Лесной сает

Лили была тиха. Слабость в теле жила рядом с ней с самого детства — то дыхание срывалось, то сердце стучало не в такт, то силы уходили, как вода сквозь пальцы. Никто не винил её, но и не знал, как помочь.
Однажды ей приснился лес. Не обычный, не тот, что на открытках или в учебниках. В этом лесу между деревьями плыл свет. Он не падал с неба, не исходил от солнца — он просто был, как дыхание самого воздуха. Свет этот не слепил, не грел, но — наполнял. Лили чувствовала это даже во сне. Она проснулась с тёплой тяжестью в груди — и знала: этот лес где-то есть.
На следующее утро, не объясняя никому, она надела пальто, взяла флягу и пошла.
Дорога была трудной. Тело протестовало — ноги путались, дыхание сбивалось, сердце ныло. Земля была неровной, кусты царапали запястья. Она останавливалась, падала, засыпала прямо под деревьями. Несколько раз хотела повернуть обратно. Но каждый раз внутри что-то негромко говорило:;— Лес ждёт.
И вот однажды, пройдя через влажную ложбину, она увидела его.
Лес был тихим и высоким. Стволы — тонкие, как ноты, корни — глубокие, как воспоминания. Между деревьями парил свет. Он был живой, он двигался, как тонкий ручей, как дыхание после слёз. Этот свет не смотрел на Лили — но сразу принял её. Он будто узнал её.
Но не всё было спокойно. С другой стороны леса надвигался туман. Он был густой, вялый, тяжёлый, как забытые мысли. Он двигался медленно, но решительно. Там, где он проходил, свет тускнел, деревья опускали ветви, а воздух становился липким, как тоска.
Туман лёг у подножия деревьев и сказал беззвучно:;— Я останусь. Здесь нет ничего, кроме усталости. И мне это подходит.
Лес замер. Он не умел бороться. Он был светом — но без воли.
И тогда Лили, уставшая, с дрожащими руками, встала между лесом и туманом. Она сама была почти прозрачна, как тень. Но в груди у неё осталась крупинка того света, что она увидела во сне. И она сказала:
— Ты не останешься. Здесь есть свет. И я тоже есть.
Она не кричала. Она просто стояла, не отступая.
Туман попытался обвить её — но он не мог пройти сквозь неё. Он трясся, завивался в спираль, поднимался — и вдруг, молча, растворился. Без звука. Как сон, который отступает перед первым настоящим днём.
Лес ожил. Свет вспыхнул — не ослепительно, а как глубокое дыхание. Он обвил Лили — не снаружи, а изнутри. С того дня её тело осталось хрупким, но в ней поселилось нечто большее.
Лили вернулась домой. Те, кто её знали, говорили: она будто не изменилась — но рядом с ней стало легче дышать.