Море, миниатюры июля

В колесе — крысы. Белки больше не в моде. «Когда должно быть готово?» — «Вчера!» — «Вы же только сегодня сказали, дайте приоритеты!» — «Всё вчера!»

Завхоз недовольно ворчит. Даёт сохранить расчёты. Выгоняет домой. Уборщица ворчала два часа назад. Дома — тревожный сон, три чашки растворимого и обратно на работу. В пятницу вечером — два скрытно выпитых Red Bull. Он не даст заснуть за кружкой пива с друзьями. Выбрать бы фонарный столб, врезаться, отоспаться в коме!

— Пойдём, поныряем?
— Да! Хочу! Мне надо развеяться!

Проверка оборудования успокаивает. Это способ быть здесь и сейчас. Руки привычно прикручивают осьминог к баллону, нанизывают веса на пояс, затягивают жилет. Медленно дышу, чтобы успокоить пульс. Надуваю жилет. Придерживаю маску с ребризером. Прыгаю.

Завеса пузырей рассасывается, открывая мою личную бесконечность. Я спускаюсь около верёвки — на ней место для менее опытных дайверов. Из синего тумана выныривает гигантский бок корабля. Вокруг него плавают окуни и старая знакомая черепаха. Я знаю наперечёт, где живут две мурены и где иногда прошмыгивают сбежавшие от мамы морские коньки. Я парю в этом не отравленном суетой и беготнёй мире, мечтаю о жабрах Ихтиандра и медитирую в позе лотоса в окружении любопытных рыб.

Всплываем. Противно ноет голова. Жарко. Громко. Суета. Три пропущенных на телефоне — у финдиректора идея выходного дня. Голова раскалывается. Наверное, это от голода. Заставляю себя съесть две печеньки. Запиваю. Не помогло.

Второе погружение приносит долгожданное облегчение. Чем ниже, тем легче, тем эйфоричнее. Я кувыркаюсь через иллюминаторы грузовой палубы, впечатляю новичков, сидя в кабине грузовика, и шальной чайкой парю над лесенками и переходами между палубами. Воздух надо беречь — мои движения отточены и экономны. Один взмах продвигает меня туда, куда туристам требуется от трёх до пяти гребков.

Я пугаю людей, разговаривая в ребризер, а когда мы огибаем корабль, удобно располагаюсь на горизонтальном борту и пускаю ртом колечки воздуха. По мере всплытия воздух расширяется. Колечко, которое было размером с мой рот, через несколько секунд уже метр в диаметре, но так и не разрывается. Как можно объяснить сухопутным, какое это счастье: находиться под водой!

Голова начинает болеть уже на декомпрессии. На корабле она раскалывается. Я стону. Надеюсь, что всё пройдёт. Возможно, я не выспалась. Заснуть не получается. Читать невозможно. Я хочу обратно на глубину. В глазах двоится от боли. Меня шатает от усталости. Я не рождена для суши. Второй выходной — у врача. Он объясняет, что у меня кессонка. Организм переутомлен и не может вывести лишний азот после погружения.

Барокамера ревёт, как озабоченный племенной конь. Я внутри как троянский диверсант. На мне страшная инпланетная маска. В ней чистый кислород. Меня выпустят через восемь часов. Благодаря кислороду я засыпаю. Врач пугается, что я в обмороке. Пишу карандашом на бумаге: «Не мешайте спать». Показываю в окошко доктору.

Я обязательно выберусь. Я вернусь на глубину. В тишину, спокойствие и невесомость. Домой.

Жизнь — это лабиринт с препятствиями, ведущий к морю.