Печка

Когда мои родители построили дом, мне шёл четвёртый год. Дом был большой,
кирпичный и холодный. Его обогревали две печки. Одна располагалась на кухне. Это была
огромная русская печь с шестком, горнилом и лежанкой. Она не только обогревала дом, в ней
готовили еду. В большой комнате – мы называли ее «зал» – была голландская печь. В ней была
только топка, в которую складывали дрова, и они горели, нагревая печь и всю комнату. Эта
печь была обшита металлическими листами и покрашена серебряной краской.
У меня тогда не было кроватки, поэтому мама ставила стулья около печки и устраивала
там уютную постельку для меня. Я залезала в свою постельку и звала маму. Она подходила,
рассказывала мне сказку и наклонялась поцеловать меня. Я быстро хватала её за шею и
шептала: «Я тоже расскажу тебе сказку». Быстро-быстро, сбиваясь, рассказывала ей сказку про
курочку Рябу, ещё раз целовала её, и мама уходила. Я оставалась под защитой печки. Она
казалась мне живой и доброй, оберегала меня от волков и страшных чудовищ, живущих в
темноте. Под её защитой я спокойно спала и видела сказочные сны. Когда я выросла, то,
возвращаясь домой с мороза, сразу шла к печке, прижималась к ней всем телом, отогревалась
и, как в детстве, ощущала уют, защиту и спокойствие.
В те времена ковры вешали на стены, а паласов не было вовсе. На полу лежали длинные
домотканые дорожки. Их ткала бабушка Мария, мачеха моего отца. У неё был ткацкий станок,
на котором она изготавливала дорожки для всех своих приёмных и родных детей. Эти дорожки называли половиками.
В комнате, где я учила уроки, на полу лежал такой половик. Печка была растоплена, и её
дверка раскалилась докрасна. Мой брат Витя мешал учить уроки: он часто подбегал ко мне,
хватал что-нибудь со стола и убегал. Сначала я пыталась не обращать на него внимания, но,
когда он схватил тетрадь, в которой я писала упражнение, я кинулась за ним. Половик
предательски поехал под моими ногами, и я грохнулась на пол. Моя рука, чуть выше запястья,
плотно прислонилась к раскалённой дверце печи. На мой вопль прибежала мама, вызвали
скорую. Я долго лечила ожоги. Радовали только внезапно случившиеся дополнительные
каникулы. Ожоги зажили, но на руке ещё долго красовалась надпись «алО-ракшоЙ», которая
клеймом отпечаталась с дверцы печи.