О Задорожном
Я тогда всех хотела рисовать, желание было отчаянным.
Так вот о Серёге. Я называю его так, как назвал его ГБ.
С какой бережностью художника вольной кисти (сравнить можно с Малявиным) ГБ живописует своего соратника! Боже, какой портрет! Я не была равнодушна к портретам вообще, а тут… какие найдены краски, какое великолепие!
Как плотно вдруг пошёл образ! Какие детали неординарные…
Прекрасно подано! И в этом портрете-повествовании всё о человеке. Всё раскрыто! Досконально.
И ты как зритель невольно, ненамеренно подглядываешь самую сердцевину слипшихся личностей, так остро нуждающихся друг в друге… И боль, и нежность…
А во вторичном слиянии становится понятно соединение двух творческих людей, понимающих друг друга досконально, легко, на лету улавливающих концепцию друг друга… Тут уж — взахлёб, весело и дружно!
Жаль, что эти две линии разрываются. Опытный астролог, наверное, что-то бы и предрёк. Но наверняка Серёга думал не только о себе. Думал и о семье.
Ах, как описывается вставочка о дне рождении!
Боже, как вкусно!
Как хорошо о дружбе… Как хорошо о взаимном расширении кругозора… Жаль, что разбежались их пути.
Какая боль — о невозможном совместном постоянном…
Мне осталось только положить венок глубоких тёмно-красных, крупных роз, обвивающих еловый венок…
Но светом белых лилий входит в рассказ мелодия любви Оли к Задорожному. И вот эта грусть о несостоявшемся отношении двух соратников по воззрениям, до конца отпущенных им времён… оно ведь, наряду с тем, что влияли всякие ветры политических соображений, происходивших в мире, ещё ведь и планы семьи влияли на всё. А как же… Жаль, что не встретились все в конце концов, возможно, что-то бы и придумали…
Свидетельство о публикации №225073001078