Вопреки всему 1. дети

Каунас, 1994 год.
Два восьмилетних мальчика, очень похожие друг на друга, с восторгом замешанном на благоговении, рассматривали удивительное существо лежащее на широкой кровати. Вид освобождённого от розовых пелёнок тельца вызывал умиление и восхищение. Гладкая, без малейшего изъяна бело-матовая кожа, миниатюрные пухленькие ручки и ножки, розовые пяточки. Ещё более привлекательно личико. Губки бантиком, носик кнопочкой и большие ярко зелёные глазки обрамлённые абсолютно чёрными ресницами. В тоже время бровки и пушок на голове светло рыжего цвета. Почти такого же, как у одного из мальчиков.

Второй мальчик мало чем отличался от первого, разве что только цветом волос. По нему он точно подходил под определение брюнет. Ребята и имена носили одинаковые – Миколас. Мало того, и фамилиями не отличались – Радзявичус.  А что ни у кого не вызывало сомнение, находились в родстве – двоюродные братья. Единил их ещё и возраст. Близкие, дабы не путаться, за глаза, да уже и прямо, именовали их Мики Рыжий и Мики Чёрный. А те тесно дружили чуть ли не с грудничкового возраста, то есть, сколько помнили себя. Этому способствовала не только родственная связь. Дома их семей, двух этажные коттеджи, находились рядом – на одной из тихих, но престижных улиц Зелёной горы, неподалёку от центра Каунаса.
 
Происхождение рода Радзявичусов уходило в бескрайние исторические дебри Литвы,  города, и упоминалось ещё до Третьего раздела Речи Посполитой. А с начала 20-х годов ХХ века Радзявичусы были тесно связаны и с медициной. Их прадед Антанас заканчивал Высшие медицинские курсы ещё в 1922 году, которые, посредством административных метаморфоз, нынче гордо носят название: Каунасская медицинская академия. Видимо поэтому его правнук Юргис, идя по профессиональным стопам своего предка, успешно руководит Горздравотделом Каунаса.

На днях Юргиса Радзявичуса постигли большая радость и большое горе. Большая радость лежала на широкой кровати, хаотично шевелило пухлыми ручками и ножками, и с удивлением обозревало окружающий мир зелёными глазками обрамлёнными чёрными ресницами. А большое горе, жена Юргиса Ева,  покоилась уже на кладбище. Она умерла от редкой, почти мгновенной, и не прогнозируемой болезни – послеродовой эклампсии. Горечь утраты любимой жены приглушить было нечем, пока Юргис не подумал: её плоть и её кровь возродились в малютке. Так пусть же она носит имя матери – Ева.

Вопрос ухода за осиротевшей Евочкой разрешился быстро. Наняли кормилицу – молоденькую деревенскую девушку Регину, дальнюю родственницу. Но и оба Микки – Рыжий и Чёрный, не пожелали остаться в стороне, клятвенно заявив о своём покровительстве новорождённой родственнице. Братья вознамерились не только гулять – катать коляску с малышкой, но и осуществлять все остальные процедуры, необходимые новорождённому младенцу: замена подгузников, кормление, купание и т.д.
                *      *      *
Юргис, с глубокой печалью на лице, сидел у себя в кабинете-библиотеке, глядел на всполохи огня камина и предавался грустным воспоминаниям. Вот они с Евой любуются морским закатом солнца в Паланге, вот они катаются верхом на лошадях в окрестностях Каунаса, вот ... В это время раздался телефонный звонок, в трубке послышался вальяжный голос:

- Добрый день, Юргис. Примите мои самые искренние соболезнования по поводу трагичной и безвременной кончины вашей супруги.
- Спасибо Болесловас за сочувствие, это действительно ничем не восполнимая утрата. Одно утешение – здоровенькая доченька, которую назвал тоже Евой.
- Да, наверняка утешение, я понимаю. Тем более, что у меня тоже в этом году родился сын, назвали Аугустинас. Только вот ... хотел спросить, извините ... как могло получиться, что свои же медики у главы здравоохранения большого города не могли спасти жену? Роды же она перенесла нормально.

Юргис отстранил от уха трубку и насупился. Вопрос задан не вовремя, не корректно и звучал как упрёк. Но, надо взять себя в руки и не сорваться на грубость. Он  глубоко вздохнул и тихим, ровным голосом произнёс:

- Болесловас, вы наверняка знаете причину смерти Евы, поэтому, коллега, хочу напомнить клинические проявления эклампсии: судороги всей скелетной мускулатуры с потерей сознания, вследствие этого асфиксия и резкое повышение давления с кровоизлиянием в мозг. Всё это происходит внезапно, в течение одной минуты, и человек мёртв. Случилось это ночью. Материнских же факторов риска в период врачебного сопровождения беременности у неё обнаружено не было. Извините, мне трудно об этом сейчас говорить. До свидания.

Юргис кинул трубку на рычаги, устало откинулся на спинку кресла и задумался. Звонил его прямой начальник, министр Здравоохранения республики Болесловас Ягайленас. С этим человеком у него отношения не складывались с самого начала. Министр был чванлив, падок на лесть, кичился своей должностью, на подчинённых смотрел как на дорожную пыль. А главное, как специалист, врач-педиатр, был полной пустышкой. По карьерной лестнице поднимался за счет подхалимажа и взяток. Помогала ему продвигаться вверх и жена Велена, имевшая итальянские корни рода Альросси. Она по специальности была фармацевтом, но ходили слухи, что не гнушалась снадобий и приворотов. Да и высокопоставленных гостей умела принять весьма радушно.

Оторвав взгляд от пламени камина, Юргис ещё раз тяжело вздохнул, нажал кнопку внутреннего домофона и внятно произнёс:

- Регина, немедленно приведи ко мне в кабинет обоих Микки, да и сама послушай, что я им скажу. Надеюсь, нам всем это пойдёт во благо.

Несколько минут спустя перед старшим Радзявичусом, переминаясь с ноги на ногу, с вопросительным видом стояли оба двоюродных брата. За ними, у двери, виднелась в белом передничке изящная фигурка домработницы.

- Неделю назад нас всех постигло большое горе, - тихим голосом начал Юргис, - но Бог в утешение послал ангелочка Евочку. Нам всем это надо ценить, беречь малютку, заботиться о ней, любить её, чтобы она не чувствовала себя обделённой материнской лаской ...

Лицо Юргиса исказила гримаса внутренней боли, он опять перевёл взгляд на огонь камина. Глядя на отца Микки Рыжий плотно сжал губы, сморщил нос, в глазах появились слёзы, наконец он икнул и разрыдался. Его тут же поддержал своими стенаниями Микки Чёрный. У двери всхлипывала Регина. Через минуту все четверо сидели в обнимку на просторном кожаном диване и как могли успокаивали друг друга. Плодом этого единения явилось обожание, переходящее в поклонение, ангелочку Евочке.

Успокоив мальчиков, и направив их в детскую, Юргис взглянул на домработницу. Когда была жива жена, он никогда не обращал внимания на прислугу, как бы не замечая её. Но сейчас, после месячного воздержания, женские достоинства Регины говорили сами за себя: абсолютно правильные черты лица без макияжа; белокурые волосы «а-ля Гаврош», убранные под чепец; нежная длинная шейка; весьма заметная грудь; вздёрнутая попка подчёркивающая осиную талию; стройные ноги ... и что примечательно, небольшие, изящные кисти рук и стопы ног для её роста выше среднего.

- Региночка, всязи с уходом в лучший мир хозяйки дома, твои обязанности расширяются, соответственно увеличивается и вознаграждение. Кроме того настало время нанять ещё одного человека, мужчину, который совместит в себе садовника, водителя, охранника и ... посмотришь сама, чем его нагрузить ещё. Кстати, ты говорила о своём младшем брате, как о толковом и ответственном человеке. Рассмотрим его кандидатуру, пригласи ко мне на собеседование.
                *      *      *
Отпустив прислугу, Юргис пристроился за письменным столом немного поработать, да и отвлечься. Но его не покидало какое-то неприятное чувство. Ах да, беспардонный Болеслав, его начальник, министр здравоохранения республики. Некогда они были однокурсниками Каунасского медицинского института. Причём нынешний министр учился из рук вон плохо, а Юргису наоборот, предрекали Красный диплом. Это и была одна из причин тайной зависти Ягайленаса к Радзявичусу. Но была и другая причина, в которой министр не признавался даже к себе.

Предки Юргиса по отцовской линии происходили одной из ветвей древнего дворянского рода Радзивиллов. Мало того, испокон веков являлись интеллигентами и жили в Каунасе. А с четвертого восходящего поколения были ещё и медиками-интеллигентами. Со всеми этими достоинствами у Ягайленаса было совсем плохо. Но основательно повезло в другом. Его родителям-крестьянам, под Вроцлавом достался после войны большой участок земли. Спустя 20 лет этот участок вошёл в городскую черту, и они его удачно продали за внушительную сумму. Вырученные деньги решили вложить в единственного сына, да заодно поменять свою неказистую фамилию Parobek(батрак-польск.) на звучную Ягайленас(потомок Ягайло-лит.)

И в институт Болеслав поступил за взятку. И распределение в Вильнюс получил тоже за взятку, и дальнейшая карьера была связана с внушительными подношениями партийным и административным бонзам. С приходом перестройки и возникновением «Саюдиса», быстро сориентировался в ситуации, став непримиримым борцом за свободу. За счёт своего утончённого подхалимажа сблизился с Витаутасом Лансбергисом и Гедеминасом Вагнерисом, вступил в их партию «Союз Отечества». А тут уж и до министерского кресла было недалеко. Хотя до этого с партийных трибун гневно изобличал нарушителей Устава КПСС, проповедуя пролетарский интернационализм и грядущее славное коммунистическое будущее.
                *      *      *
На втором этаже, в кабинете-библиотеке, перед Юргисом стоял высокий светловолосый юноша с открытым лицом и смелым взглядом. Чертами лица и статью он походил на старшую сестру. Звали крепкого парня Рокас.

- Знаешь, что означает твоё имя? – полюбопытствовал Юргис.
- Да, конечно. Это старинное литовское, даже точнее балтское имя и соответствует значению крепости. Крепости в понятии каменной скалы.
- Молодец, а имя твоей сестры что означает?
- Регина, это латинское имя и означает «царица», или «правительница».
- Насколько старше тебя сестра? Ваши же имена по жизни не совместимы.
- На двадцать минут, но она не забывает подчёркивать это.
- Как у тебя с образованием, или ещё учишься?
- В этом году закончил Каунасский политехнический институт, но по специальности работу не нахожу. Все производства, заводы дышат на ладан, повсюду одни сокращения.
- Ты прав, не самые лёгкие сейчас времена, 1994 год ... народ спасается как может: коммерцией, точнее спекуляцией, многие подались на Запад. Слышал, у тебя со спортом нормально и водительские права есть?
- Есть, а спортом ... до сих пор занимаюсь каратэ, но уже без тренера, для себя, дома.
- Ну хорошо, Рокас, ступай к Регине, она обозначит твои обязанности, на то она и старшая, - усмехнулся про себя Юргис.
                *      *       *
Шли своей чередой годы, дети росли и развивались. Оба Микки остались верны своей детской клятве – быть опекунами, защитниками и покровителями  Евочки. А та, на радость родным, постепенно превращалась из красивого ребёнка-девочки в ослепительно красивую девушку. Особенно украшали её матово-белоснежная кожа, роскошные рыжие волосы и изумрудного цвета большие, выразительные глаза, обрамлённые иссиня-чёрными пушистыми ресницами.

Постепенно прислуга Регина и Рокас превратились в членов семьи. Даже для  них  к особняку пристроили третий этаж. Куда, с разрешения и благославления главы семейства Юргиса, Рокас привёл жену Кристину, ярко выраженную смуглую брюнетку с райским характером. Обоих Микки, Рокас обучил всем премудростям «Пути пустой руки»(каратэ). Это видимо и определило их профессию: оба поступили Литовскую военную академию имени генерала Йонаса Жямайтиса. Регина, не смотря на свои внешние достоинства замуж так и не вышла. Как догадывались братья Рыжий и Чёрный, всё ждала инициативы со стороны Юргиса. А тот не смел ничего такого себе позволить, не осквернив память о жене Еве. Да и разница в возрасте его сдерживала - двадцать лет.

Почти приятельские отношения между Юргисом Радзявичусом и Болесловом Ягайленасом не прекращались. Сначала виделись и общались по рабочим делам, а потом уже по привычке. Каждый, бывая в городе приятеля, непременно заходил к тому в гости, с подарками детям. К этим встречам почему-то с прохладцей относилась только жена Болеслова Велена. Она заведовала Центральной аптекой Вильнюса, которая занимала цокольный этаж Министерства здравоохранения на проспекте Гедемина. При случае, а иногда и без повода, с насмешкой заявляла, что Ягайленас в буквальном смысле на ней сидит. Своё негативное отношение к семье Радзявичусов, Велена, видимо не могла объяснить даже самой себе. Завидовать вроде было нечему. Муж Болеслав занимал гораздо более значительную должность, чем Юргис. По материальному положению Радзявичусы тоже отставали от сверхобеспеченных Ягайленасов. Вот только количественным составом семьи те превосходили министерскую чету, обитающую втроём в нескромном особняке площадью 300 кв.м в престижном районе города Жверинас.

Был, однако для Велены, ещё один пунктик неприязни к Радзявичусам – это происхождение. Правда он тщательно замазывался, сначала купленной фамилией – «потомки Ягайло», а позже убеждением окружающих в знатном итальянском происхождении Велены, с намёком на то, что в её роду были то ли скульпторы, то ли художники, хотя ничем подтвердить это она не могла, тем более, что имя носила чисто славянское, означающее «повелевающая». Видимо поэтому для сына она подобрала имя, ведущее своё начало от первого римского императора Августа Октавиана. По её мнению имя Аугустинас звучало весьма достойно, а означало итого лучше – «величественный». Правда близкие и знакомые называли его просто и сокращённо «Гусис», что означало «порыв»(ветра), а в ласковой форме Густик.

Интересно смотрелась первая встреча детей ещё в младенческом возрасте: Евочка скользнула взглядом по Аугустинасу и занялась своими игрушками, а тот не отрывал от неё глаз всё время, пока находился с ней в одной комнате. А когда его вынесли, горько захныкал. Виделись дети редко, так как росли в разных городах. Интерес друг к другу так и остался на уровне первой встречи, не смотря на то, что мать Аугустинаса постоянно наговаривала тому понапраслину на Еву: мол та необщительна, неуважительна, заносчива с ним, недостаточно умна и красива. Всё это Гусис покорно выслушивал, но его тяга к ровеснице только возрастала.
                *      *      *
Однажды летом, будучи в гостях у Радзявичусов, дети гуляли во дворе-саду особняка. Неоткуда появившаяся большая собака без ошейника бросилась их облаивать грозно показывая внушительные клыки. Двенадцатилетний Аугустинас спиной прижал Евочку к дереву и отмахивался от зверя ракеткой пинг-понга до тех пор, пока из дома на звуки лая не выскочили оба юнкера Никки и чуть ли не разорвали псину на куски. Как оказалось, бродячая сука в укромном углу сада, за декоративными кустами, «свила» себе гнёздышко и разродилась шестью щенками. После этого случая отношение Евы к Густику изменилось, она стала более благосклонно принимать знаки его внимания. А Юргис сделал внушение Рокасу и обязал завести щенка породистой охранной породы.  Так во дворе появился кобелёк алабая, тигрового окраса, которого с всеобщего согласия назвали Гусиком. Кличку встретила в штыки только Велена, но её мнение было дружно проигнорировано. Этим её отношение почему-то именно к Евочке явно не улучшилось. К своему полугоду пёсик весил уже 60 килограммов и достигал высоты в холке 70 см.

Достигнув 65-ти летнего возраста Юргис вышел на пенсию и занялся любимым делом, о котором мечтал последние десять лет – как он говорил «созиданием» докторской диссертации по теме «Вирусный иммунитет». А Болеслав, используя свои высокие связи, пересел из министерского кресла в ещё более престижное, став заместителем председателя Сейма от партии «Союз Отечества».

Родной, младший брат Юргиса, отец Мики Чёрного Янус, проживал с семьёй в соседнем коттедже и преподавал в университете историю философии. Братья были очень дружны и весьма похожи друг на друга, только младший носил окладистую чёрную бороду, называя её профессорской. За неё и получил среди родных прозвище «Борода». Также вслед за старшим братом и Янус вышел на пенсию. Тоже занялся любимым делом – восстановлением генеологического древа их рода. На этом поприще кое-какие наработки у него уже были. Им было документально установлено дворянское происхождение рода Радзявичусов и некоторых других родов Каунаса.
 
По этой причине благородные потомки учредили в 1995 году Дворянское собрание Каунасского округа, в 2001 году тоже собрание уже Литвы, а в 2015 узаконили Дворянское собрание Великого княжества Литовского(ВКЛ). Учредительный съезд проходил в самом центре Каунаса, в монументальнейшем здании сложенном из внушительных блоков розового гранита с прослойками листового свинца. Само здание межвоенной постройки предназначалось как гарнизонный Дворец офицеров, но из-за уважения к возрождённым литовским дворянам дозволено было использовать его для нужд Дворянского собрания на паритетных началах совместно с военными. Первым, сменным председателем собрания с каденцией на три года, был избран Янус Радзявичус.

Такому происхождению и возвышению друзей не рада была только Велена Ягайлене, она прямо изнемогала от злости и выливала её на мужа:

- Ты только сейчас шишка на ровном месте – зампред Сейма, но придёт время и тебя скинут на пенсию. А все Радзявичусы так и останутся потомственными дворянами.
- Да успокойся, Велечка, это только красивое название «дворяне». По закону в Литве такого сословия нет!
- Ты что, меня совсем за дуру держишь, я телевизор тоже смотрю. Все СМИ трубят о скором принятии закона по выделению дворян в отдельную социальную группу!
- Ну а нам-то что до этого?
- Ну ты как был батраком, так и остался им!
- Так и ты тоже не далеко ушла, твои мать и бабка всю жизнь подёнщицами работали. И если бы по репатриации мои родители не получили кусок земли под Вроцлавом, где бы мы сейчас были?
- Хорошо, а ты о ребёнке подумал? Как ему потом будет в среде этих вельможных недоносков. Евка и сейчас от Густика нос воротит.
Подобные диалоги были не редкостью у четы Ягайленасов, однако на встречах с Радзявичусами, они были само благополучие. Только в глубине глаз Велены искрилось нечто ядовитое.
                *      *      *
Тем временем Янус в своих изысканиях подтверждённых  раскопками Дубингяйского замка и найденными при реставрации документами замка Несвиж, достоверно выяснил, что далёкие, но прямые предки Радзявичусов - Радзивиллы. Трансформация фамилии, точнее изменение названия рода произошло из-за «грамотности» писчих дьяков. Из трёх ветвей Радзивиллов, вторая ветвь угасла, а третья распалась. Радзявичусы же принадлежат к первой ветви, наиболее старинной, истоки которой взрастают из 14 века. Кроме этого, с 1518 года они посвящены в князья Священной Римской империи. Мало того, находясь своими владениями уже в Российской империи, в 1899 году дозволено им пользоваться в России княжеским титулом.

Все эти исторические находки в 2020 году были рассмотрены и утверждены коллегиальным капитулом Дворянского собрания ВКЛ, а годом позже одобрены папским нунцием в Литве кардиналом Петаром Ражичем. Проще говоря Радзявичусы стали князьями Радзивиллами, причём на законном основании. Обращения к ним звучали, скажем так: Его сиятельство Юргис Радзявичус, князь Радзивилл. По этому случаю Юргис вывесил в парадной зале особняка красочный герб с княжеской короной, страусиными перьями и нашлемником. В середине герба три охотничьих трубы, а ниже девиз Радзивиллов «Нам советует Бог». На втором этаже, в кабинете-библиотеке водрузил на парадную стену копию портретной фантазии на основателя рода Радзивиллов Остиковича.

После такой метаморфозы близких «друзей», Велена вообще потеряла сон и аппетит. Пол года уклонялась от встреч с семьёй Радзявичусов и всё время «грызла» мужа, как будто он был в чём-то виноват. Кто откровенно порадовался за друзей семьи, так это Густик. Он даже письмом с открыткой поздравил свою, как он считал, подругу Евочку с титулом княжны. Ева сдержанно поблагодарила за поздравление. За все годы детства, отрочества и юности, ему не удалось завоевать в её сердце даже маленького уголка для себя.
                *      *      *
Блестяще закончив лучшую в городе гимназию имени Йонаса Яблонскиса, Ева пошла по стопам отца и поступила в Медицинскую академию на лечебный факультет. А Густик, по настоянию матери поступил в ВГУ на фармацевтику.  Оба по своему изменились. Ева расцвела до полного женского совершенства как фигурой, так и лицом настолько, что даже стеснялась этого. Поэтому не красилась вообще, а одежду носила скромную, серую и тусклую. Тем не менее вокруг все мужчины и юноши пытались быть к ней поближе, некоторые даже слишком назойливо. В этом случае из Руклы приезжали братья Микки, уже оба капитаны, и достаточно сурово объясняли неразумным ухажерам ошибочность их действий.

Аугустинас красотой не блистал, даже скромной мужской. Среднего роста, с намечающимся пивным брюшком, покатыми плечами, длинным носом и карими навыкате глазами. Пользовался некоторым успехом у определённых женщин за счёт своего толстого кошелька. Для прохождения ординатуры, мать, используя свои связи, пристроила его в Австрию, в Вену, где фармацевтика была традиционно на высоте. Этим она пыталась отдалить сына от «доморощенных» князей, и особенно от ненавистной ею Евки. Помимо этого на него должен положительно подействовать высокий европейский лоск столицы балов и вальса. Да и женщины там гораздо больше чтут кредитоспособность партнёра, нежели в Литве. Густик не посмел противиться решению матери, но накануне отъезда поехал в Каунас попрощаться с семьёй Радзявичусов. В основном, конечно, увидеться с Евой и ... поговорить. Общение состоялось в кабинете-библиотеке, где со стены на них строго глядел основатель рода Радзивиллов. Еве даже почему-то показалось, что Аугустинас чем-то похож на её далёкого предка. Но она промолчала. Начал, после минутной паузы Густик:

- Милая Евочка, я уезжаю далеко и надолго на стажировку, поэтому ...
- Ты преувеличиваешь, не далеко и не надолго, тут всего полтора часа пути на самолёте.
- Да, но это не 100 км по шоссе между Каунасом и Вильнюсом. То есть я тебя буду видеть гораздо реже.
- А разве в этом есть необходимость?
- Для меня да, большая. И ты это прекрасно знаешь, поэтому хочу спросить, есть ли у меня маленькая надежда на толику взаимности, хотя бы в будущем? Или твоё сердце уже занято ... кем-то?
- Если бы у меня появился парень, об этом знала бы вся моя родня, да и твои тоже. Но, обещать тебе я ничего не могу, точнее не хочу ... а если совсем честно, то я по отношению к тебе ничего не чувствую, даже безразличия. Извини за прямоту, но наверное так и надо, чтобы ты не питал никаких иллюзий по отношению ко мне.

Возвращаясь в Вильнюс, с чувством побитой собаки, Аугустинас выжимал из своего мерседеса все его технические возможности, пугая обгоняемые машины попутчиков своим внезапным появлением и столь же быстрым исчезновением за горизонтом. Наконец немного отпустило, он сбавил скорость, мысли потекли в логичном направлении. Раз для Евы он пустое место, даже меньше, он должен доказать в первую очередь ей, самому себе, да и всем окружающим, что это далеко не так. А для этого вернуться из Австрии с престижной женой, или хотя бы невестой-красавицей. Сразу откуда-то появилась уверенность в исполнении задуманного, улучшилось настроение. Надо только до отъезда немного подтянуть свой немецкий, который он итак знал прилично.

Вильнюс, 23 июля 2025 года.
Продолжение следует: http://proza.ru/2025/07/28/1661