Под ковром

Жил-был мужчина по имени Геннадий, страстный любитель эзотерики.  Геннадий верил во всё: в карму, чакры, ретроградный Меркурий и в то, что кошка его — реинкарнация египетского жреца по имени Тут-Мур-Мяу.

Каждое утро он начинал с того, что проверял, не прилипла ли к его ауре какая-нибудь сущность. Ну так, на всякий случай. Ведь с тех пор как однажды он «почистился солью» и случайно поперчил чакру, ему всюду мерещились сущности: в пробке на МКАДе, в налоговой, в каше на завтрак.

— Главное — не паниковать, — успокаивал себя Геннадий, — сущности — как вши: к грязным мыслям и неулаженным травмам липнут.

Но больше всего его мучила одна сущность по имени Василиса. Появлялась она обычно ночью, садилась на его грудь, обнимала и начинала тихонько ныть:

— Ну что ты опять вспомнил, как в третьем классе Клавдия Ивановна тебя назвала крокодилом за твой почерк? А? А помнишь, как в восьмом ты сдал бутылки, чтобы купить девочке “Бон Аква”, а она сказала, что пьёт только “Фьюз Ти”? Помнишь? Помнишь? ПОМНИШЬ???

Василиса явно питалась его обидами, стыдом и послешкольным неврозом.

Геннадий устал.

— Так, всё! — сказал он однажды, глядя в зеркало. — Пора интегрировать! Внутренний ребёнок, выходи, будем обниматься!

Он полез в интернет и купил себе онлайн-курс «Целостность за 7 дней: от травмы к шаманизму и обратно». Там была медитация на метафору. Геннадий выбрал любимую: «Твоя травма — как старый пыльный ковёр. Подними его и посмотри, что под ним».

Он погрузился в медитацию. Внутри его воображения появился ковер, под которым копошились… сущности.

— Ты кто? — спросил Геннадий первую.

— Я комплекс “недостоин хорошего кофе”, — сказала одна, жуя мнимую старую жвачку.

— А ты? — спросил вторую.

— Я чувство, что мама всегда любила сестру больше. И я тут уже с ’89-го!

— Василиса, ты тоже здесь? — спросил он робко.

— Я — креативный архетип твоего невыраженного горя, — сказала Василиса, но голос у неё стал тонким, как у продавщицы со склада образов. — И если ты меня признаешь, я уйду.

Геннадий вздохнул. Он обнял всех: травмы, сущностей, даже ту, что называла себя «внутренний бухгалтер». И вдруг произошло чудо — все они слились в один пылевой комок и улетели в вентиляцию.

Проснувшись, он почувствовал легкость. Кошка смотрела на него с новым уважением.

С тех пор Василиса больше не приходила. Геннадий начал рисовать — метафоры, сущностей, и особенно ковры. Его персональная выставка называлась «Пыль под подсознанием».

А в углу тихонько висела табличка:
«Если сущности жрут — накормите их любовью. Давно уже пора все простить».