Его Алмазом кличут. Глава 19. Помощники

Мой сумбур в мыслях прервал женский голос:
– Доброго дня, Григорий Матвеич! – весело кричала женщина с другого конца села. Она шла в направлении к дому старика и, завидев его еще издалека, выглядывающим из-за угла, решила поприветствовать. Это была милая женщина лет сорока в длинном расписном платье. Её пышные формы выглядели приятно, и казалось, что полнота ей даже к лицу. Она шагала очень бодро, но в то же время ступала мягко. Шаги её были такими лёгкими, словно она не шла, а плыла. Цветной платок, снятый только что с головы и лежащий в руке, красиво развевался на ветру. Она улыбалась, и лицо её было румяным и свежим. Светлые волосы, отливающие на солнце позолотой, были собраны в пучок сзади, но слегка растрепались. В ушах блестели серёжки в форме маленьких колец, они весело подрагивали в такт шагам этой женщины.

– Ой, Тося! – облегчённо ответил ей старик, – а я уж было подумал, что приехала к тебе дочурка, не до меня тебе, мол.
– Так и приехала, но про тебя как же забыть? Не гоже.

Пока я рассматривал Тосю, она уже миновала длинную тропку и небольшую канаву у дома и теперь стояла у крыльца. Заметив меня рядом, сидящего на лавке, она приветливо улыбнулась и спросила Григория Матвеевича:
– Я смотрю, и у тебя гости? Здравствуйте! – обратилась она уже ко мне. Я поздоровался в ответ.
– Да, с чужого края приехали молодцы-то. Знаешь ли, зачем? – шутливо спросил Алмаз, поглядывая на меня, – это взять… как его… тирю… нет, не так…
– Интервью, – поправил я.
– Ах вон чего… – Тося задумалась. Ну, так дело хорошее. А ты, Григорий Матвеич, аль знаменитостью стал? Как в телевизоре кажут.
Старик расхохотался, его подхватила и Тося. Но про интервью больше ничего спрашивать не стала.
– Ладно, за дровами пойду, – деловито сказала Тося, бросила платок на лавку и направилась в сторону дровенника.

Мне стало неловко, и я решил помочь, подозвав Максима, который по-прежнему фотографировал всё, что попадалось ему на глаза. Тосей эту женщину звать было неудобно, и я решил спросить полное имя, а также и что ещё нужно сделать по хозяйству. На что она сказала:
– Антонина Петровна я. А по хозяйству… – она стала оглядывать дом Алмаза и двор. – Воды набрать надо, колодец вон, на холме, видишь? Возьмите ведра на дворе. А я тогда пойду, обед вам приготовлю.

После того, как все дела были сделаны, я почувствовал приятную усталость. «Отчего же мне так хорошо?» – подумал я. А вот отчего: уже не помню, когда последний раз занимался физическим трудом, а, как оказалось, такие нагрузки всё же нужны человеку для маленького минутного счастья. «… минутного счастья…» – повторил я, слова-то какие! Мне обычно совсем не свойственные, а тут гляди-ка, мужика на лирику потянуло. Природа, наверное, так на меня действует…

Антонина Петровна неожиданно быстро приготовила обед и позвала всех за стол. Сама же есть не стала, несмотря на ставшего хмурым старика. Она поняла его недовольство и бойко протараторила:
– Некогда мне, Григорий Матвеич. Дочку тоже покормить надо, ждёт меня, поди. Я уж дома… не серчай… Зайду, может, вечером, на чай, хотя тебе не скучно сейчас с гостями-то. И убежала.

За обедом я не мог привести в порядок мысли. Но надеялся, что старик мне поможет. Я продумывал вопросы, которые в большом количестве зрели в моей голове и которые я хотел задать Алмазу, думая, что, пообедав, мы продолжим наш разговор. Но к моему разочарованию, совсем немного поев, старик вышел из-за стола и улегся на свою кровать у печи. Не прошло и минуты, как он захрапел.

А Максима уже и след простыл. Опять, наверно, был где-нибудь на улице со своим агрегатом. Из-за накативших на меня раздумий я даже не видел, как и когда он ушел. Чтобы хоть как-то развеяться, я решил пройтись по деревне и ознакомиться с окрестностями.