Я просто хотел жить. Непридуманная история. Глава7

В аэропорту всё было организовано быстро: регистрация, багаж, паспортный контроль.
Прямой рейс на Берлин.
Удивительно, как просто оказалось пересечь черту между прошлым и будущим.

Чем ближе мы подлетали к Берлину, тем труднее было справиться с нахлынувшим волнением. В груди что-то давило. То ли страх, то ли радость, сливаясь в один тревожный комок.
— Всё будет хорошо, — тихо сказала мне Каталина.

Берлинский аэропорт Тегель встретил нас шумом и людской суетой.
Я растерянно оглядывался, вглядываясь в лица. И тут я увидел его, Густава.

Мы не виделись 59 лет, но я сразу узнал брата. Высокий, статный, седой — на миг мне показалось, что я смотрюсь в зеркало, так он был похож на меня.
Мне вспомнился он ещё двенадцатилетним — весёлым и беззаботным, часто подражавшим мне, потому что я был его старшим братом.
Теперь же передо мной стоял мужчина с благородными чертами лица, но с тем же выражением глаз, в которых по-прежнему жил тот мальчишка.

Мы встретились глазами, и в этом взгляде промелькнула вся наша история — годы разлуки, молчания.
Я почувствовал, как сердце забилось сильнее, а на глазах выступили слёзы.

Густав медленно подошёл, глядя на меня в упор, словно ища во мне того брата, которого когда-то потерял.
Я шагнул вперёд.
— Иоганн? — спросил он дрожащим голосом.
Я не ответил. Только кивнул.
И в следующее мгновение он крепко обнял меня — так, как обнимают только тех, кого вырвали у смерти, у времени, у судьбы.

— Я знал, что ты жив, — шептал он. — Знал... хоть никто не верил.

— Ты стал совсем взрослым, — наконец сказал я, улыбаясь сквозь слёзы.
— А ты, — усмехнулся он — остался тем старшим братом, которому я когда-то нарисовал карту Нойбукова.

Через несколько часов мы были у Густава в его доме, под Берлином.
Он рассказал мне, что после того, как наша мама получила известие о моей гибели, в нём зародилось решительное желание сохранить мою мечту — стать археологом - продолжить то, к чему я стремился, сделав это своим увлечением и профессией.
Конечно, Густав не стал таким знаменитым, как Шлиман, но за годы работы он сделал множество интересных открытий — в Египте, Средней Азии, Южной Америке.
Но главное - Густав никогда не жалел о своём выборе и гордился тем, что смог посвятить жизнь этому делу.
Его дом полон уникальных артефактов и коллекций, собранных в путешествиях.


Вот уже четыре года я живу в Нойбукове — в городке, где родился, жил до семнадцати лет и откуда ушёл на фронт.
Конечно, многое тут изменилось, но он всё равно остался уютным маленьким городком, сохранившим ту атмосферу, которую я помнил. Всё так же запах моря доносит сюда солёную свежесть, напоминая о присутствии Балтики. Узкие улочки, аккуратные домики и небольшие кафе словно сохраняют дыхание прошлого и моего детства.

Когда мы с Каталиной бываем на море, я долго смотрю на него - и вспоминаю. Вспоминаю то далёкое лето 1944 года, когда мне казалось, что весь мир рушится навсегда.

И с каждым годом я всё яснее осознаю: война никогда не была нужна простым людям. Её хотят только те, кто ослеплён собственным величием, кто ставит личные амбиции выше человеческих судеб.
Я не понимал раньше, что наш вождь одурманивал народ речами о защите Родины, о великих победах.
Но теперь я знаю - война, всегда начинается с большого вранья. С красивых слов о чести, о долге, о великом предназначении. Я видел, как люди, воспитанные на этих лозунгах, шли умирать, искренне веря, что совершают подвиг. Однако война заканчивается всегда одинаково: смертью, разорением, потерей.
Каждая бомба, каждое залповое орудие, каждый погибший мальчишка на поле битвы — это тяжелейший приговор тем, кто развязывает войны.

Я не хочу, чтобы история повторилась — чтобы снова кто-то маскировал свою жажду власти речами о спасении и высокой цели, а миллионы людей оказывались заложниками  чужого тщеславия.
Верю, что каждый человек, каждый народ имеет право на мир.

Мне хочется, чтобы наши дети больше никогда не узнали, как тяжело умирать за обыкновенную ложь.
И, может быть, если эти строки прочтёт молодой человек, кто ещё не сделал свой выбор, — задумается. И сохранит этот мир лучше, чем мы когда-то смогли.
Я уверен, что Любовь спасёт мир. Я знаю это, потому что сам был спасён ею.