Парабеллум. Гл 9. За тридцать серебреников ч. 1

– Смотрите, Джек! – воскликнул Натаниэль Картер, у которого от возбуждения дрожали руки, когда он указал на восходящее солнце.
В этот ранний час помимо молодого ученого и капитана Белчера на палубе «Артемиды» находились лишь вахтенные и рулевой. Им повезло, вся прошлая ночь стояла звездная, и поэтому Картер радостно сообщил капитану, что они произведут проверку хронометра и измерения долготы этим утром. Еще до рассвета необычайно возбужденный молодой ученый разбудил Белчера и всячески его торопил, пока последний одевался.

Краешек солнца уже показался над горизонтом, когда они стояли на палубе. Несмотря на весь свой интерес, Джек отчаянно зевал со сна и зябко кутался в офицерский плащ. Картер же, напротив, пылал жаром и не обращал на утреннюю прохладу никакого внимания. На перевернутой бочке перед ними лежали хронометр, вызволенный из шкатулки – своей хитроумной тюрьмы, и ворох каких-то бумаг с таблицами.
Теперь Белчер смог разглядеть его более подробно. Устройство представляло собой два круглых латунных диска, между которыми был заключен сам механизм – неисчислимое множество хитросплетенных шестеренок и пружин, которые передвигались равномерно, каждая в свой собственный такт и ритм. На верхней латунной крышке под стеклянным куполом находился циферблат из того же металла, по которому ползли три стрелки. Все это было похоже на обычные маятниковые часы, только заключенные в маленькую коробку и без каких-либо видимых утяжелений.

– У него нет гирь? – спросил Белчер.
– Разумеется, нет. Маятник не будет работать в море. Качка сделает такой часовой механизм невозможным. В этом и заключается сложность конструкции, Джек. Здесь все работает на пружинах.
– Разве пружины не нуждаются в регулярной заводке?
– Да. Это необходимо делать каждые сутки. Можете себе представить, скольких трудов мне это стоило, пока шкатулка находилась у вас, – Картер хихикнул. – Приходилось действовать скрытно, чтобы ни вы, ни кто-либо другой ничего не заподозрили.

Капитан Белчер кивнул в знак того, что теперь ему все стало ясно.
– Расскажите мне подробно, Нейт, как вы собираетесь вычислить долготу?
– Мы приняли лондонское время за начало отсчета от нулевого меридиана, – не отрываясь от своих бумаг, охотно отозвался Картер. – Первого сентября восход солнца в Лондоне был в 5 утра 28 минут, и мы выставили хронометр на это время. Сейчас солнце встанет и мы узнаем разницу во времени.
– Постойте, но разве время восхода не меняется каждый день? Ведь с тех пор прошло уже больше месяца.
– Истинно так! – воскликнул ученый, одобрительно улыбаясь. –Исправить погрешность нам помогут вот эти таблицы. Судя по этим записям, сегодня в Лондоне солнце взошло в 6 утра 29 минут, то есть на один час и одну минуту позже, чем месяц назад. Нам останется только засечь, когда солнце взойдет здесь по лондонскому времени, прибавить 61 минуту, и мы узнаем разницу.
Солнце наполовину показалось из-за горизонта, и, посмотрев на него, Джек прищурился, размышляя над услышанным.

– Хорошо, мы это поймем, а дальше что?
– Окружность Земли – 360 градусов. Земля делает полный оборот каждые 24 часа, или 1440 минут. Это значит, что каждую минуту Земля вращается на четверть градуса. Узнав разницу в минутах, мы перемножим эти значения и узнаем, в скольких градусах от нулевого меридиана мы находимся. Очень просто, не так ли?
Белчер кивнул, постепенно понимая, о чем толкует ученый. Ожидание давалось Картеру с трудом, и от нетерпения он начал насвистывать мотив песни, которую частенько затягивали матросы, работая на палубе «Артемиды»:

С пьяным моряком нам что поделать?
С пьяным моряком нам что поделать?
С пьяным моряком нам что поделать?
Рано, ранним утром!


Хэй-хэй, и якорь втянем,
Вей-хей, и якорь втянем,
Вей-хей, и якорь втянем
Рано ранним утром…»

– Уже скоро! – воскликнул Картер, бегая глазами между хронометром и встающим над горизонтом светилом.
Даже Белчер, несмотря на то, что его мысли были заняты событиями прошедших дней, ощутил в груди какое-то волнение. Ведь есть рассуждать объективно, в случае, если надежды Нейта оправдаются, это устройство обеспечит превосходство Англии в море на многие десятки лет вперед. Джек неожиданно ощутил ключевое значение сего предмета и то, насколько важна была забота о его сохранности. Во что бы то ни стало нельзя дать врагам отечества им завладеть.

Тем временем солнце вот-вот уже практически оторвалось от горизонта, и Натаниэль Картер почти выкрикнул, еле сдерживая свое волнение:
– Джек, наблюдайте за солнцем и дайте мне знать сразу же, как только оно поднимется, – взгляд ученого теперь был прикован только к хронометру.
Прошло еще несколько минут ожидания. Было что-то магическое в том, чтобы наблюдать, как рождается дневное светило, набирает силу и тепло, становится нестерпимо ярким. Красный диск неумолимо полз вверх, постепенно сменяя цвет на золотой. Как только нижний край солнца оторвался от горизонта, Белчер сказал:
– Сейчас!
– Десять часов двадцать шесть минут! – воскликнул Картер.
Затем ученый прибавил недостающую погрешность, быстро сделал вычисления и победоносно потряс таблицами в воздухе.

– 74 градуса и 50 минут западной долготы! Мы сделали это, Джек! Мы сделали это!
От его радостных криков всполошились вахтенные, и Белчер махнул им рукой, предупреждая стремление забить ложную тревогу. Затем он взглянул на карту Вест Индии, которая лежала там же, на бочонке, рядом с хронометром, среди остальных бумаг. Поискав глазами по карте, он нашел нужный остров и, приложив увеличительное стекло, прочитал его название на карте.
– Остров Вэтлинг. 24 градуса северной широты и… 74 градуса и 47 минут западной долготы, – закончил он пораженно.
Белчер поднял глаза на сияющего Картера.
– Это с точностью до полутора миль, Нейт!
Улыбаясь во весь рот, ученый радостно закивал головой и, не в силах совладать с собой, опустился на бочонок и уже совсем тихо прошептал:
– Мы сделали это, Джек!

* * *

После обеда, когда большая часть моряков, свободных от вахты, пряталась от полуденного солнца, Белчер и Картер вновь встретились на юте. Если первый пребывал в своем обычном мрачном состоянии с тех самых пор, как узнал о гибели Адель де Кюсси, то со второго, напротив, слетела вся его обычная меланхолия, и он находился в самом бодром расположении духа.
Капитан Белчер с тоской смотрел на море, когда сзади раздался голос Нейта.
– Джек! Вы тоже решили подышать свежим воздухом?
– Можно сказать и так, – приветствовал он друга кивком головы. – Я только что закончил обход корабля и жду четырех склянок, чтобы отдать приказ к построению. Прежде чем мы прибудем на Вэтлинг сегодня вечером, я хочу провести осмотр команды и отдать распоряжения.

Картер озабоченно посмотрел на капитана.
– Как ваше самочувствие, Джек? За последние несколько дней много чего случилось, и я хочу убедиться в том, что вы справитесь с этим.
Капитан Белчер удивленно посмотрел на него.
– А как же иначе? За кого вы меня принимаете, Нейт?
– Я спрашиваю как корабельный врач, на должность которого вы сами меня назначили, – Картер низко опустил голову и подозрительно смотрел на него поверх очков. – Вы не очень важно выглядите.

– Я в порядке, – отрезал капитан Белчер и, свесившись с планшира, крикнул рулевому: – Мистер Делейни! Возьмите на полрумба к западу.
– Понял вас, капитан, – отозвался моряк, тут же повинуясь.
На несколько секунд корабль чуть больше накренился в противоположную сторону и мягко вернулся в прежнее положение, когда поворот был закончен. Вахтенные моряки тут же подтянули ослабленные паруса, и те вновь натянулись тугим пузом заядлого выпивохи. Картер наблюдал за тем, как все четко и слаженно происходило на «Артемиде», и поймал себя на мысли, что все это было возможным благодаря лишь одному человеку, выполняющему функции сердца и мозга на этом корабле. Здесь, на этой палубе, он являлся единственным и особым мерилом чести, достоинства, преданности, дисциплины и человечности. Каждый моряк на этом корабле не просто выполнял свои обязанности, а старался во всем соответствовать этому мерилу, что, без всяких сомнений, делало и его частью корабля. Хорошо подогнанной шестеренкой в отлаженном живом механизме из судна и его команды. И если функционирование корабля зависело от четкой работы каждой такой шестеренки, то что можно было говорить о самом капитане?

– Я волнуюсь за вас не только потому, что это обязанность врача, но и потому, что это моя прерогатива как вашего друга.
– Я в порядке, – не изменяя тона, бросил на него косой взгляд капитан Белчер.
Какое-то время они стояли, окруженные лишь мерным поскрипыванием такелажа.
– Чем вы займетесь после всего этого? – неожиданно спросил Джек.
Картер ответил не сразу.
– Я не говорил вам. Раньше не представлялось случая, а после Порт-о-Пренса это было неуместно. В Англии меня ждет невеста. Сперва после этой миссии я хотел вернуться домой, но мы уже более месяца бороздим воды Карибского моря, и я все больше и больше влюбляюсь в эту часть света. Возможно, я привезу ее на Ямайку и мы осядем здесь.

Белчер ничего не ответил. Внешне он совсем не изменился и ничем не выдал внезапного жара от прилившей к лицу крови, заставившей покрыться испариной его лоб.
– Это звучит очень хорошо, Нейт, – сказал он, когда убедился в том, что голос не подведет его. – Это звучит замечательно.
Белчер положил руку на плечо ученого и сжал его.
– Я очень за вас рад, Нейт.
Картер осторожно кивнул, понимая, что этим разбередил свежую рану друга.
– Сперва мы хотели пожениться в Англии, но с этим местом теперь меня связывает нечто большее, чем с родиной. Я не прощу себе, если вас не будет рядом в самый важный день в моей жизни.
– Разумеется, Нейт, – тепло улыбнулся Белчер, но в глазах его застыла скрытая тоска. – Вы можете на меня рассчитывать.

* * *

На востоке Багамских островов, на самой окраине архипелага Эксума, лежит остров Сан-Сальвадор, открытый Христофором Колумбом в 1492-м году. Испещренный многочисленными озерами, занимающими не менее половины его площади, этот клочок земли еще почти двести лет наслаждался первозданным покоем и тишиной, пока не стал пристанищем предприимчивого приватира по имени Джон Вэтлинг. В силу непоколебимой веры в самого себя он, недолго думая и нимало не заботясь о мнении остальных, назвал остров своим именем, даже не подозревая, что сея акция была сделана знаменитым португальцем задолго до того, как на эту землю ступила нога первого англичанина. За несколько лет до описываемых событий этот пират устроил здесь логово, дабы схоронить концы каких-то своих грязных дел, и с тех пор Англия проявляла к острову особенный интерес. Колония быстро росла, и после смерти Вэтлинга в 1681-м году ее частенько навещали представители короны.

Вскоре английское правительство официально заявило на нее свои права, а с претворением таких планов в жизнь, как известно, оно не затягивало никогда. Уже через два года после смерти пирата на северо-восточном побережье острова выросло небольшое поселение в почти в полторы сотни человек. В нескольких милях от поселка на возвышенности Диксона заканчивалось строительство маяка, который соединяла с деревней одна-единственная дорога на этом острове. Примерно посередине этой дороги расположилась самая настоящая таверна под многообещающим названием «Дочь Диксона», которая была обращена своим фасадом на бескрайний океанский простор, как на ладони открывающийся с этого места перед пораженным посетителем.

День уже клонился к вечеру, когда, обогнув остров с севера, «Артемида» бросила якорь в заливе Грэхемс. Там, окруженная рифами, она стояла в полной безопасности от любых посягательств стихии. Две шлюпки были спущены на воду и подтянуты к борту.
– Капитан Белчер, сэр, – перед фальшбортом внезапно вырос мистер Паг, корабельный лоцман. – Позвольте мне отбыть с вами, сэр?
– Зачем это, Аспен?
– Ну, – замялся он, – Аккерс наведывался сюда время от времени, и у меня тут появилась одна зазноба. Я хотел бы с ней свидеться, – лоцман нервно мял в руках шляпу. – Ну, вы понимаете. Давно ее не видел, капитан.
За спиной Аспена раздались смешки, но Белчеру было не до веселья. Слишком многое поставлено на карту. Ему тут же вспомнилось, как он заметил Пага, пробирающегося по палубе будто тайком. Тот вполне мог наведаться в капитанскую каюту. Джек так и не выяснил тогда, что на самом деле искал лоцман, а события последующих дней затмили собой это происшествие. Зато сейчас подозрения вспыхнули с новой силой. У капитана Белчера не было поводов жаловаться на моряка. Работу свою он выполнял хорошо, но Джек не мог избавиться от мысли, что Паг ведет себя странно.

– Сэр? – Аспен ждал его ответа.
Если лоцман и замешан в чем-то, то, пожалуй, лучше держать его недалеко от себя. Капитан еще какое-то время держал моряка под пристальным взглядом, а затем кивнул.
– Мы не задержимся здесь надолго, мистер Паг. Вы уверены, что желаете этого?
– Да, капитан. Уверен, – краснея, ответил тот.
– Ну, хорошо. Полезайте в шлюпку, – он сделал знак одному из матросов поменяться с лоцманом местами.

Перед отплытием Белчер отдал последние распоряжения касаемо того, кем и как должен был управляться корабль в его отсутствие. Сверток со шкатулкой бережно передали Картеру, который сперва устроился в середине шлюпки, но, поскольку он не собирался грести, да, пожалуй, и не умел этого делать, его пересадили на нос. Рядом с ним устроился Кейн. Ирландец ни за что не захотел оставаться на корабле и желал размять ноги при первой же возможности. К тому же, заявил он, на острове, где полно бывших пиратов, его шпага, дескать, может пригодиться. Последний аргумент был достаточно резонным, чтобы Белчер согласился на его компанию, хотя и понимал, что вероятнее всего Кейн успеет где-нибудь надраться и его возможная полезность ляжет на одну чашу весов с непомерной обузой, коей он наверняка станет. Вместе с лоцманом он поместился в другой лодке, дал всем приказ к отплытию, и моряки легли на весла.

Когда шлюпки пристали к берегу, уже начало смеркаться. Втянув суденышки на песок и убедившись, что прилив не снесет их в море, небольшой отряд пересек песчаную полосу и взобрался на небольшой холм. Навстречу тотчас же попались несколько покосившихся домишек. Разросшееся поселение начиналось от самого берега, и жители поселка равнодушно встречали их взглядами. По всему видать, появление военного корабля в гавани колонии было обычным делом и местный люд занимался своими делами, не проявляя особого интереса к гостям.
В основном жители Вэтлинга выглядели как обычные поселенцы небольшого острова. Одежда мужчин состояла преимущественно из холщовых или кожаных штанов и домотканых бумажных рубах. Многие ходили или трудились голые по пояс, а некоторые носили грязные повязки на головах. Большинство женщин носило свободные холщовые платья, но были и но были и одетые более прилично – в выкрашенные сарафаны с льняными блузами, и многие из них носили чепчики, словно подчеркивая свой более высокий статус среди местной братии.

– С вашего позволения, капитан, – подал голос мистер Паг, – я вас оставлю. Поищу свою подружку.
Джек кивнул, отпуская лоцмана.
– Где тебя искать, Аспен?
– Я ненадолго, мистер Белчер. Управлюсь быстро и буду ждать вас у шлюпок, – весело подмигнул Паг, чем заставил рассмеяться нескольких моряков.
Когда лоцман ушел, Натаниэль Картер проводил его задумчивым взглядом и бросил взгляд на Белчера. Тот лишь пожал плечами, и они продолжили путь.

«Тринити-Хаус», как организация, отвечающая за безопасное судоходство, в том числе и в Новом Свете, несколько месяцев назад начала на этом острове постройку маяка. Для этого вместе с рабочими, стройматериалами и архитектором сюда был прислан некий Айзек Барт в качестве управляющего и представителя организации. Он заведовал всеми процессами, постройкой маяка, выплатами жалований и всем остальным, что требовало каких-то формальностей. Вот этого чиновника им и следовало найти, чтобы передать в его руки хронометр. Мистер Барт должен был скоро отбыть на родину и привести устройство обратно в Англию, где его с огромным нетерпением и трепетом ожидали вместе с результатами испытаний.
– Нейт, вам известно, где здесь находится маяк? – спросил Белчер.
– Давайте спросим у местных жителей, – предложил ученый.
Они так и поступили, и первый остановленный встречный указал им в сторону глиняной полосы, которая выходила из города и петляя, исчезала куда-то между холмов.

– Идите по этой дороге. Пройдете «Дочь…», а за ней через две мили будет маяк, – отвечал человек.
– Вы знаете мистера Барта? Мы ищем его, – добавил Картер.
– Да, конечно. Он был сегодня днем в Вэтлинге, – отозвался незнакомец, по всей видимости, имея в виду поселение. – Он очень торопился, покупал какие-то продукты, а потом спешил в таверну.
– В «Дочь Диксона»?
– А здесь есть какая-то другая таверна? – ядовито каркнул мужчина, но тут же сбавил тон, наткнувшись на тяжелый взгляд Белчера. – Ну да, «Дочь». Куда ж ему еще идти, коли он там живет?
Картер кинул мужчине серебряную монету, и тот, ловко схватив ее, прикусил на один из немногих зубов, который имел под собой другой обрубок, больше похожий на гнилой пень.

– Удачи вам, господа, – снова осклабился он, отвесив легкий насмешливый поклон.
– Клянусь честью, – проворчал Белчер, когда они отошли на некоторое расстояние, – этот пройдоха больше смахивает на пирата, чем на мирного рыбака. Держу пари, он прирезал немало людей и не все они видели его лицо.
– Не могу принять ваше пари, – отозвался Кейн, криво усмехнувшись. – Ибо я и сам того же мнения.
Вскоре, как и рассказывал бывший пират, желтая дорога привела их на плоскогорье, на котором в гордом одиночестве стояло довольно крупное здание с постоялым двором, конюшней и даже небольшой пристройкой – летней кухней, над которой курился тонкий дымок. Над входом под ленивым бризом покачивалась вывеска из почерневшего дерева.

– «Дочь Диксона», – прочитал Картер.
Когда они вошли, хозяин таверны изумленно замер за стойкой. Не каждый день в его заведение вваливалось два десятка мужчин.
– Что желаем, господа? – подал он голос, не покидая своего места.
Белчер протиснулся сквозь столы и подошел к стойке.
– Мы ищем некоего мистера Барта. Он остановился здесь.
Трактирщик кивнул. Гости выглядели прилично, да и своему постояльцу он ничем не был обязан, поэтому мужчина молча указал пальцем на потолок, давая понять, где его искать.
– Позовешь его? – по взгляду капитана Белчера трактирщик понял, что это была не просьба.

– Сейчас сделаю, – ответил тот и быстро исчез.
В зал с заднего двора вошла пожилая женщина с кувшином на плече. Она поставила ношу на стол и обратилась к посетителям.
– Господа что-нибудь желают?
– Да. Всем по кружке эля, – заявил Белчер и кивнул повеселевшим морякам расположиться снаружи за столами на веранде.
Когда за последним матросом закрылась дверь и в зале стало тихо, Кейн опустился на лавку за одним из столов и крикнул женщине:
– Ну а нам по самому хорошему вину, которое вы здесь подаете, голубушка!
Вскоре на лестнице раздались шаги, и в зал спустился мужчина. Айзек Барт никак не походил на того, каким рисовало его себе воображение Белчера. Принимая во внимание род деятельности и чиновничью должность, он ожидал увидеть перед собой мягкотелого мужчину в простой, но дородной одежде, возможно, немного обрюзгшего, со вторым подбородком. Вместо этого перед ними стоял подтянутый сухопарый человек в кожаных штанах и в полураспахнутом коротком камзоле. На его боку небрежно висела длинная шпага, рукоять которой выдавала ее испанскую принадлежность – дань нынешней моде, покорившей половину Европы. Узнав во владельце человека, умеющего обращаться с подобным оружием, Кейн ревниво и недоверчиво окинул его взглядом с головы до ног.

Белчер кивнул на стул перед собой и предложил вошедшему сесть, что тот не преминул сделать и в свою очередь вопросительно уставился на нежданых гостей.
Джек не сразу нарушил молчание. Что-то не давало ему покоя. Этот человек никак не походил на мирного чиновника, и капитан не мог отделаться от мысли, что знает его. Между тем лицо Барта было ему незнакомо, и совершенно определенно они никогда раньше не встречались. Однако чувство тревоги не покидало капитана.
– Меня зовут Джек Белчер. Это мистер Картер, а вот этот господин – мистер Кейн, – представил он товарищей, стараясь отогнать от себя беспокойство.
– Я вас ждал еще две недели назад, – кивнул мужчина, показывая, что знает, кто они такие и для чего пожаловали.
– У нас были задержки в пути, – ответил за всех Эрин, не спускавший с Барта подозрительного взгляда.

– Вы привезли хронометр?
– Он здесь, – отозвался Картер. – Когда вы готовы отбыть в Англию?
– В любую минуту, – господин Барт не отличался многословием.
– Отлично, чем скорее, тем лучше, – сказал Белчер. – Ваш корабль надежен?
– Трехмачтовая шхуна, – лицо Барта ничего не выражало. – В этих краях вряд ли сыщется корабль быстрее нее.
Над столом повисло молчание, создающее впечатление того, что Айзек Барт сейчас ожидал передачи ему хронометра, а его гости не решались этого сделать.
– Откуда я вас знаю? – неожиданно спросил Кейн, подозрительно прищурившись. – Мы встречались в Англии?

– Это маловероятно, но вполне возможно, – по лицу Барта нельзя было что-либо прочесть. Оно оставалось совершенно непроницаемым.
Внезапно Эрин метнулся со своего места.
– Я видел тебя с испанским амбассадором при дворе! Это шпион, господа!
Громыхнул упавший на пол стул под вскочившим на ноги Белчером. Все дурные предчувствия разом обрушились на него и холодной дрожью легли на плечи и спину, словно мокрое одеяло. Под дулами взглядов управляющий медленно поднялся на ноги.
– Вы бредите, мистер Кейн, – с убийственным холодом проговорил он, сжимая эфес своего оружия.

– Сеньор, вы не напоминаете мне чиновника, – насмешливо ответил ирландец. – Да и шпага у вас тоже испанская. Охотно вас понимаю – не смогли расстаться с любимой вещью?
Барт обвел всех тяжелым взглядом.
– Половина английских дворян сейчас носят «испанки». Вы делаете ошибку. Я работаю на «Тринити», и моя миссия – доставить хронометр в Англию.
– Или в руки испанского короля! – выкрикнул Кейн, и его шпага блеснула в тусклом свете таверны.

Ногой Айзек Барт швырнул стол в сторону своих противников, и Белчеру пришлось увернуться, чтобы не растянуться на полу. С другой стороны стола непрекращающимся лязгом запела сталь – это Кейн и Барт скрестили клинки. По всей видимости, мужчина был превосходным фехтовальщиком. Во всяком случае, в отличие от остальных противников Кейна он держался весьма уверенно. Когда Джек с обнаженным палашом ринулся на Барта, тот пируэтом ушел от наседавшего на него ирландца и оказался лицом к лицу с капитаном. Эфес испанской шпаги обрушился на лицо последнего, и Джек покатился по полу. Кровь заливала лицо Белчера из рассеченной брови, а Барт уже снова отражал удары Кейна.

На улице, там, где пили свой эль моряки, послышались выстрелы, крики людей и шум драки. Белчер оттер кровь и, шатаясь, поднялся на ноги. Он был готов снова атаковать Барта, который теперь отступал к стойке бара. Он и Кейн стоили друг друга. С лиц обоих уже градом катился пот, и мокрые волосы лезли им в глаза. Шум на улице становился громче – к крикам англичан добавилась испанская брань. Послышались стоны раненых. Барт отскочил за стойку и швырнул в Кейна замершего в испуганном столбняке хозяина таверны. Пока ирландец освобождался от неуклюжего трактирщика, Айзек перевел дух и поднял руку.

– Там на улице атакуют ваших людей, но я вам не враг! Еще не поздно…
Но ему было не суждено договорить. Из груди управляющего показался тонкий кончик шпаги. Он удивленно посмотрел на острие и медленно осел на пол. За ним Белчер увидел открытую дверь, ведущую на задний двор, и испанца, вытаскивающего свой клинок из спины их недавнего противника.
Удивление Джека длилось недолго. Собственно, его развеял сам испанец.
– Меня зовут Эмилио Мора, – заявил он. – И я пришел за хронометром.
Белчер ринулся на нового противника. Абордажный палаш и испанская шпага скрестились в смертельном поединке. Напор капитана был таким яростным, что агенту Алькасара пришлось отступить и некоторое время отчаянно защищаться, пока под градом ударов он не споткнулся и не повалился на пол.

– Порт-о-Пренс – твоих рук дело?! – взревел Белчер.
Он узнал! Это был тот самый негодяй, который прибыл на Сент-Джордж на фрегате с красными парусами. Джек видел его встречу с губернатором Бермудских островов.
– Твоих?!!
Лежа на спине и подняв перед собой шпагу, Эмилио Мора насмешливо улыбался. Белчер взмахнул палашом, готовый обрушить его на голову того, по чьей вине погибла Адель, любовь всей его жизни.

– Не так быстро, Джек, – раздался за его спиной голос.
У оцепеневшего Белчера похолодело в груди, а по спине прошли конвульсивные спазмы, как если бы кто-то царапал ее острием холодного стилета. Окаменевший подобно глыбе, он медленно обернулся и увидел перед собой дуло пистолета.
– Извини, приятель. Так уж легли кости, – Эрин Кейн держал в руках два пистолета. Один из них был направлен на Белчера, а другой – Джек не верил своим глазам – на изумленно моргающего Натаниэля Картера. Разум еще не мог объять того, что сердце уже давно поняло. Вот он – источник всех бед и необъяснимых стечений обстоятельств, которые позволяли испанцам все время наступать им на пятки. В мгновение ока в голове капитана пронесся весь ужас и глубина предательства, как и его последствия. Плечи Джека бессильно опустились под тяжестью этой ноши.
Сзади поднимался на ноги испанский агент. Он равнодушно перешагнул через тело Айзека Барта и сделал знак Белчеру отдать палаш.

– Ваше оружие, мистер капитан.