Родила царица в ночь не то сына, не то дочь..

"...РОДИЛА ЦАРИЦА В НОЧЬ НЕ ТО СЫНА, НЕ ТО ДОЧЬ..."

 - Я никогда не отдам тебя за еврея, даже самого богатого и умного! А ты не посмеешь меня обмануть! - в этом вопросе Людмила была категорична без особых объяснений.
Людмила, моя учительница, наставница и крестная мать, во времена моей юности и молодости была для меня непререкаемым авторитетом во всем. Достаточно только того, что она помогла мне поступить в университет и дала приют в своем доме, когда я не знала, куда деться от холодного, мрачного и молчаливого неприятия меня моими родителями после совершенного мною «смертного греха» с одним студентом.
Моя благодарность была поистине безграничной, то есть без всякой меры, без какого-либо осмысления и без тормозов. Как, впрочем, вся моя натура,  - стремительная, восторженная и доверчивая. А Людмиле я тогда верила, как никому на свете. Для меня она и была светом, светочем, образцом культуры и интеллекта, - голубая кровь!
Сама она происходила от таврической казачки и немца, сосланных, как враги народа, в «темные сталинские времена» в казахстанские степи. Она помнила, как в одном большом бывшем купеческом доме с ними одновременно жили несколько семей врагов народа: немцы, бандеровцы, евреи... Она помнила, как ее бабушка-казачка подчеркнуто отделяла себя и своих домочадцев от последних. Единственное, что сказала мне Людмила про евреев, так это что «у них нет ничего святого и все другие для них не люди». А еще она ставила мне в пример всего плохого судьбу своей коллеги-приятельницы, бывшей замужем за очень богатым, даже по советским временам, евреем-портным, от которого у той была психически больная дочь. И это было далеко не самое страшное в их совместной жизни. В детали она меня не посвящала, щадила мою молодую и впечатлительную душу. Но я запомнила случай побега той еврейской жены из окна своего дома с портфелем, набитым деньгами портного, и как она  долго пряталась от него в пригородных поселках. Свое воровство она объясняла необходимостью содержать безумную дочь. История этой семьи закончилась печально.
Людмила считала, что от еврея рождается только еврей, с кем бы он ни сочетался: такая у них генетика. Она показывала мне варианты подобных смешений, - в то время и в той республике примеров было много. Удивительно, но даже в таких непривычных нациях, как дунгане, были четко видны черты смешанной еврейской крови, особенно, в мимике и повадках. В так называемой интеллектуальной среде, к которой принадлежала Людмила, полукровки были не редкость и именно с еврейской половиной. Потом, работая чиновницей высокого уровня, я немало нашла их и там. А где же еще быть умному еврею в национальной республике, как не женатому на местной нацэлите и в этой элите?! Помню миловидную рыжеволосую с раскосыми глазами еврейскую кореянку с конопушками — от еврея-отца. Такая экзотика!
Людмила не была ни шовинистом, ни расистом. Она принимала людей разных народов, лишь бы это были приличные люди. Была дружна с красавицей узбечкой, тоже преподавателем по имени Гули, которой она посвятила несколько своих грустных стихотворений — на ее внезапную и раннюю смерть. Но, подобно Льву Гумилеву, она считала, что смешение разных кровей, разных генетических особенностей  искажает и, в конечном счете, разрушает личность полукровки. И всегда от такого союза будут больные дети. Как больная дочь ее знакомой...
Химеры — чудище, порожденное от ехидны и тифона, с тремя головами, льва, козы и дракона, изрыгающими пламя и губящими все живое, - такое жуткое название дал полукровкам знаменитый этнолог Гумилев. Этот термин он ввел в свою пассионарную теорию этногенеза.  Согласно его теории, «выросшие в химере люди утрачивают этническую традицию и не принадлежат ни к одному из контактирующих этносов. В химере господствует бессистемное сочетание несовместимых поведенческих черт, на место единой ментальности приходит хаос вкусов, взглядов и представлений. В отличие от этноса, химера не может развиваться, а способна лишь некоторое время существовать, впоследствии распадаясь — происходит этническая аннигиляция...». Химера, по Гумилеву, не конструктивна, и существует, подобно раковой опухоли, за счет здорового этоса, постепенно уничтожая и его. То есть Гумилев предостерегал от грядущей катастрофы человечества,  - от превращения общества в антисистему и, в конечном, счете, самоуничтожения.  Но официальная наука не поддерживала его теорий и даже более того, были нападки советологов. Но официальной «анафемы» пассионарной теории Гумилева не было.
В то совковое время, когда ничего было нельзя, а все остальное запрещено, все «сталинские отсиденты» творческой элитой, интеллигенцией воспринимались настоящими мессиями, пострадавшими за правду и добро. А Гумилев, прошедший ужасы лагерей Северов и Казахстана, но несломленный духом, стал ученым, писателем, археологом, востоковедом, географом, этнологом, философом и даже получил звание доктора исторических наук! Он защитил две докторские диссертации, его степень была утверждена высшим органом — ВАК. Написал 12 монографий и более 200 статей по вопросам закономерностей исторического развития. И все же он с его теорией пассионарности не был признан. Поэтому в университетской программе не было Гумилева, - он уже, или еще, оставался неполиткорректным для самой передовой страны мира, где «так вольно дышит человек» каждой национальности, где интернационал вышел за рамки теории и стал воплощаться в реальность в виде не только дружбы разных народов, но и смешанных браков разных народов. Поэтому его пассионарная теория этногенеза никак не могла вписаться в идеологию Дружбы народов, олицетворенную нашим лучшим в мире кинематографом в виде «Свинарки и пастуха»,  Глаши Новиковой и дагестанца Мусаиба Гатуева.
Мне довелось жить долгое время среди 103 (!) национальностей. Все неплохо уживались. Но в последней четверти 20 века еще не очень были распространены брачные союзы разных народов. Хотя я всегда пользовалась повышенным вниманием разнонациональных мальчишек, парней и мужчин. А в свои восемнадцать, благодаря стараниям супруги дяди-летчика, меня едва не выдали замуж за одного состоятельного араба. И, на удивление, мои родители готовы были отдать единственную дочь за дорогой калым в виде машины, ковров и иного ширпотребного дефицита. Этот чуть не ставший роковым эпизод своей жизни я описала в посте  «Спасибо деду за победу!» 08  «ТАНЦЫ НАД ПРОПАСТЬЮ» - https://valafila.livejournal.com/37802.html.  Боюсь представить, что было бы со мною, соедини я свою судьбу с неведомым мне представителем неведомого роду-племени, в какую химеру могла превратиться моя жизнь...
 - Я не знаю, кто я, - с невыразимой печалью в голосе не раз говорила мне моя приятельница-полукровка, -  полукореянка, полутатарка и на четверть русская. - Не мышонка, не лягушка, а неведома зверюшка!
Я от всей души сочувствовала ее горю, и особенно, ее женской участи. Ее не принимала отцовская корейская родня и не признавала полутатарская материнская, «белые» парни готовы были приятно проводить с ней время, но до брака никогда не доходило. От безысходности она кинулась в православие.
 - В монахини тебе надо, - сказал ей на исповеди «добрый» священник. - Посмотри на себя в зеркало, - кому ты такая нужна!
Про другие национальности и народности, проживавшие тогда в многонациональной азиатской республике, Людмила мне не говорила: «само собой разумеется», что я и в мыслях не должна была допускать близкой связи с любым из них.
...Но я несколько отвлеклась от евреев.
Мы, продвинутые и сильно заинтересованные студенты, читали Гумилева, наряду с Солженицыным и прочими диссидентами, втихаря по ночам, передавая друг другу ротопринтные издания. Людмила, как дочь врагов народа, никогда не признавала и не верила Советам и совкам. И она поощряла мои увлечения всеми запрещенным в эсэсэсэре. В то время она полностью властвовала над моими мыслями, направляла и поправляла меня по ведомому ей пути. А я, с пылким сердцем и горящими глазами, доверившись ей, шла вслед много лет... пока не встретила одного сильно заинтересовавшего меня молодого еврея.
И тут я забыла все запреты и все установки на чистоту крови. Наш роман был ярким, но из-за жесткого вмешательства моей наставницы непродолжительным. Скорее всего у меня и без нее не случилось бы ничего серьезного с этим высокопоставленным евреем, у которого страх за деньги и карьеру пересилил все его лирические чувства.
Но для меня этот момент стал моментом истины. Я впервые внимательно и всерьез посмотрела на своего Учителя, как на обычного человека, как на простую женщину с несчастной судьбой, как на ту же самую неконструктивную полукровку-химеру от хохлушки и непонятного происхождения «немца», которого она сама так определила, с вполне русской фамилией. И ее судьба, как и судьба ее родичей — врагов народа мне уже не показалась такой героической. Загубленной, несчастной — да, как множество судеб во времена войны и ГУЛАГа. Но сам этот факт перестал быть оправданием и индульгенцией от ответственности за все поступки, прежде всего в отношении меня и моей жизни.
Я была в таком отчаянии, что предприняла попытку суицида. Я не видела смысла жить в мире химер идейных, химер сознания и химер человеческих.
Людмила спасла меня от неминуемой гибели, успела вывести из смертельного отравления. (УЧИТЕЛЬ - УЧЕНИК. ДО СМЕРТИ...«Вторая древнейшая 02» - https://valafila.livejournal.com/42575.html).
Сейчас я знаю, что нет на свете чистых кровей, что в каждом человеческом существе — смешение разных несовместимостей. И в моих жилах, белокожей женщины с т.наз. классическими чертами лица, течет, как минимум, три сомнительных по совместимости крови разных рас.

(Продолжение следует.)


VALA FILA