воспитание бабочек

24, 25, 26, 27

Они припарковались у поилки с фонтанчиком под сенью старой белой сосны. Начинало светать.

Серена сидела на пассажирском сиденье, выставив ноги наружу. Флора стояла у открытой дверцы. Одной рукой она придерживала Серену за подбородок, а другой промокала рану у нее на лбу мокрой бумажной салфеткой.

Девушка была очень сосредоточенна, и Серена ей не мешала. Она не могла отделаться от тяжелого осадка, который остался у нее после случившегося. Преследователь воспользовался старой «Нокией» как приманкой, и любопытство могло дорого ей обойтись.

— Похоже, я прибыла вовремя, — хриплым, прокуренным голосом произнесла Флора.

От нее сильно пахло сигаретами и дешевыми духами. Очень короткие черные волосы, выбритые виски. Карандаш вокруг глаз, подчеркивающий зеленые радужки. Черный пуховик и джинсы, белые кеды. Дерзкие манеры. Девушка была очень хорошенькой, но, хотя ей не исполнилось еще и тридцати, быстро старела.

— Я приехала в Вион, потому что…

— Я знаю, зачем ты здесь, — перебила Флора. — Вот только ты сделала огромную глупость.

— Почему это? — с вызовом спросила Серена.

— Тебе мало того, что чуть было не случилось ночью? — парировала девушка. — Сколько еще доказательств тебе нужно, чтобы понять?

Серена поразмыслила.

— Ты знаешь человека, который меня преследовал?

Флора казалась раздраженной.

— Я понятия не имею, кто он, — ответила она наконец. — Но когда я увидела, как он бросил машину и вошел в лес, я поняла, что он собирается тебя прикончить.

От этого слова Серена вздрогнула.

— К счастью для тебя, я приехала в апарт-отель раньше его, и он меня не заметил.

— На нем была красная кепка? У него была борода? — спросила Серена, ища подтверждения.

— Знаю только, что, судя по телосложению, это мужчина, — ответила девушка, раздосадованная расспросами. Потом она выбросила салфетку, перепачканную кровью, и осмотрела очищенную рану. — Шрам останется что надо, — заключила она и отошла покурить.
Серена встала и последовала за ней. Ей нужно было понять.

— Ты приехала в апарт-отель, чтобы поговорить со мной?

— Нет, — призналась воспитательница, сделав первую затяжку. — Я боялась, что ты ввяжешься в какие-нибудь неприятности. — А затем прибавила: — Я наблюдаю за тобой уже несколько дней.

Серена удивилась: она-то думала, что Флора уехала год назад, ровно через месяц после пожара, когда получила выходное пособие от организаторов лагеря.

Но все это время девушка оставалась в Вионе.

— Ты скрываешься? — спросила Серена.

— Тебе ли не знать. Ты же побывала у меня дома, — уличила ее Флора.

Серена не нашлась, что ответить. Да, она рылась в ее вещах, но девушка вроде бы не злилась. Поэтому, преодолев смущение, Серена отважилась объясниться:

— Беспорядок, чтобы произвести впечатление, будто ты собиралась впопыхах, билет на самолет Цюрих—Стокгольм на двадцать третье февраля, оставленная на виду выписка из банка, альбом с фотографиями твоих покойных родителей… Все это — инсценировка, лишь бы создать видимость, что ты действительно уехала.

— С пятнадцатью тысячами франков никуда не убежишь, — подтвердила воспитательница, явно недовольная размером компенсации, которую выплатили ей прежние работодатели. — Но я не могла оставаться в том доме и появляться на людях как ни в чем не бывало. — Последнюю фразу она произнесла, слегка понизив голос, и отвернулась, чтобы скрыть свои чувства.

Серена поняла, что Флоре страшно.

Что или кто ее пугает? У Серены возникло подозрение, что, если спросить прямо, девушка замкнется и ничего не расскажет. Придется вытягивать из нее правду постепенно.

— Где ты спишь? Как добываешь еду? — спросила она, стараясь казаться участливой.

— Мне не нужны твои деньги, — отрезала воспитательница, решив, видимо, что Серена предлагает и деньги, и сочувствие. Флора была не из тех, кто принимает чужую жалость.

— Я не хотела тебя обидеть, — сказала Серена. — Я просто пытаюсь понять, почему такая умная девушка ведет себя, как человек, скрывающийся от правосудия.

Флора промолчала.

— Сколько, по-твоему, ты еще так продержишься? — спросила Серена.

Девушка сжала кулаки и шмыгнула носом. Возможно, дело было в утреннем холоде. Или она просто пыталась сдержать слезы гнева. Когда она повернулась к Серене, глаза у нее блестели, но во взгляде пылала ярость.

— Вы приезжаете сюда в отпуск, но не понимаете, что это за место на самом деле, — напустилась она на Серену. — Или отправляете сюда своих детей, даже не зная, будут ли они в безопасности.

Упрек Серену ошеломил.

— Неправда, — возразила она. — Что ты такое говоришь?

— Я говорю, что жители Виона не любят чужаков, а терпят их только потому, что они приносят деньги. Но время ничего не изменило — все так же, как и сотню лет назад. Здесь, в горах, все женятся друг на друге и приходятся друг другу родственниками: прогуляйся по кладбищу и увидишь на надгробиях одни и те же фамилии.

Серена все еще не понимала причин такой вспышки эмоций.

— Местные защищают друг друга. При необходимости тебе помогают. И если кто-то совершает ошибку, сообщество сплачивается вокруг него.

Серене не показалось, что в деревне точно так же поддерживали Адоне Стерли, но она не перебивала девушку.

— Нас связывают друг с другом тайны.

— Какие тайны? — насторожилась Серена.

— Если кто-то нарушает договор, его прогоняют или делают изгоем, — добавила воспитательница, вероятно имея в виду себя.

— И какую тайну раскрыла ты? — твердо спросила Серена.

Флора перевела дыхание, бросила окурок на землю и раздавила его подошвой.

— Луиза наверняка тебе сказала, что в ночь пожара служебная дверь в шале была открыта.

— Да, — подтвердила Серена. — А еще — что, возможно, это ты забыла запереть ее после того, как выходила покурить.

— Той ночью я не выходила покурить, — сказала девушка.

Но это Серена уже знала: на улице было слишком холодно и шел снег.

— Твоя подруга Луиза также рассказала, что в пансион кто-то проник.

— Эта шалава мне не подруга, — язвительно отозвалась девушка. — Хотя мне известно, о чем она всем болтает.

— Но ты тоже думаешь, что с вами кто-то был? Кто-то посторонний? — допытывалась Серена.

Флора выдержала паузу.

— Да. Я тоже так считаю. Но не по тем же причинам, что и Луиза…

Она оставила фразу висеть в воздухе, но Серене нужен был конкретный ответ.

— Что произошло той ночью?

— Я помогла девочкам смастерить крылья из синего тюля, а после праздника фей-бабочек вместе с двумя коллегами уложила их спать.

Серена поняла, что девушка пытается юлить. А она была по горло сыта играми.

— Я хочу знать, что произошло дальше.

— Начался пожар, — сказала Флора, но тут же поправила себя: — Нет, сначала появился дым. Луиза разбудила меня, увидев, как он просачивается под дверь нашей комнаты. Сначала я ей не поверила, но потом сработали оросители на потолке и пожарная сигнализация.

Эту часть истории Серена уже знала, и она соответствовала рассказу Луизы.

— Мы вышли в коридор и, согласно процедуре, начали эвакуировать девочек с третьего этажа: собрали их вместе, чтобы отправить вниз, где их должна была встретить Берта.

— И только тогда вы увидели огонь, — подхватила Серена, вспоминая красную реку над их головами, про которую сказала Луиза.

Флора кивнула.

Это дополнительно подкрепляло версию о зажигательном устройстве, которое сначала вызывает задымление, чтобы распугать людей, и только потом провоцирует собственно возгорание.

— Вы с Луизой на первый этаж не спустились.

— Мы решили обойти комнаты, — подтвердила воспитательница.

— Луиза должна была проверить мансарду Авроры, — напомнила Серена.

— Я сразу поняла, что ей слишком страшно, — сказала Флора, подтверждая признание своей коллеги, которая извинялась за то, что не нашла в себе смелости. — Поэтому я пошла туда сама.

Серена замерла. Флора только что раскрыла ранее неизвестную ей деталь.

— И тебе удалось попасть в комнату?

Девушка заволновалась и достала из пачки еще одну сигарету, собираясь закурить, но Серена схватила ее за руку, пристально глядя в лицо.

Флора презрительно улыбнулась:

— Это твоя благодарность за то, что я только что спасла твою задницу?

Серена не ответила и не отпустила ее руку.

Девушка убедилась, что лучше с ней не спорить.

— Я поняла, что могло произойти, только когда сошла вниз, к остальным на улице.

О чем она говорит?

— Пока шале горело, Берта потеряла самообладание и впала в панику: она все пересчитывала девочек на снегу, а этот счет, черт бы его побрал, никак не сходился.
Почему Флора не выскажется яснее?

— Она постоянно не досчитывалась одной девочки, поэтому я вспомнила, что увидела в мансарде…

— И что же ты увидела?

— Потом я сообщила об этом и сотрудникам академии, и полицейским. — Девушка продолжала увиливать. — Но они сказали, что это невозможно, что я плохо разглядела.

— Что ты видела в мансарде? — Требовательный тон Серены не допускал дальнейших уверток.

Флора решилась:

— Когда я вошла, Авроры в постели не было.

25

Серена проснулась в апартаментах. Вернувшись, она смогла только снять куртку, после чего рухнула в постель в одежде и ботинках, измотанная ночным бегством и накопившимся напряжением. Теперь, когда она приподняла голову с подушки, та раскалывалась. Встать с кровати будет непросто.

Вроде бы ей что-то приснилось, но она не была уверена.

Она перестала думать об этом, заметив, что фланелевая рубашка промокла насквозь. Она инстинктивно коснулась руками груди и узнала резкий и в то же время сладковатый запах.

К ней мгновенно вернулись силы и ясность ума. И она бросилась в ванную.

Сняв мокрую одежду — рубашку, майку, бюстгальтер, — Серена бросила все в угол ванной на кафельный пол и открыла кран в раковине, чтобы поскорее ополоснуться. Ее не волновало, что вода холодная, — ей просто хотелось смыть ощущение липкости. Несколько раз нажав кнопку дозатора на стене, она набрала полные ладони мыла с неопределенно химическим запахом, похожим на аромат ландышей. Затем лихорадочно провела ими по груди, и еще раз, и еще. Намылить и сполоснуть.

Она хотела вспомнить, что ей приснилось, но не могла. И ненавидела себя за это.

Помывшись, она вытерлась первым попавшимся полотенцем. Задержав дыхание, подобрала с пола рубашку, майку и бюстгальтер. Засунула одежду и полотенце в полиэтиленовый пакет и завязала его очень тугим узлом. Потом снова надела куртку и вышла из апартаментов. Спустившись на первый этаж, прошла в служебное помещение, где стоял мусоросборник. Положила пакет в бак для смешанных отходов и тут же закрыла крышку. Только после этого ей стало спокойнее, и чувство дискомфорта начало угасать.

Почему она не помнит этот чертов сон?

Но гнев ее объяснялся не только забытым сном и тем, что во сне она вся вымокла, но и поведением Флоры.

После того как Флора рассказала, что в ночь пожара Авроры не было в постели, Серене не удалось ее удержать. Серена твердила, что надо вместе поехать к Гассеру, но, по словам Флоры, это было бесполезно: полиция уже отмахнулась от ее показаний.

Воспитательница села в свою малолитражку, жалея, что сболтнула лишнего, и оставила Серену на обочине, даже не объяснив, как вернуться в апарт-отель.

При свете дня Серена не боялась, что водитель зеленого «опеля» снова ее подстережет, поэтому, еле волоча ноги, зашагала к центру долины. Через час она вошла в свои апартаменты и уснула как убитая.

Теперь ей не давали покоя две мысли. Флора не упоминала об открытом окне в мансарде. «Возможно, войдя в комнату Авроры, она не заметила такую мелочь», — подумала Серена. К тому же девушка была сильно напугана. Она хотела уехать из Виона, но, поскольку не могла себе этого позволить, инсценировала отъезд и теперь скрывалась. От кого? Казалось, страхи Флоры зародились именно здесь, в горах.

Нас связывают друг с другом тайны.

Серена была расстроена. Каждый раз, когда она добавляла к головоломке новый кусочек, истина только отдалялась. Бред.

Выйдя из помещения с мусоросборником и собираясь вернуться наверх, она подняла голову и увидела, что на парковке кто-то заглядывает в окна ее внедорожника.

— Эй! — крикнула она мужчине.

Тот обернулся. Серена поняла, что знает его.

Джинсовка. Клочковатая борода с рыжиной и длинные волосы, зачесанные назад гелем.

Парень Луизы тоже узнал Серену и с угрожающим видом направился к ней.

— Ты еще здесь, стерва?

Она не двинулась с места, решив дать ему отпор. Но по мере того как он приближался, ей становилось все яснее, что, пожалуй, это была не лучшая идея.

— Придержи язык, иначе я сейчас позвоню в поли…

Договорить она не успела: парень ударил ее по лицу полураскрытой ладонью, да так сильно, что она потеряла равновесие. Серена упала на бок, потрясенная и беспомощная. Перед глазами замелькали красные точки и яркие пятна.

Парень навис над ней, кипя от гнева. Порывшись в карманах куртки, он достал скомканную листовку, развернул и сунул ей под нос:

— Эта херня — твоих рук дело?

Серена узнала листовку, — возможно, именно ее она дала Луизе накануне, когда случайно встретила воспитательницу, расклеивая и раздавая людям этот примитивный «фоторобот».

Парень склонился над ней и запихнул листок бумаги за ворот ее куртки. Серена была слишком ошеломлена и испугана, чтобы ему помешать.

— Я сказал тебе оставить нас в покое. — Парень дыхнул на нее перегаром и табаком. — Дважды предупреждать не буду, — пригрозил он. Втянув носом воздух, он прочистил горло и плюнул на нее комком мокроты. Затем пошел прочь.

Серена продолжала лежать неподвижно, боясь, что в любой момент он может передумать и вернуться, чтобы выплеснуть остатки злости. Она смотрела, как он направился к старому синему «мицубиси-спайдеру», припаркованному неподалеку, сел в машину и умчался.

Только когда шум глушителя стих вдали, Серена решилась пошевелиться, но встать все еще не могла.

Она коснулась лица там, где он ее ударил, между левой скулой и подбородком. Кожа горела, и, языком пощупав уголок рта, она ощутила вкус крови и поняла, что осталась ранка. Серена инстинктивно приложила руку ко лбу, который накануне ночью рассекла в лесу. Флора очистила ссадину водой, и теперь там образовалась корка.

Серена подумала, что раньше ее никогда не били мужчины. Ей стало жаль Луизу, которая не могла порвать с этим ненормальным. Но в то же время ей было стыдно за себя. А она не хотела испытывать подобное чувство, это было неправильно. Откуда оно взялось? По какому нелепому человеческому закону она должна стыдиться? Стыдиться должен этот мерзавец — уж точно не она.

Наконец Серена собралась с силами и поднялась на ноги. Приведя себя в порядок и отряхнувшись, она посмотрела на землю.

Там, где она упала, лежала старая «Нокия», которую она ночью нашла у кромки леса и которая едва не выдала ее местонахождение преследователю.

Она подняла выпавший мобильник, о котором совсем забыла.

В куртке осталась и батарейка.

До этой минуты Серена считала, что «Нокия» — всего лишь приманка, с помощью которой

бородач в красной кепке завлек ее в ловушку.
Но теперь она думала иначе. Вероятно, у телефона было и другое предназначение.

Она еще раз посмотрела на «Нокию» и батарейку и, держа то и другое в руках, похромала обратно в апартаменты.

Был только один способ проверить, права ли она.

26

У себя Серена даже не сняла куртку. Она села на один из складных стульев у обеденного столика. Организм требовал дозы алкоголя и лекарств, однако сначала нужно было разгадать загадку старой «Нокии».

Серена вставила батарейку в телефон, но включать его не стала.

Можно отнести мобильник Гассеру, чтобы полиция отследила того, на чье имя зарегистрирована сим-карта, или последнего владельца. В лесу она собиралась выбросить телефон, но раздумала — может, он послужит уликой.

Впрочем, не исключено, что отдавать его полицейским — не лучшая идея.

Кто бы ни подбросил ей телефон, он определенно не был ни глуп, ни наивен. И ни за что не стал бы рисковать, даря ей улику, способную его разоблачить.

«Он знает, что я не пойду к Гассеру, — подумала Серена. — Но откуда он это знает?»

Она попыталась рассуждать, исходя из того, что водитель зеленого «опеля», преследовавший ее ночью, — это бородач в красной кепке. На сей раз Серена не видела его даже мельком, но это не имело значения: она была уверена, что это он. Затем ей вспомнился скрывшийся в тумане силуэт, который она заметила вечером по приезде в Вион, а главное — незваный гость, разгуливавший по апартаментам, пока она, парализованная, лежала на ковролине.

Вероятно, это был один и тот же человек.

Похоже, незнакомец стремился наглядно продемонстрировать ей, на что способен. «И что может сделать со мной», — сказала она себе. Очевидно, запугивание не сработало, потому что она поспешила сообщить обо всем Гассеру, а потом расклеила листовки с его портретом по всему Виону.

Но если бы он стремился просто запугать ее, остановить, заставить замолчать или уехать, то подбрасывать ей «Нокию» было бы совершенно бесполезно.

«Ему что-то от меня нужно».

Глядя на выключенный телефон в руках, Серена осознала, в чем до сих пор ошибалась. У старой «Нокии» имелось конкретное предназначение.

«Он хочет, чтобы я ему позвонила. И чтобы я воспользовалась „безопасным“ телефоном, с помощью которого невозможно будет отследить его личность. Так что нести мобильник в полицию бесполезно».

Все предосторожности сводились к единственной причине: то, что этот человек собирался ей сказать, могло его скомпрометировать.

Был только один способ это проверить. Серена поняла, что пора включить мобильник.

Не зная, чего ожидать, она нажала кнопку, которая вернула телефон к жизни, и зашла в журнал входящих вызовов. Она вздрогнула: все звонки, которые она слышала, когда бежала той ночью по лесу, сделаны с одного номера.

Серена перезвонила на него.

Где-то ожил другой телефон. Она чувствовала, как напряжение распространяется от ее руки, держащей «Нокию», к плечу. Прошло несколько долгих секунд, и наконец кто-то снял трубку. Но не произнес ни слова.

— Алло? — сказала Серена, надеясь услышать голос.

Но слышалось только ровное дыхание. В эту секунду она поняла, что в трубке сейчас дышит незнакомец, который привел ее обратно в Вион. Тот самый, который направлял и подстегивал ее своим молчанием. И подтолкнул ее найти Флору, чтобы она получила подтверждение, что ее дочь еще жива.

Авроры в постели не было.

Тот, кто снял пожар на видео. Тот самый человек, который оставил для нее открытым окно в качестве послания. Сколько раз благодаря ему она представляла, как Аврора улетает с подоконника на своих крыльях феи-бабочки.

У бородача в красной кепке еще не было лица, но Серена чувствовала себя так, будто он оказался прямо перед ней.

Теперь она разгадала смысл безмолвных звонков. И догадалась, что незнакомец и на этот раз ничего не скажет, потому что говорить должна только она. И она наконец поняла, какие слова он ожидал услышать с самого начала.

— Пятьсот тысяч евро в криптовалюте, — произнесла Серена. — Они будут лежать на оффшорном сервере, и ты сможешь вывести их, введя код, — пояснила она тоном знатока, снова превратившись в холодного и напористого брокера, которым когда-то была. Она была уверена, что ее предложение привлекательно. И не желала торговаться. — Но сначала я должна убедиться, что она еще жива.

Серена выждала несколько секунд. Но время шло, и она испугалась, что все испортила. С другой стороны, подтверждение, которого она потребовала, было необходимым условием. Похититель заведомо должен был это учитывать. Но никакой реакции от него не последовало.

Затем безмолвный собеседник повесил трубку.

Еще некоторое время Серена держала телефон возле уха. Просто не могла его отложить. Сердце бешено стучало. Она не знала, как истолковать такой ответ. Что это было — «да», «нет» или «может быть»?

Единственное, в чем она была уверена, — в том, что нужно раздобыть зарядное устройство, чтобы чертов мобильник постоянно оставался включенным.27

— На протяжении года похититель дожидался, пока все уляжется. А потом объявился, чтобы потребовать выкуп. Умно. — Серена, скрестив ноги, сидела на полу хижины. Перед ней лежала «Нокия», подключенная к автомобильному аккумулятору, от которого Адоне Стерли питал немногие электроприборы в мастерской.

В отличие от современного смартфона Серены, старый мобильник ловил здесь сигнал.

— Этот ублюдок заставил всех поверить, что Аврора погибла, — сказала она, все еще ошеломленная. — Сейчас никто, начиная с полиции, не собирается рассматривать другую версию событий: тем самым они рискуют потерять лицо. — Она покачала головой. — И еще у него родилось даже более гениальное соображение… — признала она почти с восхищением. — Он прекрасно знал, что, когда тебе предлагают вернуть дочь с того света, ты готова заплатить любую сумму.

— То есть ты уверена, что незнакомец перезвонит, — скорее утвердительно, чем вопросительно произнес Адоне.

Серена промолчала, подтверждая эту гипотезу. Она была полна надежд.

Все это время переплетчик слушал ее молча. На нем было зеленое пальто и неизменная черная шерстяная шапка. Он сосредоточенно разыскивал листы и листочки, спрятанные между страниц, которые стопкой лежали на верстаке. Он перебирал их пальцами в перчатках и каждый раз, когда находил чужеродный листок, клал его в красивую деревянную шкатулку с инкрустацией, выстланную изнутри красным бархатом.

Когда Адоне вытащил из романа Агаты Кристи старую черно-белую фотографию солдата в форме, Серену охватило любопытство. Она поднялась с пола и подошла, чтобы получше разглядеть, что делает мужчина в пальто. И наконец поняла.

В деревянной шкатулке были собраны импровизированные закладки. Люди оставляли их между страниц, и они терялись вместе с книгами, которые читали их владельцы.
Под снисходительным взглядом Адоне Серена начала рыться в фотографиях улыбающихся незнакомцев, открытках из дальних краев и многочисленных бумажках. На многих были записи, сделанные от руки: заметки, памятки, списки покупок. Но среди них нашлись и медицинские рецепты, билеты на поезд, квитанции, фигурки футболистов, оригами. Даже письма.

Реликвии обычных жизней. Серена поняла, почему Адоне хранит их в драгоценной шкатулке.

В сущности, по ним можно было восстановить частичку истории того, кто читал книгу. Находился ли он в пути и если да, то куда направлялся или откуда возвращался. Пил ли кофе или аперитив в баре в определенный день и час, в компании или в одиночестве. Страдал ли от мигреней, простуды или же был очень болен. Был ли любим кем-то, кто впоследствии его бросил, а теперь умолял вернуться.

— Долгое время эти воспоминания прятались взаперти между страниц, — сказал Адоне Стерли, довольный тем, что она уловила, в чем смысл его коллекции.

Это были не просто бумажки. Переплетчик хранил их, потому что они указывали точное мгновение, когда повествование остановилось и сюжет оборвался. И с этого момента жизнь читателя тоже как бы замирала. Но стоило открыть книгу и найти закладку, как чары рассеивались и эти незнакомцы получали возможность жить дальше.

Серена повернулась и посмотрела на своего странного друга. Ее переполняла благодарность за то, что он поделился с ней этим маленьким, но таким личным опытом. Адоне позволил ей ненадолго забыть истинную причину, по которой она оказалась в этих горах.

Впрочем, этого и следовало ожидать от человека, который изготавливал разрушительные устройства с ароматом печенья.

Возможно, их и впрямь объединяло своего рода безумие. Или же проницательность, которой не обладали другие. Алкоголичка с зависимостью от лекарств и пироман. Та еще парочка.

Но вдруг Адоне помрачнел. Он снял шерстяную шапку, обнажив растрепанные волосы, и положил ее на верстак. Оставив свое занятие, он подошел к черному псу, который, как всегда, дремал у незажженного камина, и погладил его.

— Тебе не стоит быть здесь со мной, — сказал он Серене.

Переплетчик словно предостерегал ее от самого себя, не желая вводить в заблуждение.

— Мне было пять лет. Мой отец жег сушняк, а я оказался в кольце огня, а может, прыгнул туда и уже этого не помню. Но я помню потрескивающую кожу, запах собственной плоти. И неописуемую боль, которая должна была на всю жизнь отвратить меня от огня, но вместо этого сблизила нас. Огонь как будто заразил меня.

Смысл рассказа был ясен: от такой одержимости невозможно излечиться.

Серена подошла, коснулась его руки и ощутила под пальцами неестественную гладкость черных резиновых перчаток, которые Адоне носил, не снимая, — по крайней мере, когда рядом была она.

— Ты единственный, кто поверил мне и помог, — сказала она.

Переплетчик потерянных книг все еще прятал глаза.

— Я бы не стал доверять такому, как я, — сказал он.

Серена догадалась, что теперь он имеет в виду также и бородача в красной кепке. Стерли был преступником, сидел в тюрьме. И знал себе подобных.

— Что мне терять? — указала ему она.

— Вот именно, — согласился ее странный друг. — И он тоже это знает.

— Ты считаешь, что она мертва, да?

На этот раз Адоне ничего не ответил. Серена знала, что он прав. Если ее дочь не погибла при пожаре в шале, то наверняка погибла позже. Если твоя цель — вымогательство, в том, чтобы оставлять похищенного в живых, нет никакой выгоды. Обычно жертв убивают сразу после похищения, чтобы не оставлять следов и не рисковать, что тебя поймают. Держать человека в заложниках непросто, а для получения выкупа достаточно иллюзии, что он еще жив. Но Серена уже рассматривала в том числе и эту версию и с ходу ее отбросила.

— Если она не нужна была ему живой, почему он не позволил ей погибнуть в огне? — спросила она. — Достаточно было бы устроить поджог и позаботиться, чтобы Аврора не проснулась, — например, накачать ее наркотиками, пока она спала. Пламя уничтожило бы все, включая следы ДНК.

— Похититель не мог быть уверен, что все получится именно так, — возразил Стерли, по-прежнему не решаясь на нее посмотреть. — На всякий случай ему пришлось забрать ее с собой. И только потом… — Адоне не договорил. Очевидно, он хорошо это обдумал. — Иначе он бы зря рискнул всем.

Его доводы были вполне обоснованными, но Серена не хотела терять надежду.

— Я исполню свой долг, — сказала она. Но затем поправила себя: — Долг матери.

Адоне наконец пристально посмотрел ей в лицо:

— Обещай, что, если кто-то снова свяжется с тобой по этому сотовому, ты ничего не сделаешь, предварительно не посоветовавшись со мной.

Но Серена не желала давать обещаний.

— Обещай, — настаивал мужчина в пальто. — На моей совести и без того тяжелое бремя, я не хочу пожалеть, что помог тебе.

Серена уступила:

— Клянусь, я ничего не сделаю.

Серена возвращалась в апарт-отель за полночь, положив «Нокию» на сиденье внедорожника, чтобы оставалась на виду. Хотя старый мобильник больше не подавал сигналов, Серена была уверена, что рано или поздно он снова зазвонит.

Ей хотелось добраться до «Плюшевого мишки», но она знала, что нужно сохранять ясность мысли на случай, если поступит звонок. Под воздействием коктейля ей не всегда удавалось отличить реальность от иллюзий. Помутненный разум легко может принять мелодию мобильника за что-то другое.

Она не могла рисковать.

Скоро у нее начнется ломка. Это тоже опасно. От ломки теряешь рассудок. Чтобы не поддаться искушению, она, войдя в апартаменты, выбросит упаковки с таблетками в унитаз, а заодно выльет в канализацию содержимое пузырьков и весь алкоголь, который держала в доме.

А потом закутается в одеяло в ожидании первого приступа.

С этими благими намерениями Серена оставила машину на пустынной парковке апарт-отеля и направилась к лестнице на второй этаж. Задумчиво поднимаясь по последним ступенькам, она заметила, что перед входом в апартаменты что-то есть.

Она замерла, ухватившись за перила и не в силах пошевелиться. Во рту у нее пересохло, и она попыталась сглотнуть, но горло сдавило от страха.

Серена никогда еще не испытывала такого ужаса. И продолжала смотреть на бумажный пакет, оставленный кем-то на полу перед дверью.

Донато Карризи