Про прадеда В. С. Высоцкого-Левина Л. Г

8 МАРТА 1938 ГОДА. МОСКВА. ДОМ СОЮЗОВ. ЗАЛ ВОЕННОЙ КОЛЛЕГИИ ВЕРХОВНОГО СУДА СОЮЗА ССР.
08.03.1938 г., Москва. Дом Союзов. Зал военной коллегии Верховного Суда СССР.
Из материалов следственного дела дедушки Владимира Высоцкого, доктора ЛЕВИНА ЛЬВА ГРИГОРЬЕВИЧА (1895-1938) г.

Лев Григорьевич Левин врач-терапевт, доктор медицинских наук, профессор, консультант лечебно-санитарного управления Кремля:
«… Через несколько дней после похорон В. Р. Менжинского и М. А. Пешкова меня снова вызвал к себе Ягода и сказал: "Ну вот, теперь вы совершили эти преступления, вы всецело в моих руках, и вы должны идти на то, что я вам сейчас предложу, гораздо более серьезное и важное. Я вас предупреждаю, что то, что я вам сейчас поручу, для вас так же обязательно, как в отношении прежних моих поручений. Но для того, чтобы вам было понятно, что я вам скажу и что вы должны сделать, я должен вам дать краткую информацию о положении в стране. Вам, человеку, далекому от политики, беспартийному, вам тогда будет понятнее, что нужно сделать".
Затем он стал говорить мне о том, что в партии крепнет, растет большое недовольство партийным руководством, смена власти неизбежна, предрешена и неминуема, что во главе движения стоят Рыков, Бухарин и Енукидзе. И так как это неизбежно, так как это все равно произойдет, то чем скорее это произойдет, тем лучше. А для того чтобы это скорее произошло, для того чтобы облегчить этот процесс, нам нужно устранить с политической арены некоторых членов Политбюро, а также Алексея Максимовича Горького. Это - историческая необходимость. Но вы меня остановили, гражданин Прокурор, когда я хотел вам сказать о своих, в связи с этим, переживаниях.
Поэтому я об этом не буду ничего говорить, а буду излагать сухо только факты по вашему желанию. Так что после такой паузы он сказал, что "вы напрасно так волнуетесь, вы поймите, что это неизбежно, что это есть момент исторический, это есть историческая необходимость, это есть этап революции, через который мы должны пройти и вы вместе с нами его пройдете и будете его свидетелем, и вы должны теми средствами, которые в ваших руках, нам помочь, и вы, чем волноваться, скажите, кого вы можете взять на себя, кроме Алексея Максимовича Горького". Я опять-таки остальное отстраняю и скажу, что в тот день больше разговоров у нас не было. Через несколько дней я снова был у Ягоды и сказал ему, что я вынужден выполнить и эту его директиву. В этом разговоре Ягода добавил: "Алексей Максимович человек очень близкий к высшему партийному руководству, человек очень преданный той политике, которая ведется сейчас в стране, очень преданный лично Иосифу Виссарионовичу Сталину, человек, который никогда не изменит, никогда не пойдет с нами по пути. А вы знаете, с другой стороны, каким авторитетом пользуется слово Горького у нас в стране и далеко за ее пределами, каким влиянием он пользуется и как много вреда он может сделать своим словом нашему движению. Нужно вам решиться на это, - сказал он, - и вы пожнете плоды при приходе новой власти".
Когда Ягода меня спросил, кого я мог бы еще наметить, я ему сказал, что это можно осуществить по отношению к такому человеку, который часто болеет, который нуждается в частой медицинской помощи, к члену Политбюро Валериану Владимировичу Куйбышеву. Я могу привлечь Дмитрия Дмитриевича Плетнева, который знал Валериана Владимировича. Оба мы его знали лет двенадцать.
Плетнев его знал так же, как и я, оба мы его знали лет двенадцать, как больного.
Я еще сказал о том, что в медицинских кругах в Москве все знают, что настроение Дмитрия Дмитриевича Плетнева антисоветское, он легче пойдет, чем кто-либо другой. Ягода сказал: "Хорошо, я поговорю сам. Вы предупредите Плетнева, что я вызову его сам я поговорю. Кроме того, во всем, что касается Алексея Максимовича, Крючков может помочь, а в отношении Валериана Владимировича в курсе будет его секретарь Максимов".
Через 12 дней, 15 марта 1938 года, доктора Левина Льва Григорьевича, расстреляли. Примечательно, Владимир Семёнович никогда при жизни не поднимал вопрос об реабилитации предка, которого расстреляли через 50 дней после его рождения.
Льва Григорьевича реабилитировали в 1988 году, с лёгкой руки, признавшегося в ненависти к СССР, Александра Яковлева.