Песнь души

НОВЕНЬКИЙ.
В один не очень погожий и скучный день в интернате появился новенький. Многие даже не знали об этом, но те, кто любили играть на духовых инструментах, настороженно приняли эту новость. 

Старый руководитель духового оркестра им не нравился. Он был каким-то… недобрым. Не злым в прямом смысле, а именно недобрым. Приходил на занятия как на работу, отбывал свои часы — и поминай как звали. Ни жалости, ни сострадания. Но и агрессии за неправильные «фа» или «диезы» тоже не было. 

Дети звали его за глаза «Рак». Не за выпуклые глаза, а потому что «ни рыба ни мясо». А поскольку оркестр не развивался, а скорее затухал, и торжественные гимны звучали так, будто кто-то громко плакал, руководство интерната решило что-то поменять. 

Так у ребят появился Новенький. 

— Меня зовут дядя Саша, — сказал он при первой встрече группе из пятнадцати человек. — И мы вместе будем учиться играть. 

— А мы и так умеем! — возразил Славка, которого в оркестре звали Альтушкой. 

— В этом я и не сомневаюсь, — улыбнулся в ответ дядя Саша. И этой по-настоящему доброй улыбкой тут же покорил сердце Альтушки. 

— Но мы будем учиться играть красиво, так, чтобы музыка проникала в сердца и души… 

И это было именно то, чего детям по-настоящему хотелось. И, кажется, с таким настроем у Новенького что-то могло получиться. 

--- 

ОТЪЕЗД

Через полгода оркестр по-настоящему заиграл. Дети души не чаяли в дяде Саше. Им казалось, что он с ними уже так давно, что прозвище «Новенький» отвалилось от него ещё в первый месяц. 

За это время оркестр вырос с пятнадцати человек до тридцати. Появились основные и запасные. Директор — Николай Петрович — даже организовал концерты на предприятиях и участие в конкурсах. 

Славка-Альтушка так привязался к дяде Саше, что уже не мыслил жизни без него. Поэтому новость, которую он услышал перед новогодними каникулами, стала для него ударом: 

— Детки, мои любимые музыканты, мне нужно уехать на некоторое время, — сказал дядя Саша с явной грустью. — Но вы не унывайте! Я обязательно вернусь. И если всё сложится хорошо, то не с пустыми руками… 

Альтушка заплакал. Да, это было невыносимо стыдно. Ну и пусть. 

— Слава, обещаю, я вернусь. 

И вот они стоят на остановке. Весь оркестр провожает дядю Сашу. Он не сказал, куда и зачем уезжает. Но это было и не важно. Славик боролся с противоречивыми чувствами: одна часть души кричала о предательстве, а другая успокаивала: 

— Если он уезжает, значит, так надо. Тем более что обещал вернуться… 

--- 

ТРЕНИРОВКИ

Перед отъездом дядя Саша наказал не бросать занятия и поручил руководство двум братьям-близнецам из выпускного класса — Ваське и Витьке. Это были лучшие солисты. «Они могли бы и на велике сыграть», — шутил про них дядя Саша. 

Первый месяц всё шло хорошо. Но к 23 февраля из тридцати человек осталось двадцать пять. Сыграли неплохо, но уже не так, как прежде. И это почувствовали все. Особенно Славка. 

Он попал в оркестр по настоянию воспитательницы Раисы Фёдоровны. У него были слабые лёгкие, и она решила, что духовые инструменты помогут их «прокачать». Сначала Альтушке не нравилось, но чем глубже он погружался в музыку, тем сильнее она его затягивала. 

Первый руководитель, не разглядев в нём таланта, посадил его за альт. «Тум-та-та» — вот и вся его партия. Хотя в некоторых произведениях появлялось разнообразие, «тум-та-та» всё равно было больше. 

— Николай Викторович, — спросил он однажды, — а можно я буду на трубе играть? 

— Нет, Вячеслав, у тебя нет музыкального слуха, — отрезал руководитель. 

Славке захотелось всё бросить. Но тут появился дядя Саша. И ради него Альтушка остался. 

Новый руководитель вёл дело так, что даже барабанщик, отбивавший своё «тум», чувствовал себя главным в оркестре. И по сути так оно и было: если кто-то пропускал репетицию, его отсутствие ощущалось сразу. 

К апрелю их осталось пятнадцать. 

--- 

ОН НЕ ВЕРНЁТСЯ

Основной причиной ухода ребята называли отсутствие дяди Саши. Хотя Витя и Вася справлялись, до него им было далеко. Руководство интерната почему-то не искало замену. 

— Виктор Андреевич, а когда дядя Саша вернётся? — спросил однажды Славка у директора. 

— Не знаю, — честно ответил тот. — Но если пообещал, значит, вернётся. 

— Без него очень плохо… 

— Потерпите немного. 

В майской демонстрации они уже не участвовали. А как же здорово было в прошлом году! Грузовик, украшенный плакатами, стулья в кузове — и весь оркестр бодро играл марши. А в конце, по задумке дяди Саши, они исполнили «Сулико» — любимую композицию Альтушки, потому что в его партии наконец-то появилась **мелодия**. Не сольная, как у трубы, но всё же. 

А теперь остались лишь воспоминания. И участие только в школьных мероприятиях — две композиции - десять человек. 

Славку постоянно пытались отвлечь. То звали играть в войнушку во время репетиции, то по телевизору шёл интересный фильм, то была очередь кататься на велосипеде. 

А потом появился новый соблазн — компьютерный кружок. 

— Я сегодня почти все танчики уничтожил!- восхищался Петька пятиклассник. 
— А я всех жуков потравил! - гордо произнёс Ванька, одноклассник Альтушка.
— А моя змейка была самой длинной! — хвастался Димка, бывший тенор их оркестра. 

Были ещё вылазки на природу, где пеклась картошка. А Витька и Васька вырыли землянку с печкой. Им-то что? Они могли играть и без оркестра — на аккордеоне или гитаре. 

К концу мая в оркестре осталось **семь человек**. Многие ушли, оправдываясь: 

— Дядя Саша не вернётся. 

--- 

ВОЗВРАЩЕНИЕ

— Он вернулся! — закричали пятиклашки Андрей и Егор, первыми увидевшие дядю Сашу. 

Оркестр (точнее, то, что от него осталось) как раз репетировал к последнему звонку. Услышав радостную весть, ребята выстроились и, как только дядя Саша подошёл, грянули «Прощание славянки». 

Несмотря на то что их было мало, играли они хорошо. Славка солировал на трубе. После ухода Витьки и Васьки солировать было некому, и Альтушку избрали руководителем. 

Он очень боялся, что не справится. Но как только взял трубу в руки — заиграл. И заиграл красиво. 

Когда марш закончился, дядя Саша сказал: 

— Ребята, вы молодцы. Даже в таком малом составе — вы настоящий оркестр. 

А потом Славка вдруг начал играть свою мелодию. 

С первых же нот всё вокруг замерло. Дети раскрыли рты. Даже воспитатели, вышедшие послушать, смотрели на Альтушку с изумлением. 

А он, закрыв глаза, изливал душу. Он не знал, как называется эта мелодия. Ноты были в общей папке, написанные от руки. Произведение оказалось сложным, но ему очень хотелось сыграть эту мелодию для учителя. 

И вот тринадцатилетний музыкант рассказывал через трубу обо всём, что пережил их оркестр. Об отчаянии, о насмешках (особенно от бывших оркестрантов), о том, как их уговаривали, подкупали, даже силой пытались заставить бросить музыку. 

Слёзы текли по его щекам. 

Но потом минор сменился мажором. Они выстояли. И теперь любимый учитель вернулся. 

Мелодия пела о любви — его любви к дяде Саше и ответной любви учителя. Он вспомнил, как тот впервые ласково назвал его Альтушкой, как терпеливо объяснял сложные вещи, как тепло, по отцовски, обнимал после занятий… 

Последние ноты прозвучали идеально. 

Славка открыл глаза. Дядя Саша плакал и улыбался одновременно. Плакали воспитатели, некоторые дети. Даже Витька и Васька, которые недавно заставляли его приседать в землянке, пока он не бросит оркестр, — отвернулись, вытирая слёзы. 

— Ну, Вячеслав, ты даёшь… — не скрывая эмоций, сказал директор. 

А дядя Саша обнял Славку и прошептал: 

— Я в тебе не сомневался. 

Потом добавил, глядя на всех тех, кто остался 

— Я во всех вас не сомневался. 

--- 

ЭПИЛОГ 

Эта история не закончилась просто встречей. 

Дядя Саша отсутствовал так долго, потому что в перестроечные времена (обладая не только музыкальным талантом, но и деловой хваткой) выкупил и отремонтировал базу отдыха на море. 

И вот в одно июньское утро в приморском парке зазвучало «Сулико». Потом другие произведения. 

А в конце — соло Славки-Альтушки. 

Так продолжалось всё лето. Репертуар менялся, но одно оставалось неизменным: песнь души мальчика, полюбившего своего учителя.