Танцы одиночек

 В летнем городе, залитом ярким солнечным светом, царило праздничное настроение на всю улицу. Возле ресторана отмечали свадьбу. Молодожены прямо на виду у всех, не обращая внимания на присутствующих, стоя на улице, с головой погрузились в объятия друг друга, их поцелуй казался бесконечным. Гости, окружившие их, пристально, со всем пристрастием смотрели на этот обмен нежностями. Казалось, они пожирали друг друга губами, и никому не было от этого противно.
 Внезапно эту картину нарушил подъехавший ко входу автомобиль, напоминающий музейный экспонат – белая ГАЗ-24 «Волга», сверкающая хромом и безупречным лаком, словно только что сошла с конвейера.
 За рулем оказался мужчина с растрепанной шевелюрой, усами и горящими глазами. Это был болгарин Тодор Димитров, чье сердце пылало коммунистическими идеалами. Он вышел из машины и посмотрел на всех собравшимся таким грустным взглядом, что, кажется, отражал все вселенское разочарование. Затем из машины вылез Мердан Атаев, его преданный соратник, туркмен-рабочий, всегда носивший свою любимую тюбетейку на голове.
 Эти двое, оба одинокие и ставшие объектом городских сплетен из-за отсутствия у них жен, решили, похоже, выразить недовольство всему обществу. Недолго думая, Тодор вкрутил на полную громкость радиоприемник «Волги», и из динамиков внезапно раздался оглушительный хит YMCA от Village People.
 Под эту зажигательную мелодию два друга начали свое импровизированное выступление. Они принялись безудержно танцевать. Они самозабвенно танцевали, топая по асфальту ногами, хором выкрикивая припев: «Вайэмсиэй!», и сопровождая свои движения непристойными жестами в сторону молодоженов. Свадебное торжество мгновенно превратилось в нечто совершенно невообразимое. Гости, ошеломленные неожиданным поворотом событий, переглядывались, не зная, как реагировать. Молодожены, до этого момента являвшиеся центром внимания, теперь стояли в стороне, словно забытые декорации.
 Тодор и Мердан, два одиноких чудака-иностранца, теперь стали главными героями курьёза. Они нашли свой, пусть и весьма своеобразный, способ выразить протест против всеобщего счастья, против мира, который, по их мнению, забыл о справедливости.
 Когда песня закончилась и настала тишина на улице, Тодор, словно предчувствуя приближение конфликта, поднял руку, призывая к тишине. Его глаза уже светились странной, почти детской радостью. Он приоткрыл улыбающийся рот.
 - Друзья! – прокричал он, отдышавшись. Его голос дрожал от волнения. Он активно жестикулировал. – Мы не против вашей любви, поверьте! Мы против того, чтобы счастье было только у вас! Мы хотим, чтобы каждый человек на земле мог так же найти свою вторую половинку, так же радоваться, так же любить и быть любимым, утопая в море нежности!
 Мердан, кивая, добавил:
 - Да! Свобода! Равенство! Братство! Вы согласны?
 - Мы – это тоже вы! – воскликнул Димитров. – Мы, как вы, мы же люди, личности! Мы, простые люди, тоже хотим любить, хотим быть счастливыми! Но наш капиталистический злой мир несправедлив! Он разделяет нас на богатых и бедных, на счастливых и одиноких! Где же равенство, товарищи?! Где братство?!
 Мердан, подхватив его мысль, закричал:
 - Капитализм – это угнетение! Любовь взаимная должна быть доступна каждому! Не только тем, у кого есть много денег!
 Тодор протянул руку Мердану, и тот крепко пожал ее. Свои сомкнутые руки они подняли вверх, оба они уже светились радостью, и будто отражая свет солнца, их лица сияли надеждой. У них был такой вид, словно они открыли высшую истину, которую отчаянно пытались донести до всего мира.