Голос грядущего

Маша лежала пузом вниз на огромном, нагретом летним солнцем, камне. Её, немного  раскосые глаза, следили за неторопливым полётом шмеля над цветком клевера. Шмель важно гудел о своём, о шмелином, трава пахла чем-то терпким и сладким, почти прозрачные перья-облака гнездились высоко в небесах, воздух подрагивал от жары. И лёгкий ветерок, и тихий шелест травы, тёплые прикосновения солнца и камня вводили девочку в некое подобие транса. Она размеренно дышала, закрыв глаза, когда впервые услышала Его.
-И назвал Бог свет днём, а тьму ночью. И был вечер, и было утро: день один.
-Аааа? - сонно переспросила Маша.
-Дееееень один,- протянул Голос и затих.
Так у Маши появился Он, а у него появилась Маша. Ведь не бывает в жизни, что у тебя кто-то есть, а тебя у него нету.
Может, Голос немного не с того начал. Всё-таки читать такой маленькой девочке Бытие, дело если и не бесполезное, так преждевременное. Но Голоса в голове редко выбирают, что вещать. Как и обладатели головы, впрочем.
Маша помотала головой, стряхивая сонливость. Кажись, померещилось, может, и на солнце перегрелась. Она осторожно потрогала потный лоб, залезла ладошкой под косу, проверяя затылок, убедилась, что всё на месте и сползла со своего каменного лежака, царапая ноги. Уперевшись мурзатыми пятками в  землю, Маша нащупала шлёпки, одела их и вяло поплелась по едва заметной тропке в сторону деревни.
-Попить бы…
-Ага, - на автомате кивнула девочка. Потом спохватилась. Не померещилось…
Ноги сами понесли её к озеру.
На память сразу пришёл сосед по городской квартире, дядя Миша. Он часто разговаривал с кем-то невидимым…Дядя Миша болел душевно, как говорила Машина мама, а бабушка неодобрительно качала головой. Бабушка Маше сказала, что дядей Мишей овладел дьявол. Но лечили его, почему-то уколами. А иногда приезжали за ним на машине с красным крестом, связывали и, брыкающегося и кричащего, везли в больницу.
Маша не хотела уколов, не хотела, чтобы её связывали, не хотела в больницу. И, не смотря на десятилетний возраст, понимала, что про Голос не стоит никому говорить.
-А ты не дура,- прокомментировал ход её рассуждений Голос. -Как пить дать в психушку запихают.
Кем кем, а дурой Маша не была.
-Нет в жизни счастья,- вещал Голос,- ну, вот куда ты прёшься? Там местные, опять обзываться будут. И за косички дёргать…
-Откуда знаешь? - подозрительно спросила девочка.
-Я всё знаю.
-Точно всё?
-Зуб даю.
-Тогда…тогда…А где тогда папа?
После небольшой паузы Голос ответил:
-Где-то…
-Эх, ты. Врун,-надулась Маша.
Мама тоже всегда так отвечала на этот вопрос. А бабушка закатывала глаза и говорила, что этот "ирод" шляется по бабам. Очень Машке хотелось узнать где же это загадочное "где-то", но…
-Мала ещё,- повторил за бабушкой Голос,- много будешь знать, скоро состаришься.
Маша в досаде ударила ногой по камушку на дороге и запрыгала на месте от боли. Шлёпки совершенно не защищали пальцы от удара.
-Дура,- припечатал Голос.
Дура так дура,  про себя согласилась Маша, хоть горшком называй, только в печку не сунь. Ещё одна бабушкина приговорка выпрыгнула из памяти.
-Я всё слышу.
-Слышь себе…
Маша плюхнулась попой в траву, растирая обдёртый палец на ноге.
А на озеро, действительно, идти не стоит. Там в такую жару местная детвора, а с ними у Маши не заладилось. У Маши вообще мало с кем ладилось. Неконтактная она, так маме учительница в школе сказала. Сильно умная, вот и получаешь - а это уже бабушка.
Посидев минутку на попе, Маша решительно встала, насупилась и похромала в сторону бабушкиного дома. Голос не голос, а получать лещей от местной ребятни не хотелось. Лучше бабушке помочь. Огород там или воду нанести. При мысли о холодной колодезной воде девочка облизала сухие губы. А что Голос, мало ли секретов у ребёнка в десять лет? Да полно. Одним больше, одним меньше…
Всё лето в деревне Маша виртуозно избегала работы в огороде, местной ребятни и бабушкиной любимой крапивы по ногам. Голос оказался вполне себе интересной компанией. То Бальмонта читал, то учил делать рогатки. После лекции о здоровом образе жизни, метко шпулять голыши по поверхности озера. Иногда в процессе изготовления лука вдруг начинал объяснять теорию чёрных дыр. К месту и не к месту вставлял библейские главы или суры из Корана, а потом вдруг матерные четверостишья. И заставил Машу сходить в библиотеку в соседней деревне, где книг было не так чтобы много, зато нашёлся потрёпанный набор учебников.
Теперь Маша невзлюбила не только Бальмонта, но ещё и математику с английским.
-Вот зачем мне этот твой английский?- ныла Маша, сидя на берегу озера и жуя горбушку чёрного хлеба.
-За надом.
-Как по детски,- фыркнула девочка.
-С кем поведёшься…
-Ну, сам подумай с кем я буду разговаривать на этом твоём английском,-продолжала нудеть Маша.
-Со мной,  дурочка моя. Со мной.
-Эх, ты хуже бабушки.
-Чтобы быть хуже этого Полкана, надо сильно постараться,- почему-то не нравилась  Голосу Машина  бабушку. Называл он её не иначе, чем Полкан или Мой фюрер.
Маша повздыхала да смирилась,  похоже от английского открутится не удастся.
Лето шло к концу, математика начала поддаваться, английский казался недостижимым как Луна, а Маша перестала думать откуда появился Голос. Есть и есть. Много ли она задумывалась о руке или ухе…
Мама приехала за Машей в конце августа, привычно поругалась с бабушкой и отчалила с ребёнком на буксире под бабушкино традиционное "дармоедки" и "неблагодарные".
Жизнь вошла в привычную колею. Школа, ключик на резинке, уроки. Неожиданно Маша стала неплохо учиться. Будешь тут лениться, если надзиратель в голове строго следит за каждым твоим шагом. Библиотека, музыкальная школа, хор, танцы, плаванье…
Маша бы и рады была бы прекратить это издевательство, но выслушивать ежедневные нотации Голоса о всесторонне развитой личности… Нет уж, увольте. Лучше петь, танцевать, плавать, готовить и что он там ещё хотел.
 Близких друзей у неё так и не появилось, хотя на недостаток общения было бы грех жаловаться. Внешностью её природа наделила   весьма средней, но  к выпускному Маша выглядела на уровне. А поступать… Хоть в иняз, хоть на физфак. Знания позволяли. 
Маша выбрала, кстати, физфак. Хотя и увлеклась к тому времени лингвистикой и социологией.
На второй неделе занятий, зайдя в аудиторию, Маша увидела незнакомого парня. Вроде, со всеми уже познакомилась. А этого хлюпика видела в первый раз.
Голос, который, обычно, не беспокоил Машу на людях, вдруг активизировался.
-Вот он, вот! Машка, фаз!
Ну,  фууу. Мысленно фыркнула девушка. Были у неё свои представления о прекрасном принце на белом коне. Этот же тянул на пони - доходяжку. Маленький, на пол головы ниже Маши, в очках, тощенький.
-Дура,- зашипел Голос на ультразвуке,- бери, это то, что надо.
Что надо, кому надо, мне не надо.
-Да сядь рядом с ним, заговори, присмотрись. Я тебе хоть раз плохое советовал?
Маша тяжко вздохнула. Парня звали Семён и говорить с ним оказалось весьма увлекательно. А ещё у него были добрые подслеповатые оленьи глаза. И пахло от него терпкой травой, нагретым камнем и корицей. Сошлись они незаметно, вели горячие дискуссии, занимались вместе. Вот когда Маше и Бальмонт пригодился, и суры, и Байрон с Шекспиром в подлиннике. Очень она маму Семёна впечатлила. Хотела ещё в конце вечера на шпагат сесть, да Голос отсоветовал.
В какой-то момент они просто стали говорить, как о решённом деле "когда мы поженимся". Впрочем, оба не торопились. Голос Машу почти не беспокоил, так, немножко троллил время от времени, вспоминая пони-доходяжку. А Маша… А что Маша? На втором курсе она вышла за Семёна замуж. На третьем курсе они с Семёном как лучшие студенты поехали учится по программе обмена в Англию, где и остались.
После получения докторской Семён стал работать преподавателем в университете, а Маша вдруг оказалась глубоко беременной. Рожала Маша в клинике в Портленде. Семёна на роды не пустили, потому что он и до них пару раз норовил отрубиться.
Поддерживал Машу Голос. Ну, как поддерживал. Сначала выдавал всякие подходящие и не очень поговорки.
"Тяжело в учении, легко в бою".
"Семь раз отмерь, один раз отрежь". "Яйца курицу не учат".
Потом, в перерыве между схватками жалобно сказал:
-Знаешь, Маш, я того, отойду что ли. Не думал, что эти ваши роды такая жесть.
Маша пыхтела, но мысленно обозвала его нехорошими словами, мол, вали уже, слабак.
Роды прошли успешно, родился мальчик 3 килограмма 450 грамм. Когда появилась головка, Маша услышала " Ну, до скорого, мамаша".
Больше Голос с Машей никогда не говорил.
Впрочем… Когда Маша и Семён, взявшись за руки, слушали речь их сына после вручения Нобелевской премии в области физики, и он закончил её словами: "Хочешь сделать что-то хорошо - сделай сам», Маше вдруг на секунду показалась, что голос…
Да нет, не может быть.

27.03.23