed...
I, a crooked old man, am walking home after medical procedures—ultrasound treatment for my shoulder joint. A month ago, some nutcase (starting with the letter 'a' for 'asshole') in a rusty Zhiguli hit me on a pedestrian crossing. I fell on my left shoulder, and he, without getting out of the car, showered me with a torrent of curses and drove off. Even if he'd killed me, the local press would hardly have noted it. My son would have taken me to the graveyard, and after a modest wake, the curtain would have closed...
...Suddenly, I see a group of men, five or six of them, walking towards me. We get closer. What a surprise! Swarthy guys. No, not Arabs (I spent a lot of time among them, my eye is trained for them), and not Uzbeks or Tajiks (I served with them in the army, would have recognized them instantly). These guys are clearly from the shores of the Indian Ocean.
I greeted them in English. We got talking. Turns out, they are Indians. To my surprise, they aren't medical students or future engineers, as was the case in Soviet times. They are welders, metalworkers, and milling machine operators at a local factory. Replacing our boys who have gone away?
"What else will you say, old man, what are you thinking about?"
"I think every day, every hour about Ukraine, where people are dyeing daily. Or more precisely, they are killing each other. Malicious tongues say it's a planned utilization of two Slavic peoples. Something unthinkable for me, a former Soviet person."
"You are a Soviet person?"
"Of course. Lived a typical Soviet life. Went to kindergarten (a stern institution). Was a schoolboy, then a student. Worked on a collective farm. Taught at school. Did sports, lifted weights, did chin-ups. There were injuries and operations. Served in the army. Did a stint in an army prison. Married twice. Divorced twice. Have two children and five grandchildren. There were extramarital affairs, but no illegitimate children, it seems. Worked in Asia, Africa, and Europe (the latter briefly). Somehow imperceptibly became obsolete. That's all. I have nothing more to say. Now I just go to the hospital for medical procedures."
"Well, thank you for the conversation, old man."
"You're welcome. Just don't call me 'old man,' despite my grey beard. God willing, I'll get treated and still show a bit of my old self."
And the old man went on his way. To his wife and breakfast. One of the ants in the anthill, where each insect is a whole life, full of various events. It's just that rare insect will talk about it frankly, though, in essence, there's nothing to hide.

This response is AI-generated, for reference only.