Звуки города

Где-то между слоями тёплого ветра и заснувших нот существует Город Гулонов — поселение звукоформ. Это не совсем существа и не совсем здания, а нечто третье: яркие тела из чистого цвета, изогнутые, закруглённые, отточенные, как если бы их скрутили из медных труб и птичьих голосов.

Гулоны не разговаривают словами. Каждый из них — это аккорд, каждая их улица — это часть мелодии, которая непрерывно звучит над городом, как дыхание огромного спящего великана.

В центре Города Гулонов стоит Главный Купол — не здание, а вращающееся кольцо, в которое вплетены круги, слёзы, лепестки света. Каждый вечер в него входит Тихий Удар — гулон, рождающий новые ритмы. Он поднимается на звукопьедестал, в центре которого пульсирует Голубой Круг Времени. В момент касания начинается Переигрывание — ночь, когда город меняет форму и характер.

Вчера город был пляшущим — дома подпрыгивали, и улицы сворачивались в спирали. Завтра он будет стеклянным — с прозрачными поворотами и колокольцами вместо дверей.

Но сегодня… сегодня — день Перепада. Это когда ноты в небе ломаются, цвета становятся нерешительными, и в пространство проскальзывают тени из Молчалой Плоскости. Никто не знает, откуда они приходят — только что был алый круг, и вдруг он стал тёмной дугой. Только что пела чаша-звонец, и вдруг — глухота.

Тихий Удар медлит. Он стоит у круга Времени, но не дотрагивается. Все гулоны замирают. И вдруг из самой глубокой тишины всплывает звук — незнакомый, но невероятно тёплый. Он похож на дыхание. Он похож на шаги.

Это не гулон.

Это Существо из Вне. Оно приходит раз в тысячу звуков. Его называют Строитель Слушания. Оно не говорит, не поёт, не движется — оно только стоит и смотрит.

И тогда Город начинает меняться без Переигрывания. Цвета сами плывут. Формы перестраиваются. Некоторые гулоны исчезают, другие расцветают, как ягоды. Музыка — не городская, не их — она как будто вспоминает, как было, до того как всё стало формой.

А потом всё замирает.

Существо уходит. Остаётся только Голубой Круг. Он теперь пульсирует иначе — не ритмом, а ожиданием.

И гулоны понимают: город теперь будет слушать.