Февраль 1917-го Роковой человек переворота

В июне 1916 года, когда думцы завершили свою сессию, премьер-министр Б.В. Штюрмер в докладе на Высочайшее Имя констатировал, что в стране сложилось «серьезное положение, вызванное войной». Он ратовал за «создание в будущей Государственной Думе работоспособного и патриотически настроенного большинства». Пятилетний срок работы IV Думы истекал в ноябре 1917 года, и лидеры оппозиционных фракций стали опасаться, что «говорильню», в стенах которой они клеймили царский режим, прикроют или, другими словами, распустят, и они останутся, так сказать, вне парламентского поля.

Заговорщики принялись лихорадочно обсуждать план действий по скорейшему осуществлению задуманного ими государственного переворота. По-видимому, в этот план были включены конкретные акции по «обрушению авторитета царя», включая устранение Штюрмера, Протопопова и Распутина.

Тогда же, летом 1916-го, но в Лондоне, подполковнику британской разведки Сэмюэлю Хоару поручили организовать в России устранение «тёмной силы», т.е. Григория Распутина, который, по мнению британцев, являлся германским агентом, склонявшим царя к сепаратному миру с Германией.

Не дремали и «левые». В октябре-ноябре 1916 года на частных квартирах состоялся ряд конспиративных совещаний социалистов всевозможных оттенков (нельзя исключать и большевиков), проходивших с участием Керенского и слывшего «почти большевиком» адвоката Н.Д. Соколова. Последний через масонскую сеть поддерживал связь с грузинскими меньшевиками Чхеидзе и Гегечкори, а также с «верховниками» - либеральными политиками и высокопоставленными военными.

Этот Соколов, прозванный впоследствии «роковым человеком Февральской революции», в конце 1916-го – начале 1917-го годов регулярно предоставлял свою квартиру для тайных сходок эсеров и меньшевиков. К тому же он жил неподалеку от казарм Волынского полка и, по его словам, «устанавливал связи с солдатскими массами». Если верить «народному социалисту» С.П. Мельгунову, ссылавшемуся на слова лидера эсеров В.М. Чернова, в дни февральского переворота первые три восставших полка, Волынский, Литовский и Измайловский, были приведены к Думе именно штатским присяжным поверенным Н.Д. Соколовым. Интересно, что «сугубо штатским человеком» называл Соколова и А.Г. Шляпников. По воспоминаниям меньшевика Н.Н. Суханова, «я не раз впоследствии слышал, что это он (Соколов – А.А.) повел первые восставшие полки именно к Государственной думе».

Керенский также отмечал роль «своего друга» Соколова в привлечении солдат Петроградского округа на сторону революции. «Уже не припомню, ; писал Александр Федорович, ; то ли своей жене (я) поручил позвонить одному из моих друзей, Соколову, живущему рядом с казармами, то ли кому-то другому, встреченному по дороге, но я сделал все возможное, чтобы связаться с Волынским полком, восставшим (27 февраля 1917 года – А.А.) явно без всякой определенной цели». 

Один из историков Февральский революции, А.Б. Николаев, писал, что  «27 февраля 1917 г. Соколов  стал одним из организаторов "повстанческого штаба"». Уже 1 марта 1917 года он вошел в состав Военной комиссии Временного комитета Государственной Думы (ВК ВКГД) как представитель (впоследствии - секретарь) Исполкома Петроградского Совета рабочих депутатов, а после 1 марта был командирован в ВК ВКГД в качестве представителя Исполкома Совета «для более постоянного участия» в ее работе.

Действительно, выглядит странным, как этот внешне совершенно гражданский человек нашел путь к солдатским сердцам, но факт остается фактом: он не только поднял человека с ружьем на борьбу с самодержавием, но и поспособствовал разложению всей императорской армии, отредактировав печально известный «Приказ №1», который подмахнул Гучков, сделавшись военным министром Временного правительства. Вот как описывает «циммервальдовец Суханов-Гиммер» (по определению жандармского генерала Спиридовича) процесс рождения текста приказа:

«… за письменным столом сидел Н.Д. Соколов и писал. Его со всех сторон облепили сидевшие, стоявшие и навалившиеся на стол солдаты и не то диктовали, не то подсказывали Соколову то, что он писал…  Оказалось, что это работает комиссия, избранная Советом для составления солдатского "Приказа". Никакого порядка и никакого обсуждения не было, говорили все ; все, совершенно поглощенные работой, формируя свое коллективное мнение безо всяких голосований… Окончив работу, поставили над листом заголовок: "Приказ № 1"».

Из других источников следует, что Соколову помогали не только «солдаты», но и сам Суханов, а также большевик Стеклов-Нахамкис (с 1917 по 1925 годы редактор газеты «Известия»; именно ему В.И. Ленин тогда написал: «Тов. Стеклов! Читал вашу передовицу. Вот как нужно писать и побольше!»; в 1938 году репрессирован за контрреволюционную агитацию, умер в тюрьме в 1941 году; в 1956 году реабилитирован). Как едко отмечал в своих мемуарах А.И. Деникин, кроме выше поименованных лиц, «ответственными за него (Приказ №1 – А.А.) пред родиной являются…  главные… начальнические персонажи Совета (т.е. Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов – А.А.) и Исполкома; председатель соц. демократ Чхеидзе и товарищ председателя Керенский».


Примечательно, что если впоследствии Гучкова избил в берлинской подземке ротмистр Таборицкий, то Соколова побили раньше и более основательно. По сообщению военного историка  А.А. Керсновского, «30 июня 1917 г.  взбунтовавшимися солдатами 2-й Кавказской гренадерской дивизии был избит член совдепа, "оборонец" присяжный поверенный Соколов, один из составителей "приказа номер первый"…; Он попал в больницу и не приходил в сознание несколько дней».


Выступая в июле 1917 года на частном совещании членов Государственной Думы, В.М. Пуришкевич возмущено вопрошал: «Где Соколов, автор приказа № 1? ... Тот человек, который сделал невозможной работу в армии и который свел в могилу массу кронштадтских офицеров и массу славных доблестных офицеров всех родов оружия на фронте!..»


После Октябрьской революции Соколов благоразумно ушел (или его «ушли») из политики, устроившись юрисконсультом Совнаркома. Затем он работал в разных советских учреждениях, состоял членом Московской губернской коллегии защитников. Подробности его биографии в этот период не изучены. Известно лишь, что скончался сей «роковой человек Февральской революции» в 1928 году в Ялте на 59-м году жизни. Рановато, конечно, но кто его знает – может статься, и вовремя...


Бывшего кадета, масона высоких степеней, министра Временного правительства Н.В. Некрасова, который, заметая следы после октября 1917-го, принял претенциозную фамилию Гефсиманский (а заодно сменил имя-отчество) и попытался скрыться в провинции, советская власть сперва подержала на хозяйственной работе, потом - в лагерях, потом освободила и наградила Орденом Трудового Красного Знамени, пока, наконец, не расстреляла в 1940 году за участие в контрреволюционной деятельности (в 1991 году реабилитирован)...