История человека

Небо цвета графита любовалось на лужу. Было в ней что-то такое, родное и любопытное. Мимо ходил народ, в основном, какой-то странный: кто хромал, кто стонал, в основном, все понурые и, наверное, чем-то озадаченные или больные.
Люди проходили мимо лужи, цепко смотрели под ноги и о чём-то думали. Большинство из них, заходили в белые двери кирпичной старой пятиэтажки, чего-то там делали, а потом выходили, каждый в разные стороны, кто-то заметно повеселевшим, кто-то, наоборот, ещё больше озадаченным...
Небу, так же, как и луже доводилось только догадываться кто они и зачем туда заходили.
Однажды из белой двери вышел такой же белый, толстый старик. Лицо у него было доброе, румяное. Он пошарил в нагрудном кармане, достал оттуда очки, взгромоздил почти на кончик носа, и принялся читать какую-то белую бумажку. Лицо его заметно мрачнело. От чего-то ему сделалось не хорошо, и он сел на ступеньки, прямо на входе в кирпичное здание.
– Мужчина, Вам плохо? – нет, нет, да спрашивали люди вокруг, но он молча изучал документ, никого не замечая вокруг.
« Ещё не приговор,»– думалось ему.
– Здорова, Жень!
– И тебе здоровья!
– Чего сидишь? Случилось чё?
– Случилось.
Мужчина привстал, кивнул в сторону лавки.
– Ай-да потрещим. А то народ спотыкался об меня одного, а теперь придётся о двоих спотыкаться.
– Давай, ток не долго. Мне бабку забрать надо.
– На кой она тебе нужна эта бабка? – смеётся, прищурившись.
– Как на кой? Стакан воды в старости принести. Мы с ней поругаемся немного – треть дня пройдёт, потом помилуемся, уже пол дня пройдёт, туда-сюда и спать пора. А если один? Взвоешь!
Мужчины обошли одинокую лужу и сели на лавочку, напротив шестнадцатой поликлиники.
– Взвоешь. Вот, я и вою...
– Развлекаться сюда ходишь?
– Ага! – засмеялся, да так звонко, задористо, с надрывом.
Даже местные алкоголики у хотдочной притаились.
– Ай, да молодец! – подхватил смех товарищ.
Затем смех затих. На лавочку рухнула безмолвная тишина.
– Заболтался я с тобой. Бабку пора забирать.
– Рад был увидеться!
– Я тоже.
Мужчины тепло попрощались. На небе сгустились тучи. Похолодало.
Евгений глянул на огромную Башню, находящуюся справа от него. Раньше он постоянно проходил мимо, даже не задумываясь: что это за здание.
Мужчина обошёл его по кругу, величина завораживала! Любопытство бежало вперёд мыслей, и донесло его до двери.
Неожиданно она распахнулась и на Евгения, буквально, вывалился нетрезвый прохожий.
– Ой, дед, извини, не заметил! – еле связно пробормотал незнакомец.
– Ничего, ничего... Это где же ты так? Неужто здесь?
– Да не, к другу на выставку приходил. Ну и сам на сам... Ааа, чего я тебе объясняю? Ничего не поймёшь ведь!
– И правда, куда мне? Обожди, помогу добраться хотя бы до лавочки.
– Я сам! – икнул незнакомец, еле держась на ногах.
– Сам, сам. Тебя как звать-то?
– Миша.
– Меня Евгений Иванович. Знаешь, Миша, дурак ты, Миша! Зачем пьёшь?!
– Дед, и ты туда же! Всем бы вам нас учить! Алкоголик, да? Пьянь? А знаешь ли ты, дед, почему я сегодня пью?
– Потому что жизнь опостылела?
– Жена умерла. Вот и пью, чтобы скорее к ней...
– Дети есть?
– Не успели. Пятнадцать лет уж прошло, а как будто вчера.
– Хорош стаж... Думаешь ей хорошо, от того, чего ты тут делаешь?
– Думаю ей всё равно.
– Завидую я тебе, Миша. Я за свои семьдесят так и не встретил ту самую. Женщины были, а той самой не было.
– Хороша зависть! Не знаю что лучше? Любить её до чёртиков и расстаться вот так, в одночасье... И никого, слышишь, никого больше к себе не подпустить! Или, как ты, так и не познать этого чувства, маяться по земле в поисках,  да так ничего и не найти. Удивительная штуковина жизнь!
– Удивительная, это ты верно подметил. Завязывай пить, Миша. Её уже не вернёшь, а так, кто знает, может ещё повезет тебе полюбить?
– Не хочу. Просыпаюсь, перед глазами она. Засыпаю – она... Здесь вот, с тобою сижу, а в голове всё кручу, кручу, если бы то, если бы это, если б жива была... Понимаешь?
В одночасье Евгений стал белее больничной стены и рухнул на тротуар, рядом с лавочкой, на которую пару минут назад взгромоздил Мишу.
Михаил от случившегося будто протрезвел! Он кинулся к старику, пощупал пульс и что было координации и сил, побежал в поликлинику, мимо той самой лужи.
« Во, даёт, – думалось ей, – мимо меня ещё так никто никогда не бегал, разве что изредка, дети.»
В регистратуре Михаилу сначала прочли лекцию о вреде алкоголя, поохали, и только потом кинулись старику на помощь. К счастью, он был ещё жив.
– Что же Вы так, Евгений Иванович? Вот только ж, беседовали...
Врач быстро привел старика в чувства.
– Есть кому за Вами присмотреть?
Старик покачал головой из стороны в сторону.
– Я присмотрю! – сам от себя не ожидая воскликнул Михаил.
– Точно присмотрите?
– Чес слово, завтра ни - ни!
Евгений Иванович улыбнулся:
– Присмотрит.
Врач, заметив улучшение состояния старика, удалился в поликлинику.
– Почему ты мне решил помочь, Миша?
– Ты одинокий, и я. Одна у нас судьба, так давай проживём её вместе. Ты не подумай, у меня и квартира есть. Смысла жить только не было... А теперь есть. Надо ещё тебе помочь любовь обрести! – на последней фразе засмеялся Миша.
– Лучше собаку завесть! – в ответ засмеялся Евгений Иванович.
Лавочку осветил скудный луч солнца, заглянул в глаза серой луже и куда-то ушёл.
Видимо, понял, что именно сейчас творцом пишется история, история настоящей любви, любви к человеку.