Социальная структура средневекового Дербента

На высшей ступени социальной лестницы стояли эмиры — феодальные правители Дербента. При Омайадах и первых Абассидах правитель города назначался непосредственно халифом и являлся прямым представителем центрального правительства. Однако отношения Дербента с центральной властью были весьма сложными и несколько необычными. Баладзори писал, что ни один наместник халифа не допускался в город до тех пор, пока не раздавал жителям деньги и подарки. А по версии местной исторической хроники «Дербенд-наме», халиф Харун ар-Рашид разрешил жителям города изгонять правителей, злоупотреблявших властью. Назначив в 180 г. х. (796 г.) Хафса бен Омара правителем Дербента, он сказал ему: «Бойся Бога и ходи (в мечеть) совершать пятничные молитвы. Ничего не предпринимай, не посоветовавшись. Все дела Дербента в твоих руках; если ты совершишь предательство, станешь нерадив в борьбе с неверными или будешь угнетать народ, я даю право народу Дербенда свергнуть тебя». Право управлять городом в случае смерти или смещения наместника халифа было предоставлено Аглабу ас-Сулами,
а в дальнейшем его потомкам: «Если бы правитель Дербенда умер или оказался бы тираном, Аглаб Сулейми (Сулами) должен был стать заместителем до прибытия
нового правителя». Сообщения «Дербенд-наме» и данные отдельных арабских авторов, возможно, несколько преувеличивают роль местной арабской знати в управлении городом, но В. В. Бартольд справедливо отмечал, что «история действительно знает большое число князей и наместников Аррана и Дербента из племени Сулейм от
Усейда б. Зафира, современника халифа Хишама, до Сейф ал-дина Мухаммеда б. Халифы, упоминаемого в V1/XII в. путешественником Абу Хамидом Андалуси».
Вероятно, уже при наместниках халифа влияние дербентской феодальной знати на политическую жизнь города было велико и роль ее в управлении Дербентом в
дальнейшем все возрастала, чему способствовал целый ряд причин политического и экономического характера. Долгое время Дербентом управляли известные арабские военачальники, назначавшиеся сюда самим халифом. Подобная практика специальных назначений существовала при Омайадах и первых Аббасидах вплоть до правления Мутаваккила, который пожаловал Дербент и зависимые от него территории основателю ширванской династии Йазидидов Мухаммеду бен Халиду. Сколь почетно было это назначение, можно судить по тому, что Мухаммед бен Халид ради него отказался от поста губернатора Азербайджана и Армении. После смерти этого фактически уже самостоятельного феодального правителя города к власти пришла местная династия Хашимитов, причисляемая к известнейшему арабскому племени Сулайм. По сведениям «Тарих ал-Баб», это событие произошло в 225 г. Х./869 г., и источник прямо указывает, что Хашим бен Сурака (первый представитель династии) пришел к власти «по выбору своих сотоварищей, а не по назначению из Багдада». Правивший в это время халиф Мухтади был поглощен войной с мятежными тюркскими эмирами, в борьбе с которыми и погиб в 870 г., что позволило Хашиму, пользуясь удобным моментом и
особым положением Дербента, укрепить свою власть и сделать ее наследственной. Однако такой самовольный захват власти в Дербенте Хашимитами послужил в дальнейшем поводом для ширваншахов претендовать на Дербент, пожалованный в свое время халифом их предку. Приход к власти Хашимитов благодаря поддержке и
согласию феодальной верхушки города ставил дербентских эмиров в несколько особое положение. В отличие от других феодальных правителей Кавказа, они были только
«первыми среди равных», чему в значительной мере способствовали характер социально-экономического развития Дербента, сложная обстановка пограничного города и те значительные привилегии, которыми традиционно обладало его население (покровительство халифов, освобождение от налогов, приоритет в джихаде — «священной войне», определенное самоуправление). Источники рисуют глубокие противоречия, существовавшие в этот период в высших слоях феодального общества Дербента. По очень образному выражению В. Ф. Минорского, в Дербенте
«эмиры не имели престижа Ширваншахов и были как бы наследственными президентами средневекового города-государства», которое, по его мнению, многими чертами своей структуры напоминало строй Новгорода Великого. Подобное положение сохранялось в Дербенте и в последующий период, и дальнейший процесс его феодального развития характеризовался острой политической борьбой дербентских эмиров с крупной торгово-ремесленной и землевладельческой знатью, основу могущества которой составляли огромные доходы от обширной международной торговли, ремесленного производства, ростовщичества и военной добычи, включавшей и живой товар — «рабов из стран неверных». Эти представители дербентской феодальной верхушки, именуемые в источниках раисами, были одной из самых значительных социальных групп городского общества и главными политическими противниками эмиров, вышедших в свое время из среды раисов. В странах мусульманского мира раисы обычно являются выборными представителями местного населения из наиболее уважаемых семей и выступают как бы связующим звеном «между администрацией и населением, передавая правительственные распоряжения и делая представления от имени жителей города.
Анализ письменных источников рисует сложный процесс развития дербентского общества в это время, происходивший в непрерывной борьбе внутри господствующего класса феодального города. Раисы, выступавшие основной оппозиционной силой власти феодального правителя Дербента, порой превосходили эмира во влиянии на жизнь средневекового города, в политическом и экономическом отношении. Археологические исследования средневекового Дербента полностью подтверждают сведения письменных источников. По богатству предметов быта, украшений и оформлению дома дербентской знати, вскрытые в верхней части города, мало в чем уступают комплексам дворцов, раскопанных в цитадели. Особым вопросом при изучении структуры городского общества средневекового Дербента является исследование тех социальных слоев населения города, на которых опирались в своей борьбе друг с другом эмиры и раисы. Анализ письменных источников, и особенно «Тарих Баб ал-абваб», отчетливо свидетельствует, что к X в. основной опорой и главной военной силой эмиров Дербента были гуламы. В. Ф. Минорский справедливо отмечал, что «перевод этого термина как «рабы» оказался бы неточным» и предложил интерпретацию его как «стража или телохранители» Действительно, хотя среди гуламов имелись рабы, но, по сообщению источников, среди них были и отряды русов. Причем правители города так
дорожили ими, что в 377 г. х. (987 г.) эмир Маймун предпочел отказаться от престола, но не выдал своих гуламов русов на расправу восставшим мусульманам Дербента. Когда глава восставших проповедник Муса «потребовал у эмира выдать ему его телохранителей-русов (гуламов), чтобы им был предложен ислам или смерть...,
эмир ответил отказом» и «укрепился в цитадели против проповедника». После продолжительной осады ему все же пришлось признать себя побежденным и было заключено перемирие с условием, «что он сдаст цитадель, а сам со своими гуламами уйдет в Табасаран». Но, не имея возможности содержать большие наемные отряды, что было связано и со значительными финансовыми затратами и, видимо, с отсутствием в определенные периоды надежных наемников, дербентские эмиры часто обращались за помощью к феодальным правителям отдельных владений Дагестана и Восточного Кавказа. Правда, как видно из источников, правители Дербентаиобычно искали поддержку у владетелей Табасарана, Хайдака, Серира, Гумика и в очень редких случаях обращались к Ширвану. Такая ориентировка дербентских эмиров была закономерна, так как ширваншахи постоянно претендовали на дербентский престол и были главными противниками правителей Дербента. Особо тесные отношения эмиры поддерживали с Табасараном, служившим им надежным убежищем при различных осложнениях в городе (так, например, эмир Маймун был трижды провозглашен правителем Дербента и трижды изгонялся его жителями). Тот факт, что правители Дербента чаще всего опирались на «неверные» войска правителей Дагестана, хотя союзы эти были опасны и для самого Дербента и приходилось при этом быть осторожными, объясняется не только оппозицией эмиров к Ширвану, но и особой
ролью города как форпоста мусульманского мира, среди населения которого было много «борцов за веру», прославившихся своей жестокостью в «джихаде». Они составляли главную военную силу города и, видимо, в значительной мере определяли его политику. Среди участников различных военных походов против «неверных» «Тарих
Баб ал-абваб» называет несколько групп жителей Дербента. Так, в ней упоминаются «борцы за веру» (гази), «добровольцы» (муттавии), «чтецы Корана» (курра) и
«пришлые» (гураба). Видимо, на ранних этапах эти социальные группы, являвшиеся главной силой в попытках распространения ислама на север, были опорой правителей Дербента. Когда город был пожалован халифом Мутаваккилом в 237 г, х. (851 г.) Мухаммеду бен Халиду, то последний нашел полную поддержку у газиев Дербента. «С помощью газиев ал-Баба Мухаммад б. Халид также ходил на неверных, живущих по соседству с ал-Бабом и Дербендом». При халифе Мансуре (754—775 гг.) правитель Дербента Йазид ас-Сулами обложил нефтяные и солеваренные промыслы Ширвана налогами, собираемыми в пользу жителей Дербента (имелись в виду прежде всего
«борцы за веру») специальным чиновником. От имени халифа подати в пользу защитников северных границ собирались в Южном Дагестане и Ширване. В 808 г. Дербент получил от Харун ар-Рашида фирман на право собирать ежегодно доходы нефтяных источников и соляных промыслов, которые шли на содержание военных сил города. Центральные власти снабжали газиев хлебом, доставлявшимся из Ширвана (аналогичную политику вели русские цари, снабжая хлебом казаков, охранявших
южнорусские границы). Известно, что при правителе Ширвана Хайсаме бен Мухаммаде «весь урожай свозился в амбары..., после чего он правильно распределялся
среди нуждающихся членов пограничных областей ал-Баба и среди газиев». Но уменьшение зависимости Дербента от Багдада и дальнейшая его самостоятельность лишили газиев этого источника существования, а дербентские эмиры не имели возможности прокормить их. Вероятно, с этого времени их основным источником
существования становится военная добыча и охота за людьми в бесчисленных походах «за веру». Так из союзников эмиров, которые все чаще опираются на войска
«неверных» или на гуламов-русов, газии становятся их противниками. Немалую роль в этом играло и то обстоятельство, что еще при наместниках халифа «джихад»
возглавляли дербентские раисы, у которых даже находились ключи от «Газаватских ворот», они же, видимо, скупали награбленное имущество и рабов. В такой обстановке положение правителей Дербента было очень сложным. Им приходилось балансировать между Ширваном, стремившимся подчинить себе город, и дагестанскими феодальными владетелями, зачастую пытавшимися поживиться за счет Дербента. И, по сообщениям источников, серирцы и хайдаки, выступая с эмирами против Ширвана, нередко грабили и сам Дербент. Уверенными эмиры могли быть только в своих гуламах, которые использовались для самых опасных поручений и порой не останавливались перед убийством соперников или неугодных людей. Раисы же в своей борьбе с эмирами опирались на население города, которое в своем большинстве, видимо, экономически зависело ог них, и на Ширваншахов, преследовавших свои цели. В отдельных случаях, когда эмирам удавалось отколоть жителей города от раисов, последние не брезговали помощью «неверных» и, опираясь на своих гуламов, жестоко расправлялись с непокорными жителями. Последующее развитие Дербента, в XI — первой половине XIII в., относится уже к новому периоду его истории, характеризовавшемуся целым рядом признаков экономического и политического характера, качественно цовым этапом развития ремесла и торговли, дальнейшим
углублением процесса феодализации и дифференциации городского общества, обострением классовой борьбы. С этого времени Дербент в значительной степени утрачивает свое значение форпоста земледельческого мира в борьбе с могущественными объединениями кочевников, он больше не является главным оплотом крупнейших ближневосточных государств на северных границах, а превращается в одно из наиболее известных самостоятельных феодальных государств Восточного и Северного Кавказа.

Источник: Кудрявцев. Древний Дербент.// ИЗДАТЕЛЬСТВО «НАУКА».:Москва 1982 г.