Бесконечная юность

  В 6 лет мне все казалось спокойным и очень понятным. Все в жизни было просто и размеренно. Время длилось бесконечно долго. И один день мог тянутся целую вечность.
  Напротив моей музыкальной школы, куда я ходила на скрипку, стояло большое здание филармонии. Оно тянулось по всему периметру улицы, вплоть до остановки у художественного музея.
  Я часто приезжала на ту остановку на 5 троллейбусе. Потому что так было легче добираться до музыкалки.
  Снаружи филармония напоминала какие-то древние конюшни. А центральный фасад огромную оперу или библиотеку.
  По бокам сооружения стояли колонны, которые перетекали в изгибы и огромные двери.
  Как оказалось, у филармонии было ещё продолжение в сердце старого парка. Но это уже другая история.
  Если идти в другую сторону от музыкальной школы и дома писателей, можно попасть в небольшой каменный коридор.
  Тропинка была выложена каким-то огромным булыжником. А посередине виднелась витрина.
  Раньше там был сувенирный магазин. О нем речь сейчас и пойдет.
  В моей голове он окутан загадкой. Я ходила в него, когда была совсем маленькой.
  Там все дышало сладким деревом. А сейчас о былом времени напоминает только пыль на подоконнике.
  Пожилая семейная пара продавала плетёную мебель, создание которой,
 для меня, оставалось загадкой. Мне кажется, это очень сложно. Сложнее, чем играть на скрипке.
  Ещё помню, у них были маленькие деревянные зеркальца. И мама даже подарила мне одно такое. Якобы от сглаза, — чтобы все плохие мысли людей отскакивали от меня, как от зеркала.
  Сейчас неизвестно, почему магазин закрылся, и будет ли там что-нибудь дальше. Все двери плотно заколочены.
  Но история этого небольшого здания не заканчивается: таинственные конюшни приводят нас в следующую дверь, более заманчивую.
  Ресторан в русском стиле. На стенах висят картины и искусственные лианы. Толстая книжка меню тёмно-коричневого цвета.
  В этом заведении, наверное, не знают, что такое цветной принтер. От этого становится только интереснее. В меню нет никаких картинок — а я, маленький ребёнок, который кроме слов “жульен” и “мороженое”, еще ничего не выучил...
  Я старательно обхожу все комнаты. Лестница ведёт в подвал, но это лишь нижний этаж.
  Там более уютная атмосфера. Деревянные ширмы обвиты искусственными лианами. На имитации забора висят глиняные горшки. Мы как будто в деревне.
  Массивный стол из какого-то дерева мягко отполирован. Я не достаю до пола, и могу насладиться теми редкими минутами, когда можно поболтать ногами в разные стороны. А ноги так болят после балета.
  Только не говорите тренеру, что после занятия, я сразу же набираю все свои килограммы назад. Мне просто жалко их отдавать этому проклятому спорту.
  Как я учуяла дальше, класс нашего балета находился прямо над кухней этого ресторана, как будто назло...
Ведь во время репетиции так хочется есть. А у поваров самый разгар рабочего дня: они готовят пирожки с капустой, голубцы или жарят картошку.
Ах! Эта жаренная картошка! На масле от сала! А если добавить туда еще и черного хлебушка...
Извините, я опять отвлеклась.
Чтобы пройти в класс балета, нужно было сделать несколько больше манипуляций, чем попасть в ресторан.
Нужно было пройти до служебного входа в филармонию, попросить открыть дверь охранника, а дальше обратно двигаться в сторону кафе, но только уже внутри здания.
Там были такие необычно огромные шторы, в которых так хотелось запутаться.
И все напоминало спектакль или какую-то сказку.
Этот отсек был камерным залом, там выступали обычно небольшие коллективы.
 
 Меня всегда возмущал внешний вид сцены: вокруг торчали всякие деревянные балки. И это было больше похоже на проект, чем на завершенную работу.
  Стулья стояли вокруг сцены, что создавало ещё больший эффект неловкости перед артистом. Ведь не всегда хочется хлопать. И не всегда можно обсудить то, что думаешь, с тем, с кем ты сегодня пришёл на концерт.
  Меня больше всего удивила певица, которая просила не аплодировать после песен. Она демонстративно прикладывала указательный палец ко рту, и громко шипела в микрофон: — “Тссс!”.
 
  Вот действительно, этот зал не вызывал у меня большого восхищения, как, например, филармония – после того как я начала заниматься в балетной студии, в комнате напротив.
От концерта нас отделяло пару шагов. И казалось, что теперь не нужно приобретать билет, чтобы услышать все самое тайное и интересное.
  На балете я считала себя самой толстой. Конечно, это не повод для гордости. Скорее наоборот, мне стоило бы этого стесняться.
  Но я выросла с бабушкой. А она щедро меня кормила. Вкладывала свои силы. И свои жареные котлеты из 47 видов мяса.
  Иногда казалось, что бабушке важнее не вкус, а крепость вещества, из которого получались эти котлеты. Возможно, ими можно было выложить новое здание филармонии! А в качестве цемента использовать между котлетами её кашу, в которой стояла ложка.
    Сейчас мне не хватает этого. Перед глазами стоят все эти картинки и воспоминания.
  Но, если бы я встретила себя в детстве, я бы себя взрослую – не узнала. Это не я. Это кто-то другой. Очень грустный и толстый. Хоть, что-то осталось по-прежнему.
  Может быть, будь я снова в теле маленького ребенка, поступила бы иначе. Я была бы храбрее, смелее. Не боялась делать некоторые вещи. Я просто не знала, что они у меня получатся!
  Я бы усердно трудилась. Я бы старалась на скрипке. Я бы победила всех на конкурсе. Я бы хотела, чтобы мной гордилась учительница.
  А так, я запечатана в своей голове. Я как будто наблюдаю за стеклом и ничего не могу сделать. Я стучу себе – маленькой, в прошлое, и ничего не могу изменить.
  Я сижу в раздевалке, после тренировки, со спущенными колготками и не могу их надеть.
  И, может быть, жизнь тогда казалась такой трудной. Хотя, на самом деле – мне было легче всех на свете.
  Я чувствовала запахи пирожков с капустой. Знала, что скоро за мной придут родители или бабушка. Заберут меня, и мы пойдем через кафе и лавку сувениров домой. Дома меня будут всё так же ждать котлеты, с плотностью – как у кирпича. И я, буду думать, как провести этот день, который тянется, так долго. Так бесконечно.
21 ноября 2024 5:06